Людас Румбутис. Кровь бурлящая. Пусть говорят, что хотят

Мы общались почти час — и 61-летний тренер с легкостью подтвердил реноме одного из самых контактных и коммуникабельных людей белорусского футбола. Не верите — почитайте и убедитесь.

— Сразу после заседания исполкома, на котором вас утвердили в должности, вы отказали в интервью журналистам. И потом отключили телефон. Почему закрылись?
— Не готов был тогда к общению. Во-первых, до последнего не имел уверенности, что меня назначат. Вокруг все говорили, что вопрос решен, но вот сомневался. Исполком есть исполком, всякое бывает в жизни. Во-вторых, не хотел излишнего шума вокруг своего имени. Да, на пару дней отключил телефон, нужно было прийти в себя, все еще раз осмыслить. Сейчас все улеглось, и мы разговариваем. Я как был открытым, так и остался. Не собираюсь ни от кого скрываться.

— Вы были единственным кандидатом на “молодежку”, исполком у нас, мягко говоря, не склонен к сенсационным решениям. К чему сомнения-то?
— Могли прозвучать голоса, мол, давайте не будем спешить с назначением, еще поищем… Не было у меня уверенности, вот и все.

— В итоге проголосовали единогласно?
— Да. В исполкоме же есть футбольные люди, тот же Вергейчик. Когда меня спросили, как вижу свою работу в “молодежке”, я рассказал. Очертил задачи, изложил, как буду создавать команду, обозначил круг кандидатов. После этого все вопросы отпали. Я и тогда поблагодарил исполком за поддержку, и сейчас еще раз скажу спасибо.

— Какие будут ваши первые шаги в новой должности?
— Кое-что уже сделано. В конце марта предстоят сбор и два товарищеских матча в Вильнюсе. С Литвой и Латвией. Над этим я плотно поработал еще до назначения. На сбор пригласим 33 игрока, проверим всех в деле, получим много информации. Ту же тактику взять. В нашей ситуации ее следует выбирать, исходя из наличия футболистов, а не из предпочтений тренера.

— Чтобы работать с белорусскими сборными, тренер должен быть убежденным оптимистом. С воодушевлением смотрите на поколение игроков 1996-97 годов рождения?
— Я оптимист — но рациональный, прагматичный. Знаю, что нужно сделать, чтобы “молодежка” была конкурентоспособной. Верю, что у нашего штаба все получится.
Если продолжать про тактику, то у нас почему-то не любят играть с тремя центральными защитниками. Хотя за границей такая модель популярна — и на Западе, и в России. Сама по себе схема не зазорна — зазорно проигрывать. Муринью всю жизнь играет в контратаку, Гвардьола ценит контроль мяча. И кто из этих тренеров лучше? Повторюсь, все зависит от наличия футболистов, их состояния. И, конечно, от соперника. Поедем играть в Чехию — не побежишь же их топтать с первых минут. В гостях надо действовать иначе, здраво оценивая свои силы. Дома — другое дело, здесь необходимо играть только на победу.

— По тактике все понятно.
— Далее. Нужно определить истинные возможности каждого футболиста. Мы будем это делать — проведем тестирование, собеседования, изучим физические, технические, тактические возможности всех ребят. Естественно, важнейший компонент — психология. Чтобы парень играл на максимуме, в него нужно вселить уверенность, дать определенный карт-бланш, подбодрить. Тогда он будет этим дорожить и не подведет.
Простой пример. Я видел спарринг наших игроков 1996 года рождения с украинцами. Пацаны выкладывались — в этой части претензий ноль. Но по количеству передач, по моментам и всему остальному соперник превзошел нас где-то в пропорции 3 к 1. А почему? Да вот как раз поэтому — из-за приземленности наших ребят в оценке своих возможностей.

— В коротком интервью пресс-службе БФФ вы сказали о целях так: “Есть одно место — первое”. Вполне по-малофеевски…
— Все хотят быть первыми. В чем особенность молодых футболистов? Нет стабильности. Но мы постараемся выжать максимум. С этой точки зрения важнейшие матчи нас ждут в сентябре — Греция дома и Чехия на выезде. Перед этим, в июне, будет Сан-Марино. Этого соперника уважаем, но обязаны обыгрывать.
У нас не самый плохой уровень чемпионата. И все-таки есть несколько десятков способных ребят, подходящих нам по возрасту. Конечно, важна игровая практика. Есть опасения, что той же осенью не у всех она будет — особенно если это касается игроков БАТЭ, минского “Динамо” или “Шахтера”. Что ж, значит, нужно искать баланс — между кондициями, психологией и так далее. Но я все же надеюсь, что парни из этого поколения проявят себя в нынешнем сезоне. 1996 год рождения в принципе на слуху. Щербицкий в БАТЭ, Павловец в Жодино, Климович в Гродно, в “Минске” — Бессмертный, Громыко, Васильев, Шевченко… Перечень фамилий можно продолжить. Уже сегодня эти ребята не последние в своих клубах. Это радует.

— Раньше за “молодежку” играли футболисты другого калибра — братья Глебы, Калачев, Кривец, Драгун, Нехайчик. Сейчас звездочек не видно.
— Значит, у нас только один шанс. Стать настоящей командой. Которая верит в себя и свои возможности. Кто думал, что латыши в 2004-м пробьются на EURO, что эстонцы доберутся до стыковых матчей? Таких примеров в современном футболе много. Нет звезд — но есть команда. Если мы станем командой, то составим приличную конкуренцию всем. Потому и говорю, что стартовый отрезок очень важен. С точки зрения результата и уверенности в себе.

— Контракт у вас на один отборочный цикл?
— У меня пока нет контракта. Наверное, на этой неделе подпишем. Я не тороплю события, понимаю, что на первом плане у федерации сегодня национальная сборная — это важнее. Не должны все вокруг меня плясать. Придет час, сядем, поговорим и все оформим. Но если все-таки отвечать на вопрос, то да — по идее это будет контракт на один цикл.

— Сколько оповещений о звонках и эсэмэсках вы получили, когда включили телефон через два дня после назначения?
— Если не ошибаюсь, 68. Тренеры, футбольные специалисты, футболисты — многие меня поздравляли. И потом еще звонили и мы общались. Поддержка коллег для меня важна.

— Самый неожиданный звонок?
— Наверное, из Турции — из тренировочного лагеря БАТЭ. Весь штаб борисовчан меня поздравил. Если честно, не ожидал.

— Криушенко?
— И с Игорем Николаевичем общались. У нас отличные рабочие отношения. Как и с другим Игорем Николаевичем — Ковалевичем. Он до этого тренировал “молодежку”, отлично знает ребят. Через его команду прошло семнадцать игроков 1996 года рождения. Ковалевич подробно изучил всех, делится со мной полезнейшей информацией.

— Самый частый вопрос, который звучал после вашего прихода в “молодежку”: как же так, Румбутис шесть лет без практики?! Болезненно реагируете?
— Почему именно шесть лет? Вообще пусть говорят, что хотят. Они разве знают, что это Румбутис, а не кто-то другой, в 2011-м выводил “Партизан” в высшую лигу? Я же тогда кировал этим процессом. В 2014-м помогал в “Городее” три месяца. Также занимался национальной женской командой, девичьей сборной U-19. То есть постоянно оставался в футболе все эти годы.
Вот кто может сказать, что я не хожу на стадионы, не смотрю матчи, не в курсе всего, что происходит? Информации у меня много, и не только белорусской. Сегодня не проблема войти в интернет и проанализировать, как тренируется “Милан”, как поставлена работа в дортмундской “Боруссии”.

— И все-таки на серьезном уровне вы не практиковали давненько.
— То, что об этом вспоминают, меня не удивляет. Прекрасно понимаю, что такие разговоры имеют право на жизнь. А вот знаете… Могу ошибаться, но, по-моему, в Аргентине в середине “нулевых” на “молодежку” поставили специалиста, который не тренировал лет семь. И он сделал команду чемпионом мира. А в “Майнце” после ухода Тухеля кто тренирует? Человек, который имел фирму по ремонту автомобилей и продаже запчастей. То есть тренерство — это профессия, где тоже нужен талант. А он либо есть, либо нет. И ничего страшного, если в карьере вдруг образовался творческий отпуск.

— То, что возрастные, опытные тренеры в Беларуси не всегда востребованы — неправильно?
— Ничего хорошего в этом нет. Потому что не все старое — плохое. У молодого, допустим, много энергии. Он думает: вот сейчас дам новое упражнение, они у меня побегут, запрыгают. Но мерилом всего является результат. А что мы имеем? Отбираемся при жеребьевке из пятой корзины. Ничего не имею против молодых тренеров. Но опыт тоже нужно ценить. Зрелый тренер, может, глубже понимает суть происходящего на поле. И решит ту или иную проблему с меньшими издержками, чем молодой и горячий.

— Когда-то вы хотели заказать исследование, чтобы определить свой биологический возраст. Заказали?
— Нет. Но обязательно сделаю это. Самому интересно. Я ведь особо возраст не чувствую. У меня группа крови — “1+”. То есть бурлящая. Я до сих пор в тренажерку хожу. Три-пять раз в неделю играю в хоккей — в Ночной лиге. В футбол не хочу, колени прооперированы. Так молодые хоккеисты, 20-30 лет, просят в шутку: “Людас Ионович, давайте мы у вас интервью возьмем!” А что, говорю, я же Ленина живым видел. Да груз прожитых лет на меня не давит совершенно. Я не склонен к полноте. Вечером могу зайти в свой холодильник и там часик пожить. Потом лягу спать — и наутро никакого дискомфорта. К спиртному очень сдержанно отношусь. Тьфу-тьфу, отлично себя чувствую.

— Любая сборная играет нечасто. Как будет устроена ваша повседневность между матчами? Сплошные поездки на игры, общение с футболистами, их клубными тренерами?
— Буду ездить, разговаривать, получать информацию. И не только на матчи. Тренировки тоже интересны. Уже договорился с Сергеем Боровским, что буду смотреть за работой минского “Динамо”. Надо видеть, как кандидаты в сборную выглядят в тренировочном процессе. Как воспринимают требования тактического плана, как переносят физические нагрузки, как прогрессируют технически.

— Вы тренировали десяток клубов. Какой период вспоминаете с удовольствием и какой — с содроганием?
— Осталась неудовлетворенность 2010 годом. Работал с “Партизаном”, денег не было — в составе одни, как я называю, “горшочники”. Двадцатилетняя молодежь. Стабильности никакой — могли попасть БАТЭ 0:7, а через три дня обыграть его на Кубок 1:0. Вылетели в том году из высшей лиги. 2006-й, “Дарида”. Другая история. Первый круг закончили на первом месте. После этого в жизнь команды начали вмешиваться, сбивать с толку игроков околофутбольные и околоклубные люди. Результаты пошли на спад. Вот два неудачных отрезка, а в остальном… Все нормально. В Гродно было отлично. С одной стороны команда скромная, на высокие места не могла претендовать. Более того — несколько лет подряд плыла в первую лигу. К счастью, не вылетела. Но удовлетворение я испытал от другого — от того, как прогрессировали футболисты. Уже рассказывал эту историю. Кому в 2007-м были нужны Веремко и Сосновский? Говорю в раздевалке: почему не ставите задачу попасть в сборную? В ответ смех. Проходит месяц — смеха уже нет. В “Динамо-93” талантливые пацаны росли — и все устроились в футболе, когда у Хвастовича не стало денег и команда пропала. “Молодечно” — то же самое. Финансирования вообще никакого. Я не кичусь, но кем тогда были Маковские? Мне нравится с молодыми работать. С людьми адекватными, амбициозными.

— Больших клубов у вас в тренерской карьере не случилось.
— Наверное, я слишком самостоятельно выгляжу. Не всем это нравится. Хотя “Белшина” в конце 90-х была приличным клубом. Кубок в 1999-м выиграли, правда, за четыре дня до финала меня руководство заменило, не поверило, что с Румбутисом можно выиграть трофей. В Бобруйск приехал осенью 1998-го. В последних восьми матчах — семь побед, ничья и всего один пропущенный мяч. Стали третьими в итоге.

— За все эти годы сильно истосковались по тренерской работе?
— Истосковался. Но вот что скажу. Неоднократно имел возможность уехать за границу — в ту же Прибалтику. Не уехал. Не потому, что не хочу. Просто работа ради работы мне не интересна. Должен быть перспективный проект. В Литве, Латвии или Эстонии таких немного. В России был вариант — помощником в один из клубов ФНЛ, с перспективой стать главным. Тоже отказался. Так что я никого не прошу о трудоустройстве, ни к кому не навязываюсь.

— С “молодежкой” тогда как получилось?
— Вот здесь как раз по-другому. На бюро исполкома обсуждали тренеров — тогда Меркулова рассматривали. Я прямо сказал: почему я не могу тренировать “молодежку”? Выходит, что сам себя выдвинул. Ничего в тот раз не решили — отложили вопрос, мол, кандидаты есть, нужно все взвесить.

— Без работы и материально сложно. Известно, что у вашей жены есть бизнес. Значит, последние годы вы сидели у нее на шее?
— Я?! Мне интересно, какая должна быть шея у жены, чтобы я на ней сидел…

— Вы говорили в интервью, что сами не заметили, как стали мужем Румбутене…
— Это просто шутка была. Бизнес у нас семейный. Я не живу от зарплаты до зарплаты, от пенсии до пенсии. Хорошо себя чувствую в материальном плане. И, поверьте, работа в “молодежке” мне интересна совершенно не как средство для заработка.

— Если говорить о личных амбициях, назначение в “молодежку” — шанс на рестарт вашей карьеры?
— Никакой это не рестарт. Думаю только о команде и о том, как с ней добиться успеха. А чтобы там всплыть и получить какое-то новое предложение — ничего этого нет и близко. Спокойно отношусь к тому, что несколько лет оставался без практики. Могу и дальше оставаться. На самом деле это неплохо — жить для себя.

— Да, можно играть на гитаре ради собственного удовольствия…
— И на гитаре тоже. А что? Если люди в соцсетях выкладывают пойманную рыбу или рога убиенного лося, почему я не могу взять в руки инструмент? Тем более я же не “лажово” играю, профессиональные музыканты это подтвердят. Знаю, что говорю. Хотя в жизни ни одного урока музыки не взял, всему сам учился.