Вольный Бурба. Пятнадцать процентов — потолок

На новом для себя направлении Павел Леонидович проработал два года и уже, казалось, закрепился в когорте хоккейных специалистов, как вдруг решил не продлевать контракт и попрощался с “зубрами”.

— Когда руководящий пост кто-то покидает после неудачи — это понятно. После успеха — несколько загадочно…
— Мысль об отставке посещала еще весной прошлого года, но тогда отодвинул ее в сторону. Ситуация в клубе складывалась таким образом, что мой уход мог привести к управленческому вакууму, причем в самый неподходящий момент. Ведь нужно было создавать фактически новый коллектив основной команды (где отсутствовал тренерский штаб и осталось лишь десять хоккеистов), реформировать состав “Динамо-Молодечно”, внедрять новую систему контрактов и мотивации, разрабатывать программу подготовки к сезону, менять дизайн игровой формы, подписывать договоры на поставку имущества и услуг, заключать соглашения со спонсорами и рекламодателями… В целом много чего нужно было делать, а времени — в обрез. Если бы ушел тогда, серьезно подвел бы болельщиков, а также людей, доверивших мне клуб. Поэтому год назад подписал новый контракт до 30 апреля 2017-го.
По окончании нынешнего сезона в спокойной обстановке проанализировал результаты работы за почти два года, ситуацию в клубе и вокруг него, появившиеся в последние месяцы вопросы личного характера, которые сейчас не готов комментировать, и решил уйти. Посчитал, что это поможет более эффективно развиваться и мне, и “Динамо”. Тем более сейчас управленческая обстановка совершенно иная, нежели год назад: с октября есть полномочный генеральный директор, контролирующий все аспекты деятельности организации и отвечающий за ее результаты, а также есть выстроенная им структура, которая в последнее время активно заполнялась новыми людьми.
О своем решении предупредил руководство заранее — чтобы не сорвать подготовку к новому сезону. Мне дали время подумать. Более того, получил официальное предложение о продлении контракта, от которого, еще раз взвесив все за и против, отказался. Тем не менее хочу поблагодарить клуб за возможность поработать в лучшей спортивной организации страны. Готов и дальше оказывать любую посильную помощь, находясь за его штатом. Мне как заядлому болельщику всегда хотелось попробовать себя “по ту сторону экрана”, узнать процессы изнутри. Было очень интересно. За два года прошел серьезную практическую переподготовку в области управления спортивными организациями. Осталось желание когда-нибудь повторить этот опыт, если представится возможность.

— В “Динамо” вас неизменно преследовала приставка и. о. В чем был стратегический замысел такого статуса?
— Клуб предлагал различные варианты должностей, а также связанные с ними условия. Я соглашался на те, которые считал интересными для себя — при этом меня никто не принуждал. Здесь была важна возможность выполнять определенную работу, а не наличие или отсутствие приставки. Это совершенно не принципиально.

— Ваша карьера изначально развивалась в области IT и телекоммуникаций. Хоккей — это резкая смена деятельности. На первых порах быстро сориентировались, за что хвататься?
— Паники не было. На собрании после назначения исполняющим обязанности генерального директора сказал коллективу, что кризиса в клубе нет — есть некоторые вполне преодолимые сложности. Имел определенные соображения насчет того, что и как делать.
В моей бизнес-школе проводился курс “Первые девяносто дней”, который вел автор мирового бестселлера с аналогичным названием. Там рассказывается, какие шаги необходимо предпринимать управленцу при переходе на новое место работы. Провести первичную оценку организации, найти людей, которые помогли бы быстро вникнуть во все процессы, установить отношения с основными стейкхолдерами — теми, кто принимает важные решения.

— Этот период стал наиболее напряженным, или были времена труднее?
— Самым сложным периодом была весна прошлого года. Тогда сошлись в одном месте и в одно время многие процессы: неудачный сезон и реакция на него разных сторон, перемены в тренерском штабе, необходимость подписывать новых игроков, изменения в законодательстве, грозившие парализовать клуб ввиду нежелания практически всех сотрудников оставаться в новых условиях, обычные напряженные процессы межсезонья… Но даже в то время почти всегда удавалось уходить с работы вовремя.

— О каких изменениях в законодательстве вы говорите?
— Было принято в новой редакции постановление Совета министров N 383, которое дополнительно регулировало оплату труда работников клубов, получающих господдержку. Согласно данному документу очень резко падало жалование сотрудников администрации. И это при том, что после моего прихода его уже заметно уменьшили. Прежде люди получали какие-то нереальные бонусы, связанные с результатами, хотя к игре команды многие не имели никакого отношения. Эту неразумность мы очень быстро устранили, тем не менее, зарплата все равно осталась достойной. Но в новой редакции 383-го постановления не были в полной мере учтены некоторые нюансы, связанные именно с “Динамо”, выступающим на международной арене. То есть вторая волна сокращения доходов вызвала такое недовольство, что почти никто не хотел оставаться. Однако благодаря оперативной работе с Минспорта (одним из стейкхолдеров) удалось получить нужные разъяснения к документу, восстановить разумную оплату труда и волна недовольства спала.
Также еще одним непростым временем был период сразу после расставания с Любомиром Поковичем. Но здесь мне большую помощь оказал Андрей Ковалев — он оперативно принял команду в трудный момент и честно тянул ее, несмотря на все сложности внутри коллектива и тренерского штаба. Пользуясь случаем, хочу публично поблагодарить Андрея Робертовича — он отличный специалист и хороший человек.

— А в какой мере вы участвовали в смене тренерского штаба весной 2016-го? Был ли вариант, при котором белорусы остались бы?
— Я проводил предварительные переговоры с тренерами и их агентами, чтобы вынести на заседание Наблюдательного совета кандидатуры для голосования. Вариант продолжения сотрудничества с Ковалевым не рассматривался, поскольку поставленная на сезон задача все же решена не была. Полагали, что кто-то из наставников может войти в новый штаб. Но пришли к выводу: нужны радикальные перемены на тренерском мостике.

— Почему?
— В течение восьми сезонов в КХЛ клуб ходил по кругу: иностранный специалист, нет результата, увольнение, белорусский специалист, нет результата, увольнение, снова иностранный специалист… Мы от требований к результатам не отказались, но дали Вудкрофту больше свободы в выборе помощников и комплектовании состава, а также предложили долгосрочный контракт, чтобы он строил новую команду, по новым лекалам и с новой моделью. Тем самым хотели безболезненно провести смену поколений, которую вы сейчас видите, и спокойно продолжать работать.
Вообще, то, что болельщики видят на мостике и на площадке — это только внешнее отражение перемен. А есть еще много внутреннего, не заметного широкому глазу. Например, вы обратили внимание, что в раздевалке и в коридорах свет стал ярче? Заметили большой логотип зубра на всех дверях командных помещений? Также произошли изменения внутри раздевалки, в комнате для видеопросмотров, тренировочном зале. Все это делалось осознанно, поскольку такие нюансы влияют на психологию. Перемены начинаются с мелочей.

— А как складывался алгоритм подбора игроков: кто ставил задачу, кто занимался поиском, кто утверждал приглашение? На чье мнение вы полагались прежде всего?
— Сразу после подписания контракта с Крейгом Вудкрофтом в деталях обсудили тренерское видение игры: какова будет тактическая модель, какими характеристиками должен обладать игрок на каждую из позиций — 18 форвардов, 9 защитников и 3 вратаря. Расписали по этим позициям игроков с действующими контрактами. Затем наметили список белорусских хоккеистов, которые могли бы заполнить вакансии. Легионерскую формулу ведь никто не отменял, поэтому сначала искали своих. Попутно поняли, где однозначно нужны легионеры. После чемпионата мира-2016 начали активно работать с белорусами, просеивать предложения по иностранцам и списки свободных агентов. Здесь активное участие принимал сам главный тренер. Алгоритм был таков: если он говорил, что тот или иной игрок команде интересен, я вступал в переговоры. Если затем становилось понятно, что спортсмен по карману и есть взаимный интерес, наводили дополнительные справки у авторитетных незаинтересованных специалистов, у предыдущих тренеров и партнеров. Кстати, именно из-за шероховатостей с рекомендациями отказались от нескольких довольно известных НХЛовцев. Если же все сходилось — окончательно согласовывали детали контракта и утверждали их у главы Наблюдательного совета, потом подписывали контракт и объявляли о нем в прессе. На последних этапах большую помощь мне оказывал Сергей Опимах.

— Аарона Палушая вы подписали за три минуты до закрытия трансферного окна. Это были самые сложные переговоры?
— Нет, просто тогда вмешалось много факторов. Хоккеист находился в Мексике с женой, с которой только расписался. Имел контракт с “Кливлендом” из АХЛ. “Динамо” прилетело в Швейцарию на Кубок Шпенглера. Плюс дэдлайн кто-то додумался назначить на 24 декабря, когда на Западе, где клубы КХЛ ищут усиление, все празднуют Рождество. В общем, пришлось постараться — боялись не успеть. Сергей Опимах сидел в нашем офисе до полуночи. А рекордсменом, кстати, стало нижегородское “Торпедо”, которое подписало Бобби Батлера за минуту до закрытия окна — в 23.59.

— Обратный вопрос: каков был механизм досрочного расторжения контрактов? Скажем, многие уверены, что в случае с Бэйленом первую скрипку сыграла не игровая модель и даже не сложные отношения Ника с Крэйгом Вудкрофтом, а экономика…
— Я уже комментировал ситуацию с Ником. Не вижу смысла к этому возвращаться. Вообще, контракты расторгались только в том случае, если клуб мог получить какие-либо дополнительные возможности. При этом — обязательно без потери в качестве игры. Какие могут быть возможности? Это высвобождение легионерской позиции и/или средств на приобретения других игроков для усиления, а также снижение общей зарплатной ведомости в текущем и/или последующих сезонах. Финансовое сальдо операций по расторжению и подписанию контрактов в нынешнем сезоне все же получилось отрицательным, но лишь из-за того, что несколько раз “подставляли плечо” белорусским сборникам. Без этого закончили бы сезон в плюсе по данным операциям. Почти все уходившие хоккеисты согласились на компенсации, которые были даже меньше прописанных в договорах, а суммы контрактов с новыми хоккеистами были меньше предыдущих и покрывались экономией. Просто заключенных контрактов оказалось больше, чем расторгнутых — десять против семи.
Кстати, бюджет, который клуб может потратить на зарплату игроков, четко прописан в плане развития. В этом сезоне он был превышен где-то на пять процентов за счет вышеуказанных операций, но эти операции позволят в следующем сезоне спокойно формировать боеспособный коллектив, даже с учетом снижения общего бюджета на сезон.

— Насколько правдива появившаяся недавно информация, что бюджет “Динамо” в чемпионате-2016/17 был одним из самых больших за все сезоны в КХЛ?
— Есть зарплатная ведомость, которой все оперируют как основной составляющей. Она, повторюсь, прописана в плане развития и на нее опираешься в процессе переговоров. Но есть еще одна немаловажная составляющая — премии. Здесь уж предсказать точно невозможно — все зависит от того, как сыграл отдельный хоккеист и команда в целом. В минувшем сезоне очень многие побили свои личные рекорды. Соответственно очень многие, как и команда в целом, получат премии, в отличие от предыдущего сезона. Если брать чисто зарплатный бюджет, то с учетом всех операций он не превысил бюджет прошлого сезона и далеко отстал от бюджетов четырех-пятилетней давности. Поэтому не знаю, откуда люди берут такие факты, которые к тому же являются коммерческой тайной. Недавно читал публикацию господина Васильева из “Спортивной панорамы”, написавшего, что сезон получился для “Динамо” “очень дорогим”. После этого даже специально пересчитал сальдо — думал, может, где-то ошибся. (Улыбается.)

— И все же вашу внешне не вполне логичную отставку можно воспринимать как косвенный признак финансового кризиса клуба. Можно ли говорить, что будущее “Динамо” гарантировано хотя бы в краткосрочной перспективе?
— С таким же вопросом после новости об уходе ко мне обращались и многие игроки, и их агенты. Ответ таков: отставка не связана с финансовой ситуацией в клубе. В обозримом будущем “Динамо” будет существовать в КХЛ, только если его будет поддерживать государство — ни цены на билеты, ни доходы от телеправ или коммерческой деятельности не позволят оплатить расходы клуба в полном объеме. На ближайший сезон, насколько мне известно, государственная поддержка предоставлена — есть соответствующие подписанные соглашения. Ни от кого из руководителей ни разу не слышал о закрытии клуба или о выходе из КХЛ.

— Вы уже не первый раз повторяете, что в наших реалиях невозможно выйти на самоокупаемость “Динамо”. Какой процент от потраченного “зубры” в идеале могут зарабатывать?
— Можно попробовать выйти на процентов пятнадцать в ближайшие два-три года. О большем нет смысла говорить при нынешнем двухкруговом календаре, когда каждый встречается с каждым и надо летать по всей Евразии. И при нынешнем неработающем потолке зарплат в КХЛ, который постоянно увеличивает финансовые ожидания хоккеистов. Считаю, потолок должен быть процентов на тридцать ниже — не девятьсот миллионов российских рублей в год, а шестьсот. Этого достаточно, чтобы создать боеспособную команду. И, естественно, клубы должны строго ему следовать. А календарь необходимо редактировать — для увеличения количества игр до семидесяти-семидесяти пяти в регулярном сезоне. За счет большего количества встреч внутри дивизиона. Это приведет к некоторому росту билетной выручки и снижению транспортных расходов. Потому что зарабатывать больше путем повышения цен на билеты сегодня невозможно, а от прав на телетрансляции получаем относительно небольшие деньги, и вряд ли эта сумма в обозримом будущем вырастет. Клубу нужно активнее отстаивать в КХЛ свою позицию по этим вопросам, постоянно работать на уровне правления лиги.

— Давайте напоследок о личном. Какие дальнейшие планы?
— Пока новую работу не искал — некоторое время хотелось отдохнуть. Будет это IT или спорт — не берусь предположить. Мне интересно остаться в профессиональном спорте. Если не получится — видимо, начну поиск вариантов в IT. В целом я открыт для предложений.

— Еще до прихода в “Динамо”, когда “Прессбол” искал акционеров, вы интересовались возможностью покупки доли издания. Это тоже было сродни желанию войти в спортивную сферу?
— Мы с друзьями имели некоторые свободные средства и видели в этой затее перспективу, связанную с нашим IT-шным “бэкграундом”. Хотели использовать журналистский потенциал газеты, чтобы, отказавшись от печатной версии, создать лучший спортивный портал, который мог бы эволюционировать в широкомасштабную мультимедийную платформу, где в том числе транслировались бы значимые спортивные события. Но к тому моменту сделка была уже практически завершена. Кстати, мысль до сих пор жива, потому что в Беларуси это пространство свободно.