Мэйл на двоих. Доля справедливости

Не кажется ли вам, что все больше эмоций и обсуждений вызывает пока не сам футбол представителей разных континентов, сколько новые технологии, которые в него пытаются внедрить? И, если честно, меня это не радует.

С.Н. Вот как? А я, напротив, в полном восторге от того, что футбол, похоже, стал стремительно наверстывать время, упущенное стараниями и из-за демагогии его прежних руководителей-ретроградов из команд господ Блаттера и особенно Платини.
Мы с коллегой Юрием Орловым предсказывали революционные события, подобные теперешним, еще в прессболовских диалогах по ходу топ-турниров конца 90-х. И, откровенно говоря, уж никак не предполагали, что внедрения компьютерной и видеотехники для предотвращения фатальных судейских ошибок, обходившихся пострадавшим в валютные миллионы, придется ждать так долго.
И вот процесс пошел, причем вдохновляюще бурно. И пока, насколько могу судить, встречают его в среде болельщиков и аналитиков, по большому счету, доброжелательно. У вас, в кругу игроков, отношение разве иное?

В.Р. Да, действительно, интересно получается. Я вот все время задаюсь вопросом: что выделяет футбол из общего числа командных спортивных соревнований, что привлекает к нему в разы большее количество людей? Неужели всем так нравятся, к примеру, размер и вес мяча, форма поля или ворот? И у меня пока один-единственный на это ответ: нас всех увлекает непредсказуемость. Нравится футбол нам в первую очередь этим. Возможностью миллионному бюджету противопоставить тысячный, допустимостью различных ошибок (причем это не нужно увязывать с предыдущим пунктом), а порой даже ляпов, в том числе и судейских.
Только сразу хочу уверить, что в моих рассуждениях нет абсолютно никакого корыстного расчета. Более того, в еврокубках мы как раз в этом отношении больше теряли, чем находили.
Не могу представить, какая доля эмоций да и какой кусок работы вашего брата-журналиста вырежется сразу из жизни при введении в арбитраж видеотехнологий. Когда спадет интерес к самим этим технологиям и новшествам, игра подсушится по части страстей. Да и стоимость всего этого тоже имеет значение. Смогут ли себе позволить такие траты небогатые страны или клубы? А если это будет помощь, то не будет ли она косвенно удерживать их нищету? Ведь есть уже финансовый “фэйр плей”!

С.Н. В этом месте нашего диспута мы должны дать один другому зарок: не ставить задачу в итоге переубедить оппонента. Мне ясно, что этого не получится. Остается просто предположить, что позиция каждого из нас интересна читателям, что она имеет сторонников и отрицателей. Ну и просто ее изложить, дабы дать людям возможность тверже определиться.
Ты, Виталий, предстаешь здесь верным наследником идей уважаемого человека — Мишеля Платини. Это он все время нахождения у футбольной власти твердил о ценности непредсказуемости игры и замечательности человеческого фактора, одно из проявлений которого — судейские ошибки.
Признаюсь, этот тезис не могу не то чтобы принять, но и понять изначально. С детства причисляю себя к фанатичным почитателям футбола. Но, как ни силюсь, не припомню ни отрезков жизни, ни даже случаев, когда факты судейских просчетов заставляли меня восхититься некой надуманной непредсказуемостью игры. Зато череда вызванных ими горьких разочарований, самых сильных в памяти болельщика, громадна. Она берет отсчет от гола уругвайцев в ворота сборной СССР на мексиканском мундиале 1970 года и завершается резонансными ляпами арбитров в стадиях плей-офф нынешней Лиги чемпионов. Ошибки рефери в пользу “моих” команд к восторгам как-то тоже не приводили. Скорее, преуменьшали радости, бросали на них тень.
Мне бесконечно обидно за футбол, скажем, по той причине, что воспоминания о таких великих игроках, как Марадона и Анри, навсегда (и чем дальше, тем сильнее) привязаны не к их великолепным голам в исторических матчах, а к примерам банального шулерства, связанного с игрой руками. В случае с Диего из чемпионата мира 1986 года говорить о возможном влиянии на ситуацию телеэкспертов не приходилось — техника была еще не та. А вот конфуз с Тьерри из 2009-го уже целиком на совести платинистов. Не прошло и полуминуты, как о случившейся несправедливости в деталях знал весь мир, за исключением зрителей на “Стад де Франс” и судейской бригады из Швеции.
К слову, думаю, что материальный ущерб, вероломно нанесенный тогда ирландскому футболу, в денежном исчислении вполне покрыл бы затраты на введение систем телеконтроля хотя бы на топ-турнирах сборных. Это к вопросу о дороговизне предложенных ноу-хау. Здесь уж точно все относительно. Увеличение судейских бригад на два человека за линией ворот — это в перемножении на количество матчей, многолетнюю практику применения (часто пустопорожнего), размеры гонораров, дорожных и командировочных тоже расходы немалые…

В.Р. Бесспорно. И у меня наберется с десяток игр с подобными ЧП. Но ловлю себя на мысли, что без этих подвохов, возможно, о них уже и не помнил бы. При этом считаю, что увеличение доли справедливости сильно обеднит, сделает скуднее эмоциональную составляющую матчей. А дальше этот маховик оптимизации будет только разгоняться.
Ведь не исключено, что каждый новый руководитель захочет оставить после себя след, а то и не один. А у Платини был один жирный плюс по сравнению с другими его коллегами: он знал игру изнутри. А так уже совсем скоро футбол может только отдаленно напоминать себя в теперешнем виде. Ведь то, как меняются технологии, точнее, с какой скоростью, можно отследить на примере тех же сотовых телефонов. А вслед за ними меняется и наше отношение к ним, и жизнь в целом.

С.Н. А может, оно и к лучшему? Ведь не звоним же мы сегодня в угоду традициям прошлого со старых стационарных аппаратов, накручивая диски набора номеров. Как и никто из вас не тренируется шитыми мячами и по архаичным методикам. Мне кажется, не стоит бояться нового. А меру его внедрения отрегулируют жизнь и здравый смысл. Хотя будут, конечно, и здесь косяки-перехлесты. Однако то, как четко и органично вписались VAR-технологии в идущий сейчас Кубок конфедераций, не вызывает у меня никакого отторжения.