Наша опора. Юрий Кендыш: в Америке потерял паспорт

А вызов в национальную сборную вслед за Александром Хацкевичем отсылает ему и новый тренер Игорь Криушенко.

— Завоевание Суперкубка, выход в полуфинал Кубка, приглашение в сборную — старт сезона ты вполне можешь считать успешным.
— Безусловно. Благодарен судьбе, что все так идет. Осталось и впредь выигрывать то, что запланировали. Главная цель — Лига чемпионов. В первый год я попробовал ее чуть-чуть, и мне захотелось еще больше. Не один-два раунда. Ты подпитываешься даже той атмосферой, что бывает на матчах квалификации.

— Чувствуешь себя полноценным игроком сборной или все еще новичком?
— Все-таки пока новичком. Ведь второй вызов — это не двадцать второй. Ждал ли? Если честно, было ощущение, что пригласят. В прошлый раз мне все понравилось. Поначалу было немного не по себе. Я не самый молодой игрок, но по титулам и званиям хватало людей, намного более уважаемых. Однако так получилось, что сразу попал в состав, чего не ожидал. Хотя все складывалось, как будто так и должно было быть. Две тренировки, неплохая игра с греками, еще пару занятий, матч с болгарами… Всем доволен, кроме результата той встречи.

— Про твой первый вызов в сборную можно сказать: исполнилась мечта?
— Одна из. Всегда говорил, что вызов в сборную — признание. Это подтверждает, что ты входишь в список лучших игроков страны. Когда очень чего-то хочешь в жизни, и тебе это дается, эмоции сильные. Ну а основная мечта — играть в Англии. Еще в детстве нравилось смотреть обзоры матчей премьер-лиги. Импонирует этот мощный, скоростной футбол. Плюс Саня Глеб выступал там. Переживал, болел за своего. Вот и появилась такая цель.

— Мог оказаться там хотя бы теоретически?
— Из Западной Европы имелся только вариант с “Гертой”. И то это было давно и неправда. Еще после ухода из “Жальгириса” поступило хорошее предложение из Норвегии. Но тогда же возник интерес и со стороны БАТЭ. Президент “Жальгириса” пошел навстречу, отпустил в ущерб клубу.

— С Игорем Криушенко ты ведь не успел поработать в жодинском “Торпедо”?
— Ну да, разминулись. Я играл при Гуренко и Бразовском и ушел в середине чемпионата-2012. Игорь Николаевич же возглавил команду где-то через полгода. А о его профессиональных качествах лучше всего говорит статус тренера национальной сборной. Этим все сказано.

— Правда, что ты мог перейти в БАТЭ еще из “Партизана”?
— Это было давным-давно. Мне лет 19 исполнилось. Только начал играть за “Партизан” в высшей лиге. Причем не знаю, насколько серьезный интерес имелся у БАТЭ, насколько я был близок к основному составу. Общались с тогдашним спортивным директором Александром Зубковским. Не видел смысла переходить в дубль. А в основной команде БАТЭ незаменим был Лихтарович. Знал, что ему и другим опорникам я тогда был не конкурент.

— Согласен, что вторая половина прошлого сезона получилась у тебя хуже, чем первая?
— Если только в том плане, что у нас не было еврокубков. Опять же во второй половине я получил вызов в сборную. Это яркое событие. Если бы случились еврокубки, запланированные цели на сезон осуществились бы в полном объеме. Но даже таких матчей, как в плей-офф Лиги Европы с “Астаной”, у меня раньше не было.

— Накануне Нового года ты признавался: “Пришли с женой к выводу, что я до конца не осознаю всего, что со мной происходит”. Сейчас уже осознаешь?
— Наверное. Возьмем тот же ответ на вопрос “Ждал ли ты вызова в сборную?”. Стал увереннее. А тогда слишком много ярких событий произошло. Если бы еще в Лигу чемпионов вышли, вообще все как во сне было бы. Только мечтать мог о таком. И Суперкубок выиграли, и чемпионат, и в сборную попал…

— Время после ухода из брестского “Динамо” и до появления в “Тракае” — самое сложное в карьере?
— Да, тяжеловато пришлось. Я всегда очень сильно хотел уехать из нашего чемпионата. Без разницы куда — хоть в пятый польский дивизион. Тянуло за границу. Но для начала отправился в “Днепр” на просмотр. Это была последняя команда высшей лиги, которая нуждалась в опорнике. А в первую лигу я идти не хотел. В Могилеве сказали: нет. Потом просто потренировался с “Городеей”. Плюс поддерживал контакт с Юрием Шукановым, у которого играл в “молодежке”, он давал мне беговую работу. Определенные люди убеждали, что в любом случае уеду за границу. Но в итоге ничем не помогли. А вариант с “Тракаем” всплыл из ниоткуда.
В голове был дурдом. Ты встаешь утром, тебе говорят: вечером покупаем билет. Но вечером никто не звонит. Ждешь утра, не хочешь надоедать. Утром начинаешь сам звонить: что случилось? Тебя пытаются успокоить. Ты ужасно хочешь уехать. Но от тебя ничего не зависит. Большую поддержку получил от жены. Один я, наверное, не справился бы. Месяца три это все длилось. А в атмосфере ожиданий время тянулось еще медленнее.

— Александр Ермакович как-то заметил, что после Литвы ты стал совсем другим игроком. Что там с тобой сделали?
— Немного поменялся стиль игры. Я стал действовать на “своей” позиции опорного полузащитника. Только в Жодино семь или восемь матчей провел конкретно опорником. Мне это нравилось, Гуренко нравилось. Но плохо стартовали, и началась лихорадка. Уже тогда были предпосылки, однако все это захлебнулось. Может, не стоило ехать в Брест из Мозыря. Но отправился туда, потому что из одиннадцати туров в “Славии” только в одном сыграл в центре поля. В Бресте тоже стали выпускать на разных позициях. А в Литве все время играл чистого опорника. Не защитника, не крайнего хава, не “под нападающим”… Вы ведь не видели там меня слева в полузащите. Потому что на этой позиции я никакой. Как любит повторять мой отец, каждой ягодке свое время. Кстати, и Людас Румбутис говорил, что я распыляюсь. Он меня тоже видел опорником. В Литве я попал в нужное место в нужное время. Стал более уверен. В меня там поверили. Чемпионат Литвы слепил футболиста Кендыша, которого потом купил БАТЭ. В частности, слепили тренеры Янкаускас и Дамбраускас. Я и сам знаю, что вернулся другим. В том числе в плане характера.

— Насколько ты был близок к сборной Литвы?
— Ходили разговоры. Бывший тренер команды Панкратьев во время одной из мимолетных встреч сказал, что готов меня взять. Тот же Янкаускас, нынешний тренер, шутил: давай найдем тебе жену-литовку. Это были приятные разговоры. Потому что на пустом месте они не возникают. Возьмем того же Брессана. Когда-то в БАТЭ приходил еще один бразилец Майкон. Но почему-то его не натурализовали. А начиналось все в случае с Ренаном тоже со слухов.

— Болельщики критически восприняли твои слова: если не позовет Хацкевич, приму предложение сборной Литвы.
— Все мы люди. И у всех у нас есть эмоции. Наверное, во мне они и взыграли. Когда есть конкретика и на руках предложение, ты можешь размышлять, взвешивать “за” и “против” и делать заявления. А здесь корреспондент услышал звон, задал вопрос, я как-то так ответил, возможно, немного перефразировали… И уже может некорректно звучать: “Принял бы я их предложение или нет?” С чего принимать, если были только слухи. Когда вернулся на родину, конечно, не мог знать, что попаду в сборную Беларуси. Цель была — стать основным игроком в клубе. Но я прекрасно понимал, что за теми, кто играет в БАТЭ, наблюдают в сборной и при случае дадут хотя бы небольшой шанс.

— Твой отец и брат до сих пор работают детскими тренерами в школе “Трактора”?
— Да, да… Папа пытается воспитать еще одного кандидата в сборную. Говорит, есть такая цель. Он работал со мной с самого моего детства. Лет с пяти до пятнадцати тренировался у него. Сразу индивидуально, потом стал заниматься вместе с командой брата, который на пять лет старше. Мой отец самоучка. Работал в МЧС. Лучший пожарный Минска 2001 года. Потом вышел на пенсию, начал ходить на тренировки, наблюдать, конспектировать, изучать литературу. Он сам по себе спортивный человек. Вскоре ему предложили работу в школе минского “Торпедо”. Года два тренировались там. Но у отца не сложились отношения с директором, и мы всей командой ушли в “Трактор”. Нас выкинули на улицу, как щенков. А брат помогает папе. В свое время он ассистировал Лаврику в “Партизане”, работал в “Березе”… А начинал с обычной школы.

— В “Тракторе” условия так себе.
— Там никогда не было условий. Но от этого не всегда зависит, вырастет ли футболист. Мы в свое время бились и ругались, чтобы нас пустили в березки рядом со стадионом “Трактор” и песчаным полем. Бегали с папой в горку около десятой больницы. Негде было тренироваться, как и сейчас. И ничего. Из той нашей команды в высшей лиге сейчас выступают двое: я и Сергей Щегрикович из “Слуцка”. Отец с братом крутятся как могут. Иногда прихожу на тренировки к малышам. Папа еще представит меня в своем репертуаре… Для ребят это эмоции.

— Мог бы, как отец и брат, работать за зарплату детского тренера?
— Они работают не за зарплату. Дело не в деньгах. Тот же брат мог гонять машины и зарабатывать в четыре раза больше. Они просто от этого кайфуют. Наверное, все тренерские качества папа вложил в брата. Я же забрал другие. Тренировать детей — не мое. Дело должно приносить удовольствие. А я не вижу, что смогу его там получать. Побыть немного с малышами, похлопать, подбодрить — да. Но тренировать… Тридцать минут побудешь, а выходишь вот с такой головой.

— В анкете на клубном сайте городом, который произвел на тебя самое сильное впечатление, ты назвал Стокгольм, куда скоро отправишься со сборной…
— Ездили туда с Олегом Страхановичем и его семьей. Вернее, плыли на пароме. Это был кошмар. Нас укачало так, что жена по приезде сказала: делай что хочешь, но на обратном пути я на паром не сяду. Это был какой-то новогодний тур. Что удивило, 1 января в Стокгольме очень чисто, красиво, тихо и спокойно. Пришлись по душе тамошние здания. Чем-то похожи на те, что можно увидеть в Вильнюсе. Старая архитектура, культура сохранились. Этим мне город и понравился. Но я не гулена. И сейчас нет цели снова увидеть те сооружения. В Швеции надо выиграть.

— Другие необычные путешествия случались в твоей жизни?
— Был с “Жальгирисом” на сборах в Бразилии. Обратно добирался до Минска 36 часов. Шесть самолетов сменил. Сходил с ума.
Еще как-то потерял паспорт в Америке. Из Атланты в Лос-Анджелес добрался по водительскому удостоверению. У меня еще был литовский вид на жительство, но он не потребовался. Летим обратно. В аэропорту столпотворение. Жена давно уже все прошла, а я стою. Полчаса до вылета. И вот моя очередь. Пытаюсь объяснить, что да как. А мне говорят: у нас другой штат и другие законы, не можем пустить тебя по водительскому. Как-то выпросил тридцать секунд, чтобы мне из Атланты прислали новый документ в электронном виде, подтверждающий личность. Включаю телефон — пропадает интернет. На меня посмотрели: иди уже… Только проверили на наркотики. А самолет уже двадцать минут, как должен был взлететь. Жену за руку, побежали. Но рейс задержали на полчаса, и мы в итоге успели.
Самое интересное, что паспорт нашелся потом в куртке. Как обнаружили? У меня нет инстаграма, всех этих дел. А жена просматривала там фото в Лос-Анджелесе. Я говорю: покажи-ка этот снимок… И потом: а где эта куртка, в которой я на фото? Звоним в Атланту. Как оказалось, в прихожей действительно висит моя куртка с паспортом в кармане. Когда ты приходишь в гости в чужую квартиру, тебя начинают обнимать, гостеприимно снимать с тебя верхнюю одежду. Так и забыл. Приключение — просто катастрофа. Тот паспорт аннулировали. Вернулся в Минск и сделал во Фрунзенском РУВД новый.

— Главное твое нефутбольное увлечение — автомобили?
— Да, это мое. В нашу с женой машину — “BMW E60” — вложил частичку себя. Все что можно, сделал. Передам своему крестному сыну, когда ему исполнится восемнадцать. То есть через семнадцать лет. Она все еще будет в огне.
В той же Америке меня остановила полиция. Ехал без света. Хотя спрашивал у знакомой владелицы авто, все ли работает. За шесть лет ее ни разу не остановили. Но уже через триста метров услышал вой сирены. Полицейский, который подошел ко мне, оказался первым встреченным в Америке человеком, который знал такую страну, как Беларусь. Когда полиция останавливает тебя в Штатах, руки должны быть на руле, а документы лежать на видном месте. Потому что если ты начинаешь дергаться, искать в бардачке, там сразу достают пистолет в целях самообороны. Я это знал. У меня спрашивают: как вы думаете, Юрий, у вас свет включен? Отвечаю: коль вопрос с подвохом, думаю, нет. Но полицейский посветил в глаза фонариком и отпустил.

— В той же анкете ты написал, что тебе нравится творчество Пауло Коэльо.
— Вообще, читаю не так много. Дома нет времени, а в дороге укачивает. Но “Алхимик” запал в душу. Эту книгу порекомендовал Гуренко. Впечатлила рассказанная там история. Как будто описывается моя литовская карьера. Жизненный принцип — нельзя сдаваться, нужно верить в себя. Мне это показалось близким.