“Дело о договорняках”. Следствие вели... Евгений Попов: будет странно, если эта история никого ничему не научит

Мы продолжаем знакомить читателей с подробностями расследования — и о них нигде не расскажут обстоятельнее, чем в правоохранительных органах. Корреспондент “ПБ” провел два с половиной часа в Следственном комитете. Причем не отвечал на вопросы, а сам их задавал. Ответ же держал следователь по особо важным делам центрального аппарата СК РБ Евгений ПОПОВ, в ведении которого и находилось “дело о договорняках”.

— Что дало толчок расследованию? Вряд ли ведь кто-то посмотрел футбол и решил: это договорной матч…
— Конечно, нет. Вообще, обычный просмотр игры для выявления нечестных матчей — путь в никуда. Необходима достаточно кропотливая работа правоохранительных органов, в том числе органов дознания — в нашем случае ГУБОПиК, и работа эта должна быть начата задолго до матча.
Отмечу, что очень важно провести четкое разграничение между составом преступления, предусмотренного ст. 253 Уголовного кодекса, и тем, что в обиходе называется договорным матчем. Уголовно наказуемым является факт подкупа — передачи или получения денег. Это то ядро уголовного дела, которое должно быть установлено и доказано стопроцентно.
По данному делу органом дознания, на мой взгляд, была проделана очень качественная работа. Незначительные фрагменты этой работы уже освещались в СМИ, но по ним вполне можно составить некоторое впечатление о масштабах трудозатрат правоохранительных органов еще до возбуждения дела. Без этой работы эффективное расследование дела было бы невозможным.
Важно обозначить, почему не были привлечены к ответственности в нашей стране некоторые из иностранных граждан, которые приезжали в Беларусь с готовностью предоставить незаконное вознаграждение за оказание влияния на результат матча. Здесь нужно проследить за цепочкой. Первый матч, по которому велась оперативная работа, — “Ислочь” — “Динамо” (Брест). Орган дознания зафиксировал ряд встреч с участием наших будущих обвиняемых, вместе с тем было замечено присутствие на них одного из футболистов “Ошмян”. Естественно, не могли не продолжить дальнейшую разработку в этом направлении: если человек из “Ошмян” участвует в диалогах, посвященных договорным матчам, это серьезное основание полагать, что и его команда также как-то в них задействована. Это предположение подтвердилось в дальнейшем — следующим эпизодом стал поединок “Барановичи” — “Ошмяны”. Однако мы увидели, что в передаче денег участвует Сыроквашко, входящий в тренерский штаб “Луча”. Значит, надо браться и за минскую команду. Остановка на любом из этапов вела бы к тому, что мы не выявили бы всю сеть. В любом случае из приезжих организаторов объективно можно было задержать только одного, который “заказывал” тот матч, непосредственно после которого прошла серия задержаний. Этим человеком стал Лемик. В то же время уголовные дела возбуждены в отношении всех фигурантов, в том числе иностранных. Все материалы переданы на Украину и в Россию.

— А что касается еще более раннего этапа — откуда-то ведь должна была взяться зацепка по “Ислочи”?
— Органы дознания ведь и работают для выявления преступлений. Причем не только по заявлениям, но и самостоятельно. Поэтому говорить, что кто-то пришел и сказал: Замара, Сыроквашко, Маковский, кто-то еще организовывают договорные матчи — не совсем правильно. Если говорить об информации, то можно вспомнить, что она и в СМИ публиковалась неоднократно. Тот же Сыроквашко в своих интервью открыто говорил о фактах передачи-получения денег.

— Есть основания полагать, что украинские и российские деньги на организацию договорных игр приходят в страну не в первый раз?
— Если бы мы достоверно знали, что это так, то вменили бы и другие эпизоды. Опираться на предположения с точки зрения следствия неправильно. Да, известно, что были попытки сговора с целью организации других матчей. Они были зафиксированы. В том числе это касается упомянутого в суде поединка “Днепр” — “Ошмяны”. Было обращение к ряду игроков гостей — в целом фамилии пересекаются с обвиняемыми. Им предложили деньги за поражение в первом тайме с разницей в два мяча и по результатам матча в четыре мяча. Однако передача денег должна была осуществляться по факту достижения задачи. Игра закончилась со счетом 5:4, задача выполнена не была, деньги не передавались. То есть уголовно наказуемое деяние — факт подкупа — не состоялось. Хотя эта ситуация, безусловно, может стать предметом внимания федерации футбола, куда, собственно, вся информация и была отправлена. То же касается и некоторых других игр. Этим и объясняется то, что количество обвиняемых не совпадает с количеством лиц, причастных к договорным играм, информация о которых была приведена на сайте БФФ. В ближайшем будущем федерация будет иметь возможность отреагировать на них в соответствии со своими регламентирующими документами.

— Между тем почти все игроки заявляли, что играли честно.
— Повторю: одни лишь ошибки футболистов не образуют состав преступления — его образует факт передачи денег. Если игроки согласились обеспечить результат матча и получили за это вознаграждение — это преступление. Действия в матче при этом являются крайне опосредованным доказательством вины. Футболисты могут ошибаться. Почему это происходит — ни один специалист не скажет. Мы можем констатировать только ошибку, но не ее причину. Скажем, если последний защитник отдает пас в ноги сопернику — это ошибка, которую может констатировать любой. То же самое, если последний защитник теряет мяч, когда пытается обвести нападающего, и тот выходит на ударную позицию. Причину однозначно определить нельзя, но если достоверно известно, что этот футболист получил деньги за оказание влияния на результат матча, то эта ошибка предстает уже в ином свете.

— В деле есть также более ранний эпизод — игра БАТЭ — “Гранит”, которая состоялась в ноябре 2015 года.
— В ходе следствия анализировалось множество информации, и многие моменты изучались в ретроспекции. Так была обнаружена переписка Сыроквашко со Шмаковым, в ходе которой первый прямо заявлял, что “они сделали матч”. Мы видели, что диалог не относится к расследуемым эпизодам, стали разбираться, что это за игра, была продолжена оперативная работа. И достоверно был восстановлен факт подкупа. Сыроквашко писал: “Женя, где наши деньги? Вернешь столько, сколько должен — 18 тысяч долларов”.

— Однако в суде было сказано, что эти деньги не были переданы.
— Это так. Но вместе с тем Сыроквашко, чувствуя обязанность рассчитаться с Гавриловым, перевел ему деньги. Безусловно, речь идет о намного меньшей сумме, однако факт подкупа состоялся. Что касается Шмакова, то с моей стороны неправильно будет говорить об иностранных гражданах, потому как вся доказательная база передана в их страны. Как она будет оценена с точки зрения законодательства России и Украины, мне судить сложно. Равно как о перспективах расследования там — это зависит от специфики законодательств сопредельных стран.

— Одно дело о договорных играх, переданное в Россию, было там же “похоронено” около десяти лет назад. Речь об “Операции “Крот”…
— Изучить его с учетом передачи в другую страну, мне было довольно непросто. Однако много информации было в медиа, в том числе в “Прессболе”. Насколько понимаю, во время расследования “операции “Крот” не хватило того уровня работы органов дознания, который был продемонстрирован сейчас. Очень важный нюанс: тогда работа начиналась после, а не до игр. Но опять же комментировать решение правоохранительных органов другой страны не могу.

— Вернусь к Гаврилову. То есть если бы Сыроквашко от чистого сердца Илье эти деньги не отдал, вратарь под следствие не попал бы?
— Получается, что так. Повторю, преступление образует факт передачи денег.

— Предлагаю подробно остановиться на самом резонансном деле — матче “Ислочи” и брестского “Динамо”. В ходе судебного процесса сложилось ощущение, что идея провести договорной матч принадлежала Маковскому. Это так?
— Нельзя говорить однозначно. Имело место общение между Замарой и Маковским, и сказать, кому принадлежит инициатива, достаточно сложно. Например, встреча с россиянами Тортуновым и Пузановым была организована Замарой. Однозначно говорить, что виноват кто-то один, нельзя.

— Просто считалось, что это иностранцы сюда приходят и ищут организаторов. А в упомянутом случае, по сути, было наоборот.
— Есть спрос — есть предложение. Может быть, не совсем корректно, но это так. Если бы люди, предоставляющие преступные деньги, знали, что в Беларуси это организовать нельзя, они сюда не поехали бы. Если бы белорусы, связанные с футболом, знали, что получить деньги за договорные игры невозможно, они этим не занимались бы. Они нашли друг друга. Нельзя ведь говорить, что россияне приехали и ходили по Минску, ища, с кем бы встретиться — это абсурд. Равно как и о том, что футболисты договорились и потом искали деньги. Нужно вести речь о симбиозе идей.

— Сколько раз вы пересматривали эту игру?
— Точно более пяти. Кроме того, допрашивался весь состав “Ислочи”, в том числе игроки, которые не были в основном составе. И каждому задавались вопросы о действиях футболистов, попавших под следствие.

— Наверное, слышали, что в суде возмущались: мол, следователь Попов выступает экспертом в футбольных вопросах.
— Да. С бесконечным уважением отношусь и к игрокам, и к тренерам, однако футбол — это ведь не квантовая механика и не ракетостроение. Он существует в том числе для зрителей и болельщиков, которые базовое представление о нем все-таки имеют. Вот, например, момент, когда фолил Рыжко. Соперник входит в штрафную, уходит в сторону, не создает непосредственной опасности. Однако защитник сбивает футболиста. Это не вынужденное нарушение и не единственное спасение от гола. Это ошибка, и таково мнение не только мое. Об ошибках Рыжко говорил и главный тренер на послематчевой пресс-конференции. При этом, что характерно, эти ошибки были крайне высоко оценены заказчиками, которые попросили Юрию “передать побольше денег”. Но ему предъявлено обвинение не на основании этой ошибки, а потому что он получил деньги за оказание влияния на результат матча. Поэтому говорить, что я давал оценку действиям игроков, которая отличалась бы от той, что говорили другие футболисты и тренеры, не совсем правильно.

— А как вы восприняли слова, что вам, может быть, “Ислочь” пойти тренировать?
— Никак. Они были сказаны не к месту. Судебное заседание — серьезный процесс, который не стоит превращать в комедию.

— Имелись ли основания полагать, что были замешаны другие тренеры, в том числе Жуковский?
— Нет. Наоборот, однозначно было установлено, что Виталий Леонидович не был ни причастен к организации договорного матча, ни осведомлен о нем. В ходе следствия главному тренеру задавались вопросы, которые касались в основном оценок действия игроков и их поведения до и после встречи. Мы побеседовали в спокойной обстановке, он высказал свое мнение относительно ряда моментов, привел некоторые статистические показатели. Жуковский лучше других знал, как могли действовать футболисты и как они действовали. За эту оценку я ему очень благодарен. Вместе с тем он неоднократно подчеркивал, что сурового наказания никому не желает и в целом произвел на меня впечатление порядочного человека.

— Игроки “Ислочи” Папуш и Денисевич были освобождены от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием. Как и почему это произошло?
— Освобождены так же, как и вратарь “Луча” Напорко. В Уголовно-процессуальном кодексе есть статья 30-я, которая позволяет на стадии предварительного расследования с согласия прокурора в случаях совершения нетяжких преступлений прекратить уголовное преследование в связи с деятельным раскаянием. Объяснить хотелось бы на конкретном примере Напорко — это характерная ситуация.
Раскаяние ведь должно проявляться не только в том, что он пришел к следователю и сказал “я раскаиваюсь”, но также в действиях. Если он был искренним перед партнерами по команде и тренером, если не лгал — это также должно оцениваться. Останавливаемся, во-первых, на жизненном пути Напорко: он раньше к ответственности не привлекался. Во-вторых, на обстоятельствах совершения преступления: ему, человеку достаточно юному, начинают звонить старшие партнеры по команде: мол, с тобой хотят поговорить, к тебе приедут. Затем приезжает его тренер, который говорит: мы будем добиваться не победы, а поражения. Имею в виду, естественно, Сыроквашко. И спрашивает: ты с нами или нет? Легко поставить себя на место Напорко. Момент принятия решения о совершении преступления здесь несколько отличается от иных. В-третьих, рассматриваем дальнейшие действия Напорко. После матча он деньги не присвоил, а возвратил Сыроквашко. И еще до допроса в следственных органах самостоятельно и достаточно четко изложил свою позицию, рассказал, как и что происходило. Идем дальше. Напорко стал одним из немногих, кто после допроса подошел к тренеру и директору клуба и рассказал, что происходило, попросил прощения. Совокупность всех этих моментов и позволяет принять подобное решение. При этом освобождение от уголовной ответственности в данном случае не реабилитирует человека — он фактически считается лицом, совершившим противоправные действия, и обязан выплатить уголовно-правовую компенсацию.
Что касается Папуша и Денисевича, то у них схожая ситуация. Они явились к нам добровольно, рассказали, что происходило. Кроме того, их роль не была связана с вовлечением других лиц в участие в договорном матче.

— Давайте представим такую ситуацию: человек узнает, что будет проводиться договорной матч с его участием, однако денег не берет и в то же время делает определенную ставку в букмекерской конторе. Получается, с точки зрения закона он чист?
— Вопрос о ставках на матчи со своим участием вообще достаточно интересный и дискуссионный. Момент подкупа предполагает участие двух лиц, в данном же случае подкупающий и подкупаемый — по сути, одно и то же лицо. Кстати, в связи с этим Следственным комитетом подготовлена работа с предложением по совершенствованию 253-й статьи УК РБ. Отмечу, что нами был установлен конкретный факт: футболист, зная о договорном характере матча, в котором он будет участвовать, сам пошел в букмекерскую контору и поставил деньги. У него был изъят соответствующий квиток. На мой взгляд, здесь виден возможный путь совершенствования нормативной базы по оценке подобных действий с точки зрения Уголовного кодекса. Вместе с тем им уже дана оценка в документах БФФ — прямо предусмотрен запрет на ставки лица, участвующего в официальных соревнованиях под эгидой БФФ, а также под эгидой УЕФА и ФИФА.

— Однако ставки могут делаться в России, в азиатских конторах не самим игроком, а его женой, родственниками, друзьями. Как быть в этом случае?
— Я высказал позицию о возможном совершенствовании законодательства, но в приведенном вами случае меры могут приниматься и со стороны БФФ, возможно, посредством постановки соответствующих вопросов на уровне УЕФА.

— Еще один нюанс, с точки зрения букмекеров. “Ислочь” должна была не выиграть в первом тайме, однако это относительно невысокий коэффициент. Но во время судебного процесса несколько раз проскочило понятие “тотал на первый тайм”, в котором двое фигурантов, Лебедев и Алумона, забили по голу. Возможно, был несколько иной сценарий?
— Следствию известно, что изначально “Ислочи” предлагалось проиграть первый тайм, однако Владимир Маковский отметил, что на такое команда не пойдет. Они готовы разве что не выиграть, в надежде на то, что после перерыва получится одержать победу. Что касается голов, то, например, Алумона забил пенальти — было бы слишком очевидно специально промахнуться.

— Среди заказчиков преступлений назывались имена Павел и Дмитрий из Киева. Их фамилии не оглашались намеренно или пока не известны?
— Дело в том, что в отношении некоторых лиц работа еще ведется, в том числе в других государствах.

— Давайте поговорим о наказании. Объясните обывателю, почему Сыроквашко и Замара получили сроки с направлением в исправительное учреждение открытого типа, Маковский — без направления.
— Сразу скажу, что решение суда — это и есть закон, который нужно исполнять, а не обсуждать. К тому же приговор еще не вступил в законную силу. При этом отмечу, что судья и гособвинитель серьезно погрузились в материалы и провели качественную работу в весьма сжатый срок. Особенно учитывая, что по делу проходило 15 обвиняемых. Да, читал, что многие говорили: наказание жестокое. Хотелось бы провести небольшой экскурс в историю. Один из первых выявленных договорных матчей “Манчестер Юнайтед” — “Ливерпуль” состоялся в 1915 году. Эта информация есть в открытом доступе. Футбольная ассоциация Англии предложила два варианта: либо пожизненная дисквалификация, либо отправка на фронт. Многие выбрали пойти на войну, и с них сняли наказание. Правда, с некоторых посмертно. Так что если говорить о строгости, хотелось бы спросить — в сравнении с чем? Или взять ту же Италию, где понижались в классе лидеры чемпионата, а совершившим преступления лицам давались реальные тюремные сроки и штрафы в 80 000 евро…
Добавлю, что преступления по статье 253 не включены в список коррупционных, однако по своему духу они таковыми являются: человек получил деньги за то, что сделал свою работу не так, как должен. Это суть коррупции — продажность. В нашей стране на спорт тратится значительная часть государственных денег. Поэтому страна вправе требовать в ответ хотя бы честности.

— Что представляет собой наказание без направления в ИУОТ?
— Человек находится дома, но крайне значительно соблюдает ряд правоограничений. Сейчас налажена очень серьезная система контроля за людьми, отбывающими данный вид наказания. Человек должен быть дома в определенное время, разумеется, не должен совершать никаких нарушений, у него есть четкий режим. Он обязан являться по вызовам уголовно-исполнительной инспекции и его в любой момент могут посетить представители инспекции. В целом ограничения довольно жесткие.

— Ключевой фигурой “дела о договорных матчах” называется Замара. Правильно ли это?
— Я уходил бы от тенденциозных терминов, вроде “ключевая фигура” или “основной фигурант”. Каждый из тех, кто совершил преступление, отвечает за него. Да, у Замары большое количество преступных эпизодов, но говорить, что он главный организатор, нельзя ни в отношении его, ни других.

— Главный тренер “Ислочи” не причастен к договорному матчу. А что скажете о “Луче”? Сыроквашко на суде говорил, что давал указания в присутствии всей команды. Помимо этого, известно, что в курсе договорного характера матча с “Ошмянами” был в том числе директор клуба Дмитрий Карповский.
— Ситуацию немного неправильно интерпретировали. Когда команда встала в круг, Сыроквашко сказал что-то вроде: ребята, мы хотим сегодня выиграть? Тогда в первом тайме нам выигрывать не надо. Те, кому надо, поняли, что имелось в виду.
Что касается директора Карповского, он еще в прошлом году откровенно все рассказал в прессе. О том, что имевшейся у него информацией должен был распорядиться иначе. Определенной информацией, что матч будет носить нечестный характер, он обладал. Денег не брал — это установлено следствием. Полагаю, реакции с его стороны не последовало, потому что, как любой руководитель клуба, он хотел, чтобы его команда выиграла. Карповский неправильно оценил ситуацию и решил, что цель оправдывает средства. В принципе он еще на стадии следствия все это говорил.

— Вы уже упомянули об игре “Днепр” — “Ошмяны” и других матчах. Сколько их всего было под подозрением?
— Под подозрением бывают люди, а не матчи. Каждая же игра, хотя бы вскользь упомянутая во время разговоров или перед которой проводились встречи, кажущиеся подозрительными, обязательно изучалась на предмет возможных фактов подкупа. Результат уголовного дела — эта верхушка огромного айсберга. В том плане, что был изучен очень большой объем информации. Мы ведь не ткнули в четыре-пять игр — и попали. Так не бывает.
Здесь снова вернемся к понятиям потенциального оказания незаконного влияния на результат игры и получения денег за такое влияние. Это не одно и то же. Подобных ситуаций, когда обсуждались другие игры, мы установили, конечно же, большее количество. Однако они не образуют состава преступления. Тем не менее данные по каждой из таких встреч направлены в федерацию футбола.

— То есть, по сути, договорных игр намного больше, чем нам известно?
— Вот опять мы скатываемся к оценке действий футболистов… Могу привести пример одного из матчей, информацию о котором мы предоставили в БФФ. В беседе между двумя людьми обсуждается возможность проведения договорной игры. Ни с одной, ни с другой стороны не звучит отказа. Условия: проигрыш в первом тайме и в матче в целом с разницей не менее чем в два мяча. Смотрим на результат — два гола пропускаются в первые пятнадцать минут. Однако факт передачи и получения денег не был установлен, доказательственной базы нет, предъявлять претензии с точки зрения Уголовного кодекса мы не вправе.
Другой пример: один из обвиняемых по делу в переписке с женой говорит о возможности оказания влияния на результат. Затем этот футболист забивает в свои ворота…

— Сколько таких игр?
— В федерацию переданы данные еще о пяти встречах, кроме тех, что рассматривались в суде.

— Во время чтения телефонных переговоров можно было услышать фразу “судьи “работают”?
— Информация об участии одного судьи в противоправных действиях также предоставлена в БФФ.

— Если не брать в расчет Уголовный кодекс, у вас все же не складывается впечатление, что “договорняков”, о которых пока не известно, множество?
— О том, что предложения футболистам поступают до сих пор, я недавно прочитал даже в одном из СМИ. Но скажу так: для меня будет странно, если эта история никого ничему не научит. Естественно, мы не можем полностью исключить возможность организации таких игр. Возбуждение уголовного дела — не панацея от повторного совершения преступления. Но человек как минимум задумается… Интересно, что многие из обвиняемых вообще не знали о существовании ответственности. Да, понимали, проигрывать матчи за деньги — нехорошо. Но что за такое бывает, никто не знал. Говорили: ну, наверное, федерация будет как-то наказывать…

— Прокомментируете приговор украинцу Лемику, которому два года лишения свободы были заменены на крупный штраф?
— К иностранцу по данной статье можно применить только два вида наказания — лишение свободы или штраф. Поэтому Лемику, который, по сути, привез эти преступные деньги в Беларусь, прокурор просил большее наказание в сравнении с другими фигурантами. Однако судья посчитал достаточным назначить довольно большой штраф, который фигурирует в приговоре, порядка 50 тысяч долларов.

— Другой фигурант — вратарь “Ошмян” Желудок в суде рьяно доказывал свою невиновность: мол, заставили. Тем не менее для него запрашивались два года ограничения свободы, а затем приговорили к штрафу, более крупному, чем у других обвиняемых.
— Опять же действия судьи и прокурора абсолютно понятны. Желудку вменено в вину оказание незаконного влияния на два матча. Больше, чем у Желудка, их только у Замары и Сыроквашко. И наказание соответствующее. А честно играл футболист или нет, повторю, другой вопрос. Он, как и остальные, получил деньги, согласившись оказать незаконное влияние на результат. Он мог быть задержан даже до начала матча — и у него был бы оконченный состав преступления. При этом дробления наказания в зависимости от размера вознаграждения, равно как и от статуса соревнований, в статье 253 нет. Неважно: сто рублей человек получил или миллион, за матч первой лиги или чемпионата мира (единственное условие: это должно быть профессиональное соревнование).

— Может, есть еще эпизоды, по которым продолжается расследование?
— За Следственный комитет и тем более органы дознания говорить не могу, но у меня в производстве таких дел нет.

— Вы создаете впечатление человека, хорошо ориентирующегося в футболе. Давно ли являетесь болельщиком?
— Я бы не употреблял слово “болельщик”, но футболом интересуюсь, хожу на стадион.

— На матчи “Динамо”?
— В последнее время меня чаще можно увидеть на арене “Луча”, чем на “Тракторе” во время игр “Динамо”. Причем это не связано с профессиональной деятельностью. С 14 лет стараюсь пару раз в месяц смотреть игры вживую.

— За кого болеете?
— Не хотел бы говорить о “болении”. В Беларуси есть много команд, достойных уважения: БАТЭ — за высоты, которых он добился на европейской арене, минское “Динамо” — за огромное количество достойных воспитанников. Это и клубы первой лиги. Нельзя не уважать тот же “Луч”, который начал сезон с “минус десять”, а сейчас идет на первом месте, не располагая сверхресурсами. Или минское “Торпедо”, которое восстановлено благодаря усилиям болельщиков. Той же “Ислочи” желаю только хорошего. Печально, что клуб попал в такую ситуацию. Хочется, чтобы он довел до ума строительство стадиона, которое анонсировал. Этот список можно продолжать очень долго. В минувшую субботу, например, я был на матче “Энергетика”-БГУ — замечательная команда, которая, на мой взгляд, правильно строится — от школы.

— Слышали историю о техническом поражении в матче с “Торпедо”?
— Разумеется, на той игре я тоже был. Бездоказательные домыслы — это поиски черной кошки в темной комнате. Потому что можно вспомнить подобные факты и у мадридского “Реала”, когда неправомерно играл Черышев. Можно ли требовать, чтобы менеджмент “Энергетика” был выше уровнем, чем в “Реале”?

— Обидно, что подобное происходит в белорусском спорте?
— В работе следователем мне приходится иметь дело с разными преступлениями, и воспринимаю их как данность. И это все равно как спросить у врача: вам не обидно, что болеют люди? Безусловно, такие факты не красят наше спортивное общество. Однако не скажу, что у меня были какие-то особые чувства. Есть работа — и ее надо сделать качественно. Но эта работа может быть выполнена лишь при эффективном взаимодействии. И если высокий уровень профессионализма ГУБОПиК и прокуратуры не стал откровением, то уровень поддержки со стороны федерации футбола приятно удивил. Как только всплыли факты, мы сразу же получили доступ ко всем материалам и документам. Были обеспечены условия полнейшего сотрудничества, хотя, казалось бы, история бросает тень на имидж организации. Знаю, что многие обвиняют БФФ: мол, при вас, товарищ Румас, случились договорные матчи. Могу истолковать это иначе: при вас случилось выявление фактов договорных матчей и наказание людей, к ним причастных. И не в последнюю очередь благодаря работе федерации.
А печально другое. Каждый клуб — своеобразный символ своего города или региона. Или страны — если выступает на международной арене. И беда в чем? Люди-то верят. Да, их немного, пусть даже несколько сотен.
Ключевой вред нанесен болельщикам. Не федерации, о которой говорят: ай-яй-яй, у вас договорные матчи. Не клубам, с которых сняли очки. А вред людям и обществу, причем значительный. И для меня удивительна позиция некоторых обвиняемых: дескать, ничего страшного, болельщикам все равно понравилось, получили удовольствие и ничего не заподозрили. Это очень странно. Люди ведь шли смотреть соревнование, а не спектакль.

— Между тем некоторые из фигурантов дела продолжают работать в футболе, в том числе с детьми.
— Кстати, я не оценивал бы так категорично то, что говорят насчет Лебедева или Маковского. В их работе с детьми не вижу однозначно черной краски. Почему? Многие, в том числе специалисты, отмечают: с детскими тренерами в стране беда. Лебедев же поиграл во всех трех “больших” клубах Беларуси, выступал в российской премьер-лиге, это игрок, добившийся определенных результатов. Маковский — лучший футболист страны 1996 года. Они готовы передать какой-то опыт детям. Допускаю, что это правильно. Не думаю, что они будут учить их играть на ставках. Если же каждый из них сможет воспитать хотя бы одного футболиста своего же уровня, мне кажется, это будет вклад в футбол. И, может быть, в этом и будет их искупление.