Золотая гвардия. Владимир Ваткин: ни разу не пожалел, что уехал из страны

Я обязательно спрошу у Владимира ВАТКИНА, кто из его соотечественников не смог закрепиться на заокеанских хлебах и вернулся на родину. Его же, уверен, в Минск если и тянет, то лишь на пару недель, чтобы увидеть близких. Так уж устроена эта жизнь, что изменить ее кардинально можно и после сорока. Помните, что говорила на этот счет героиня фильма “Москва слезам не верит”?
Напоминание о культовом фильме заставляет моего собеседника улыбнуться: “Справедливости ради следует сказать, что улетел в Австралию я на 38-м году жизни”.

— Кстати, по какой причине?
— Тогда я был немножко обижен. Казалось, что обделили вниманием и соответственно материальными благами. Как говорится, надеялся на лучшую жизнь. Но когда оказался в Австралии, то пожалел, что не уехал туда еще раньше. Да, в новую страну лучше всего приезжать молодым. Но и в зрелом возрасте можно адаптироваться и получать от жизни удовольствие.
Признаюсь, предлагали перебраться в Австралию еще в конце 1992 года. Но тогда у меня и близко не было подобных мыслей. После чемпионата мира 1994-го в Брисбене, где Ваня стал абсолютным чемпионом, позвали вновь. И я уже чуть было не подписался — вместе с дочкой Валерией и ее тренером. Но все же решили подождать до Олимпиады в Атланте. После нее уехал уже решительно.

— Неужели действительно ни разу не пожалел?
— Нет. Поначалу, конечно, хватало всего непонятного. Но мы с супругой довольно быстро со всем разобрались. На самом деле в Беларуси все более запутанно. Надо что-то выпрашивать, куда-то ходить, вечно что-то пробивать… А здесь все просто. Есть зарплата — с нее живешь и строишь будущее. Идешь в банк и берешь ссуду на дом — в тех размерах, которые можешь позволить. Заселяешься, а потом отдаешь долг в течение определенного количества лет. Так делают все. Главная забота — сохранять свое рабочее место.
Первый год мы снимали жилье. А затем купили дом. Влезли в долги, тогда сумма в 120 тысяч долларов казалась несусветной. Как рассчитаться? Но потом оказалось, что ничего страшного. Был бы посмелее, можно было приобрети дом и побольше.

— Расплатились уже за него?
— Да. У меня уже другой дом. Одно время их было даже два, но когда потерял зарплату, пришлось продать первый — чтобы рассчитаться с долгами. Хотя, знаешь, многие довольно состоятельные австралийцы имеют более скромные жилищные условия, чем у меня. И их это абсолютно не задевает. А для эмигрантов это важно.

— Для меня тоже. Сколько “квадратов” в твоем доме?
— 200 жилой площади, 40 метров — гараж. Это средний дом. У моей Лерки, например, он больше — 450 метров.

— Хороший стимул для переезда тренера из Беларуси.
— С другой стороны, отношение к спорту высоких достижений у нас гораздо выше. Это если брать олимпийские виды спорта и, в частности, гимнастику. Это, пожалуй, единственный минус. Но терпимый.
Когда поехал готовить мужскую сборную Бразилии к Олимпиаде в Рио, то вспомнил нашу, по сути, еще советскую систему. Бразильцы действуют именно по ней. Ставят глобальные задачи, выделяют на это большие деньги, щедро стимулируют победителей. Но и требуют от спортсменов полнейшей самоотдачи.

— Чем может похвалиться тренер Владимир Ваткин за двадцать лет своей зарубежной карьеры?
— Мой самый известный воспитанник — чемпион мира Филипп Риззо. Очень хороший гимнаст с уймой самых разнообразных титулов. Его помнят до сих пор. Когда я был старшим тренером, сборная Австралии выиграла Игры Содружества. Затем возглавил мужскую сборную Бразилии. Вначале они были девятнадцатыми в мире, сразу после австралийцев, а через два года стали уже шестыми.
Такое же место заняли и на домашней Олимпиаде в Рио, завоевав в личном первенстве три медали. И это стало настоящим прорывом для тамошней гимнастики, таких успехов у них никогда не было. Меня, правда, на играх уже не было — вернулся в Австралию в конце 2014 года. Но это уже другая история.

— Пожалуй, каждому белорусу полезно пять-десять лет поработать за границей.
— Наверное, да. У меня ведь это не первый долгосрочный выезд. В 1991-м съездил на четыре месяца в Канаду. Впечатление осталось неприятное. Работал в клубе, отношение там к гимнастике на государственном уровне было примерно такое же, как и в Австралии. Поэтому и сама Канада мне не понравилась. Хотя страна прекрасная, впоследствии я там бывал неоднократно и просто в нее влюбился.
А тогда хоть и неплохо заработал — купил машину, что-то еще, но был твердо уверен, что работа за рубежом — не мое. Тем более дома оставался Иванков и другие ребята, с которыми хотелось достичь высоких вершин.
Ведь опять же — возвращаясь к нашей системе — каждый тренер мечтает вырастить олимпийского чемпиона. И ради этого, не раздумывая, должен пойти на любые лишения. А с возрастом начинаешь все это переоценивать. Ученики вырастают, кто-то помнит тебя, кто-то напрочь забывает. Да и твоя жизнь проходит, по сути, в заботах о чужих людях.

— Мне кажется, что практически все хорошие тренеры, за исключением, может, только Виктора Дойлидова, уже уехали. В Штаты или ту же Австралию.
— И во Францию тоже — там сейчас Анатолий Воронцов. Считаю, один из лучших тренеров мира. Ему сейчас за 70 лет, а до сих пор плодотворно трудится. Сергей Шинкарь буквально пару месяцев назад вышел на пенсию, хотя мог бы еще работать. Вся команда из Атланты-96 сегодня в Америке, и все хорошо устроены. Единственный, кто на моей памяти вернулся, это Валера Колодинский — тренер нашей последней чемпионки мира Елены Пискун. Ну и еще Дима Лаппо. Больше никого припомнить не могу.
За границей прижиться нелегко. Но если кто-то уехал рано, будучи еще молодым человеком, скорее всего, никогда не вернется. И это нормально.

— Тебя звали домой?
— Несколько раз. Последнее предложение — от Вити Дойлидова на пост главного тренера национальной сборной. Отказался. Во-первых, нет спортсменов, во-вторых, хоть и хочется быть поближе к родственникам и друзьям, но я не готов ни к этой зарплате, ни к этой работе.

— Запад людей портит. Они становятся более избирательными.
— Кому-то может показаться, что Ваткин стал хуже, но я просто эволюционирую в плане условий жизни. Было бы глупо, если бы сейчас работал, как в первые годы, пытаясь перенести на австралийскую почву советскую школу…

— Это типа “Давай, Ваня, надо упереться до конца, отдать последнее!”
— Не прокатит здесь это. Хотя ребята многие хотят, но не хватает знаний, таланта. Плюс им не платят за эту работу. Мотивация не та, это не Бразилия. Там не очень хорошие залы, но тренерам платят хорошо. Ребята, попавшие в сборную, получают зарплату из нескольких источников. И это в гимнастике, виде спорта, в котором почти нигде в мире не дают нормальных денег.
Бразильцы — вообще уникальная нация. Физически невероятно одаренные люди, с координацией тоже все в порядке. Почему у меня там получился результат меньше чем за два года? Там уже были хорошие гимнасты, оставалось немного поменять систему подготовки.
Так что меня отнюдь не удивляет популярность бразильских футболистов в мире. Уникальный котел наций, первые колонизаторы — португальцы, кого только туда не свозили. Смешались европейцы, индейцы, негры, японцы…
В Бразилии работать было и интересно, и трудно — из-за их необязательности и нежелания сделать подготовку системной. Тогда результат получился бы еще лучше. Но, я думаю, это все не просто так — чиновники любят “попилить” в любой стране. В Бразилии на подготовку к Играм выделили очень приличные средства, все-таки домашняя Олимпиада.
Система специфическая, местные в ней ориентируются великолепно. А нам с супругой, которая работала хореографом в женской сборной, было сложно. И, кроме того, мы очень устали. Огромное количество перелетов, не так много времени вместе. После удачного чемпионата мира-2014 я написал список условий, при выполнении которых останусь. Они, как всегда, сказали: “Подожди, все решим!” Но я уже так устал от их необязательности… Плюс открылось место в Канберре — в Национальном институте спорта. Это спортивная база, с медицинским центром и с отличной инфраструктурой, равной которой, думаю, в мире найдется немного. В деньгах потерял, но возможность жить больше для себя, а не для результата, пересилила.

— Двадцать лет назад услышать от тебя подобное было бы фантастикой.
— Конечно, будь я моложе, никуда бы не дернулся. И планомерно давил бы этих бразильцев по советской системе. И по полной программе. А когда тебе шестой десяток, работа уже не самый сильный мотиватор. Как ни прискорбно признавать.

— Многие австралийские привычки перенял?
— Пожалуй. Но все равно не чувствую себя местным. Здесь много эмигрантов в разных поколениях, кто-то из них страну улучшает, кто-то ухудшает, особенно мусульманская часть. Когда-то австралийцы приняли много беженцев из стран Востока, а теперь расхлебывают. Те теперь даже ездят воевать в Сирию — немного, человек сто, но такие есть.
Но главная проблема в том, что эти ребята не очень любят работать. Скажем, ты приехал из страны, где жил плохо. А тут у тебя пособие и бесплатное жилье. Им больше ничего не надо. Не бог весть какие деньги, но по сравнению с тем, что было, они богачи. Так зачем трудиться? мечта жизни исполнилась. Нашим белорусам, например, получить статус эмигранта очень сложно. А этим запросто дают.

— Какое пособие у австралийских безработных?
— Небольшое — 600 австралийских долларов в неделю (450 долларов США. — “ПБ”.).

— У нас люди мечтают столько в месяц зарабатывать.
— Здесь цены другие. Впрочем, пенсионеры живут примерно на такие же деньги. Но опять же многие при этом работают. Или пытаются заранее обеспечить себе хорошую пенсию. Шинкарь, например, ее заработал. У него с женой есть дом, в котором они живут, а другой сдают. Ну и пенсия, которая налогом не облагается.

— Австралийцы — нация спортивная?
— Скорее да, во всяком случае вокруг полно залов. Многие обед заменяют пробежкой или “тренажеркой”. Есть, конечно, и такие, кто ест что попало и соответственно выглядит. Но, конечно, не все так плохо, как в Америке, где полно очень толстых людей.
Мне очень нравится Австралия. Чем? Свободна, демократична. Равные права и обязанности. Ни о каких коррупционных скандалах не слышал. Люди просто наслаждаются жизнью. С безопасностью порядок — особенно стал это ценить, пожив в Бразилии за двумя периметрами охраны. Очень много красивых мест — море, солнце. Да, проблемы с озоновыми дырами, но для этого надо соблюдать правила нахождения на солнце, не злоупотреблять и использовать кремы.

— Чем занимаются жена и дочка?
— Рита — хореограф в клубе. Спокойная работа, а раньше у нее тоже была и сборная Австралии, и сборная Бразилии. Теперь чуть больше выходных и чуть меньше ответственности.
Дочь окончила университет, специальность — спортивный менеджер. Но найти работу по профилю сложно. Поработала просто менеджером, но поняла, что художественная гимнастика ей ближе. Сейчас дочка тренер в спортивном центре в Мельбурне, и ее очень любят привлекать к сборам национальной команды. Ребенок, муж. Расстояние от Канберры до Мельбурна примерно как от Москвы до Минска. Семь часов езды на машине. Когда есть время, ездим к ней в гости.

— Дорожная полиция часто останавливает?
— Такого, как у нас, когда захотел и тормознул, нет. Исключение — рейды по отлову водителей, употребивших спиртное. Да и то права не спрашивают, а вежливо предлагают пройти тест.
За скорость же штрафуют безжалостно. Я, когда приехал, первый год носился по-белорусски — фартило. А потом посыпались штрафы, а они приличные, при том что максимальная разрешенная скорость — 110 километров в час.
Хотя дороги очень хорошие, разогнаться можно. Однажды так и сделал, спешил к другу на день рождения. Превысил на 40 километров — оштрафовали на 700 долларов. Еще немножко — и сумма могла увеличиться в три раза с лишением прав на полгода. Такие ситуации здорово учат. Теперь я довольно дисциплинированный водитель.

— О Беларуси австралийцы что-то знают?
— Немного. Меня жена раньше ругала, что представляюсь русским. “Какой ты русский? Ты белорус!” Отвечаю: “Скажешь, что белорус, они вытаращат глаза. Назовешься русским — понимающе закивают”. Впрочем, я уже принципиально готов пускаться в длинные рассказы о нашей стране, о которой действительно знают не все. Те, кто интересуется теннисом, живо реагируют на фамилию Азаренко. Некоторые слышали о Лукашенко, но о Путине, конечно, знают больше.
А вообще здесь народ более любопытный, чем в Америке. Там все интересы ограничены, как правило, собственной страной.

— С Ваней Иванковым общаешься?
— Последний раз на его день рождения, 10 апреля. Позвонил, поздравил, поговорили. Он раньше был в колледже ассистентом тренера, это довольно престижная работа. Однако Ваню она не очень устраивала. Переехал в Хьюстон, в спортивный клуб, там ему нравится больше. Настроение немного поднялось, но, мне кажется, он все равно обижен на Беларусь.

— Из-за истории с его приглашением на должность главного тренера?
— Очень темная история, каждая сторона придерживается своей версии. “Звали, но не пришел”… “Приглашали, но не назначили время”… Но я больше доверяю Ване. Зная его, думаю, он хотя бы выслушал условия. Мне кажется, люди просто поставили галочку — позвонили и отметились, мол, был такой разговор.

— Иванков мог бы стать хорошим главным?
— Не знаю. Пока не попробуешь, не узнаешь. Но не уверен — хотя бы потому, что сейчас любого поставь, в Беларуси ничего не изменится. Пригласили очень приличного тренера Остапенко в женскую гимнастику. Однако мне кажется, это проблему не решит. Когда все потеряно, один человек ничего не поправит.

— Надо идти по американскому пути — там все звездочки загораются в частных клубах.
— В Штатах другая ситуация — родители платят за детей, тренеры получают хорошую зарплату, и у них есть стимул для развития. Опять же университеты берут перспективных гимнастов на учебу бесплатно — и это тоже стимул для развития, потому что обучение стоит очень дорого. У Андрея Кана сын учится в университете именно потому, что занимался гимнастикой. Кстати, довольно успешный спортсмен. Поедет на Универсиаду в составе американской сборной.

— Как много ты сейчас работаешь?
— Два с половиной часа утром и три с половиной во второй половине дня. Главное неудобство — суббота всегда рабочая. С женой удалось на эти выходные вырваться на море — попросил у коллеги замениться. А так уехать в отпуск даже на неделю проблематично.
В Минск доезжаю, только когда есть командировка, например, в Германию. Оттуда до Беларуси добраться легче, но опять же не могу позволить себе побыть дома больше трех дней.

— Хватает?
— Нет, конечно. Кладбище, родственники… На друзей даже времени не остается. В родном зале “Кольца славы” последний раз был в 2000 году. Хорошее место. Стайки тоже с любовью вспоминаю.

— Заглядывая в прошлое, ничего не хочется в нем изменить?
— Мы с Витей Дойлидовым были слишком молодыми, слишком амбициозными, хотели всего и сразу. Работай поспокойнее, наверное, удалось бы избежать многих травм, особенно у Иванкова. Порванный в 1996-м ахилл все-таки мешал ему, пусть даже он потом и выиграл еще один “абсолютный мир”. Ванин потенциал позволил бы ему сделать это еще несколько раз — со здоровой ногой.

— В олимпийской Атланте мы могли претендовать на обе золотые медали в абсолютном зачете.
— Да, шанс выиграть был очень большой. В личном многоборье на чемпионате Европы 1996 года Ваня обыграл всех, в том числе и Щербо. Леше Немову он вообще никогда не проигрывал. Та Олимпиада могла стать белорусской и войти в историю. Но приставка “бы” не считается, верно?

— Сегодняшним собой ты доволен, раз не собираешься больше бороться за олимпийские медали?
— Если у меня будет шанс, я их выиграю, это не вопрос. Пусть только найдутся человек и условия для подготовки. Но для этого уже не пожертвую всем. Семья и здоровье близких дороже всего.

— Что впереди? Спокойная пенсия?
— Даже не хочу об этом думать. Мне до нее еще десять лет, но на пенсию я не хотел бы жить. Все равно придется работать. Ну или постараться накопить сейчас побольше, чтобы потом не париться.

— А нельзя вернуться в Беларусь и жить на австралийскую пенсию?
— До недавнего времени было возможно. Но сейчас для этого надо жить в стране и отмечаться раз в две недели. Я не думаю о возвращении. Мечтаю только выбраться в Беларусь надолго — и наконец увидеться со всеми, с кем прошла моя молодость.