Арямнов нашего времени. Когда про меня заговорили плохо, назло стал плохим

Уж во всяком случае это не самая важная черта в многогранном образе олимпийского чемпиона Пекина. Недавно 29-летний штангист возобновил карьеру и выиграл чемпионат Минской области. Однако в этом интервью мы решили оставить спорт в стороне. И пообщаться на отвлеченные темы: о youtube-канале, семье, Борисове и жизни — его и страны в общем… Как оказалось, несмотря на частое звучание Андрея в прессе, мы многого о нем не знали. Правда, иногда разговор все же скатывался к любимой Арямновым тяжелой атлетике: куда уж без нее?

— Помните момент, когда сказали себе: хочу открыть youtube-канал?
— Началось все с того, что мне стало скучно. Был такой период в жизни, когда все остановилось. Ходил на тренировки, возвращался домой, и так по кругу. Лучшие ученики уходили. Захотелось рассказать, что происходит. Тем самым получил дополнительный стимул тренироваться. Просто решил: сегодня все, что наснимаю, обязательно выложу в интернет. Это не блог — такой видеодневник моей жизни. Даст бог, выступлю в Токио-2020. Хочу поставить жирную точку в карьере. После Токио, думаю, закончу.

— Канал приносит вам доход?
— Практически нет. За монетизацию перечисляются какие-то средства. Но они не съемные, потому что должна накопиться определенная сумма. А реквизиты я убрал, поскольку это не очень хорошо смотрится и не работает. Оставил лишь координаты с предложением помочь тяжелоатлетам. Тренировать — это мое. А канал — реклама для меня как специалиста. Дело не в финансах. В СМИ обо мне говорят по-разному. Хочу оставить для истории, для человечества не те строки, которые сочинили различные писатели нашего времени. Хочу показать себя так, как вижу сам, рассказать, кто я на самом деле. Чтобы про Арямнова не говорили плохо, а говорили, как есть.

— Какой выпуск кажется вам наиболее удачным?
— Считаю, что завести канал — в принципе самое удачное мое решение за последние пять лет. На сегодня он не раскручен. Пристреливаюсь, выбираю контент. Общество должно изучить то, что я говорю. Меня еще пока смотрят ютьюбовские зрители. Вот когда начнет смотреть мировая общественность, профессионалы, тогда можно будет сказать, какой ролик удачный. Недавно выпустил видео (41-е по счету), в котором показывается, как я выступаю на чемпионате Минской области. Это новые сорок шагов от обычного человека до спортсмена, который поднимает двести килограммов. Я ведь был травмирован, нога порвалась в десяти местах. Первые полгода после повреждения ходил, как инвалид. Чувствовал себя просто ужасно. Ты был сильнейшим человеком на земле, а сейчас хромаешь, и на тебя люди смотрят… Не хочу даже знать, о чем они думали. Но теперь я здоров.
Нужны спонсоры или поддержка со стороны сборной. Хочется выступить за свою страну. Я настоящий патриот. И никогда не потерплю бездельников, тунеядцев, негодяев в своем государстве. Не хочу молчать о проблемах. У нас много хорошего, но и много всякой ерунды. Наш президент любит спорт. Однако в эшелоне пониже хватает прихлебателей. Моя жизненная позиция: если ты начальник и не справляешься с обязанностями, ты совершаешь преступление, занимая пост. Это предательство по отношению к тем людям, которые хотят, чтобы наш гимн звучал везде и флаги были гордо подняты. Не могу бросить страну в то время, когда я ей больше всего нужен. Я осознал многие ошибки.
Когда про меня начали говорить плохо, стал принимать неправильные решения и доказывать, что я такой плохой и есть. Это моя самая страшная ошибка. Она меня совершенно не характеризует как личность. Просто делал назло, пошел против всех. Но я никогда не был тем человеком, которого всем показал.

— Вы рассказывали, что познакомились с женой, когда вам не было еще и трех лет…
— В моем дворе жила бабушка Ольги. Когда увидел будущую супругу, удивился, что здесь появился кто-то моложе меня. Стали общаться. Правда, был период, когда она перестала приезжать. Вскоре я попал в сборную по тяжелой атлетике. Рано начал получать деньги. Однажды готовился к сбору на Украине. Мне было четырнадцать. Ольга тогда посмотрела на меня с другой стороны. Она из обеспеченной семьи. Оттого, может, и пропала тогда со двора, что подумала: эти ребята неперспективные. А здесь иду я, совершенно взрослый человек, уже добившийся каких-то целей, в дорогом спортивном костюме… Короче, на коне. Когда вернулся со сбора, она снова была у бабушки в гостях. Понял, что оказался замечен и меня ждут.

— А если бы ваша дочь пожелала заниматься тяжелой атлетикой?
— Не хотелось бы. Потому что это самый тяжелый вид спорта. Но я хочу, чтобы Даша чем-то занималась обязательно. Пусть и непрофессионально. Когда ребенок увлечен, это формирует личность. Стараюсь, чтобы она все больше узнавала себя. Постоянно дискутируем с женой: давай запишем ее туда, туда. Сейчас занимается гимнастикой — даже не понял окончательно, спортивной или художественной. Есть атрибуты и одного вида, и другого. Люблю называть ее Дарья Андреевна, это очень представительно.

— В вашем роду были богатыри?
— Все мужчины в родне очень сильные. А женщины — красивые. Деды были моряками. Мой отец метр шестьдесят семь ростом, но занимался баскетболом. Это мужественно. При этом мог допрыгнуть до кольца.

— Где работают ваши родители?
— В Беларуси наша семья живет недолго. Ровно столько, сколько и я. Возможно, был зачат еще там. Там — это Урал, Первоуральск, Екатеринбург. Мама родилась в Первоуральске. Отец — в Башкортостане. Мы крепкие уральские парни. При той генетике да на белорусских воздухе с едой я и раскрылся.

— Как ваши родители попали в Борисов?
— Изначально сюда приехал мой дедушка. Лет за десять до того, как все остальные. Приехал, построил дом, отослал письмо: собирайтесь и вы. Он хорошо умел делать печи. Сначала к нему отправились бабушка и сестры. Мой отец долго думал, но тоже согласился. Спустя время подтянулись и остальные. Помню, дедушка рассказывал: посмотрел на карту, увидел центр Европы и решил, что поеду. На Урале тогда абсолютно не было перспектив. Он размышлял так: от Борисова до любой европейской страны — рукой подать. Кто захочет, вернется или уедет в другое место. Захватывайте, мол, всю Европу. Понимаю, что мог никогда не оказаться в этой стране. Тем не менее считаю ее своей. Но после того, что пережил, иногда закрадывается мысль: а достойна ли меня моя страна?

— Почему не переезжаете в Минск?
— Родня у меня немногочисленная. В Борисове — большинство родственников, друзья… Хочу жить рядом с близкими людьми. Хотя сейчас понимаю: надо бы переехать. В Минске для меня все-таки больше возможностей. Тем более именно в столице тяжелая атлетика не развита. По большей части уже поднял борисовскую спортшколу на нормальный уровень. Считаю, как олимпийский чемпион должен был это сделать. В свое время попросил миллиард рублей на реконструкцию зала. Дал импульс. Ремонты уже закончились. Короче, это очень интересный вопрос. Но пока не выведу спортшколу на еще более высокий уровень, останусь в Борисове.

— У вас была квартира в Минске. Что с ней стало?
— Я не смог бы прожить только на зарплату тренера. Сбережений не осталось. Сейчас моя зарплата сто пятьдесят долларов. За последний месяц вообще получил только 96 рублей. А у меня жена, дочь, имущество, за которое надо платить. Если бы не сдавал в Минске квартиру, пришлось бы все продать, чтобы прожить. Почему-то таким патриотам, как я, не помогают. Люди иногда говорят: дурак, почему не уезжаешь? Но я хочу и дальше жить в окружении этих людей, что-то делать. Еще говорят: Андрей, ты глупый человек, почему просил не для себя? Речь о спортшколе. Думаю, тот поступок больше всего характеризует меня. В нашей стране доброе почти не помнят, а плохое всегда в памяти. Недавно ужаснулся. Никогда не заходил на страничку обо мне в википедии. А вот недавно заглянул. Всему миру интересно, кто такой этот олимпийский чемпион. Но кому интересно, где там я пьяный ездил? Что за бред? А журналисты, которых не назову умными людьми, еще и всунули в мою страничку статьи под своими фамилиями. Зачем мне чужие фамилии, особенно корреспондентов? Противно, мерзко, ужасно. Не хочу ни с кем делиться славой.

— Почему за последний месяц получили только 96 рублей?
— Потому что у меня зарплата такая. Постоянно высчитывают какие-то штрафы, издержки… Старая петля до сих пор на мне. Конфисковали машину, уйма других проблем. Не могу забыть о них, встать на ноги. Если бы я не был олимпийским чемпионом, реально не справился бы со всем этим. Вижу, что у нас полно отчаянных людей. Живу в доме, где много пенсионеров. Когда люди получают пенсию, они не улыбаются. Они счастливы, когда на почте платят за коммуналку. Мол, смогли. Случайно заметил эту тенденцию.

— Какие еще свои проблемы имеете в виду?
— Наша система наказания очень строга и сурова. Во многих случаях несправедлива. Вот мне дали три тысячи долларов штрафа. Как я могу с такой зарплаты рассчитаться? Это невозможно. После Олимпиады мне стал оказывать пожизненную помощь мясокомбинат. Так и здесь еще налог высчитывается. Обычный работяга сейчас ничем не защищен. Между ним и начальником пропасть. Начальник ворует вагонами, и его за это просто увольняют с работы. А обычный колхозник за украденную курицу получает десять лет тюрьмы. Нужна нормальная живая организация, которая могла бы останавливать неправильные законы. Многовато стало уголовников. Я тоже считаюсь уголовником, рецидивистом. Хотя работаю с детьми, в жизни ничего плохого не сделал. Да, была проблема, проехал слегка выпившим за рулем. Меня сдали близкие люди. Никогда не садился пьяным вдребезги и не ехал голливудить. Просто перегонял машину. Из меня сделали изверга. Есть же примеры из других стран. Фелпс курил марихуану — извинился перед страной, ничего страшного. Болт попал в аварию — тоже простили. А у меня забрали машину, зарплату, дали штраф… За одно преступление столько наказаний.

— Раньше у вас был автобизнес. Что с ним сейчас?
— Ничего. Все прогорело. Обманули друзья. Пытался вкладывать во многое. В итоге имущество обратно не вернулось. Очень доверчивым был. Если бы не тренировался, мог бы уделять делам больше внимания. А так рассчитывал на честность товарищей. Когда что-то делал сам, прибыль была. Это даже бизнесом не назовешь. Скорее, увлечение, изучал, что такое автомобили. Покупал, чинил, продавал…

— Сейчас в чем-то себе отказываете?
— Во всем. Хожу в тех вещах, которые выдавали еще в сборной. Денег не хватает. Получил, заплатил за кредиты, раздал штрафы, одел ребенка, дал жене — все. Работать я, по сути, не имею права нигде, кроме спортшколы. Все из-за этих проблем с государством. Работа официально должна быть одна, причем государственная. Выбрал спортшколу. Вот занялся блогом, тренирую людей индивидуально… Много потенциальных олимпийских чемпионов ходят по нашим улицам. Главное — подобрать ключик. Потихоньку дела налаживаются.

— Вы рассказывали, что почти все ваши детские друзья теперь или наркоманы, или алкоголики…
— Говорил немного не так. Друзей у меня не было. Я ведь занимался спортом. Речь о ровесниках из окружения. Единицы стали хоть кем-то. Остальных не видно. Тех, с кем бегали по улицам, собирали бутылки… Раньше все их сдавали. Я зарабатывал больше, чем мама на заводе. За счет “движения”. Это было еще до занятия штангой. Жили неподалеку от вокзала. Если в два года я бегал по двору, то в шесть — уже по вокзалу. Шевелился. Недалеко был рынок. Помогал там. Кто-то из приятелей, наверное, сейчас сидит. В Борисове вообще, думаю, треть мужского населения прошла через тюрьму.

— С чем это связано?
— С бедностью. Когда дети голодные, часто совершаются поступки, о которых жалеешь. У нас какая в народе мысль? Если украл больше, чем заработаешь за срок, что сидишь, это нормально. Если меньше — обидно.

— Когда вам было труднее всего в финансовом плане?
— Сразу после Олимпиады. Пока не стал олимпийским чемпионом, не был ни к кому пристегнут. А потом все стали меня учить. Не прошло и полугода, как тогдашний министр спорта Григоров и таможенник Шпилевский решили, что деньги мне не нужны. И забрали стипендию, к которой я шел с шести лет. Мол, выписали штраф, лишили прав. Дай-ка мы еще стипендию заберем. Думаю, это самый плохой поступок в жизни этих людей, и он меня очень потряс. Я всегда был уверен в своем государстве. А тогда понял, что люди могут просто сломать. Это было такое полупоказательное действие.
С теми, кто не защищен, хуже всего поступают. Каждого второго строителя кидают. Я знаю, мой брат, тоже строитель, рассказывал. В Борисове много людей, которые ни на что не рассчитывают и не верят в чудо. Оттого и пьянство, алкоголизм, наркомания.
Меня тяжелыми условиями не испугаешь. Просто обидно. Государство никак не помогает. Ты пять лет просидел в Палате представителей — у тебя пенсия больше, чем у Героя Советского Союза. Но, судя по тому, что в стране творится, эти чиновники ничего не делают. Страна не развивается. Если раньше люди еще пытались обсуждать плохое, то сейчас: ай, даже говорить нет смысла…
А милиция? Стоим с коллегами трезвые возле спортшколы. Идет мальчик, вчера восемнадцать лет исполнилось, вряд ли служил… Чего вы нарушаете общественный порядок? Ему до лампочки, что мы просто разговариваем. Они невоспитанные, необразованные, многие ругаются матом.
Герои не нужны стране. Никто не хочет ими быть, потому что не понятно, как получить эту награду. Это в Советском Союзе было все четко и ясно. Сейчас все упирается в деньги. Люди ищут только те места, где можно заработать, а не прославить государство. Это регресс человеческого самосознания. Помню, пошел в тяжелую атлетику, чтобы получить значок мастера спорта. А сейчас дети ко мне приходят: ну и что, что ты олимпийский чемпион? У тебя ни машины, ничего — не хочу быть таким. Молодежь не знает, к чему стремиться. Уверен, этим поколением мы проиграем любую войну, случись она. Потому что половина перейдет на сторону врага. Нет патриотизма. Это пугает.

— Раньше вы говорили: в детстве единственным поводом пропустить тренировку для меня был нерест рыбы. Сейчас любите посидеть с удочкой?
— Нет времени. Весь в работе. К тому же тренируюсь. Уже много лет не был ни на рыбалке, ни в грибах, ни в ягодах. Занят в спортшколе. Иногда создашь коллектив, а потом придет одна вошь (я так называю) — и все разбегаются. Полтора года занимался одним парнем. Четырнадцать лет. Летом ушел на каникулы. Однажды вижу, как он с сигаретой в руках в футбол играет. Им сейчас неинтересно. Или девки утягивают из спорта, или друзья, сигареты, пиво. Молодежь растет не в духе патриотизма. В голове только нажива и веселье. Мы упустили поколение. Оно полуспайсовое какое-то.

— Сколько у вас детей занимаются?
— До начала лета было десять. После каникул пока никто не пришел. Один вон уже с сигаретой ходит… У меня не такая зарплата, чтобы бегать за детьми, которые никого не уважают. Пока не было ребят, сам тренировался. Плюс у меня инженерный проект, делаю тренажеры. Я человек научный. У меня два высших образования. Одно, правда, неоконченное. Собираюсь учиться дальше.
Несколько парней приходили пару недель назад. Но я готовился к соревнованиям, не посвятил им много времени. Вот сейчас у меня начинается рабочий год. Надо собирать ребят заново. Я совершил ошибку, что распустил их на отдых. Но жду парней. Поезжу по домам. Плюс готовлюсь еще один набор произвести. В интернете выпущу ролик пригласительный. Многим родители запрещают ходить. Тот ребенок, который бегал с сигаретой, написал эсэмэску: мне мама не разрешает тренироваться, надо экзамены сдавать. Единственное, что удержит его на плаву, — спорт. Он ведь тогда даже не выкинул сигарету, просто спрятал руку за спину. Если бы меня тренер увидел с сигаретой в этом возрасте, я проглотил бы ее от испуга.
Или взять алкоголь. Он ведет к деградации. Общество у нас страшно пьющее. Если в Минске это еще, может, не так видно, то за “кольцом” все бухают. Да и в столице навалом пьяных. Едешь в автобусе после работы — три-четыре человека выпивши. Это не те пьяницы, которые бухают, потому что им весело. Просто жизнь грустная и тяжелая. Назвал бы это отчаянием и усталостью народа.

— А у вас эти отчаяние и усталость есть?
— Я недавно был в этом состоянии. Но сейчас понял, что бессмысленно отчаиваться. Тоже можно начать пить. Пришел с работы, выпил, спать — и так по кругу. Это не мое. У меня растет дочка. Не дай бог, у нее начнется такая жизнь. Не могу позволить себе остановиться. У меня отец выпивал. Не хочу, чтобы Даша видела то же самое.

— Отобранные водительские права еще можно вернуть?
— Они мне не нужны. Два года уже не езжу. Не мое. Понял это поздно. На самом деле намного круче, когда едешь на заднем сиденье. Особенно, если тебя везет такая красивая женщина, как моя супруга. Я себя так хорошо не чувствовал, даже когда ездил за рулем дорогих машин.

— Нет ощущения, что самое важное в жизни случилось, еще когда вам было двадцать?
— Ни в коем случае. Самое важное и интересное в моей жизни — видеть, как растет дочка. Если вы думаете, что Олимпийские игры важнее, — это чушь собачья. Формирование меня как нормального человека прошло намного позже Пекина-2008. Всегда знал, что буду олимпийским чемпионом. Для меня это не ново. Новым был результат. Надеялся на еще более высокий. Но тренеры не дали его показать. Они знали, что у меня настолько поднялся позитивный рейтинг в стране, что я по щелчку пальцев мог стать главным тренером сборной, потом министром спорта. Элементарно. Хотя, еще находясь в национальной команде, тренировал часть тяжелоатлетов. Сейчас хочу воспитать идеального спортсмена. Или поколение спортсменов. А тогда я специально стал плохим. Причем настолько, что дрожали стены. Это было глупо.

— БАТЭ до сих пор считаете конкурентом?
— Я олимпийский чемпион. Меня все знают. А что такое БАТЭ? Ни завод, ни команду не знают. Тем более футбол не спорт, а бизнес. Нас с БАТЭ сравнивать нельзя. Они бизнесмены, пускай зарабатывают деньги. Даже не считаю нужным говорить про БАТЭ. Мой конкурент — штанга.
Перечислю мои титулы, которые в Беларуси не ценят. Я самый сильный 20-летний юниор за всю историю тяжелой атлетики. Я самый сильный человек на Земле этого тысячелетия. Думаю, тяжелая атлетика — тот вид спорта, по которому можно делать такие выводы. Считаю, я великий человек. Но в моей стране меня не ценят. Проще было сделать из меня антигероя, чем дать рычаги, чтобы навести порядок.

— Вашей жизни когда-нибудь угрожала опасность?
— Много раз. Сейчас, кстати, переосмысливаю жизнь. Помню, в детстве чуть не утонули с братом в речке. Раньше строили такие мосты, где посередине была дырка, чтобы люди стирали белье или набирали воду. Смотрю — брат булькнул. А мне было тогда, наверное, три с половиной. Ухватился за него и держусь. Оба не умели плавать. Мы, кстати, родились в один день — 17 апреля, только с разницей в четыре года. Нас увидел мужчина, прибежал на помощь. Может, тогда уже проявилась моя мужская сила. Мокрого семилетнего брата удержал на руках.
Второй случай. Мне было шесть лет. Шел по рельсам, и на душе — не помню, из-за чего — было очень тяжело. Думал: хочется ли мне жить? Перед тем как меня выдернула из-под поезда одна женщина, промелькнула мысль: нет, как бы ни было сложно, все равно буду жить.
Ну и третий случай. Несколько лет назад на отдыхе в Египте плавал с маской. Начался отлив, и меня резко утянуло далеко в море. Если бы поехал туда пить, не смог бы спастись. Уже думал, как мне лучше захлебнуться: резко самому нырнуть или пусть волна накроет? Начал кричать о помощи. И мне помогли. Те люди потом рассказывали, что живут в комнате напротив нашей. И только прилетели, сразу пошли на пляж. Сначала хотели отправиться на один пирс, потом выбрали другой. Увидели меня. Спросили у местных: почему не спасаете, человек тонет… Те отвечают: тонет — это когда голова спряталась под воду. Мне помогли. После этого проспал на лежаке до вечера. Такой шок! Жене и ребенку решил не рассказывать. Захотелось отблагодарить тех людей. Но на ресепшне сказали, что в этот номер уже недели две никто не заселялся. Может, это и не люди спасли меня — ангелы?

— Вы нарисовали мрачную картину нашего жизнеустройства. Как жить дальше?
— Нужно отказаться от алкоголя, заняться спортом. И не быть аполитичным. Ходить на выборы, изучать депутатов… Сам я пока в политику не хочу лезть. Но на нее влияю тем, что, если я знаю, что человек мерзавец, обязательно расскажу всем. Чтобы он не смог двигаться по карьерной лестнице. Надо обязательно участвовать в жизни страны. Нельзя жить с мыслью, что мы ничего не можем изменить. Мы все можем. Мы способны поднять страну. Каждый должен начать с себя. Нужно выйти из списка самых пьющих стран мира, сплотиться и построить светлое будущее для нового поколения белорусов.