Денис Гроть. Везде говорил, что я — воспитанник “Юности”

Но в основной сборной переманившей его страны оказался невостребован, а со временем превратился в рядового хоккеиста КХЛовских клубов-середняков, и его имя даже стало нарицательным. Впоследствии многие белорусы, которые в поисках светлого будущего или под влиянием агентов укатывали за бугор и терялись там, получали прозвище “новый Гроть”. Впрочем, сам Денис доселе никогда обстоятельно не рассказывал о своих странствованиях…

— В октябре 2015-го вы побывали на просмотре в “Юности” и с тех пор исчезли с радаров…
— Сам попросил у Михал Михалыча покататься. Хотел уже поиграть дома. Жена как раз была беременна третьим ребенком, шел седьмой месяц. Врачи запретили ей поднимать тяжести из-за угрозы выкидыша. Не стоило ради хоккея рисковать. Все равно, даже играя в Минске, постоянно находился бы на тренировках, сборах, в разъездах. А надо было помогать семье, смотреть за младшими детьми. При этом тренировался, готовился — возможности позволяют. Дома есть велосипед, беговые дорожки, TRX-петли. Поддерживать форму для меня не проблема. Плюс катался иногда с любителями из ночной лиги, с ребятами, с которыми в детстве играл.

— Чтобы снова податься в “Юность”?
— Наверное, мог бы. Но, знаете, понял, что все-таки хочется еще поиграть на более высоком уровне. Желание есть, здоровья хватает. Да и поскольку я рано уехал в Россию и в Беларуси никогда не выступал, Минск больше ассоциируется с отпуском, нежели с работой. Поэтому летом переключился на КХЛ: звонил, узнавал. По разным причинам найти команду не получилось. На другие предложения решил не размениваться — лучше уделить время ребенку. А то почти не видел, как росли младшие.

— То есть завершили карьеру?
— Нет, грядущим летом попробую трудоустроиться. Вот плей- офф закончится — будем разговаривать. Смотреть, какие появятся варианты. Если снова не получится, то, возможно, и правда придется заканчивать.

— А реально ли вернуться в КХЛ после двух лет простоя?
— Почему нет? Возраст уже такой, когда навыки не забываются: голова, руки и мышцы все помнят. Можешь год на коньках не кататься, а потом станешь — и поедешь. Только кондиции надо набрать. В молодости, такое чувство, было труднее. Да, уровень в КХЛ высок. Но я вот последний свой сезон провел в ВХЛ — в “Торосе”. И скажу, что играть там не легче, чем в КХЛ. Для меня даже сложнее: в Континентальной лиге больше тактики, в “вышке” — беготни, потому что много молодежи.

— Семья ездила за вами по России?
— Только на время прилетала. Дом в Минске — здесь и живем. Здесь же бабушки и дедушки — всегда помогут. Так удобнее. Представьте: жена в гости, а я с командой — на неделю на выезд. И она одна с двумя детьми в чужом городе. Поэтому смысла нет. С супругой познакомились на родине — в 2006 году, когда приехал в Беларусь в межсезонье.

— Из трех детей сколько мальчиков?
— Старший и младший. Средняя — дочка.

— Кто-то идет по вашим стопам?
— Старший 2012 года — еще рановато в хоккей. Но уже отдали на подготовительные курсы, где учат кататься. А дочку заодно в фигурное катание. Пускай занимаются — спорт закаляет, дисциплинирует. Не позволяет стать раздолбаем.

— Два года без контракта — многовато. Семью кормите на сбережения?
— У жены есть бизнес — ателье премиум-класса. Выполняет индивидуальные заказы. Пошьет что угодно. Если ты всю жизнь занимался хоккеем, не так просто переключиться и начать работать в другой сфере. Надо учиться, вникать. Пока еще не завершил карьеру, могу быть полезен дома, помогая родным, воспитывая младшего, которому только год. При этом, когда он засыпает, иду часок покрутить велосипед, поработать с петлями.

— Вы никогда подробно не рассказывали историю своего переезда в Ярославль в раннем возрасте. Давайте восполним пробел.
— Наш 1984 год из школы “Юности” участвовал в открытии Ледового дворца на Притыцкого. Мне, как капитану команды, даже президент вручал символический ключ — у родителей до сих пор газета с фотографией сохранилась. В рамках этого события играли ветераны Омска и Ярославля. Видимо, наш тренер был со многими знаком, и то ли порекомендовал, то ли у него поинтересовались — без понятия. Перед этим на турнир в Москву ездили — может, приметили. В общем, факт в том, что меня пригласили в Ярославль, Омск и Санкт-Петербург. Сели с родителями, подумали. Омск — далеко. Питер ближе, но в Ярославле школа очень хорошая. Поехали туда, успешно прошел просмотр. Но тогда россияне проиграли белорусам на домашнем чемпионате мира в 2000-м, и хоккеистов из стран бывшего Союза решили считать легионерами. Нас сразу спросили, не хотим ли сменить гражданство. Неожиданно к вопросу подключилась даже Федерация хоккея. Отец удивился — настолько в сыне были заинтересованы. Перед этим меня как раз не взяли в юношескую сборную Беларуси, правда, если не ошибаюсь, на год или два старше. А отец ярый болельщик: “Ах, здесь не нужен, а там нужен?!” Короче, решили рискнуть. Еще сезон играл в школе “Юности”, пока длилась процедура смены гражданства. В тонкости не вникал — этим в основном занимались родители. Только потом уехал.

— А если бы решение зависело полностью от вас и принимали его тогда с нынешней головой, согласились бы?
— Знал бы прикуп — жил бы в Сочи. Но благодаря российскому паспорту много где побывал и много чего повидал. Приобрел немало знакомых. Сыграл на юношеском и молодежном чемпионатах мира, привлекался в основную сборную, куда попасть очень сложно… Да и была ведь возможность перейти в минское “Динамо”, вернуть белорусское гражданство. Даже не одна, а три. Первая — когда создавалась КХЛ. У меня тогда закончился контракт с “Нефтехимиком”, попросил агента позвонить в клуб, поинтересоваться. Почему не срослось — не знаю. Вторая — на следующий год уже при Хэнлоне. Покатался с командой, сказали: “Хорошо, подписываем контракт. Только начнешь в Солигорске”. Ответил: “Нет, спасибо”. Я не для того закрепился в суперлиге, провел полноценные сезоны за “Спартак”, “Нефтехимик”, “Сибирь”, чтобы в двадцать пять лет ехать в чемпионат Беларуси.
А третья возможность — когда Марек Сикора уходил в Минск из “Автомобилиста”. Клятвенно обещал забрать с собой: “Ты только ни с кем не подписывай контракт”. Думал: ну, наконец-то поиграю дома. В итоге же оказался в Нижнем Новгороде. Агент говорил, что так и не понял: вроде бы хотели, а вроде бы нет… Последний случай особенно удивил: если уж тренер уговаривает, то, как правило, это стопроцентная гарантия. Наверное, не горели желанием видеть меня в команде. Хотя в год создания КХЛ мне было только двадцать четыре. Провел бы несколько лет в “Динамо” — и смог бы вернуться в сборную еще далеко не ветераном. Если честно, очень на это рассчитывал. Но потом успокоился: не нужен — так не нужен. Значит, у федерации нет таких планов. Возможно, кто-то обиделся, что в свое время уехал. Хотя я просто хотел доказать, что чего-то стою. При этом везде представлялся: “Воспитанник “Юности”. Скажем так, пиарил родную школу как мог.

— На юношеском чемпионате мира-2002 сборная России на решающей стадии встретилась с белорусами. Какие чувства тогда испытывали?
— Помню, настраивал в раздевалке партнеров, чтобы те не расслаблялись. Многие думали, мол, обыграют белорусов на одном коньке. А я-то знал, какое у нас поколение выросло, со всеми был хорошо знаком. 1984 год, наверное, самый сильный в истории страны. Грабовский, Денисов, Дурнов… На год моложе Андрей Костицын, Захаров, Волков. Не зря тогда финишировали пятыми — выше канадцев. Говорил: “Выйдите, накидайте шайб — потом будете ерундой заниматься”. Вроде бы услышали — победили 11:0. Конечно, у России тоже суперсборная выступала. Тренер хороший — Исхаков Равиль Искандерович, который собрал ребят у себя в Электростали на базе “Элемаша”. Меня, Бабчука, Жердева, Игнатушкина… Из других команд приехали Овечкин, Семин, Барулин… Должны были золото брать, но по каким-то странным дополнительным показателям (а тогда проводились круговые турниры) уступили американцам.

— Овечкин в юношестве каким был?
— Точно таким же! Мы играли в одной пятерке. Я с Денисом Ежовым в защите, а он с Ильей Крикуновым и Игорем Игнатушкиным в нападении. Неплохо получалось. Когда в НХЛ грянул локаут и сюда приехали Овечкин, Малкин, Семин — успевал перекинуться с ребятами парой слов после матчей.

— Когда вы в двадцать лет пробились в основу “Локомотива”, в Ярославле заканчивал карьеру сорокалетний Сергей Немчинов. Учил чему-нибудь молодежь?
— Заставлял бегать в нападение. Я это и так любил, в детстве часто подключался к атакам, набирал много очков. Но в “Локо”, особенно в первой команде, такие вылазки не очень приветствовали, делали акцент на обороне, переучивали. Тренер говорил: “Шайбу забрал, нападающему отдал — работа сделана. Главная задача — не пропустить”. А Сергей, наоборот, твердил, мол, лети вперед. Приходилось искать золотую середину.
У Немчинова, конечно, космическое здоровье. Стройный, жилистый. В своих летах бегал быстрее пацанов. Казалось, в его возрасте форвард не может с такой скоростью носиться. Почему нападающие, как правило, заканчивают раньше защитников? Нужна резкость, чтобы обыгрывать соперников. С годами она падает. Но Сергея Львовича это не коснулось. Тогда в Ярославль вернулся еще и Андрей Коваленко — нынешний глава профсоюза КХЛ. Тоже легенда. С ним впервые встретились на драфте в Торонто. Там же агент познакомил с Юшкевичем и Мироновым — еще двумя НХЛовцами. Помню, отец удивлялся, какие у невысокого Юшкевича огромные руки.

— Драфт хорошо помните?
— Сначала ездил на тесты. А потом уже на саму церемонию отправились всей семьей — и мама, и сестра. Ходили в Зал славы, на матчи “Торонто”. Ха, но больше всего, наверное, запомнился “Диснейленд”. С очень многими клубами тогда проходил собеседования, правда, кто выберет, не знал. В итоге приглянулся “Ванкуверу”.

— Почему же так и не поиграли в Северной Америке?
— Летом 2006-го звонил из Москвы скаут. Я находился в Минске. Странная ситуация получилась. Сказал: “Надо подписывать контракт, чтобы сохранить права на тебя. Потом приедешь в лагерь, попробуешь силы”. Причем требовалось все решить за несколько часов. Дома ни факса, ни электронной почты — куда слать контракт? А даже если прислал бы — что я разобрал бы на английском? Понимал язык, но не на юридическом уровне. Как назло, еще и агенту дозвониться не мог. В общем, не судьба.

— А до этого? Вас же задрафтовали в 2002-м.
— Даже не знаю… На сегодняшний ум без раздумий уехал бы. И другие, кто вовремя не сорвался, потом жалели. Но тогда мыслил иначе. Хотел окрепнуть, пробиться в основу “Локомотива”. Тем более в Ярославле тоже была звездная команда, боролась всегда за первое место. Плюс контракт действовал.
Попробовать определенно стоило. Тем более мне было интересно на маленьких площадках. Играть там защитнику проще. Коробка уже. Как говорили тренеры: “Катитесь назад и ждите, пока к вам приедет нападающий”. Меньше телодвижений. Хотя скорости, понятно, выше.

— За историей Павла Карнаухова следили?
— Ходил на олимпийскую квалификацию и видел, как играл его брат-вратарь. Очень понравился: молодой, но уверенный. А почему так вышло, что оказались в разных сборных, без понятия. Младший тоже был здесь не нужен?

— За него боролись — сам не хотел. Ждал вызова в сборную России.
— Ну, выступает за ЦСКА — топовый клуб, где умеют работать с молодежью. Не так просто туда попасть.

— Ярославль остается вам дорог?
— Когда с “Локомотивом” случилась эта страшная трагедия — очень переживал. Был знаком со многими ребятами, знал персонал, который не менялся долгие годы. Не мог поверить, что такое произошло с целой командой… Вообще в Ярославле мне здорово помогли раскрыться, встать на ноги. Там действительно классная школа, хороший подбор тренеров — все сделано для развития молодежи. Народ едет со всей России. Правильный тогда город выбрали с отцом. Но приходилось пахать с утра до вечера. Если уроки начинались в восемь, то над катанием и техникой выходили поработать в шесть тридцать. Отпуск, случалось, длился всего две недели, причем на второй я уже готовился к предсезонке. На первых порах, не скрою, и вернуться подумывал — так скучал по дому. Да еще и в игре мало что получалось. Помог генеральный менеджер — Юрий Викторович Лукин. Усадил, поговорил, успокоил… Лукин, кстати, до сих пор генменеджер.

— В серии “Локомотив” — “Динамо” за кого болеете?
— Ха, сложный вопрос. Вообще хотел, чтобы досталась Москва. В “Локо”, кроме руководства, уже никого знакомых не осталось, а у Орешкина есть пару ребят, с которыми играл — думал, повидаемся. Неплохо, конечно, если Минск пройдет дальше, продлит сезон. Тем более мы с сыном ходим на арену. Когда он начал заниматься, стал расспрашивать, что, к чему и как. Но будет сложно. В Ярославле всегда только наивысшие цели. Это очень опытная, организованная команда. Короче, болею за красивый хоккей!