Виктор Сокол. Вечно молодой

Его появление в брестском “Динамо” в семьдесят восьмом я запомнил с трибуны — это было нечто! Из футболистов подобной скоростью обладал Олег Блохин, но мяч… Он отскакивал при приеме и запутывался в ногах, оставался позади или, напротив, проталкивался на ход несоразмерно. Болельщики недоумевали: такого — в команду?
Звал Сокола Владимир Стацюк, но скоро пришел Малофеев — и не отцепил, оставил. Василич, сам форвард, знал толк в нападающих. Бывает одно качество — как у Герда Мюллера, — и других не надо. Малофеев зацепился за скорость.
Во второй лиге союзного чемпионата понятия другие, чем в высшей. Большой разброс команд. Иная толчется в своей штрафной, не стесняясь, полным составом все девяносто минут, и здесь нужны крепыши вроде Сытика, игроки штрафной, стоящие на ногах. Или Разумовича, умеющего выиграть “второй этаж”, перевисеть, сбросить. А где-то набирают защитников опытных, мастеров спорта, проведших карьеру в “вышке” и едущих с ярмарки. Зубы на поле съевших, мастерство не пропьешь: и ототрут, и корпус поставят, и техника другим не чета. Одна беда — ноги не бегут, и вот против таких нужен реактивный Сокол. Имея трех разноплановых нападающих, Малофеев мог варьировать игру, но был один маленький нюанс: Сокол не забивал.
В легенду вошел матч в Туле, где нападающий убегал от защитников, как от дорожных столбов, — пять выходов за тайм, и ни одного не реализовано. “Витя, ну как так можно?!” — говорили ему, а он разводил руками: “Ну что я сделаю, вхожу в штрафную, ноги ватные, голова гудит…”
И здесь проявилось другое, не столь броское качество Виктора — психологическая устойчивость. Кто-то себя корит, убивается, загоняет в подкорку мандраж, а этот спокойно, как ни в чем не бывало готовился к следующей игре.

Он вырос в минском Сельхозпоселке в рабочей семье. Получил установки без больших заворотов.
Тренировался в ФШМ у Дмитрия Матвеева. В старших “юношах” почему-то вдруг перестал попадать в состав и оказался за бортом поездки. Это так сильно его задело, что решил забросить. На два года оставил мяч, пошел на завод имени Ленина фрезеровщиком и играл в хоккей за “Спутник” в тройке с Шитковским и Пигулевским. Но лето длиннее зимы, и Сокол стал бегать в нападении футбольного “Спутника”.
В восемнадцать Виктора призвали в армию. Дмитрий Петрович брался устроить в спортивную роту, ходил домой, но Сокол уперся: буду служить! Обида его не отпускала.
Из фэшээмовской команды Матвеева в минское “Динамо” взяли только Васю Швецова. Талантливого парня определили в основу, но сберечь не смогли: ЦСКА забрал на срочную, да так у себя и оставил. А Сокол попал служить в Германию, поигрывал раз в неделю за ракетный дивизион — и весь его футбол.

В семьдесят пятом дембельнулся — и обратно на завод, гонять мяч и слесарить. “Спутник” был на ходу, выиграли Кубок и в 77-м — чемпионат республики, положили дубль минского “Динамо”. В том сезоне его и присмотрели.
Владимир Стацюк после отпуска оставил команду Эдуарду Малофееву, а тот, на удивление, если что и ломал, то психологию, не состав. Зажигал на подвиги. Все, что он говорил, Сокол слушал восторженно. Может, это тоже подействовало: тренеру нужны вера и горящие глаза — а такому особенно, черпавшему из глубин души, поднимавшему играть лучше, чем футболисты умели.
Малофеев терпеливо относился к запоротым Соколом моментам. Тренер вообще старался не заострять внимания на персональных ошибках, зато целые занятия вычерчивал на доске схемы, объясняя, куда бежать, что в какой ситуации делать…
Несмотря на молодость, Малофеев проявил себя гибким тактиком. В российской зоне брестчане были по составу середняками и в основном за счет организации игры оставляли за спиной куда лучше укомплектованные команды.
Мы еще как-нибудь поговорим о ярких эпизодах сезона 1978 года, в котором были повержены безоговорочные лидеры — смоленская “Искра” и воронежский “Факел”. Коллектив цементировал душа-человек Анатолий Леваньков, благотворно влияли на климат Василий Курилов, Александр Разумович. На глазах прибавляли привезенные Малофеевым юнцы Сергей Гоцманов и Валерий Мельников, поначалу искусственно вводившиеся в состав. Атмосфера была доброжелательной.
Все это дало всплеск. Брестчане шли в верхней части таблицы, а трибуны ломились от народа.

И тут Малофеева перевели в Минск на место снятого с главной команды Олега Базилевича. Эдуард Васильевич забрал только тех, кого привел: Сытика сразу, Мельникова с Гоцмановым — по завершении сезона. А в разгар следующего вдруг обратил взор на Сокола.
Виктор только женился. Получил комнату в новом общежитии, едва переехал — и этот вызов. Собрал вещи и на следующий день был в Минске.
Перевод стал неожиданностью и для самого Сокола. Он чуть обтесался во второй лиге, но не настолько, чтобы рассчитывать на минское “Динамо”. Мастерства не хватало. “Не помню, чтобы в Бресте кто-то забил с его передач, — вспоминает партнер. — Проходит Витя по флангу, готовится сделать прострел. Я открываюсь на ближний угол вратарской, думаю, должен же видеть, что я бегу! А он мне на дальнюю, да еще с такой подкруткой. Ладно, сюда не проходит, буду открываться на дальнюю. Караулю мяч уже там, но все опять наоборот…”
Однако бывали случаи, высшая лига с ее скоростями давалась кому-то легче, чем мясорубка второй. Живые примеры — Валерий Величко и Юрий Антонович. Сокол входил не так гладко, но в первом матче за дубль минчан дуплетом забил “Зениту” и получил карт-бланш.
До конца 79-го и весь 80-й он был игроком основы, но в голеадоры так и не вышел и был бессрочно сослан в дубль, где провел два следующих сезона.
Чудеса развернулись осенью 82-го. Сокол за дубль забивал умеренно, не считая покера в ворота “Кубани”, а в октябре началось. Два гола в Кутаиси, три — в Баку, три — киевлянам, три — “Кайрату”, три — “Пахтакору” (заметьте: игры шли подряд!). И когда его выпустили в основе на золотом финише против московского “Динамо” и он открыл счет, комментатор выдал легендарную характеристику: “молодой перспективный форвард”. Через пару недель перспективному исполнялось 29 лет, но никто подумать не мог, что карьера и вправду только начинается.
В следующем году у Вениамина Арзамасцева Сокол получил прописку в составе и провел вполне гроссмейстерские девять мячей. Но с Игорем Гуриновичем, бомбардиром того сезона, они чуть разного теста, не чувствовали один одного. Так бывает, и ничего не попишешь. Та же история на поле у Виктора с Гоцмановым, по жизни близким другом. Зато с Кондратьевым вышла связка, Сокол в ней работал подыгрывающим и поучаствовал ассистентом во многих голах члена Клуба Григория Федотова.
Звездный час Виктора Сокола — розыгрыш Кубка европейских чемпионов-1983/84, где он стал лучшим бомбардиром турнира, забив в шести матчах шесть голов, из них пять — венгерскому “Раба ЭТО”. На другой год он мог перебраться в Дьер, но ему даже не сообщили об интересе венгров.

Когда мудрый Давид Кипиани закончил играть, он сказал о странной закономерности футбола: только начинаешь его понимать, именно в это время приходится уходить. И Сергей Боровский как-то обронил, что в игровые бы годы теперешнее понимание: “С сегодняшней головой я бы так играл!..”
Соколу в этом плане повезло: он поздно начал и долго вырабатывал свой ресурс, играл почти до сорока — словно в награду за добрый, спокойный нрав. На поле он успел помудреть! Научился удобно подыгрывать, и исполнять “штрафники”, и принимать решения. Когда скорость не то чтобы пропала, но стала немножко не та, оказался готов к другой манере игры, был переведен в центр полузащиты, а на линию отрыва наставники отрядили новых быстроногих.
Через практику он и сам перешел в тренеры.