История с бигорафией. Кристина Репелевска: польский паспорт мне должен был вручать президент Коморовски

Водораздел пришелся на 2007-й, когда девушка перестала выступать за белорусскую сборную. Спустя пять лет она приехала в Могилев уже в составе “репрезентации” — на отборочный матч чемпионата мира. А еще через три неожиданно обнаружилась в составе “бяло-чэрвоных” в финальной стадии следующего мирового первенства, где польки снова стали четвертыми. И это мы еще не упомянули про многолетние выступления разыгрывающей в рядах лучшего польского клуба из Люблина с семью золотыми медалями суперлиги. Совсем недавно в жизни Кристины РЕПЕЛЕВСКОЙ произошел еще один сюжетный поворот — она перебралась из “Люблина” во втородивизионную “Корону” из Кельце. А вскоре после этого поведала о перипетиях насыщенной карьеры корреспонденту “ПБ”.

— Ваш переход в “Корону” польская пресса назвала сенсационным…
— Конечно, если игрок уходит от чемпиона Польши во второй дивизион, для журналистов это сенсация. Но, думаю, сделала хороший выбор. Лучше играть в первой лиге, чем сидеть на лавке чемпиона.

— Но, насколько знаю, у вас были предложения и из суперлиги…
— Были, и много. Даже точно скажу — шесть. Выбор был обусловлен логистикой, близостью к дому. Имелся хороший вариант с клубом из Щецина. Но это дальше всего от Люблина — 700 километров. Мне же важно было остаться в этом городе, потому что работаю там в университете. До Кельце 170 километров. Тоже далековато, но не настолько. Плюс маленькая дочка. Ей три годика. Зовут Ванда. Кстати, как и мою учительницу белорусского языка в Минске. Не хотелось в середине сезона переезжать в другой город.

— Какую дисциплину преподаете в университете?
— Физическую культуру, а также рекреацию и туризм. Читаю лекции, провожу занятия… Уже лет десять. Закончила академию физического воспитания в Минске. Там у нас выращивают хороших специалистов. Диплом был с международным сертификатом. Появилась возможность попасть в польский университет, взялась за работу…

— Но гандбол ведь приносит вам больше?
— Это понятно. Однако могу реализовать себя в двух направлениях. Спорт не вечен. Есть в университете и гандбольная специализация. Кстати, занятия провожу не только на польском языке, но и на русском. Более того, большинство моих студентов — русскоязычные. Это украинцы, литовцы, белорусы… Ребят нередко шокирует, что кто-то говорит по-русски. Удивляются. Только после пары занятий рассказываю, что я из Минска. Мне очень нравится эта работа. Студенты тоже довольны. Всегда открыта, готова им помочь. Приятно: идешь по городу, ребята здороваются, спрашивают, как дела. Шеф позволяет совмещать работу с тренировками и играми. Кроме меня, в Польше есть и другие девчата, которые работают. Преподают физическую культуру в школах, детских садах…

— Как вы вообще оказались в Польше? В первом своем клубе вы надолго не задержались…
— У “Люблина” возникли большие проблемы с финансированием. Не было денег на зарплату. Хотя за год до этого команда выиграла Кубок ЕГФ. Первый клуб, где я по-настоящему заиграла, был как раз из Кельце. А в “Люблине” трудности возникали и позже. Только в прошлом году нам погасили долги шестилетней давности. Перебраться в Польшу мне помог Леонид Петрович Назарук, тогдашний глава “Аркатрона”.

— Не страшно было переезжать двадцатилетней в другую страну?
— Нет. Это было не так далеко. Люблин в 530 километрах от Минска. Можно было в любой день сесть в поезд и поехать на сессию, что я и делала. Пару лет так училась. Первые три года было тяжеловато. Добрые люди помогали. В Кельце не было других русскоязычных игроков. Иные традиции, культура, язык… Вначале была полностью уверена, что вернусь домой. Но жизнь распорядилась по-другому. Хотя никто не знает, как будет дальше.

— Последний раз в сборную Беларуси вы приезжали в 2007-м. Что случилось потом?
— А потом был карантин. В 2010 году получила польское гражданство. Вышла замуж за поляка, построили дом…

— Долго раздумывали над польским предложением?
— Самый объективный показатель — карантин. Три года ты не можешь выступать на международном уровне, чтобы начать играть за другую страну. Это суровое испытание. Но это и хорошая возможность осмыслить, что ты выбираешь и что теряешь. Сборная Польши звала к себе несколько раз. Вначале мне предложили поменять гражданство вместе с россиянкой Ирой Силантьевой. В том разговоре не было ясности: подумай, может, мы поможем… А во второй раз тренер подошел уже с более конкретным предложением: мы тебя видим в сборной. Но, с другой стороны, мне ведь никто не гарантировал места в команде. За него надо было бороться.

— Мечтали поехать на Олимпиаду?
— Наверное, у каждого спортсмена есть такая мечта. Правда? Но не всегда она реальна. Конечно, хотелось там побывать. Польша потеряла надежду в отборочном матче против россиянок, проигранном с разницей в два мяча. Хотя в свете допинговых скандалов существовала вероятность, что на Игры поедет все-таки польская команда. Парадоксально, но россиянки в итоге стали олимпийскими чемпионками. Если бы польки все же попали в Рио, думаю, в расширенный список сборной я вошла бы. Но лучше спросить тогдашнего тренера Кима Расмуссена.

— Насколько сильно на ваше решение повлияли проблемы в сборной Беларуси?
— Не думаю, что это имело большое значение. Да, была смена поколений. При Леониде Гуско играли Раиса Тиханович, Лариса Межинская, Алла Васькова, Татьяна Силич… Большинство — легионерки. И никто не говорил, что они не сыгранны. Легионер приезжает и знает свою работу. Но при перестройке результата может не быть, и это нормально. Надо было задумываться и о перспективах.

— Вас не уговаривали остаться?
— Знаете, не припоминаю. Да, Валерий Сергеевич Бабич, авторитет для меня, тренер, который всегда был при сборной, спрашивал: Кристина, какие планы? Но я хотела создать семью в Польше. В том году как раз сыграла свадьбу… Все было объяснимо. Позже, по-моему, звонил Анатолий Закладной. Однако уже приняла решение и отбывала карантин. В сборной Беларуси главные роли я не играла. Когда дома подрастают другие игроки, понятно, тренер будет уделять им больше внимания, чем легионеркам.

— Правда, что польский паспорт вам должен был вручать тогдашний президент страны Бронислав Коморовски?
— У нас тогда как раз был турнир на Кипре. Мне даже купили билеты в Польшу, чтобы президент страны смог вручить документ. Но нам предстоял финал, и тренер не разрешил уехать. Хотя я не расстроилась. Потому что на том турнире стала лучшим игроком. Кстати, решение о моем гражданстве было одним из первых для Коморовского на новом посту.

— Что чувствовали, когда выходили на площадку могилевского спорткомплекса “Олимпиец” в матче против белорусок?
— Что выступаю в родных стенах. Беларусь — страна, где я родилась, в которой мне привили любовь к гандболу. Конечно, чувства были смешанные… Все-таки играла против своих. Но в спорте выбирать не приходится. Выходишь и сражаешься. В белорусской команде встретила подруг, с которыми еще вместе играла. Лена Абрамович, Алеся Сафонова, Ира Дронова, Алеся Курченкова…

— Экстренный вызов на чемпионат мира-2015 посреди турнира стал для вас сюрпризом?
— Сюрпризом стало уже то, что я попала в расширенный список. Потому что незадолго до этого восстановилась после травмы. Была готова, что тренер может позвать меня в любое время. Он предупреждал об этом. Одна девочка получила травму, и я ее заменила. Расмуссен позвонил и просто сказал, что завтра ждет меня в Дании на тренировке. Впечатления фантастические! Было обидно уступить медали. Но, с другой стороны, повторить через два года тот же высокий результат — это редкость. Плюс поменялся состав. Для нас это был большой успех. И его не ожидали. Мне как опытному игроку турнир дал мотивацию продолжать карьеру. Расмуссен — тренер великолепный. У него очень хороший подход к игрокам, он силен в психологии и тактике.

— Ощущения отличались от тех, что испытывали, когда ездили на топ-турниры со сборной Беларуси?
— Впечатления разные. Самое яркое — первый мяч на чемпионате мира в ворота чемпионок-норвежек. Переполненный зал в Осло, на трибунах даже королева… Все болельщики одеты так, чтобы в итоге выстроился флаг Норвегии. Красиво. Но я тогда была молодым игроком. Потом побывала еще на двух топ-турнирах. А в 2015-м отправилась на мировой форум уже опытной гандболисткой, знала, как делать свою работу. На другие топ-турниры в составе сборной Польши не ездила по разным причинам. Была травмирована, родилась дочь…

— В Польше вы также учились в аспирантуре на специалиста по связям с общественностью. Почему выбрали такое необычное направление?
— Оно связано с менеджментом, маркетингом в спорте. Заграничные клубы черпают из этого финансовые ресурсы. Такое образование всегда пригодится. Когда была беременна, работала в маркетинговом отделе клуба. Контактировала с прессой, сотрудничала с официальными делегатами, занималась другими организационными вопросами… Не исключаю, что по окончании карьеры пойду по этой стезе. Тренером точно не буду. Это не работа для женщины, у которой семья. Каждый второй уик-энд выезжать на игры — тяжело. Кроме того, еще получила корочку инструктора по плаванию. Получается, в жизни много интересов.

— Почему вообще решили пойти учиться в Польше?
— Потому что было много свободного времени. Когда живешь одними тренировками, становится скучно. Одно время собиралась писать докторскую на гандбольную тему. Но из-за материнства пришлось ее отложить. Правда, есть научная публикация, подготовленная совместно с украинским профессором, и учебник, который помогала переводить.

— Верно ли, что ваш муж — поклонник “Люблина”?
— Да. Он и сейчас болеет за команду. Фанат гандбола. Постоянно ходил на игры. Познакомились мы в университете — вместе учились по направлению пиара. Он работает в госсистеме, чиновник. К моим занятиям гандболом относится абсолютно нормально. Иногда даже больше переживает, чем я.

— Для общения на русском вам приходится перестраиваться?
— Нет. С дочерью разговариваю только по-русски. Хочу, чтобы она свободно владела двумя языками, и это у нее получается. Что до меня, то мой русскоязычный круг общения — студенты. Плюс девчонки-гандболистки. Лена Абрамович, Наташа и Ира Артеменко, Алеся Сафронова, тренер Тамара Владимировна Басей…

— По Беларуси скучаете?
— Конечно. Раз в год стараюсь появляться. Это мой дом. Там мама, папа… Важно, что есть куда вернуться. Приоритеты, впитанные с молоком матери, остаются на всю жизнь. Скучаю по глазированным сыркам, по пломбиру в шоколаде, по черному хлебу. Жалею, что некоторые белорусские товары не экспортируют в страны Евросоюза. Взять те же сырки, березовый сок. На международном рынке эти продукты, думаю, расходились бы хорошо.

— Самый запоминающийся выезд в вашей карьере?
— В поездках много интересного происходило. Однажды в аэропорту Копенгагена делала покупки и случайно толкнула высокого мужчину. Извинилась по-английски. Всматриваюсь — а это Сережа Рутенко. Он: Кристинка… Как раз и моя, и его команды возвращались с еврокубков. Сели пить кофе — и так заболтались, что меня даже по радио вызывали на посадку. Забыла, что надо улетать. Мы ведь ходили с ним в Минске в одну школу, дружили. Говорили обо всем: и про детство, и про семьи, и о том, кто где сейчас, и как он менял гражданство… Два часа пролетели как пять минут.
В другой раз в Польше приехали с Наташей Артеменко после матча на вокзал. Купили билеты, заходим на перрон — и видим, как отправляется поезд. Как оказалось, наш. А следующий только через восемь часов. Комичности ситуации добавляло то, что в той игре мне поставили синяк под глазом. А солнцезащитных очков с собой не было. Вышла в зал ожидания — и завсегдатаи вок- зала приняли меня за свою. Долго смеялись.
Еще ситуация: возвращались из Румынии в январе, и в автобусе сломался обогреватель салона. Все страшно окоченели. Останавливались выпить горячие супы и чаи, чтобы отогреться. В итоге до Польши добрались. Хотя после этого пять девочек сильно заболели. В автобусах мерзли и на белорусском этапе карьеры. Помню, возвращались из Литвы и смеялись с Леной Абрамович: у кого-то из уснувших девочек щека примерзла к стеклу…

— Почему чуть ли не всю карьеру вы провели в Люблине?
— А я расскажу. Люблин очень похож на Минск. Это один из двух польских городов, где ходят троллейбусы. А они у меня ассоциируются исключительно с Минском. Народ здесь по менталитету очень похож на белорусов. Город находится близко к границе… Ну и традиции клуба. Там бережно относятся к заграничным игрокам. По профессионализму это лучший клуб страны.

— В Польше вас называют на тамошний манер — Крысей?
— Чаще всего — Кристой. А вот Крыся мне не очень нравится. По-русски как-то неблагозвучно. Хотя мой дедушка, у которого польские корни, всегда говорил: Крыска, иди-ка сюда. А я отвечала: я не крыса и никуда не пойду…