Игорь Кривошлык. Задорнову на концерты. После Саратова ничем не удивить

Правда, последние несколько лет Игорь Александрович все больше “по столицам да по заграницам”. Причем география настолько широка, что охватывает полглобуса: от Южно-Сахалинска до Белграда с предшествующими остановками в Ступине и Саратове. В таком багаже нашлось много интересного.

— Это сколько у вас непрерванного тренерского стажа в Беларуси выходит — лет 15?
— Больше — 21. Начал еще в 1993 году в новополоцком “Химике” при Перегудове, который доверил селекцию. И до 2014-го, когда покинул “Юность”. Хотя стаж был все-таки немного прерванным — на стыке веков все же отлучался в Югославию.

— Об этом примечательном факте позже. Вопрос о самом ярком этапе этих двух десятилетий будет риторическим?
— Пожалуй, потому что ответ очевиден: “Юность”. Прежде всего с точки зрения организации. Правда, о ней и касательно “Гомеля” во времена Костюченко ничего плохого не скажешь. Но в Минске все же ярких страниц было больше. Причем даже не определишь, какая более яркая, какая менее. За редким исключением, все “на тоненького”, через нервы и большой объем работы.

— Попробую определить я — январь 2007-го, Секешфехервар, суперфинал Континентального кубка.
— Да, это было нечто. Все же “Авангард”, который одолели-таки в решающем матче, на то время был вице-чемпионом России. Дай бог когда-нибудь в обозримом будущем белорусскому клубу это повторить. Причем не в “товарняке”, а именно в матче с сопоставимыми ставками.

— Довелось быть на том турнире. Но не в раздевалке после серии буллитов. “Трэш и угар”?
— Ой, вот честно, даже не припоминаю. Зато хорошо помню мизансцену по возвращении команды в отель. С нами приехала делегация Мингорисполкома. И у входа в гостиницу она встречала команду аплодисментами.

— Расхожая истина гласит, что одна из ключевых составляющих таланта главного тренера — в умении удачно подбирать ассистентов. Подпишетесь?
— Вполне. Скажем, не представляю, что делал бы в Саратове без помощи Игоря Федорова — в свое время одного из стержневых защитников жлобинского “Металлурга”.

— Я сейчас не об этом, а о тех временах, когда вы стойко ассоциировались с ролью ассистента Михаила Захарова. Это сложная роль?
— Не сложнее, чем если бы работал с кем бы то ни было другим. Нужно просто понять человека, его принципы — потом легче. У Михаила Михайловича есть особенность: его позиция по какому-то вопросу — правильная она или нет — непоколебима. Плюс внимание к мелочам: если подал ему на утверждение состав, ошибясь с флангами игроков хоть в одном звене или паре, — уже нарвался на неприятности.

— Воображаю, как тяжело было низовому руководящему звену, учитывая, что и гендиректор Сергей Солонец был педантом.
— Он был отличным руководителем и аналитиком. Придя в хоккей с нуля, уже через пару лет со своим шахматным умом вник в нюансы настолько, что мог поставить тебя в тупик узкопрофессиональным вопросом. Причем вопросом по делу, но которого ты не ожидал, всю жизнь проведя в хоккее.

— Когда почувствовали, что “Юность” всех раздражает? И по-хорошему, и даже по-плохому?
— Довольно скоро. Хотя до сих пор не вполне понимаю, с чем связано такое отношение. Логичное объяснение одно — чья-то гегемония народу надоедает. А что еще — продавливали какие-то решения? Так на благо всего хоккея же, что позже не раз и доказывалось. Или ставят в упрек первые чемпионства, когда в плей-офф к нам подключались именитые сборники. Так мы же им давали практику перед чемпионатом мира, которая реально была нужна. Плюс это были воспитанники нашей школы… При этом почему-то забывают, скажем, финал-2010.

— С седьмым матчем на “Минск-Арене”?
— Тот самый. На трибунах 15 тысяч, из которых четырнадцать в Минске почему-то болеют за “Шахтер”.

— Или против “Юности”…
— Может, и так. Но факт в том, что солигорцы, бывшие тогда “фармом” “Динамо”, заявили под плей-офф полтора десятка динамовцев. В обход всех регламентов. И ничего. А мы все равно победили в решающем овертайме.

— Вижу, вспоминаете те времена с ностальгией.
— Почему нет? Особенно глядя, что творится сейчас. Как мы, скажем, докатились до такой жизни, что хоккеисты отдыхают едва ли не пять месяцев в году? Причем те, кого к мастерам высшего разряда не причислишь. Четыре клуба просто прозябают. В Новополоцке дошло до того, что нет средств на фарм-клуб. Ни при Наумове, ни при Бородиче, ни при Контаровиче такого не припомню, хотя в стране экономическая ситуация бывала и похуже нынешней. Как-то всегда искали деньги и находили, даже в 90-е. Не знаю, сможет ли уже подняться школа хотя бы на приблизительно прежний уровень. От МХЛ зачем-то отказались, U-20 придумали. В Белграде прочитал, что были планы создания U-23. Спасибо хоть пока нереализованные. Это был бы уже край: до 23 лет играть фактически по принципам детского хоккея.

— Как-то вы встаете бок о бок с Захаровым в критике проекта. Сверяли часы, что ли?
— Когда успели бы? Мы как минимум полгода не общались. Просто говорю, что думаю. Толку от того, что молодые до 20 лет варятся в своем соку? Что из них вырастет?

— Как показывает практика, участники чемпионата мира в элите. Даже с перспективой закрепления, чего не было уже бог знает сколько лет.
— Ровно столько, насколько изменилась формула ротации между дивизионами. Прежде вылетало-входило по две команды, в последнее время одна. Пять клубов экстралиги достаточно прочно стоят на ногах, чтобы нормально воспитать тех самых 25 сборников для “молодежки” — по пять на брата. То есть как это было в регламенте в середине 2000-х. А скорее, воспитать даже лучше: Горячевских, Угаров, Стасенко, ныне покойный Савин куда больше почерпнули от возможности работать с Иванниковым, Калюжным, Скабелкой, Расолько, Шитковским, Хмылем, Ерковичем, чем если бы постоянно тренировались-играли с себе подобными.

— Почему полгода не контачили с Захаровым?
— Не ссорились точно — просто повода не было. Ни в сезоне, ни теперь. Чего мне навязываться к новому председателю тренерского совета — у него и так дел хватает.

— Но под занавес вашей работы в “Юности”, показалось, вы отдалились…
— Не нашим решением, а скорее из-за видения нового клубного руководства, пришедшего на смену Солонцу. Ну вот посчитало оно, что будет лучше поставить нас на разные направления. Вплоть до окончания моего контракта, который продлевать уже не предложили.

— Почему?
— Не в курсе. Мне не объясняли, я не выяснял.

— Но выглядело, будто тренера, отдавшего клубу больше десяти лет, отправили “на мороз”.
— Пережил, как видите. Зато полгода простоя смог уделить семье, детям. А то даже не заметил, как выросли старшие. Так хоть младшей смог уделить должное внимание.

— Как вспоминаете бурный российский период работы?
— С теплотой, как и остальные. Везде было что-то если не приятное, то поучительное. Взять Ступино: с “Капитаном” впервые за много лет пробились в плей-офф, да еще и там умудрились преодолеть первый раунд. Потом, правда, влетели под ярославский “Локо”, но памятник тому сезону у ступинской арены появился.

— В смысле — памятник?
— В прямом. Город в том сезоне буквально стоял на ушах — такой ажиотаж прежде видеть доводилось нечасто. Когда вышли в плей-офф, где-то в прессе, на сайте МХЛ кажется, написали: мол, если “Капитан” пройдет дальше первого раунда, команде нужно поставить памятник. Вот он и появился. Инсталляция в бетоне из клюшек ребят, на которых все расписались. Здорово было. Жаль, команда вскоре прекратила существование. Владелец был частником, видимо, ему надоело тянуть этот воз без господдержки. Хорошо хоть школа осталась. И, кстати, недавно была признана лучшей в России.

— В саратовский период вашей работы “Кристалл” лавров, мягко говоря, не снискал. Что пошло не так?
— О Саратов… Этот период нужно было пройти. Там как раз получил опыт, после которого уже ничего не напугает и не удивит. Сейчас мне порой забавно читать жалобы белорусских клубов на нехватку амуниции, клюшек и так далее. Не видели вы жизни, ребята! Михаилу Задорнову, побудь он в тех условиях месяц-полтора, хватило бы материала на пять концертов

— Все так плохо?
— Ну вот вам зарисовка: перед матчем подходит администратор и спрашивает, кто лучше: Чугуев или Булатов? Сразу даже не понял сути вопроса: один — форвард первого звена, другой — защитник второй пары. Оказывается, на матч есть только одна клюшка. И администратор постановил, что играть может только кто-то один.
Или вот еще: начались сборы. Не могу понять, что с командой: падают и падают. Спрашиваю, вы что, кататься разучились? А игроки: “Да мы коньки третью неделю заточить не можем!” Оказывается, у станка закончились точильные камни, и несколько недель никто не мог найти новые. Пришлось звонить Крикунову — он помог: “Кристалл” же “фарм” “Нефтехимика”.
База расположена в одном из микрорайонов. Больших — тысяч 80 населения, думаю. В пятницу днем прорывает трубу. И весь район с пятницы до вторника без воды — и горячей, и холодной. Звонят в службы, а там отвечают: “Так выходные же. В понедельник приедет аварийная”. Вы себе представляете такое в Беларуси? Руководителя если и не расстреляли бы, то посадили точно.

— Да уж, обстановка, что называется, не способствующая…
— Если бы только обстановка, еще же и исполнителей набирали по остаточному принципу — на что хватит средств, которых, считай, не было. Приезжает парень на просмотр без налокотников, директор мне: “Отправляй, он не подходит”. Как не подходит — он же еще на лед не ступил?! Оказывается, нет амуниции — не подходит. Или вот скажите: пять километров можно назвать кроссом?

— Ну так, легким…
— В “Юности” даже на легкий не потянул бы: пробежка, не более. Да еще и с лимитом аж в 50 минут. Отмерили с Федоровым два с половиной километра, стоим, ждем возвращения игроков. Мимо парень на велосипеде: “А это не ваш там лежит на дороге?” — “В смысле, лежит?!” — “Натурально, в обморок упал”… Само собой, ноги в руки — побежали откачивать. Каких лавров с такими игроками можно было ждать?
Заодно передвигались по несколько тысяч километров на автобусе 1981 года выпуска. Представляете тысячу с гаком километров от Саратова до Челябинска? К ночи доезжаем до Уральских гор, и у автобуса гаснут фары. Ехали ночь в горах чуть ли не на ощупь 20 километров в час. Дальше еще смешнее: утро, до Челябинска остается 70 километров, вечером матч. Водитель говорит: “Дальше не поеду — диспетчер запретил”. Ты в адеквате вообще?! Мы сутки ехали, ночью еле перелезли через горы. И ты мне сейчас говоришь “не поеду”?! За несколько часов до игры? Чуть до драки не дошло…

— И это ВХЛ. Вообще-то я думал, что, по крайней мере, на двух первых уровнях российского хоккея с деньгами неплохо.
— Где-то, может, и неплохо, но саратовский пример точно не единственный. Воронежский “Буран”, знаю, на предсезонке долго мог работать только на земле. База за городом — не было солярки для автобуса, чтобы выехать на арену…

— Раскройте все-таки секрет вашего следующего сахалинского суперспринта — лишь две недели на посту тренера “Сахалинских акул”.
— Да никакого секрета. Равно как и никакого поста не было. Это же несложно проверить: могу трудовую показать, можете в МХЛ справиться — там все регистрируется. Просто китайский “Куньлунь” задумал создать на базе “акул” свой фарм-клуб в ВХЛ. Меня попросили выступить консультантом: съездить, оценить инфраструктуру и так далее. Но одновременно в команде отправили в отставку двух словацких тренеров. В штабе остался парень лет двадцати трех, только-только закончивший игровую карьеру. Пришлось на пару недель встать к станку. Больше задерживаться и не планировал.

— Там сюрпризов хватало?
— Не без этого. Не в саратовских масштабах, конечно, но тоже интересно. Скажем, база в восьми километрах от Южно-Сахалинска. Это три корпуса бывшего пионерлагеря. В двух крайних — корейцы с их особенностями национальной кухни. И беженцы с Украины, которых встретить трезвыми было большой удачей. Посередине — команда. В общем, та еще обстановочка…

— Корни вашего приглашения в “Црвену Звезду” — в работе там же на стыке веков?
— Да. И я же не один тогда из Беларуси работал — поехали целой делегацией: Юрка Файков, Андрей Кудин, Ращинский, Савко. А тут — известные горячие политические события, после которых сербам на какое-то время стало не до хоккея. Шутили: мол, приехали белорусы, устроили революцию, свергли Милошевича и уехали восвояси. Но президент “Звезды” обо мне помнил. В те годы он был замначальника охраны Милошевича. Сейчас — бизнесмен, владелец спортивного телеканала. Он и тогда, в начале 2000-х, предлагал остаться: мол, школу не закрывают — работай. Его сыну было семь лет, занимался. Но я все-таки не чувствовал, что справлюсь с детьми — не мой профиль.

— А со взрослыми сербами работать интересно?
— Почему нет? Тем более что укрепились пятеркой постсоветских игроков, включая Виталика Белинского. Плюс сейчас появился молодой чех из семьи работающих в Сербии дипломатов.

— Виталий оправдал ожидания?
— Местных — наверное, не вполне. Они же знали, что в карьере Белинского был и чемпионат мира в элите — это для них космос, ждали чуда. А я-то изначально понимал, что девять месяцев простоя для вратаря — серьезная проблема. Но Виталик понемногу набрал. Посмотрим, сможет ли вернуться в большой хоккей. Ищет варианты.
А так хоккей в Сербии не особо развит. Да и откуда, если на девять миллионов населения — всего пара арен в Белграде и Нови-Саде. Да и то вторая работает по профилю только с ноября по март. Но все минимально необходимое имеется. На нашей арене сейчас затеяли ремонт, который финиширует к сентябрю. В том числе и поэтому клуб нашел возможность организовать сборы в Беларуси. Здесь и лед, и матчи в Кубке Салея. Потом старт в чемпионате словенской лиги.

— На просторах бывшей Югославии после девяностых к сербам, слышал, неоднозначное отношение…
— Со словенцами никаких проблем — Любляна разошлась с Белградом почти мирно. Вот с хорватами — да. В лиге ведь выступают и три хорватские команды. Когда приезжаем к ним, выходить из отеля без крайней необходимости не рекомендуется. А если уж доводится — только в сопровождении полиции. Не то чтобы были какие-то инциденты именно с хоккеистами — скорее из превентивных соображений.

— А как хорват идентифицирует серба?
— Как-то же идентифицируют, если стычки между гражданскими — обычное дело. А хоккеиста — вообще просто: честь клуба блюдем, поэтому везде в одежде с символикой.

— Надолго намерены осесть в Сербии?
— Не вижу смысла дергаться, если есть условия для работы. Да куда и зачем?

— Например, скоро обещают несколько новых клубов в Беларуси. Уверен, кто-то из них да вспомнит про Кривошлыка.
— А я вот не уверен. Хотя что сейчас переливать из пустого в порожнее: будет тема — будем разговаривать.