Нормально, Константин. Новый Кольцов. Не стану скрывать: думал осесть в Америке

Однако весной 2016-го минское “Динамо” взяло курс на омоложение, и карьера одного из лучших белорусских хоккеистов очень тихо сошла на не2т. Больше года имя Константина КОЛЬЦОВА почти не мелькало в новостных лентах, пока в начале июля он не вошел в тренерский штаб “зубров”. И вскоре после этого дал добро на наш большой разговор, который вместил в себя много интересного…

— Расскажите, чем занимались после того, как покинули “Динамо”.
— Сначала, как известно, находился в сборной. Но на чемпионат мира в Питер не поехал. Через какое-то время начал готовиться к олимпийской квалификации. Когда не получил вызов, понял, что карьера в принципе завершена. С тех пор проводил время с семьей. Потом друг привлек в строительную компанию, которая сейчас как раз занимается возведением ледовой арены. Я консультировал, помогал с различными вопросами — интересно было столкнуться с другой сферой, с другими жизненными раскладами. Многое пришлось переделать. Все-таки видел не одну арену — и игровую, и тренировочную, и большую, и малую. Знаю, как должны быть организованы условия внутри. Надо признать, сотрудники компании хорошо ко мне отнеслись (все-таки я не строитель), оперативно реагировали на все предложения. Постепенно успел вникнуть и продолжаю вникать в общие строительные вопросы…

— Что за арена?
— В жилом комплексе “Олимпик Парк” строится спортивно-оздоровительный центр. Там будут две тренировочные площадки с трибунами на тысячу мест.

— То есть невызов на олимпийскую квалификацию стал своеобразным рубежом?
— Понимал, если не вызывают, то в сборной на меня больше не рассчитывают. Поскольку я легионер, искать варианты в России не было смысла. Поэтому даже и не занимался вопросом. Может, если поставил бы агенту задачу и сказал бы, что хочу непременно еще годик-другой поиграть, то какой-то вариант всплыл бы. Кстати, потом один все-таки возник: через два месяца после старта сезона звали в Финляндию. Позвонили как раз на следующий день после того, как в прессе появилась информация о моем завершении карьеры. Но сказал, что уже нет смысла. Ехать посреди чемпионата, когда ты не готов, и месяц втягиваться…

— Захаров в августе собирал в “Юности” КХЛовских отставников: Коваля, Мильчакова, Усенко, Мелешко… Наверняка звал и вас.
— Две-три недели я тренировался с командой, но о контракте не разговаривали. Единственное, что он сказал: “Ты еще можешь играть. Давай приходи, готовься. Давно друг друга знаем, всегда рад помочь”.

— Получается, за родную “Юность” вы провели лишь девять матчей на заре карьеры. Не хотелось в конце вернуть должок альма-матер?
— Ха, каверзный вопрос. Во- первых, если и продолжать карьеру, то в клубе КХЛ, претендующем на что-то серьезное. Тем более график в чемпионате Беларуси не намного свободнее — все равно в разъездах, дома не бываешь. Ну и, во-вторых, про должок… В девяностых у нас в хоккее наступил полный развал. На катке в парке Горького постоянно шел ремонт. Не было ни льда, ни экипировки, ни клюшек. Чего-то достичь удалось только благодаря родителям и первому тренеру — Владиславу Григорьевичу Астапенко. Прекрасно помню, насколько нелегко приходилось маме и папе. Время-то стояло непростое — денег не было. Любая поездка на турнир — серьезная нагрузка на семейный бюджет. Поэтому школу особо не за что благодарить.

— Где-то занимались дополнительно?
— Когда стал взрослее, лет в тринадцать-четырнадцать начал понимать: если дополнительно не заниматься — ничего не выйдет. И то работал не на льду, а на земле. Прыгал по лестницам в подъезде, наматывал круги на стадионе, гонял в футбол — общефизические, развивающие упражнения.

— Завидуете нынешнему поколению с его условиями?
— На самом деле завидовать нечему. Вы наверняка в курсе, что мы недавно ездили по хоккейным школам в регионах. Не знаю, как обстоят дела в Минске, но там ситуация, возможно, еще хуже, чем была в моем детстве. Честно говоря, оказался немного шокирован. Много арен, стадионов, а нормальных школ, где были хотя бы пять-шесть возрастов, не найти. Общались с ребятами, которые там занимаются, и понимали, что по-прежнему все на плечах родителей — дети никому не нужны. Тяжело на это смотреть.

— В мае, перед чемпионатом мира, вы организовали на “Минск-Арене” кэмп. Это удовольствие или бизнес? Или и то, и другое?
— Хотелось совместить, но получилось только удовольствие. Возникло много организационных вопросов. Хотя сотрудники арены здорово помогали, потому что хорошо меня знают. И “Динамо” всячески поддерживало, предоставляло нужное оборудование. Но не удалось собрать ребят. Все-таки конец учебного года. Тем не менее тот, кто пришел, думаю, получил огромный опыт и удовольствие. Для меня смыслом этого кэмпа была возможность показать, какие в мире есть тренеры по катанию. Сюда приезжали люди, которые работали и продолжают работать с лучшими хоккеистами НХЛ. Например, известный Беса Цинцадзе — специалист по силовому катанию, сотрудничавший с “Питтсбургом” и “Бостоном”. Это совсем другой уровень. Увы, многие здесь не поняли этого — и тренеры, и игроки. Но мы никого не заставляли…

— По ходу карьеры задумывались о тренерстве?
— У хоккеиста такие мысли все равно периодически возникают. Плюс последний год постоянно находился на связи с Сергеем Гончаром. Узнавал о различных семинарах, о развитии нашего вида спорта в целом. Получал информацию, хоть и поверхностную. Правда, так скоро становиться тренером не планировал. Назначение в “Динамо” произошло стремительно.

— Дружите с Гончаром?
— Часто общаемся. Он сейчас тоже будет стоять на скамейке в качестве ассистента. В прошлом сезоне Сергей помогал “Питтсбургу” извне, а недавно вошел в штаб Майка Саливана, где займется работой с защитниками.

— Раз вы не думали, что так скоро станете тренером, каким представляли свое будущее?
— В принципе, когда устроился в строительную компанию, времени на размышления почти не оставалось. Приходилось сталкиваться с различными сложностями, нюансами, особенностями законодательства в сфере строительства… Все это поглотило.

— Кто из тренеров оставил заметный след в вашей судьбе?
— Первого наставника я уже отметил. Можно назвать еще Михалева, Быкова, Светлова, Кудашова. Отдельно выделю Мишеля Террьена, с которым работали в “Уилкс-Берри” и затем в “Питтсбурге”. У него игровая дисциплина всегда на сумасшедшем уровне. При Террьене я увидел, что даже с несильным составом при строгом выполнении задания можно побеждать любого соперника. Плюс для канадца никогда не существовало авторитетов или любимчиков. В принципе с таким специалистом хоккеистам обычно сложно. Если вы спросите у кого-то мнение о Мишеле, то вряд ли услышите что-то приятное. И я лет пять-семь назад не сказал бы ничего хорошего. Хотя где-то в глубине души сразу понимал: да, Террьен действительно учит играть. Умеет вытащить из подопечных максимум.

— Вы играете в NHL на “Play Station” или “Xbox”?
— Нет, никогда. И не собираюсь.

— А дети?
— Тоже.

— Те, кто играют, в курсе, что показ матчей в симуляторе стилизован под канал NBC, с оригинальными комментаторами — Майком Эмриком и Эдди Олчиком. Но вряд ли кто-то помнит, что этот самый Олчик тренировал “Питтсбург” в ваш последний сезон в стане “пингвинов”…
— Он начал комментировать еще до того, как возглавил команду. Думаю, Эдди потом не составило труда вернуться к роли эксперта. А вот добиться успеха как тренеру в той ситуации было трудно. Наверное, не в лучшее время попал в клуб. В “Питтсбурге” как раз началось серьезное омоложение состава, появилось много новичков. Как- никак это лучшая лига в мире, и выступать там молодым пацанам сложно.

— Можете с уверенностью сказать, что вы наигрались и на лед больше не тянет?
— По сути уже ответил: если были бы предложения, еще играл бы. Но не жалею, что закончил. Все-таки у меня хватало травм и операций. После каждой приходилось долго восстанавливаться. А чем старше становился, тем сложнее это переносилось.

— Вообще карьерой довольны?
— Хочется большего, но жаловаться не приходится: многое видел, со многими и против многих звезд играл, что-то выиграл…

— Как относитесь к прощальным матчам? Собрать друзей, покататься в свое удовольствие и на радость публике.
— Идея хорошая. Но, как мне кажется, прощальные матчи надо организовывать для всех значимых игроков сборной, а не для какого-то особенного. Ни для одного участника Олимпиады в Солт-Лейк-Сити такие поединки не проводились. Хотя, может, и пора начинать — почему нет? (Улыбается.)

— Если доведется, кого пригласите?
— Многих хотелось бы видеть — и из сборной, и из “Салавата”, и из “Ак Барса”… Думаю, те, кто уже закончил, с удовольствием приехали бы. Кстати, с ребятами из Уфы обсуждали возможность провести выставочную игру в честь десятилетия победы в суперлиге в 2008-м. Многие разбросаны, живут в разных городах. А это повод собраться, пообщаться. Прекрасные воспоминания остались. Команда действительно была как семья. Просто сумасшедший коллектив. Атмосфера фантастическая. Это один из лучших отрезков в карьере.

— Даже круче заокеанского?
— Думаю, да. Там все немного по-другому, другая специфика. Хотя там тоже было интересно.

— Что назовете главным достижением в карьере?
— Не знаю, какое восприятие у окружающих, но, мне кажется, я вырос адекватным и справедливым. Тем, с кем всегда можно нормально пообщаться. Это и есть главное достижение — хоккей сделал из меня человека.

— А если все же выделить какие-то спортивные успехи? Ту же победу в суперлиге или Кубок Гагарина…
— Нет таких, которыми сейчас хотелось бы похвастаться. Да, в России что-то выиграл, но все равно мечтаешь о другом. Например, на чемпионате мира при определенных обстоятельствах можно было бы побороться за высокие места. Швейцария ведь смогла однажды выстрелить.

— Какое ваше главное воспоминание об Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити?
— А там космос был. Другой континент: прилетел — ничего не понял. Тем более молодой — двадцать лет. Особо не думал о каких-то победах — просто хотелось хорошо сыграть. Потом травму получил — в итоге все быстро пронеслось. Не осознал до конца важность момента. Ванкувер лучше отложился в памяти. Там уже понимал, что такое Олимпиада.

— Есть у вас в карьере особенный матч?
— Хм… С ходу не назову.

— А особенный гол?
— Их много. В первую очередь помнятся те, которые случались в значимых играх. Конечно, на ум сразу приходит первая шайба в НХЛ. Также очень важным оказался один из голов в розыгрыше Кубка Колдера в 2004-м, когда нас спустили на плей-офф из “Питтсбурга” в “Уилкс-Берри”. Тогда уступали в первом раунде 1:3 в серии, но потом сравняли, и в овертайме седьмого матча я поставил победную точку. В итоге в тот год дошли до финала. Еще приятно было забросить в решающей встрече финала суперлиги в 2008-м. Вот, пожалуй, эти три вспомнились первыми.

— Разумеется, самый легендарный партнер, с которым вам доводилось играть — Марио Лемье. Кто еще оказал на вас серьезное влияние?
— Не могу сказать, что Лемье напрямую влиял на мое становление. Мы, молодые, просто катались рядом и смотрели на него с открытым ртом. Старались многое перенять. Когда рядом с тобой человек, который умеет все, надо почерпнуть по максимуму. А так отметил бы уфимскую пятерку: нападающие я, Антипов и Микеска, защитники Блатяк и Кутейкин. Провели в таком составе два-три сезона. Играя с этими ребятами, получал огромное удовольствие.

— Когда последний раз видели Лемье?
— Да вот недавно — по телевизору. (Смеется.) А так со времен “Питтсбурга” не пересекались.

— Он узнает вас при встрече?
— Ну я его точно узнаю. А он… Не исключено.

— Марио называл вас самым быстрым игроком НХЛ. Преувеличивал?
— Тестов не проводили. Возможно, тогда был молодой, горячий. Носился изо всех сил.

— Скорость — это врожденное или через тренировки ее можно серьезно развить?
— Только развитие. Да, здесь не так просто добиться заметного прогресса, но все равно надо работать. Это же касается и других компонентов. Правда, я начал понимать, как надо тренироваться и готовиться, только когда попал в “Питтсбург” — в 21-22 года. Поздновато…

— В тему ваша цитата: “Если вернуть время назад, уехал бы за океан раньше, а не ждал бы три года”. Что мешало?
— Все-таки играл в основной команде “Ак Барса” у Крикунова. Там не позволили бы поехать, потренироваться и, если не получится, вернуться. Хотя, возможно, стоило что-то делать по-другому. Например, если у тебя сильные ноги, надо тренировать руки. В то время об этом никто не думал. Только недавно начали обращать внимание.

— Лемье несколько раз принимал в своем доме молодых игроков, которые только перебрались в “Питтсбург” и еще не обзавелись жильем. Через это прошли Ягр, Флери, Кросби…
— Он принимал их, еще чтобы помочь быстрее адаптироваться — в городе, команде, лиге. Флери, например, приехал из французской провинции и не разговаривал на английском — приходилось тяжело. А парень подавал большие надежды, на него рассчитывали. То же самое с Кросби. Малкин, когда только подался за океан, жил у Гончара. Хорошая практика. Но я у Лемье не квартировал.

— Каким вы запомнили юного Кросби?
— Он почти не поменялся. Понятно, появилось больше уверенности, окреп, стал капитаном. А в остальном… Я посмотрел почти все матчи последнего финала Кубка Стэнли и не нашел в его действиях существенных отличий от середины “нулевых”. Просто раньше он доказывал состоятельность, а теперь подтверждает, что является лучшим.

— Как-то вы рассказывали, что после ссылки из “Питтсбурга” в “фарм” отправились в Уилкс- Берри на самолете Алексея Ковалева. Не шутили?
— Нет. У него действительно был небольшой самолет — нравилось таким образом путешествовать. Алексей как раз решил смотаться домой, в Нью-Йорк. Сказал: “Давай по дороге подброшу”.

— Какие еще необычные истории случались за океаном?
— В первом сезоне вызвали в “Питтсбург”. Провел две игры, и как раз наступила трехдневная пауза по случаю “Матча звезд”. Ребят распустили, а меня отправили обратно в “фарм”. По-английски еще нормально не говорил. Не знаю, откуда взял информацию, но решил, что календари в НХЛ и АХЛ совпадают. Поэтому вернулся в Уилкс-Берри и спокойно сидел дома. В это время никто не мог понять, где я. Подумали, что обиделся и улетел домой. На второй день пришел администратор команды: “Ты куда пропал? У нас вчера была игра. Сейчас раскатка, и вечером снова игра”. Я говорю: “Так ведь “Матч звезд” — три выходных…” Короче, в тот же день сыграл с листа. Но все закончилось хорошо. Посмеялись прилично.

— С Горди Дуайером в АХЛ пересекались?
— Наверняка, но не помню. Могу лишь с уверенностью сказать, что не дрались.

— Почти в каждом интервью после возвращения из-за океана у вас спрашивали, не планируете ли вновь податься в НХЛ. Была возможность?
— Реальной — нет. В принципе опять же: если бы поставил агенту задачу, то, возможно, куда-то и позвали бы на просмотр. А так помню только один разговор с генеральным менеджером “Коламбуса” сразу после возвращения в суперлигу в 2006-м. Тогда находился с “Ак Барсом” на сборах в Финляндии. Мне позвонили на мобильный. А роуминг был дорогой, и деньги быстро закончились — телефон отключили. Включили только через три дня, но выйти на связь уже не смог — наверное, поздно было. Думаю, из “Коламбуса” перезванивали, пока я оставался недоступен, а потом плюнули.

— А набрать с другого телефона?
— С какого? Сборы, финская деревушка в глуши…

— Раньше вы каждое лето проводили с семьей в США. Сейчас по-прежнему летаете?
— Когда как. В прошлом году не довелось, в этом уже успел побывать. При случае стараемся выбраться, чтобы встретиться с друзьями, которые там живут.

— Дом в Америке остался?
— Да.

— В Пенсильвании?
— А что там делать? Там холодно. В южном штате.

— В 12 лет вы ездили на турнир в США. Потом рассказывали: “Увидел своими глазами новый мир. Нью-Йорк оставил след в моем сердце на всю жизнь…”
— Это журналисты так красиво написали: “след на всю жизнь…”. Меня просто многое шокировало. Помню, как Нью-Йорк светился в иллюминаторе, когда подлетали к городу, — в таком возрасте картинка потрясла. А вообще Америка нравится тем, что там все для людей, для комфорта жизни. Это проявляется в том числе в мелочах. Смешно, конечно, говорить, но там даже туалетная бумага лучше. Серьезно! Или вот привезли мы специальные палочки — с виду похожие на ушные. Их разламываешь и мажешь младенцам десны, когда режутся зубы. Все — ребенок на два часа перестает плакать. Простое обезболивающее, при этом совершенно безвредное. Не знаю, есть ли подобное здесь, но раз я везу оттуда, то, видимо, нет. И таких мелочей много. В Беларуси только недавно вошли в обиход зип-локи — герметичные пакеты для продуктов. В Америке они существовали пятнадцать лет назад: сложил бутерброды, закрыл — и отправил детей в школу.

— В 2011-м вы как-то обтекаемо высказались о будущем после окончания карьеры. Говорили, что не знаете, где осядете. Рассматривали вариант по ту сторону Атлантики?
— Не стану скрывать: думал об этом. Однако основное — это все-таки работа. Завершил карьеру, попал в строительную компанию, потом в “Динамо”… Понятно, что нет смысла дергаться. Зачем ехать туда эмигрантом? Хотя в Америке есть друзья, которые, возможно, помогли бы устроиться. И периодически, конечно, возникает такое желание. Особенно когда сталкиваешься здесь с какой-то несправедливостью или с другими неприятными эпизодами. Простой пример: мои дети родились в Америке — они граждане страны. Когда проходим там паспортный контроль, им улыбаются и говорят: “Добро пожаловать домой!” Когда я в Минске прохожу такой же контроль, на меня смотрят не очень приветливо. Правда, после обновления аэропорта встречаю больше приятных девочек. Но все равно частенько возникают ситуации, когда не понимаю, домой я вернулся или в чужую страну. Задают такие вопросы, что хочется взять чемодан и свалить обратно. И вот с подобными неприятными эпизодами сталкиваешься сначала в аэропорту, потом в магазине, потом еще где-то… Надо быть добрее друг к другу.

— У сыновей есть что-то от американского менталитета?
— Нет, ничего.

— Какой их любимый город?
— Когда как. Находясь там, скучают по Минску. А здесь иногда тянет в Штаты. Периодически говорят, что хотели бы вернуться в Уфу или Казань.

— В хоккей не отдавали?
— Нет. Может, и отдал бы, и заставлял бы первое время заниматься, однако я не согласен с системой подготовки в России и Беларуси. У меня немного другое видение детского спорта. Когда у ребят восемь-девять тренировок в неделю плюс школа — это перебор. Не хотел лишать сыновей детства.

— А как должно быть?
— Удовольствие должно быть. А у нас с шести-семи лет пахать начинают. За океаном первоочередная задача тренера — сделать так, чтобы ребенок хотел приходить к тебе заниматься. Не важно, как этого добьешься: через игры, веселые упражнения или еще как-то. То же самое касается обычной школы, различных кружков. Сейчас дети с женой в Америке — ходят к тренеру по плаванию. Здесь не могу их заставить, а там занимаются с удовольствием…

— Старший вроде бы пробовал в футбол играть.
— Да, но в связи с нашими переездами забросил. Теперь ведь уже везде профессиональные команды. Приходилось бы в каждом городе искать адекватного тренера, адаптироваться к смене обстановки, заново пробиваться в состав…

— Ваша давняя цитата: “В детстве очень нравился футбол, но я постоянно не подходил по каким-то параметрам”. По каким?
— Я был полный и медленно бегал. Давали тесты и постоянно отсеивали. А вот в хоккей подошел. Видимо, был злой, что не берут в футбол. (Смеется.)

— Правда, что вы строгий отец?
— Ха, еще строже я как тренер!

— Как-то говорили, что сыновья часто пытаются вас удивить. Чем последним удивили?
— Когда вернулся в Беларусь, они начали готовить жене завтраки. Отъезжая, сказал: “Вы мужчины — должны заботиться о маме”. Но такого рвения не ожидал. Мы ведь их не учили кулинарному мастерству.

— До этого завтраки лежали на вас?
— Да, я люблю готовить. Даже очень. И сам люблю вкусно поесть. Смотрю кулинарные шоу. Есть блюда, которые особенно удачно получаются. Фирменное? Ха, их много! Долго перечислять.

— Года три назад вы съездили на рыбалку и досуг пришелся по душе. Сейчас берете в руки удочку?
— Времени не хватает. Теперь понял, что у меня было время, когда играл в хоккей. Хотя в прошлом году выезжали. Когда есть возможность — делаю это с удовольствием. Но заядлым рыбаком так и не стал.

— В молодости вы любили захаживать на форум “Прессбола”, писали там комментарии. Где сегодня в интернете можно встретить Константина Коль- цова?
— Особо нигде. Есть “инстаграм”, хотя я не знаю, для чего он мне. Разве что собаку выложить, но от моей собаки друзья, наверное, уже устали. Есть страничка в “фейсбуке”, но это не средство общения, а просто новостная лента.

— И напоследок: чего нам ждать от минского “Динамо” в новом сезоне?
— Надо всегда ждать побед. Думаю, в этом году появятся новые имена. Есть молодые ребята, которые должны понравиться болельщикам. По крайней мере задатки имеются у многих…