Не один раз легендарная белорусская баскетболистка Анастасия Веремеенко намекала, что завершает игровую карьеру. Однако, не устояв перед настойчивыми просьбами тренеров, возвращалась на площадку. И вдруг после заключительной встречи финальной серии чемпионата Беларуси, принесшей пристоличному «Горизонту» очередные золотые медали, во всеуслышание объявила: все, это был мой последний матч. Момент, приближение которого пугало, увы, настал.

Отечественный баскетбол потерял великую центровую, на протяжении двух десятков лет верой и правдой служившую сборной, яркого лидера, способного едва ли не в одиночку сделать результат. Тринадцать раз Анастасия признавалась лучшей баскетболисткой Беларуси, оставив далеко позади партнеров по национальной команде, — уникальное достижение.

К сожалению, пандемия COVID-19 и последовавшее затем отстранение белорусок от международных соревнований под эгидой ФИБА не позволили Веремеенко и К° как следует пошуметь в Старом Свете — пришлось финишировать со старым багажом. Зато каким! В составе сборной — бронзовая медалистка Евробаскета-2007, на клубном уровне — многократная чемпионка, серебряный призер и победительница Кубков Беларуси и Турции, трехкратный серебряный призер Евролиги, четырежды выигрывала бронзовые награды первенства России, чемпионка EWBL, была удостоена множества индивидуальных призов. Не верится, что эпоха доминирования Веремеенко подошла к концу. Но это так…

— Настя, ты не раз порывалась завершить карьеру, но, поразмыслив, продолжала играть. Теперь же официально об этом заявила. Есть ли обстоятельства, которые могут тебя вернуть?

— Нет. Раньше это был в основном импульсивный порыв — особенно в конце сезона, на фоне усталости. Решение окончательное и бесповоротное принято еще год назад — уже прошлым летом я знала, что эта кампания станет последней. Все очень взвешенно, и уже ничто меня обратно не вернет.

— Основная причина какая: физическая усталость, моральная, может, семейные обстоятельства?

— Точно не семейные. Физические кондиции, понятно, просели — не нравится мне бегать в моем престарелом возрасте (смеется). Умом осознаешь, как нужно сделать, а тело уже не догоняет. А второе: когда расходятся баскетбол старый и новый, получается, что на площадке то ли я не понимаю, то ли меня. И при таком дисбалансе было уже не так интересно играть. Ни в коем случае не обвиняю молодых. Наоборот, мне кажется, мы, «старушки», тянем их назад. Костяк состава «Горизонта» все-таки возрастной, молодежь больше в подыгрыше, и если девчата хотели бы организовывать стремительные атаки или действовать агрессивнее в защите, то мы не потянули бы. Поэтому объективно настало время дать им возможность двигаться вперед без нас.

— Но готовы ли они стать лидерами?

— А куда они денутся?! Кто-то же должен заменить меня, Юлю Рытикову, возможно, Вику Гаспер — не знаю, остается она в команде или нет. Пусть берут на себя ответственность, решают задачи.

— Ты ушла красиво, когда «Горизонт» сделал золотой дубль. А проиграй вы финал — это повлияло бы на решение?

— Перед пятым матчем подошла к тренеру и сказала: «Я не готова праздновать победу. Но если мы вдруг проиграем, можно этой же ночью куда-нибудь улечу?» Мы действительно расстроились, что серия растянулась до пяти матчей. Понимаю, болельщикам интересно, зато нам очень стыдно. Если сравнивать составы, то не в обиду «Минску» с учетом его финансовых обстоятельств и кадровых происшествий в сезоне, мы обязаны были уверенно побеждать с минимальным количеством встреч. Поэтому, как говорится, не столько ждала победы, сколько очень боялась проиграть. В любом случае я ушла бы, только послевкусие осталось бы неприятным.

— Практически всю жизнь, начиная с девятилетнего возраста, ты посвятила баскетболу. Что он дал тебе, а что — ты ему?

— В принципе баскетбол построил всю мою жизнь — личную, спортивную, финансовую. Воспитал определенные человеческие качества. Понятно, благодаря работе тренеров, которые меня ставили на путь истинный. Не думаю, что в какой-нибудь другой сфере деятельности можно выстроить такую дисциплину, отношение к жизненным позициям. Что я дала этой игре? Не знаю… Хочется верить, что внесла немалую лепту в эпоху нашей прекрасной сборной, которая входила в топ-группу фаворитов европейского женского баскетбола.

— А твой характер менялся благодаря баскетболу?

— Думаю, в большей степени на это влиял возраст. Когда тебе 19-24, все горит в руках, ты горда, упряма, многого не понимаешь, думаешь, что кто-то тебе желает плохого, считаешь, что тренер не прав. С годами же воспринимаешь все немного по-другому. Затихают эмоции, берешь паузу на ответ оппонентам. Это и называется жизненный опыт.

— Философски относиться к неизбежным в спорте поражениям так и не научилась?

— Увы… Спокойно отношусь к победам, особо им не радуюсь. Зато поражения меня просто бесят. Миллион раз пересматриваю матч, ищу свои ошибки. Кошмар! Особенно если проиграли в белорусском чемпионате — это трагедия. Не люблю уступать даже на тренировках — для меня это всегда очень неприятно.

— Твоя семья — баскетбольная. Иной дороги, кроме как в спортзал, в детстве у тебя не было?

— Наверное. Это легкий путь, но в то же время верный.

— Каждая девочка мечтает иметь старшего брата. Тебе повезло?

— Я гордилась, конечно. Особенно когда Вова стал выступать за «Гомельских рысей». Шел семимильными шагами. И когда на тренировках девочки постарше, которым он нравился, расспрашивали о брате, было приятно. Но активного подросткового общения у нас не сложилось, потому что рано разъехались. Он, когда учился в гомельском училище, жил в общежитии, я же в четырнадцать лет уехала в Минск, в РУОР. И до какого-то возраста мы невольно отдалились друг от друга. Зато сейчас очень хорошо общаемся семьями, наверстываем упущенное.

— Успехи Володи вдохновляли или, наоборот, раздражали?

— Всегда следила за его достижениями. Однако какой-то ревности, зависти, если это имеется в виду, не испытывала. Между нами никогда не происходило соревнования, кто добьется большего, кто круче. Это на семейном ужине могли поспорить, но в шуточной форме. А так радовались успехам друг друга, поздравляли, созванивались.

— Кто из вас больше похож на папу, а кто — на маму?

— Мне кажется, со временем это менялось. В детстве мама считала, что я — папина. А сейчас замечаю, особенно в общении с дочерью, что у меня появляются какие-то мамины черточки. С другой стороны в Володе вижу папины жесты, определенную манеру поведения. 

— В юном возрасте занятия баскетболом наверняка лишали чего-то любимого — о чем-то жалела?

—  Не особо. В детстве успевала и потренироваться, и во дворе погулять, и уроки сделать. Кстати, училась хорошо. И когда переехала в Минск, вроде бы ничего не потеряла. У нас была сплоченная команда, время сходить в кино или прогуляться всегда выкраивали. Поэтому никому из подружек, не занимавшихся спортом, не завидовала.

— Первый выезд на соревнования за пределы Гомеля отложился в памяти?

— Нет. Помнятся более поздние выезды в Минск на туры чемпионата страны. Команды со всех городов заселялись в гостиницу «Спорт», в том числе и ребята, общались, было весело. Мне всегда нравился турнир Рыженкова, на который приезжали иностранцы. Детские соревнования, но тогда казалось, что ты уже взрослая: одна, без родителей, да еще и деньги на карманные расходы выделяли.

— Спортсмен — продукт, вылепленный руками тренеров. В твоем становлении чья основная заслуга?

— Считаю, что Белевича, светлая ему память. Переход из детского баскетбола во взрослый — очень сложный и важный период в жизни любого спортсмена, у меня он проходил под его руководством. Образно говоря, Виктор Иванович сделал всю черновую работу.

— В РУОРе у вас действительно подобралась классная команда. Пошумели в чемпионате страны, выиграли серебро чемпионата Европы U-16.

— Точно. Белевич говорил, что мы — золотой набор. На самом деле много девчонок из той команды попали в национальную сборную. Некоторые до сих пор играют — например, Надя Надежко в «Олимпии».

— С кем-то поддерживаешь связь?

— С Юлей Рытиковой — вместе играли за «Горизонт», хотя учились с ней в разных классах. С Сашей Тарасовой — это подруга навсегда.

— Она по-прежнему живет в Германии?

— Да. Работает тренером.

— В то время отрыв от семьи легко восприняла или на первых порах по ночам в подушку плакала?

— Такого точно не помню. Возможно, адаптация далась легче потому, что переехала в РУОР в восьмом классе, а в седьмом почти половину учебного года провела то в Гомеле, то в Минске, куда меня вызывали на соревнования. Жила в общежитии, познакомилась со многими девчонками. Поэтому переезд восприняла абсолютно спокойно. Да и папа с мамой постепенно готовили к тому, что придется быть самостоятельной. Это сейчас родители сильно переживают, если ребенка в таком возрасте приходится отправить в другой город. Снимают гостиницу, живут рядом. Много лет назад было значительно проще.

— Жизнь другой была…

— Интернета ведь не было, и о многом мы просто не знали.

— А свою дочь сможешь отпустить?

— Не раз думала об этом. Раньше была уверена, что спокойно отпущу. А в последнее время это желание ослабевает. Как представлю, что в 16-17 лет девчонки летят на другой конец земли в страну, совершенно не похожую на нашу… Нет, это не по мне. Конечно, если какой-то вариант с переездом все-таки нарисуется, надо будет готовиться, оценивать плюсы и минусы. Однако мне всегда спокойнее, когда моя девочка рядом.

— Десятилетняя Саша идет по твоим стопам или по-прежнему отдает предпочтение плаванию?

— С плаванием закончила. В приоритете баскетбол, занимается в «Горизонте». Я не заставляла, она сама захотела, и ей очень нравится. Буквально стала фанаткой баскетбола. Сейчас она на Кипре у папы — тренируется каждый день, делится видео. Данные у нее сумасшедшие, но что получится — пока никто не скажет. Блок-шоты ставит даже лучше, чем я. Бывало, в детской игре штук пятнадцать делала. Машет своей мухобойкой направо и налево. Прикольно смотрится.

— Саша левша, как и ты?

— Да.

— Какой у нее рост?

— 173 сантиметра. Серьезная такая мадам с 43-м размером стопы.

— Ого! Наверное, есть сложности с подбором обуви?

— Пока нет. Ей главное сказать, что это не мужская обувь, а женская (смеется).

— Прямая дорога тебе — стать детским тренером и готовить дочку.

— О нет. Из тренерских специализаций эта — самая сложная. Детский тренер закладывает капитальную базу: дисциплина, становление, привыкание ко всему. Кроме того, он должен поставить ребенку технику, с которой тот останется на всю жизнь. И ошибаться непозволительно. Детские тренеры на вес золота, их на руках носить нужно. Очень тяжелый труд. Мне кажется, проще прийти во взрослую команду, где все профессионалы. Ну, давайте сыграем первую комбинацию. Плохо бежите — отжимайтесь. А детям как объяснить, что придется отжиматься, если плохо бежишь? Там совсем другая психология.

— Ты не современная баскетболистка в том смысле, что за двадцатилетнюю карьеру сменила лишь три профессиональных клуба. Страшилась новизны, другой обстановки?

— Может, не была уверена в своих силах. Если меня все устраивает, то спокойствие дороже, чем что-то новое, подстраивание под команду, тренера, руководство. Помню, огромным стрессом для меня был предстоявший переезд в Турцию. Подготовка — сумасшедшая, будто к полету в космос. Хотелось быть максимально готовой ко всему новому.

— И как встретили в «Фенербахче»?

— Нормально. Девчонки приветливые. С английским первое время возникли сложности. Хотя все лето зубрила язык с репетитором по два часа в день, плюс домашние задания, а в итоге в голове оказалась каша. Знала сотни слов и фраз, но не понимала, как их употреблять. Когда же прибыла в Стамбул и со мной начали общаться по-английски, потихоньку все стало на свои места. Поняла, что американки разговаривают на каком-то цыганском английском. И взяла за правило: главное, говорить, а поймут меня или нет — это их проблемы. Через месяц-два стало гораздо легче.

— «Фенербахче» становился чемпионом Турции, выигрывал серебро Евролиги, вместе со сборной Беларуси ты выступала на чемпионатах мира, Европы и Олимпийских играх. Для многих баскетболисток — предел мечтаний. А как ты воспринимала эту возможность?

— Спокойно. В сборную всегда ездила с удовольствием. Только однажды сделала паузу: в 2014-м пропустила мировое первенство. Да, порой приходилось преодолевать какие-то проблемы с организацией подготовки, но все это нивелировалось участием в топ-соревнованиях. Безусловно, осознавала, на каком уровне играла. В Турции к «Фенербахче» особое отношение: знаменитая команда, море болельщиков. Но как-то не превозносила себя до того уровня, на котором находился клуб, держалась скромно.

— И все-таки спустя шесть лет произошло расставание. Почему?

— В клубе сменилось руководство, плюс на мою позицию взяли новых игроков. Агент сказал, что попытается продлить контракт, но финансовые условия будут совсем иные. Я поняла, что они не сильно хотят меня оставить. А еще осознала, что, наверное, не потяну тяжелейший сезон — очень устала. Тогда с бывшим мужем обсудили ситуацию и решили, что как минимум полгода играть нигде не буду. Так и случилось.

— Разные сезоны — разные составы команд. Какой был близок к идеальному, чтобы, так сказать, звенел как струна?

— Думаю, ни в сборной, ни в клубе подобного не было. Всегда казалось, что нам чего-то не хватает. В «Фенербахче» одно время тренер не дотягивал до уровня игроков. В сборной периодически ощущались проблемы на некоторых позициях.

— Разве национальная команда, завоевавшая бронзовые медали в 2007 году, не выглядела идеальной?

— На мой взгляд, самой мощной и сбалансированной сборная выглядела чуть позже — в 2009-2010 годах. Правда, тогда на «мире» и Евробаскете мы дважды останавливались в шаге от пьедестала. Вот если бы подписали сильную американку на первый номер, состав точно был бы идеальным.

— Как восприняла появление в сборной натурализованных американок Хардинг и Бентли?

— Положительно. Почему бы не воспользоваться таким преимуществом, если это позволяет ФИБА? Всегда легионеры закрывали слабую позицию. В принципе если игроки хотели чему-то научиться у американской баскетболистки, они это делали. Если нет — то это не проблема тренера. Ему нужно добиваться результата. 

— Кто из них наиболее проникся белорусским менталитетом?

— Обе по человеческим качествам классные девчонки. Бентли до сих пор кайфует от приездов в сборную. Понятно, в данном случае финансовый фактор не играет абсолютно никакой роли. Ей нравится находиться в Минске, к каждому игроку подходит, обнимается — как будто и не уезжала никуда. Хардинг тоже была компанейской. Принимала нашу культуру, никогда не выказывала претензий относительно условий проживания в гостинице или на базе, нашей кухни. Уникальные американки. Нам очень повезло, что выбор пал именно на них.

— Линдсей Хардинг стала успешным тренером, трудится ассистентом главкома в клубе НБА «Лос-Анджелес Лейкерс». В игровую пору у нее проявлялись соответствующие задатки?

— Вспоминаю, что она всегда старалась по тактике подсказать, помочь. Ее игровой уровень был высоким, наверняка она понимала, что нас надо подтягивать до него. С другой стороны, может, мы как раз и подтолкнули ее к мысли стать тренером.

— На многих турнирах ты становилась недосягаемой по показателям блок-шотов. В чем секрет?

— Нет никакого секрета. Не сказала бы, что обладала особым прыжком или интуицией. Вероятно, это срабатывало на природном чувстве. Как, к примеру, игрок, делающий множество перехватов. Вроде бы не быстрый, не с длиннющими руками — а спроси, как он это делает, не сможет объяснить. Вот и я ответа не знаю.

— Среди твоих соперниц множество звездных центровых: Грайнер, Мессеман, Груда, Ндур, Степанова, Торренс, Холлингсворт, Йованович… Кто был самой неудобной оппоненткой?

— Очень не любила играть против Груды. Худая, костлявая, шурует локтями, занимает ползоны под щитом. Мы ее называли «пауком». Трудно опекать тех, кто атлетичнее тебя. Особо выделю Мессеман. Феноменальный игрок, который год забирает призы MVP на чемпионатах. Бельгийка физически особо не выделяется, зато голова работает, как компьютер. Вроде удачно защищаешься против нее, а она за секунду тебя обыгрывает — не скоростью, а мышлением, хитростью, высочайшей техникой.

— А как же Грайнер с ее 206 сантиметрами?

— Она прямолинейная, рассчитывает только на рост и мощь.

— Женский коллектив особенный. Какому тренеру легче им управлять: мужчине или женщине?

— Наверное, мужчине. Только он должен отказаться от джентльменских принципов по отношению к слабому полу. Надо прикрикнуть — кричи. Если человек с пятого раза не понимает, что ему втолковывают, можно обозвать дурой — и обижаться не стоит. Для меня это нормально. Но многим тренерам-мужчинам трудно переступить психологический порог. В этом плане женщине проще. А в целом, думаю, все индивидуально, зависит от специалиста. Скажем, «Фенербахче» один период возглавляла Валери Гарнье — уникальный случай. Разговаривала с нами полушепотом с утонченными манерами, да еще с французским прононсом. Ее порой на тренировке мы не слышали, что уж говорить о тайм-аутах в матчах при бушующих трибунах. Однако она так доходчиво давала установку, что мы, даже не слыша ее по ходу матча, все делали правильно.

— Тренер с вами общалась по-французски?

— По-английски. Но на первых порах он был такой несовершенный, что я даже переводила ее слова американкам, которые вообще ничего не могли понять.

— Турция — особенная для тебя страна. А могла бы там остаться жить?

— Нет.

— Почему?

— Порой раздражал менталитет турок: они агрессивные, вспыльчивые, шумные. По еде испытывала некоторые неудобства. Не люблю специи, острое, ненавижу баранину, а они умудрялись готовить говядину так, что она была со вкусом баранины. Жить постоянно — нет. Отдыхать — да, делаю это с удовольствием. Природа прекрасная. В декабре прилетишь — еще все зеленое, не жарко. Для меня Минск — самый уютный и самый красивый город, но когда после возвращения выходишь из самолета, контраст цветовой гаммы и погоды очень сильно ощущается.

— Сборная Беларуси — особая страница биографии. Как считаешь, бронза ЧЕ-2007 — это потолок нашей «валидольной» команды, или она могла добиться большего?

— Точно не потолок. Конечно, не на каждом Евробаскете, но еще несколько раз могли завоевать медали. Франция и Испания, иногда Сербия были вне конкуренции, а за ними я всегда видела нас.

— То есть могли стать и чемпионками Европы?

— Вряд ли. Сыграть в финале — да, но победить… Ну, если бы только в титульном матче не сражались с испанками или француженками. В принципе перед каждым чемпионатом я была уверена, что можем рассчитывать на бронзу.

— Команды Франции и Испании — самые сложные соперники?

— С ними действительно тяжело. Уверенные в себе. Если сербок можно надломить попаданиями или еще чем-то, то эти упрямо топили до последнего и добивались своего. Как бы матч ни складывался, у них на лбу читалась уверенность в том, что победят. А у нас — понимание, что они нас обыграют. Психология…

— В сборной ощущала жесткую конкуренцию?

— Как-то обошлось. Когда молодой пришла к Анатолию Сергеевичу Буяльскому, почти не играла. Врезался в память матч в Латвии. В третьей четверти тренер сказал: «Настя, разминайся». И я разминалась до последней секунды игры, а на площадку так и не вышла. Восприняла с обидой. Сейчас же понимаю, что это абсолютно адекватный поступок тренера. Сказал разминаться, чтобы была готова, но твоя помощь не понадобилась. А в 2007 году я довольно неожиданно стала игроком основной пятерки. И все, за место в составе не боролась. Так получалось, что постоянно в команду попадал костяк игроков: Веремеенко, Левченко, Кресс, Трофимова, Троина, Марченко. Никто из них не знал конкуренции. А выходить в первой пятерке или во второй — для меня это вообще не принципиально.

— Артисты балета сетуют, что с годами приходит опыт, но уходит прыжок. Подобное ведь свойственно и баскетболистам…

— Верно. Если усиленно готовиться к сезону, заниматься «физикой» июль-август, строго следить за питанием, то можно и в сорок лет пребывать в отличной форме. Пример — Криштиану Роналду или ЛеБрон. Конечно, они уже не такие, как в молодости, но все равно на топ-уровне. Это особенное отношение к профессии. Если подобного нет, то человеческую природу не обманешь — увядание неизбежно.

— То есть ты уже не чувствовала желания держать себя в тонусе?

— Не видела в этом смысла. Если бы ощущалась финансовая нестабильность или находились серьезные причины, из-за которых пришлось вернуться на площадку, а я играла на высоком уровне, то, разумеется, заставляла бы себя тренироваться в жестком режиме. Хотя это совершенно разные ощущения: когда в восемнадцать лет бегаешь кроссы, совершаешь прыжки, пашешь в тренажерке, и когда тебе под сорок… Небо и земля. Очень трудно. Поэтому поражаюсь мужеству игроков, которые в серьезном возрасте ни в чем не уступают молодым.

— Кроссовки повешены на гвоздь, и возникает логичный вопрос: что дальше?

— Пока еще не придумала. Отдыхаю. Скоро вернется дочь, ей предстоит перейти из частной начальной школы в другую, да и с тренировками решить надо. Забот хватает.

— Помнится, брату Владимиру переход к обычной неспортивной жизни, с его слов, дался непросто. Как думаешь, у тебя процесс пройдет легче?

— Я не сказала бы, что Вова испытывал большие трудности. Он утрирует. Прекрасно жил, тренировался сколько хотел, занимался воспитанием детей. Возможно, немного скучно было после насыщенной спортивной карьеры.

— Чем он сейчас занят?

— Играет в медиалиге, тренирует детей. То есть баскетбол его все равно не отпускает.  

— В интервью ты говорила, что в 35 лет чувствовала себя комфортно. Ощущения изменились?

— Нет. Годы идут, а мне все больше нравится, как проходит моя жизнь, получаю удовольствие. Жаловаться точно не на что.

— Тогда озвучь формулу счастья от Анастасии Веремеенко.

— Боюсь, она многим не подойдет. Первое, что я поняла: надо жить одной с ребенком. Если люди женятся, то им, как по мне, лучше проживать на разных этажах. Если человек любит одиночество, он должен быть с ним в комфорте. А если нет, тогда надо что-то менять, не зацикливаться на общественном мнении. Делать, что ты хочешь. В общем, у каждого все индивидуально.

— А ты любишь одиночество?

— Да! Очень. Мне всегда комфортно наедине с собой. Бывает, правда, хочется куда-нибудь вырваться. Сидя дома, невольно начинаю подъедать. Если бы вынесли холодильник, этой проблемы не существовало бы.

— По тебе не скажешь, что на фигуру влияет…

— Еще как! Первый год, после того как закончишь играть, самый опасный. Поэтому надо взять себя в руки. Стараюсь много двигаться. У меня две собаки. По утрам с ними круги накручиваю. Природа, птички поют, свежий воздух, мысли всякие. Благодать…

— Ты автомобилист со стажем. Езда за рулем — удовольствие или жизненная необходимость?

— Второе. Я не фанатка. Место справа от водителя — мое любимое. Гляжу в окошко, любуюсь природой, рассматриваю билборды, наблюдаю за гуляющими животными. Зачастую, если знаю, что у попутчика есть права, уступаю ему место за рулем. Но при всем при том, с учетом моей отвлекаемости на разные ситуации, в аварии никогда не попадала (постучу по дереву). Езжу аккуратно.

— Часто удается бывать в родительском доме в Гомеле?

— Была там пару недель назад. Когда появляется возможность, стараемся приезжать, привозить дедушке с бабушкой внуков. Но как-то не задерживаемся. Поваляться на диване, выйти во двор — особых занятий не находится. Кстати, и они, когда меня навещают, сразу предупреждают: мы ненадолго. И я их понимаю. Папа часто в Москву ездит. У Володи бесконечная стройка бани. Но, мне кажется, они только делают вид, что строят, на самом деле просто кайфуют.

— Здоровье родителей не подводит?

— Обоим уже по семьдесят, так что в соответствии с возрастом какие-то болячки появляются. Папа — молодец. У него дисциплина, режим, ежедневная зарядка. Недавно звонит: «Дочка, не пойму: после зарядки хорошо работают руки, ноги, а стоит на диване посидеть часок, и состояние — будто не разминался. Почему?» Говорю: «Папа, у тебя это в 71 год, а у меня в 38. Не жалуйся, все нормально». А он: «Да? Так тебе надо что-то делать» (смеется). И он прав. Как оказалось, без тренировок грустно. Вот пытаюсь кого-нибудь из подруг заманить сыграть «три на три» на «Палове». Не знаю, правда, что из этого выйдет. Говорю им: «Как минимум люди придут посмотреть на этот цирк». Однако никто меня не поддерживает.

— А кого агитируешь?

— Хочу, чтобы были Трофимова, Кресс. Спрашивают: «А как мы в защите будем играть? Не успеем же ни за кем». — «Что-нибудь придумаем, пойдемте». Пока не заманиваются…

Александр ДОБРИЯН