Виталий Трус. Десять лет в одном шлеме

Виталий ТРУС прекрасно сыграл в ответном матче финала Кубка Салея, попал на карандаш Дэйву Льюису, стал лучшим вратарем “регулярки” по проценту отраженных бросков, не нашел себе равных среди коллег в двух раундах плей-офф… Есть основания полагать, что и в решающих боях с “Юностью” он способен выйти на ведущие роли.

— Много сил отнял полуфинал?
— Все матчи получились очень сложными — и физически, и психологически. Как-никак три подряд овертайма. В третьей игре вообще провели на льду пять периодов. Ну ничего — есть время восстановиться. В принципе мы и так были хорошо готовы к серии — хватило на все матчи. Возможно, поэтому и победили.

— А еще почему?
— Работоспособность. Выполнили установку, лучше сыграли в обороне, вовремя использовали возможности в атаке…

— Победу в том затяжном гомельском матче можно назвать ключевой в противостоянии?
— Думаю, да. Когда счет становится 3:0 — это уже очень серьезная предпосылка к общему успеху.

— Вратарям в таких встречах сложно?
— Я впервые в карьере провел пять периодов. Тем более в полуфинале, где никогда до этого не играл. Было тяжеловато, непривычно. Но вытерпел — все нормально.

— Четвертьфинал против “Лиды” внешне получился несложным. А на деле?
— Посмотрел статистику: соперник бросил нам с Максом 130 раз. Это больше тридцати попыток в среднем за матч. Команда очень старалась, постоянно создавала моменты, опасно контратаковала. Работы хватило. Другое дело, что реализация у лидчан хуже нашей.

— В этом году у тебя прекрасная статистика, которая возрастает в цене с учетом последних скомканных лет. В чем секрет?
— Не знаю. Летом съездил в два кэмпа: в Питер — к Кириллу Витальевичу Коренькову, и в Вильнюс — к Арунасу Алейниковасу. Очень серьезно готовился к чемпионату, хотелось показать, доказать. Когда стартовала предсезонка, тоже старательно работал. Сергей Михайлович это увидел, стал доверять. Вообще тренерский фактор сыграл немаловажную роль. Пушков помнил меня еще по Новополоцку. Приглашая в команду, сказал: “Пусть ты два года не играл, но я верю в тебя. Доказывай — и все будет нормально”. В итоге провели с Максом “регулярку” пополам.

— Это ведь благодаря Пушкову познакомился с Кореньковым?
— Да. Когда Сергей Михайлович работал главным тренером в “Химике”, Кирилл Витальевич приезжал летом позаниматься с вратарями. И сказал, что хотел бы видеть меня у себя в кэмпе. После этого регулярно гощу в Питере. Бывало, не получалось, финансово приходилось туго, но если есть возможность — всегда еду. Сел в машину, 500-600 километров — и на месте. До сих пор поддерживаем связь, созваниваемся, он помогает советами.

— Кореньков два последних сезона отработал тренером вратарей в “Салавате Юлаеве”. К нему приезжают именитые КХЛовцы?
— Например, Илья Ежов. Еще Андрей Гаврилов, который в этом году был вторым в Уфе. Плюс много голкиперов из ВХЛ и МХЛ. Бригада собирается серьезная. Есть на кого посмотреть и чему поучиться. С тем же Гавриловым очень хорошо общаемся.

— А у Алейниковаса в кэмпе как оказался?
— Арунас узнал, что “Неман” собирается предложить мне контракт, и пригласил. Для вратаря немаловажно подойти к предсезонке готовым. Поэтому согласился с удовольствием. Понравилось. За неделю здорово подтянули и “физику, и катание. Думаю, съезжу в Вильнюс еще не раз.

— Проведя прошлый сезон в Новополоцке, чего ждал от будущего?
— После Солигорска хотелось попасть хоть в какой клуб — лишь бы получать практику. В октябре позвонили из “Химика”, и с радостью согласился. Надо было доказать самому себе, что еще способен на что-то. Наверное, в Гродно заметили старания. Я разговаривал с Шенько (тренер-селекционер “Немана”. — “ПБ”.), который сказал: “Мы следили за тобой”.

— Четыре матча за два года в “Шахтере” — как так вышло?
— По сути, было три равных голкипера. Как правило, играет один, второй на подхвате, а третий без практики. Ни на кого обид не держу. Продолжал работать на тренировках: вдруг подвернется случай?

— А что говорил Андрей Гусов, когда звал в Солигорск?
— Говорил, будут два вратаря: “Давай дерзай”. И я, естественно, принял предложение. Понимал, что в любом случае получу игровое время. Но в итоге подписали еще и Мишу Шибанова. Возможно, теми шансами, которые предоставлялись, не воспользовался. Хотя во всех матчах выходил лишь на замену. Ну а на второй год вообще ни минуты не провел — ни в спаррингах, ни в Кубке, ни в чемпионате. Андрей Леонидович говорил: “Жди, работай — дадим возможность”. Однако хорошо играл Малютин. Видимо, решили ничего не менять. И в итоге взяли золото.

— А ты себя считаешь чемпионом Беларуси?
— Медаль висит, но, понятно, хочется, как в недавнем финале Кубка Салея: выйти в старте, помочь, действительно заработать победу. Не слишком приятно стоять за спинами и смотреть, как ребята бьются на льду. Вот сейчас можно полноценно поучаствовать в победе над “Юностью”. Постараюсь исполнить мечту.

— Еще перед “Шахтером” ты впервые попробовал на вкус легионерский хлеб. Каково было в харьковском “Динамо”?
— Тогда на Украине организовали неплохой чемпионат — пять или шесть клубов добротного уровня. И в Харькове Дмитрий Якушин собрал боевой коллектив, позвал ребят из Беларуси. Мне нравилось. Однако после Нового года положение резко ухудшилось: и в клубе начались проблемы, и чемпионат стал разваливаться. Руководители только обещали, но ничего не платили. Многие хоккеисты разъехались. Я же решил доиграть сезон до конца. Долги в итоге так и не вернули.

— Наверное, обидно? Уезжал из Новополоцка подальше от финансовых бед, а угодил в то же болото…
— Старался не думать об этом. Я уже понял: главное — играть. Будешь добросовестно работать — и деньги придут. В “Динамо” Якушин мне доверял.

— После победы в Кубке Салея ты сказал журналистам, что на трибунах болела твоя супруга. Когда успел жениться?
— Летом. Решили: пора! Десять лет вместе — просто раньше не получалось. То руки не доходили, то переезжали с места на место.

— Так, может, это тоже фактор успешного сезона?
— Ха, не исключено! Хотя люди неоднократно говорили, что в первый год после свадьбы всегда наступает спад. Но я не заморачивался. Наоборот, почувствовал силы, уверенность. Рядом жена, которая всегда поддерживает, — ее нельзя подвести.

— Тогда же, после Кубка, ты обмолвился о дружбе с известным белорусским культуристом Алексеем Шабуней…
— Это муж моей родной сестры. Тоже всегда болеет, смотрит матчи “Немана” по телевизору. Причем у нас взаимная поддержка. Когда Алексей отправляется на соревнования, так же переживаю, включаю трансляции в интернете, даже ночью. Он многие конкурсы выигрывал, ездил на “Arnold Classic”, организованный Шварценеггером, на чемпионаты мира, где попадал в тройку…

— Удовлетвори любопытство: почему ты начинал сезон под 44-м номером, а затем сменил на 79-й?
— 79-й — основной. Выступаю под ним много лет. Когда-то носил 69-й, но тот не понравился. Посидел, подумал, покопался в интернете, прикинул, какие номера у вратарей в НХЛ, КХЛ… И выбрал тот, которого ни у кого не было. В принципе понравилось — необычно. Да и не подводил меня. А 44-й просто дали на Кубок Салея, потому что еще оказались не готовы новые свитера. В принципе вышли в полуфинал — тоже грех жаловаться.

— Тогда еще один вопрос: почему всю жизнь выступаешь в черном шлеме?
— Он у меня давно — наверное, лет десять. Раритет. Уже и фирмы такой нет (компанию “Itech” в 2009 году поглотила “Bauer Hockey Inc.”. — “ПБ”.).

— Так это все тот же — новополоцких времен?!
— Да. Если не ошибаюсь, в этом шлеме ездил еще на чемпионат мира U-18 в элите — в 2006-м. Видимо, качественный продукт. Меняю резинки, внутренности, а каркас и маска — прежние.

— А был еще шлем с нарисованной по бокам стеной…
— От него остался задник, который приделал к новому. Выходит, заднику еще больше лет. Совсем древний.

— Видел твою фотографию на заре карьеры в родном “Химике”: черный шлем, белые щитки и красная ловушка… Полный “фэшн”.
— Комплект собирался из того, что выдавали в клубе. Не всегда можно было заказать конкретную модель. Дают — бери.

— Раз уж затронули юношеский чемпионат мира в элите, куда сейчас вернулась белорусская сборная, расскажи, какие воспоминания остались от того турнира?
— Прежде всего — уровень соперников. Довелось сыграть с россиянами и американцами. Увидели, какая там серьезная организация. Кажется, были немного не готовы к таким матчам — уступили 0:8 и 1:12. Сейчас многие ребята, которые выходили против меня, выступают в НХЛ. У Штатов звездили Патрик Кейн, Эрик Джонсон. У россиян в воротах играл Семен Варламов. Помню, как Джонсон забросил от синей линии с ходу в “девятку”. Я еще подумал: может, показалось? Только секунд через пять понял, что шайба все-таки в сетке. Мне кажется, это был самый сильный бросок, который видел за семнадцать лет…