Шарль Лингле. Теперь моя роль — помогать молодым

После ноябрьского расставания с минским “Динамо” он уехал в финскую “Таппару”, затем — в немецкий “Айсберен”, и, казалось, новый сезон намерен начать в Германии. Однако жизнь распорядилась иначе — 35-летний форвард в третий раз пополнил ряды “зубров”, подписав годичный контракт. В интервью “ПБ” Лингле рассказал, как это получилось.

— У нас есть выражение “в одну реку нельзя войти дважды”. Ты же в “Динамо” уже в третий раз…
— Интересно — не припомню больше ни одного спортсмена, которому предоставили бы третий шанс в одном и том же клубе. А мне посчастливилось. Поэтому в эти слова я не верю.

— За полгода в команде изменилось многое?
— Похоже на то. Опять новый коуч, новый тренерский штаб. Что касается состава — он более или менее сохранился, многие ребята остались. Хотя есть и изменения. Не хочу вспоминать, что было в прошлом. Лучше все начать заново.

— Динамовцы утверждают, что нынешняя предсезонка выдалась трудной. Как переносишь нагрузки в 35 лет?
— Понимаю, почему ребята так говорят. Почти месяц они по два раза в день проводят тренировки на льду. Я значительную часть кэмпа пропустил, но это не значит, что просто сидел дома. Нет, работал самостоятельно. Знал, что приеду в разгар предсезонки, когда окружающие выйдут на определенный уровень, и хотел ему соответствовать. Тренировался очень усердно, причем немного иначе, чем раньше. Занятия короче, но более интенсивные, упор на взрывные качества. Изменил и принципы питания — это приносит пользу.

— Какой диеты придерживаешься?
— Ем больше овощей. Раньше был очень привередлив в этом плане, но с возрастом, заметил, вкусы поменялись. Полюбил и овощи, и рыбу. А вот кола теперь кажется невкусной, хотя прежде ничего не имел против. В прошлом много ел мороженого, а сейчас не тянет. Понимаю, что оно не очень полезно.

— А картошка?
— Люблю. Ха, я же белорус. Кстати, в Северной Америке очень скучал по супам. Обожаю борщ, щи… За океаном их можно отведать в ресторанах, но самому готовить эти блюда как-то не хочется. Здесь же мы обедаем с командой, и в меню постоянно вкусные супы.

— Вернемся к хоккею. Ты раньше знал, кто такой Горди Дуайер?
— Да. Он ведь одно время выступал за “Монреаль”. Это клуб из моего родного города, и для меня “Канадиенс” были религией. Знал всех игроков. Горди был на льду крутым парнем. Драк с его участием визуально не помню, но Дуайер никого не боялся и мог схлестнуться с самыми известными тафгаями НХЛ.

— Останься у руля динамовцев Крэйг Вудкрофт, твое возвращение было бы невозможным?
— Не знаю, сложный вопрос. Так и не понял, стало ли расставание со мной в прошлом сезоне решением Крэйга, клубного руководства, или же они приняли его единодушно. В любом случае это оказалось стечением обстоятельств. У меня был действующий контракт, играл неважно, возможно, возникли какие-то финансовые вопросы. Кто знает? Тогда действительно требовалась смена обстановки — и я ушел.

— А сейчас как возник вариант с возвращением?
— Переговоры начались уже после того, как “Динамо” открыло предсезонку. Позвонил мой агент Игорь Ларионов, он был на связи с минским клубом. Игорь пообщался с Дуайером, затем я сам хорошо поговорил с Горди. Динамовское руководство интересовалось, хочу ли вернуться.

— Какой была твоя первая реакция на такое предложение?
— Удивился. Опять же я не в курсе всей истории — кто не хотел меня видеть в команде в прошлом сезоне, чья это была инициатива. Но узнать, что боссы “Динамо” не против моего возвращения, было весьма лестно.

— Белорусский паспорт помог?
— Конечно. Будучи легионером, я не получил бы здесь работу. Даже не собираюсь это отрицать.

— Ты рассказывал, что твоим детям очень нравилось в международной школе Минска. Они рады возвращению?
— К сожалению, семья на этот раз не сможет жить со мной постоянно. У них много дел дома во Флориде. Будут здесь лишь наездами, так что никакой школы. Но если и есть место, где нашей семье комфортно, где мы прекрасно ориентируемся, то это Минск.

— Дважды тебе пришлось срываться с места посреди сезона. Это не испортило впечатления о “Динамо”?
— Каждый раз возвращался, когда ситуация менялась. Сейчас здесь новый тренер, другая ментальность. Команда явно омолодилась, и есть ощущение, что моя роль тоже изменилась. Я один из самых возрастных игроков “Динамо”. Полагаю, именно богатый хоккейный опыт позволил мне получить еще один шанс. В прошлом же от меня требовали сугубо голов, очков, атакующих действий. Разумеется, и сейчас стремлюсь играть хорошо и набирать очки. Но хочется также помочь молодежи на площадке и за ее пределами.

— Первый уход получился болезненнее второго?
— Да. Тогда вообще был сбит с толку и озадачен. Оставалось совсем немного времени до того, как я мог бы заиграть за сборную Беларуси. Но, видимо, в клубе ко мне отнеслись безразлично. Думали: “Ай, Лингле здесь только из-за паспорта”. А потом вообще не нашли ничего лучшего, кроме как сказать: “Ты нам не нужен”.

— Все эти истории не подорвали самооценку?
— Я почувствовал, как же все-таки это здорово, когда тебя берут в команду и обеспечивают работой. Особенно нынешним летом. Предложений не было — сидел дома и ждал, а команды повсюду уже начинали сборы. Это стресс — стал нервничать, а агент успокаивал: мол, потерпи, скоро что-нибудь найдется. Но было неизвестно, когда и кто меня пригласит… Поэтому очень рад, что сейчас я здесь. Начинаю сезон с большим оптимизмом.

— Возраст ощущаешь?
— Да, время бежит, организм уже не тот, что пять лет назад. Но если заботиться о нем, правильно питаться, то можно довольно успешно противостоять старению.

— Когда мы беседовали в апреле, ты вообще не собирался возвращаться в КХЛ.
— Обстоятельства были другими. В “Динамо” еще работал прежний тренерский штаб. К тому же мне и теперь кажется, что очень хорошо выступил за “Айсберен” в чемпионате Германии. Думал, там захотят меня оставить. Но в берлинском клубе тоже произошли изменения, и возраст сыграл против меня. Не предполагал, что еще вернусь в КХЛ. Понимал, что в этой лиге реально попасть разве что в нероссийский клуб. Однако белорусский паспорт помог. Что ж, я очень старался помочь сборной, и сейчас мне за это в некотором роде воздалось.

— Чемпионат мира ты рассматривал как возможность показать себя и заработать новый контракт?
— Нет. Когда получил гражданство, сказал себе: сделаю все, что в моих силах, дабы помочь сборной. И в Париже играл, даже не думая впечатлить какие-то клубы. Хотя, знаешь, предложения как раз тогда появились, но из низших лиг. А я еще хочу поиграть в топ-дивизионе.

— Многие критиковали сборную за выступление во Франции. А был ли позитив?
— У нас очень молодая команда. Такие ребята, как Шарангович, получили опыт. Это очень важно для Беларуси — ведь не знаем, кто нас заменит в будущем. Перспективные ребята есть: тот же Шарангович, Когалев. Они определенно способны усилить сборную. Костицыны и Кулаков не вечны. Нужна свежая кровь. А вообще я участвовал в двух чемпионатах мира, и оба раза у нас был сложнейший календарь на старте. Попадали в непростое положение, теряли уверенность, но когда нужно было кровь из носу побеждать — делали это. Тоже позитив.

— Тебе понравился Париж?
— Да. Он точно такой же, как мне рассказывали и я видел на фото… От французской Канады город заметно отличается, несмотря на общность языка. Грязный? Нет, ничего такого не заметил. Помню, с Денисовым поднялись на Эйфелеву башню. Правда, я побаиваюсь высоты — дальше первого уровня подняться не рискнул. Сказал Владимиру: “Иди дальше, а я подожду”.

— Как-то ты говорил, что твой отец Дидье — бельгиец.
— Его родители — мои бабушка с дедушкой — приехали из Бельгии. Папа же появился на свет в Квебеке и на родине предков не бывал. Как, к слову, и я — но хотел бы посетить Брюссель, Брюгге…

— У тебя еще есть мотивация защищать цвета сборной Беларуси?
— Пока не знаю. Пойми, дело не том, что я не ценю этот уровень и возможность выступать за страну. Просто в моем возрасте организму на финише сезона непросто. Надо больше отдыхать. Посмотрим, как буду себя чувствовать весной.

— Чем ты занимался летом, помимо тренировок?
— Пару недель просто отдохнул во Флориде. Съездил с семьей в Диснейленд. Естественно, повидался с Эллисоном и Веске, живущими неподалеку. Райан Гундерсон тоже приезжал. Конечно же, мы говорили и о “Динамо”.

— Помнишь свои первые впечатления от Минска?
— Да, я приезжал с нижегородским “Торпедо”. Играли на совсем тогда новой “Минск-Арене” — она очень понравилась, но, кроме дороги от нее до гостиницы, ничего толком не видел. А уже в 2011-м, когда подписал контракт с “Динамо”, ознакомился с центром. Город развивается очень быстро. Не был здесь несколько месяцев, приезжаешь — появляются новые магазины, рестораны, здания. Минск распускается, как цветок. Много чего происходит, особенно в хорошую летнюю погоду. По-моему, минчане за эти годы стали счастливее. Они больше гуляют и улыбаются.

— Обычно иностранцы говорят, что белорусы хмурые.
— Не согласен. Да, возможно, сейчас они просто радуются солнцу после дождливого отрезка лета. Но видно, что и в целом жизнь улучшается.

— Ты хорошо знаешь Минск?
— Да, ориентируюсь. Дорогу найду.

— Представляешь, где находятся… ну, скажем, Шабаны?
— Съезжаешь с шоссе на МКАД — и потом еще поворачиваешь направо, верно? Это там живет президент?

— Не совсем.
— Значит, что-то путаю. У меня ужасная память на названия. Но визуально такие районы вполне могу знать.

— Когда к тебе приезжают гости, что им показываешь?
— Обязательно центр города. В нем чувствуется приятный европейский вкус. Интересно посмотреть на церкви — они не похожи на американские. Вечный огонь… Само собой, белорусские рестораны, местную еду. А, еще забыл библиотеку. Никогда не был внутри и даже не знаю, есть ли там книги на английском. Но снаружи здание смотрится интересно, хотя и странно. Похоже на какой-то волшебный шар. Говоришь, там наверху есть смотровая площадка? Не знал.

— Помнишь, какой курс доллара был в 2011-м, когда ты впервые приехал в “Динамо”?
— Кажется, три тысячи. А сейчас уже двадцать — точнее, два рубля. К слову, к монетам я привык быстро. А из старых денег у меня осталась тысячная купюра.

— В твоем флоридском доме есть белорусские сувениры?
— Да, милицейская фуражка, клубный динамовский журнал. Еще кусочек соли из солигорской шахты, которую мы как-то посетили. И магнитик из Минска.