Тема на двоих. Эта музыка будет долгой

В конце концов, даже бескорыстный Юрий Деточкин виноват, но он не виноват — и все же был наказан по всей строгости, пока не освободился со словами “Люба, я вернулся!” И выходит, что участь клуба-чемпиона предопределена — если только в Борисове в эти дни не готовят какую-то безупречную линию защиты.
Кстати, опыта юридических разборок у “желто-синих” — большой пломбированный вагон. БАТЭ судился в Лозанне по “делу Гутора”, который расторг контракт в одностороннем порядке. БАТЭ стучал в двери УЕФА — и обжаловал в тамошних дисциплинарных органах дисквалификацию Брессана за удаление в лигочемпионской встрече с “Экранасом”. БАТЭ защищался перед ирландским “Дандолком”, который дошел до Ньона в надежде оставить вне игры Родионова на ответный матч. Это все международный опыт на высочайшем уровне — и опыт большей частью успешный, победный.
В Борисове умеют идти до конца не только на футбольном поле, но и на правовом. Поэтому первое, что нужно принять в ожидании разбирательств по “казусу Веремко” — эта музыка будет долгой. Какой бы вердикт ни вынес дисциплинарный комитет — он не истина в последней инстанции. Есть еще апелляционные органы, где все можно обжаловать. И наконец, есть европейские институты, куда под угрозой лишения золотого титула грех не обратиться по старой доброй памяти.
Вполне можно прогнозировать, что тяжба затянется, и не ровен час, финиширует после того, как закончится, не раскупорив шампанское, сам чемпионат. И вот этого, знаете, совсем не хочется. Не говоря уже про щекотливые подробности этического свойства, в которые норовит вляпаться наша высшая лига.
Недаром ведь молчат конкуренты БАТЭ. Не высказываются официально в пользу святости регламента ни “Динамо”, ни “Слуцк”, ни “Шахтер”. Понимают: не с юридической точки зрения, но с трибуны стадиона их надежды на эти “минус 3” выглядели бы позорно. И расскажи кому непосвященному, к какой бюрократической мелочи может свестись в белорусском футболе вопрос чемпионства, — тот еще и вспомнит шараповское: закон как кистень.
Понимаю: в 2007-м был прецедент, по всем формальным признакам идентичный. По иронии судьбы с участием БАТЭ и “Динамо”. Но минчане тот матч и так проиграли 1:2 — и техническое поражение за “казус Ясинского” ухудшило им всего лишь разницу мячей. И ни на что тогда “Динамо” не претендовало — закончило чемпионат на девятом месте.
И вообще, если говорить о былом правоприменении, то кто готов поручиться, что за суверенные четверть века нормы регламента у нас трактовались всегда одинаково? В вопросах игры? В практике финансовых обязательств? В области лицензирования? Или все же бывали в разное время поблажки, послабления, шаги навстречу — в духе игры и здравого смысла? И ради того, чтобы не выставляться на посмешище?
Да и с прецедентами не так все однозначно. Пример Ясинского — сильный пример, не зря его так быстро вспомнили за десятилетней давностью. Но была еще и история братьев Платоновых — восемь сезонов назад. Давайте и ее освежим в памяти.
30 августа 2009 года, Жодино, матч “Торпедо” с “Шахтером”. На 68-й минуте в составе гостей произошла замена — под своим 26-м номером на поле вышел Дмитрий Платонов. Правда, в составе горняков футболиста с такими именем-фамилией… не было! А был другой Платонов — Павел, брат-близнец. Обознался заполнявший протокол солигорский администратор Александр Новик — перепутал две капли воды.
“Шахтер” тогда выиграл 2:1, вырвав победу на 85-й минуте. Аккурат благодаря голевой передаче “Лжедмитрия”. В прессе тогда шутили на мотив “Матч выиграл Сыроежкин”, а проигравшие жодинцы накатали в БФФ протест. Все-таки против них играл не тот Платонов, какой был заявлен на матч. По паспортным данным совсем другой, хотя и похожий.
Дисциплинарный комитет дело рассмотрел — и постановил (цитируется по “ПБ” от 3.09.2009): “Считать ошибку Новика формальной, не связанной с ходом футбольного процесса и не повлиявшей на результат…” Была там еще основополагающая отсылка к фиксированному номеру 26 — мол, на замену вышел тот, “кого знали все участники матча”. “Шахтеру” влепили штраф — и дело закрыли. Хотя насчет “правомерного участия”, согласитесь, можно поспорить.
Веремко тоже все знают. И на “ход футбольного процесса” 23 сентября он влиял ровно так, как может влиять запасной вратарь. То есть никак. Вопрос, считать ли “формальной ошибкой” то, что квитанция об оплате у него датирована 22-м числом, а деньги на счет БФФ поступили подозрительно поздно — 27-го? И достаточно ли фатальна эта ошибка, чтобы ее ценой стала форменная неразбериха вверху турнирной таблицы на финише сезона? И в самом худшем случае — чье-то чемпионство за чужой счет?
Вопросов много. Первые ответы — послезавтра.