Точка зрения. Грабли для “болванчиков”?

Худшие Игры
21 августа минувшего года завершились Игры в Рио, на которых наша олимпийская команда показала худший в суверенной истории результат: 9 наград, из которых лишь 1 золотая. В медальном зачете Беларусь впервые опустилась на 40-е место и опять же впервые пропустила вперед сразу шесть постсоветских сборных — Россию, Узбекистан, Казахстан, Украину, Грузию, Азербайджан.
Еще один жирный минус: в Рио наша команда была самой малочисленной за годы выступлений на летних Олимпиадах — 123 спортсмена, на 45 меньше, чем в Лондоне-2012, и на 58, чем в Пекине-2008. Даже добавив семерых байдарочников и каноистов, несправедливо отлученных от Игр, получим 130 — наш абсолютный минимум. За восемь послепекинских лет мы потеряли треть состава.
Почему?

Революция имени Зеппельта
Олимпийский цикл 2013-2016 был отмечен революционными сдвигами в практике допинг-контроля. На спортсменов топ-уровня стали заводить биологические паспорта крови, расширились списки международных и национальных пулов тестирования, начались перепроверки допинг-проб, взятых на Играх-2008-2012.
И едва ли не самое главное: немецкий тележурналист Хайо Зеппельт, а позже и канадский юрист Ричард Макларен изобличили масштабную систему употребления допинга в России. Следствием стали разгон РусАДА, закрытие Московской антидопинговой лаборатории и бегство в США ее бывшего руководителя Григория Родченкова. Тот, вероятно, сообщил ВАДА секреты разработанных им же методик использования и маскировки допинг-препаратов. Последовали десятки разоблачений атлетов России, Беларуси и других постсоветских стран в использовании туринабола. Вряд ли это совпадение.
Для нас важно, что с начала 2015 года пробы белорусов стали тестировать не в Москве, а в Варшаве. Предположим, это послужило первым толчком к переосмыслению подготовки к Олимпийским играм. В этот период белорусское НАДА работало с повышенной нагрузкой. Но времени оставалось мало, а инерция таких процессов велика. Остановить их не проще, чем летящий на всех парах многовагонный товарняк. А уж повернуть вспять…
По итогам перепроверки допинг- тестов Пекина и Лондона нашим легкоатлетам и штангистам пришлось вернуть семь олимпийских наград в дополнение к двум отобранным ранее. В итоге мы лишились 9 медалей (2-2-5) и потеряли группу потенциальных претендентов на призовые и финальные места в Рио. Факт дикий. К ним добавилась группа дисквалификантов, погоревшая в ходе олимпийского цикла: легкоатлеты Анис Ананенко, Драбеня, Корейво, Кривицкий, тяжелоатлеты Венскель, Макаренко, Шкуратова, Чадович, борец-вольник Джалилов.
В сумме получили минус два десятка олимпийцев. Ужесточение допинг-контроля затормозило движение и тех, кто не перешел на новые методические рельсы и потому не вышел на запланированные результаты. Поэтому реальные потери, видимо, больше.
Увы, это не все. Имиджевые лишения нашего спорта оказались еще более болезненными. Массовые допинг-проколы атлетов постсоветских стран вызвали ожесточение в ВАДА и международных федерациях. В ответ они развязали антимельдониевую кампанию, жертвой которой пала “эскадра Шантаровича”, одна из немногих по-настоящему профессиональных национальных команд.
В этот период наши спортивные боссы работали в режиме пожаротушения. И преуспели в этом. Им удалось локализовать аварийную ситуацию и не дать допинговому пожару перекинуться на арены Рио. Но это все в режиме цугцванга. Отмывать запятнанный имидж придется еще долго.

Усталость металла
Минимизировать потери от допинговой катастрофы могла бы результативная работа по подготовке резерва. В подавляющем большинстве видов спорта этого не случилось. За неимением достойных резервистов пробелы в Рио закрывали ветераны, начинавшие карьеры еще в СССР: Карстен, Тихон, Самсонов, Бубнович, Мирный, Виктория Павлович, Дроздовская… В Рио выступала самая возрастная команда Беларуси, в которой 41 атлет из 123 — треть состава — от 30 лет и старше! За 35 и старше — 13, каждый десятый. Цифры помогают понять, насколько запущен наш спорт.
Вместо системной работы по выращиванию молодняка активно завозили легионеров и вручали им паспорта. В хоккее и биатлоне такие примеры множественны. В летних видах лидеры — борьба и спортивная гимнастика. История с американками просто скандальна. Показательно, что за этот позор никто не ответил — ни в НОКе, ни в Минспорта, ни в федерации.
В других видах много лет гонялись за медалями юношеского, юниорского, молодежного образцов. Ради этого пускались во все тяжкие: запрещенные препараты, форсированная подготовка… Сколько талантов угробили! В этой мясорубке выжили единицы. Не случайно золото на Играх в Сочи и Рио добыли представители сложнокоординационных видов — фристайла и батута, в которых допинговое стимулирование противопоказано хотя бы из соображений безопасности.
Работа с резервом фактически была провалена.

Разъединяющие объединения
У НОКа и Минспорта был еще один рычаг, которым они не воспользовались в должной мере, — работа со спортивными федерациями. За это звено можно было вытащить всю цепь. Но и здесь проколов в достатке. Конфликты в федерациях академической гребли, бокса, борьбы, волейбола, дзюдо, легкой атлетики, таэквондо разъединили специалистов. Люди просили о помощи, писали письма, приходили на приемы, но прислушивались не к ним, а к функционерам. Борцы выгребли — выручили традиции и легионеры, но, например, в боксе и таэквондо воз и ныне там. И это лишь то, что в результате бурления страстей выползло на поверхность из-под закрытых крышек. На улицу выброшены специалисты, уходят из национальных команд спортсмены — опасный процесс, аннигилирующий многолетнюю работу.
Послеолимпийская ротация спортивного руководства напрашивалась. По логике ее следовало провести еще до конца 2016-го, чтобы начать новый олимпийский цикл с новыми поводырями. Опоздали на полгода.

В чем смысл?
Незачем обсуждать фактическое назначение Андрея Асташевича в НОК. Важно, что он пришел не из танковой дивизии или дипломатии, имеет опыт управленческой работы в спорте и знает, каким бывает путь к победе. Ему поручено обновить федерации авторитетными людьми от спорта. Этим фактически признано: двадцатилетняя практика назначений в руководящие спортивные кресла сановных дилетантов потерпела крах.
Все правильно: в спорте должны работать те, кто знает его досконально. Но избрание-назначение Эллы Селицкой председателем федерации плавания — мера половинчатая. Она — пловчиха, мастер спорта, но ведь замминистр по налогам и сборам. Значит, в ходу снова практика совмещения. Те же грабли?
Еще вопрос: в уставах федераций записано, что о проведении отчетно-выборных конференций объявляется за месяц до их начала. Время нужно для избрания делегатов в регионах и обсуждения на местах наиболее волнующих проблем. До 19 мая времени явно меньше, даже с учетом отсчета от вступления в должность Асташевича. Снова нестыковка.
Новых председателей федераций, видимо, по-прежнему будут избирать формально. При без- альтернативной схеме кандидатам не нужно думать, разрабатывать программы действий — все равно будут избраны. Наспех вызванные, словно “китайские болванчики”, послушно поднимут руки “за”. Велика вероятность, что и работать те и другие потом будут соответственно. В чем же смысл перемен?
Не так давно в местные спортуправления разосланы проекты указа президента о реструктуризации отделов образования и спорта. Дело благое! Три года скрещивания просвещения и физкультуры оказались губительными для массового спорта и подготовки резерва. Теперь планируется создать гособъединения “Центры спорта и туризма”. Опять-таки документ планируется принять фактически без правок. А они необходимы. Сказывают, например, что сотрудники центров утратят статус госслужащих. Это автоматически уменьшит их зарплату на 30-40 процентов. Кто же там останется работать? И это не единственная мина.
Не нами придумано: прежде чем отрезать, лучше семь раз отмерить.