Правая рука. Юрий Дроздов: ваша верхняя тройка спокойно могла бы играть в российской премьер-лиге

Тренерская складывается пока не так успешно, но это дело поправимое. Возможно, необходимый толчок получит она в Минске. На излете мая Дроздов неожиданно вошел в тренерский штаб старого друга Сергея Гуренко в столичном “Динамо”. А уже через месяц поделился с “ПБ” первыми впечатлениями о чемпионате Беларуси и поведал много интересного об игровом и тренерском прошлом.

— Предложение Гуренко стало для вас неожиданностью?
— В принципе да. В ФНЛ, где я работал в “Спартаке” из Нальчика, заканчивался чемпионат. Сергей Витальевич позвонил, сделал предложение. Ответил ему: мне интересно, но надо доработать сезон. Все обдумал, переговорил с руководством. Сообщил, что, каким бы результат ни был, оставаться не планирую. Давно хотел поработать с Гуренко.

— То есть вылет “Спартака” в третий дивизион на решение не повлиял?
— Нет. Провел в Нальчике три с половиной года. Клуб с традициями. Приобрел хороший опыт. Играли во втором дивизионе, в третьем, опять во втором… Поблагодарил болельщиков, руководителей… Ушел спокойно. Тем более помог команде попасть в ФНЛ. Проблем не возникло.

— Чем заинтересовала работа в Беларуси?
— Минское “Динамо” — топовый клуб, по местным меркам. Это шаг вперед. Команду знают не только в Беларуси и России, но и в Европе. В Беларуси она вообще футбольный бренд номер один. Все-таки история тянется еще со времен СССР. Хотя понимаю, что БАТЭ занимает ведущие позиции, участвует в Лиге чемпионов. Очень серьезный соперник. Можно вспомнить еще и солигорский “Шахтер”. Команда хорошего уровня.

— Мнение, которое у вас было о чемпионате Беларуси, совпало с увиденным?
— Судил по тем вашим игрокам, которые выступали в российской премьер-лиге. Мнение не изменилось. Некоторые команды даже спокойно могут играть в нашей премьер-лиге. Имею в виду верхнюю тройку. А остальные — это примерно первая десятка ФНЛ.

— На что БАТЭ, “Шахтер” и минское “Динамо” могли бы претендовать в премьер-лиге?
— Думаю, в середине были бы точно. В топ-клубах, естественно, все другое.

— Что удивило в чемпионате Беларуси?
— Неплохие командные скорости, обилие единоборств. Есть хорошие, умные исполнители. Стадионы, конечно, не как в России. Но для Беларуси этого достаточно. При этом сами поля классные. Хотя и в России в ФНЛ тоже есть маленькие стадионы. Там стараются улучшить инфраструктуру перед чемпионатом мира. Вот были недавно в Слуцке. Вроде небольшой стадион, но трибуны полные, и у игроков уже совсем другие ощущения.

— Футболисты “Динамо” расспрашивали вас про игровую карьеру?
— Задавали вопросы. А каким был тот игрок, каким другой? Чаще всего Нойок Санька подходит. Он играет в том же амплуа, что и я когда-то. Проблем в отношениях с ребятами нет. Тем более когда Сергей Витальевич уезжал на неделю в сборную Сербии, я замещал его. А в остальное время занимаюсь анализом игры соперника, помогаю составлять план подготовки к матчу… Обычно смотрю четыре-пять игр соперника, чтобы получить о нем представление.

— Как-то вы сказали, что Гуренко — ваш единственный друг…
— Есть выражение: друзей не может быть много. Жизнь подтверждает эти слова. Уже на протяжении двадцати лет мы вместе, помогаем друг другу… Он поддерживал, когда у меня были проблемы. На почве чего сошлись? Когда Сергей Витальевич пришел в “Локомотив”, попросил помочь в плане быта. Так и завертелось.

— История, которая лучше всего характеризует Гуренко-игрока?
— Встречались в Кубке кубков с АЕКом. На выезде — 0:0. Все понимали, если победим в ответном матче, попадем в полуфинал. Сергей отработал за десятерых. В решающий момент при счете 1:1 неимоверным образом вынес мяч из пустых ворот. Думали: уже все… А потом поучаствовал в голевой атаке. Попали на “Лацио”. Лишь из-за правила домашнего и выездного гола не прошли в финал. Команда была на ходу. Со временем стали прибавлять, появлялись более современные, атакующие игроки… Раньше “Локомотив” славился действиями от обороны. Если один забивали, то все. Образно говоря, до Овчинникова мяч рваным докатывался. Мол, замените, судья… Восемь защитников — и все играли за сборные своих стран.

— Если бы Гуренко спросили про случай, характеризующий вас, он вспомнил бы победный гол в финале Кубка России-1996?
— Думаю, да. С этого начался подъем “Локомотива”. После распада Союза нас считали пятым колесом в московской телеге. Еще до этого были третье место, второе… А потом стали постоянно попадать в еврокубки, выиграли золото, Кубки России… Приехали первые иностранцы. Появились новый стадион, база. На трибуны пошли болельщики. Раньше собиралось сто человек вместе с родственниками.

— Кто из этих иностранцев больше всего запомнился?
— Лекхето, царство ему небесное. Человек отдавал себя на двести процентов. Был душой компании в быту. Приглашал к себе на родину на сафари. На буйвола охотиться.
Еще Обиора. Одаренный игрок. Но его ненадолго хватило. Помню, как он приходил. Сначала приехал на просмотр. И здесь упражнение на тренировке — обыгрыш один в один. И Обиора попадает под Сенникова, защитника сборной, такого лесоруба. И раз, второй обходит на скорости. Сенников не может ничего сделать. У тренера глаза наливаются… Президент: вот это игрок! Подписали контракт.
А первый сбор сезона мы всегда проводили в среднегорье в Италии. И Обиору поселили с Сенниковым. В первый день тот ходит с телефоном, всем звонит: я в “Локомотиве”, все хорошо. Девушке своей говорит: детка, все в порядке. А потом попадает на вечернюю беговую тренировку. Мы пробежали отрезок — и отдыхать. Темно уже. Бегущего Обиору только по зубам видно. Через пару дней Сенников подскакивает к доктору: давай к Палычу, Обиора чемодан собирает. Заходим, а он матерится на агента. Куда, мол, меня послал, здесь легкоатлеты. Кое-как успокоили. Потихоньку справился с большими нагрузками Юрия Палыча Семина.
Но самым колоритным был Заза Джанашия. Про него можно книгу написать. После каждого забитого мяча делал сальто при своем немалом весе. Когда завершили карьеру, нас пригласили на ветеранский матч. Заза уже перевалил за сто килограммов. Пошел вперед играть. Забросили на него, он принимает на грудь и через себя забивает сумасшедший мяч. Болельщики закричали: Заза, кульбит! Он как стоял, так с легкостью и сделал пируэт. Все: вау!

— К Гуренко в Минск раньше часто приезжали?
— Однажды был. Он тогда в жодинском “Торпедо” работал. Еще приезжал к нему в гости в “Рому”. Пригласил нас с семьей на Новый год. Благодаря ему попал на тренировку. Впечатления колоссальные. Капелло, Тотти, Кандела, Кафу, Заго… Сидели потом с чемпионами мира бразильцами в ресторанчике. Старший сын, помню, со всеми фотографировался. А потом, когда уже сам стал играть, решил пересмотреть снимки. Говорит: о, так это же Кафу! Отвечаю: конечно, Кафу!

— В 2012-м вы отдали сына к Гуренко в “Торпедо”. Возмужал в Жодино?
— Теперь в ярославском “Шиннике” играет. Как раз в Минске на сборах. Прошло пять лет. Окреп, стал уже зрелым, квалифицированным футболистом… Здесь его видели молодым, необросшим мясом. Пока футболист ФНЛ. Но есть задатки пойти выше. Это не только мое мнение. Получилось, что до Жодино он провел три года в Суворовском и параллельно выступал в молодежном составе тверской “Волги”. Старались оградить его от футбола. Говорил: да не нужна тебе эта профессия. Травмы, переезды… Но футбол его сам нашел. На него давили сравнения с отцом. Говорили: он таким игроком был, а ты посмотри на себя… Психологически зажимали.

— Вы как-то сказали, что отдали Никиту в Суворовское, потому что он пошел неверной дорогой.
— Меня-то дома никогда не было. Тренировки, сборы… В основном супруга им занималась. Улица нет-нет да и засасывала. Приезжаешь: сын то, сын это… В итоге решили направить в Суворовское. Думаю, получил жизненный опыт и стимул играть в футбол. Ну и хорошее образование, конечно, К примеру, у него сейчас прекрасная речь. Предлагали дальше пойти учиться, но он отказался. Посмотрел, наверное, на майора. Серьезный мужик. Раз в неделю приезжал забирать отнятый телефон, решать другие вопросы. Из-за футбола у него был свободный выход в город на тренировки. Ребята постоянно просили купить пиццу, бутерброды. Кстати, Никита общается с Артемом, сыном Гуренко. А недавно попросил съездить в гости к ним. Когда играл в Жодино, сын любил возиться с дочкой Сергея Витальевича Полиной. Вот захотел снова увидеть. Может, выберемся как-нибудь.

— Буквально на днях умер разведчик Юрий Дроздов, родившийся в Минске. Слышали о таком?
— Читал в википедии. Известный разведчик. Но мы не родственники. Как и с ведущим программы “В мире животных” Николаем Дроздовым. Хотя иногда шутил, что это мой дед. Разыгрывал новичков в команде, других людей. Говорил, могу вам даже про змей рассказать.

— Не боитесь, что совместная работа как-то скажется на ваших отношениях с Гуренко?
— Нет. Много спорим по футбольным аспектам. Бывает, доходит до конфликтов. Но из спора рождается истина. Приходим к единому мнению. Мы всегда хотели выигрывать все. Я более спокоен. Сергей Витальевич часто взрывается. Говорю, надо быть спокойнее, мы уже другие, ты должен это осознавать. Кто-то начинает на него с трибуны кричать, заводить, он реагирует. Я утихомириваю. Пока уравновешиваем друг друга.

— В тренерской карьере успехов у вас пока меньше, чем в игровой. Это задевает?
— Считаю, что только начал проявлять себя в тренерской профессии. Это дело непростое и долгоиграющее. Учусь, нахожу новое, анализирую, много читаю… Ищу литературу, в том числе зарубежную. В основном информация касается тактики.

— Будучи футболистом, вам доводилось играть персонально с Баджо, Зиданом, Шевченко. С кем пришлось сложнее всего?
— Со всеми было трудно. Величайшие игроки. Но тяжелее всего пришлось с Баджо. Только начинал в “Локомотиве”. А здесь — Баджо, “Ювентус”… А меня еще и персонально ставят против него. С игры ничего не дал ему сделать. Но два штрафных в “девять” Роберто положил. Потом были “Реал”, “Барса”… Когда каталонцы впервые приехали к нам, они уже тогда показывали подобие “тики-таки”. Мы не могли противопоставить ничего. Захожу в душевую после игры, а там Володя Маминов сидит под струей воды. Говорю: ты чего? Отвечает: у меня чуть истерика не началась в первом тайме. Десять минут не могли мяч забрать.

— После знаменитого матча Россия — Украина в 1999-м Филимонову крепко досталось в раздевалке?
— Нет. Там стояла гробовая тишина. Все были шокированы. Если честно, счет был не по игре. Нелепый мяч вычеркнул нас из списка претендентов на участие в топ-турнире. После игры в раздевалку зашли Леонид Кучма, Павел Бородин, поблагодарили за игру. А ведь мы тогда выдали длинную победную серию. Санька Панов красивейшие мячи забил французам. Через три дня играли со “Спартаком”. В Лужники пришло 67 тысяч болельщиков. Футбольная жизнь такая. Игра прошла — забыли.

— Сильно расстроились, что не попали в заявку на чемпионат мира-2002?
— Было немножко обидно пройти все отборочные матчи и не поехать. Но это видение тренера. Хотелось, конечно, побывать там. Раньше говорили: если футболист съездил на чемпионат мира, уровень у него высокий. Значит, не судьба. Значит, наверное, в тренерской карьере получится.

— Вам было комфортно, когда “Краснодар” заявил вас главным тренером вместо Олега Кононова, чтобы избежать налога на иностранных специалистов?
— Нет. Я был говорящей головой. И не мог руководить своей командой — “Краснодаром-2”. Вел тренировочный процесс, но не имел права присутствовать на скамейке. А футболисты привыкли видеть меня на бровке. Нашли контакт с ребятами, они воспрянули духом, начали выигрывать. И когда это случилось, сразу все нарушилось. Знакомые, когда читали новости, говорили: о, поздравляем! А с чем? Просто помогал клубу. А некоторые даже просили устроить на работу.

— В 2012-м вы трудились в “Сахалине”. Что это было за время?
— Первый мой опыт самостоятельной работы. Хотелось посмотреть, смогу ли. Зона специфичная. Большие расстояния, перелеты… Было непросто. Работал там летом и осенью. Морозов не застал. А вот зимой могут быть бураны, снегопады. Помощник показывал мне фотографии: снега по крышу, надо прокапывать коридоры, чтобы выйти из дома. Могли уехать на четыре игры подряд — и практически месяц не быть на острове.

— Необычные истории на Сахалине с вами происходили?
— Была одна. Рыба в тех местах уже давно ушла на север. Построили какую-то нефтегазовую станцию. Только госучреждения могли ловить. Остальное — браконьерство. Но у некоторых бизнесменов были такие станы — места, где разрешалось удить. Приехали однажды к моему хорошему знакомому на стан. А я не знал, что сетями нельзя ловить. Пошли с помощником. И поймали сетью три большие горбуши. Возвращаемся довольные. А знакомый смеется: мол, жду, когда представители рыбнадзора появятся. А им можно применять оружие против браконьеров, стрелять. Но, к счастью, нас не поймали.