Совсем недавно Людасу Румбутису исполнилось 70 лет. Он по-прежнему подтянут, энергичен, словоохотлив и весьма востребован в роли эксперта. Мы начали разговор с Людасом Ионовичем с подведения итогов белорусского футбольного сезона, но затем коснулись его юбилея и, само собой, вспомнили былые времена.

— Как оцениваете белорусский футбольный сезон-2025?

— Так себе, средне. Если бы не «МЛ Витебск», в нем были бы те же действующие лица, что и раньше. Но «МЛ» взорвал высшую лигу: стать чемпионом в год дебюта дорогого стоит. Надо понимать, что этот клуб очень мощно подошел к комплектации на старте сезона. Когда берут таких людей, как Волков, Павлюченко, потом приходит Карпович… С прошлого года в составе остались, наверное, человека три-четыре. Как минимум 15 игроков новых. Кроме того, у команды из Витебска самый дорогой состав. Она выдала потрясающий сезон, а когда провалила четыре игры, получилась очень классная интрига. Но «Динамо» недоработало — надо было побеждать «Неман», и все могло бы дойти до золотого матча. Однако «МЛ» вновь набрал ход и взял титул.

Что касается середняков и аутсайдеров, все довольно-таки печально. Когда команда больше десяти матчей не может набрать очки — имею в виду «Молодечно», — это не очень хорошо. «Слуцк» по игре вроде смотрелся неплохо, но если брать результат, то во втором круге полный провал. А вот «Минск» после экватора сезона отработал потрясающе, выдал на-гора шикарные матчи, и при хорошей игре ему так же фартило, как витеблянам в первом круге. Если вратарь Игнатьев в матче с минским «Динамо» делает десять сэйвов, это весьма неплохо.

Конечно, мне интересно турнирное положение. Но больше смотрю на то, кто растет. В этом году громко заявил о себе Малашевич. Во многих матчах понравился Варданян — острый нападающий, неплохо заточенный на игру в контратаках. Есть хорошая молодежь в «Минске» и БАТЭ. Приятно удивил вратарь Сокол, стабилизировавший действия в обороне борисовчан. Ведь они были, как Лебедь, Рак и Щука — никто не понимал, что, куда и зачем. А у этого голкипера организаторские способности на высочайшем уровне.

Хотя главный показатель — выступление в еврокубках. А там, по большому счету, проявил себя лишь «Неман». Остальные приехали и уехали.

— Многие называют Игоря Ковалевича лучшим тренером сезона. Согласитесь?

— Истинный уровень ведь познается не в матчах с «Молодечно» или «Гомелем», не в обиду этим клубам будет сказано, а с тем же «Райо Вальекано». Вообще в нашем чемпионате происходит много тренерских пертурбаций. А почему хороший результат показывает «Славия?» Потому что Иван Биончик работает там уже четвертый год. Если состав сохраняется каждый сезон процентов на семьдесят, кто-то добавляется, то года через три он может выстрелить.

— Кто для вас лучшие футболисты Беларуси в уходящем году?

— Наверное, Громыко с Мартыновичем. А в чемпионате страны — Соловей и Захар Волков. Когда «Славия» проводила очень важный матч с брестчанами, Соловья не было — и мозыряне «сгорели». Он очень коллективный игрок. А Захар — уже тертый калач, и в России выступал. Главное, играет не только за себя, а за всю команду.

— «Барановичи» впервые вышли в элиту, «Днепр» вернулся. Чего ждете от этих команд: они будут ближе к «МЛ» или к «Молодечно»?

— Про «МЛ» забудьте. Насколько я понимаю, бюджет у этого клуба на порядок выше, чем у остальных. Но это частная структура, можно платить что хочешь и тратить деньги как угодно. А в государственных клубах так не пройдет. У нас же почти нет частных команд — и не предвидится. «МЛ» появился, и слава богу.

— Какие эмоции вызвало выступление сборной Беларуси?

— Первые матчи — глубочайшее разочарование. Нас отутюжили, как школьников. И когда этот испуг прошел, с шотландцами сражались очень неплохо, особенно во втором поединке. В Дании вообще сыграли здорово. Но чем отличаются большие команды — скажем, «Ливерпуль»? Он может играть не только с «Саутгемптонами» и «Брайтонами», но и в Лиге чемпионов на результат, когда понимаешь, что другого исхода быть не может. Это психология больших игроков — хорошо выступать не только в рядовых встречах. А их у нас очень мало. Но мне в последних матчах сборной понравились Демченко, Громыко, Малашевич. Они умеют работать под большущим физическим прессингом, сохранять мячи. А то раньше все отплевывались — «лишь бы не я, лишь бы куда-то этот мяч отогнать».

Еще злую шутку сыграла самоуверенность: мол, да мы эту группу пройдем. Обыграли в спаррингах, как я говорю, голодных мусульман — таджиков, азербайджанцев. Но приехали россияне и забили нам четыре гола. А начался отбор — караул! С греками двадцать с лишним минут прошло — уже 0:3. Это что-то ужасное. Но в последних трех встречах сборная не боялась играть, и у Алоса не было таких чумных решений, как выход Маскаро-Капилевича. Такие футболисты должны проверяться в спаррингах, а сразу бросать их в пекло официальных матчей опасно — что и подтвердилось.

— Алоса надо оставлять?

— Считаю, да. При нем мы набираем очки в Лиге наций, играем 3:3 со Швейцарией. Среди белорусских тренеров не вижу сейчас тех, кто мог бы возглавить сборную. Работать в национальной команде и клубе — все равно что управлять самолетом и космическим кораблем. Большая разница. Вот говорят, мол, такой-то придет и поднимет «физику»… Но на подготовку всего два-три дня. Ты за это время можешь лишь объединить игроков, зажечь какой-то идеей. Там не будешь крыть футболистов матом — они тогда скажут: да играй ты сам, я не приеду в следующий раз! Когда у сборной вообще был результат? Мы что, попадали на чемпионаты мира и Европы, выигрывали Лигу наций? У нас очень завышенные ожидания.

— Вы когда-нибудь могли возглавить сборную Беларуси?

— Национальную — не было никакого желания. Но из той «молодежки», которую я тренировал, сейчас уже, если не ошибаюсь, 15 футболистов заиграли в главной команде. Для «молодежки» результат важен, однако главное — пропустить через горнило всех, никого не забыть. Когда я начинал там работать, мне выносили мозг: зачем ты берешь Волкова и Печенина? И что? Правильно же брал? Когда закончился контракт, я ушел из молодежной сборной. Сказал себе: «Хопiць». Палить нервную систему, чтобы тебя вся страна… У нас же каждый разбирается в футболе. Говорят: ах, он сделал не ту замену! А если «ту», то это же и коню понятно, что так надо было…

— Вам исполнилось 70 лет. Как воспринимаете эти цифры?

— Не семьдесят, а два по тридцать пять! Абсолютно не чувствую себя на этот возраст. Где-то поместили мою фотографию и написали: «Хотим выглядеть, как Румбутис в 70, а пока получается, как Уэйн Руни в 40». Ха-ха-ха, ржу до сих пор! А если серьезно, во-первых, это генетика. Во-вторых, не хочу, чтобы меня люди видели неопрятного или бухого. Не могу позволить себе позориться. Я могу где-то выпить, но не увлекаюсь. Да, на мой юбилей собралась знатная компания, здорово посидели. Потом был банкет в семейном кругу. Это одно — но не совсем хорошо, когда публичные люди ходят вдрабадан пьяные и так кроют матом, что забор ломается.

— Кстати, а кого из видных футбольных людей вы пригласили на праздник?

— Из «Динамо» 1982 года почти всех. Правда, Малофеев не смог приехать, не было еще Трухана и Гуриновича. Пришли и многие тренеры — тот же Ковалевич.

— Вы постоянно востребованы в СМИ как эксперт. Ежедневно смотрите много матчей?

— Каждое утро начинаю с того, что открываю футбольные сайты и читаю новости. Хотя они тоже бывают разные — где-то в ютьюбе десять процентов правды, а остальное ерунда: того-то увольняют, там драка в раздевалке… Но есть специализированные ресурсы, где можно посмотреть статистику игроков и команд, увидеть, кто с кем будет играть. Это изучаю.

— Из Литвы в Беларусь вы переехали пятьдесят лет назад. Получается, еще один юбилей?

— Да, перебрался в декабре 1975 года. Мы пришли в команду с Курнениным и Пудышевым, жили в одном номере в общежитии в центре Минска. И все трое, получается, нашли себе здесь жен, да так и остались жить в Беларуси.

— Где вы встретили вторую половинку?

— Был такой футболист Гена Воронин — его супруга нас и познакомила. Я говорю, что жена — человек, посланный мне богом. Мы вместе с 1976 года — получается, тоже скоро полвека.

— Если бы не женились, вернулись бы в Литву?

— Нет. Первый год в «Динамо» я вообще не играл — только за дубль. Но во мне, наверное, видели перспективу, поэтому дали однокомнатную квартиру. А в Литве я жил в общаге — комната на двоих метров шесть. В Минске закрыли и армейский вопрос, тогда как в «Жальгирисе» со стороны руководства было такое отношение, что ты должен все решать сам. Нормально, без обид, но ни о чем не жалею. Тем более я единственный литовец, ставший чемпионом СССР по футболу.

— Я не застал вас на поле, не говоря уже о молодых поколениях. Каким вы были игроком?

— Выступал на всех позициях, кроме вратаря и нападающего. Слева так слева, в центре так в центре. Ай, какой я футболист… Нечего там рассказывать.

— Говоря современным языком, вы были игроком ротации?

— Часто получалось, что да. Но говорил с тренерами — Малофеевым, Арзамасцевым. Им нужен был козырь в рукаве, которого можно выпускать не сразу. Я мог выйти слева в полузащите, справа, в опорной зоне, на разных позициях в обороне. Мне было до фени, где играть. Тренеры всегда держали в уме, что при необходимости сумею и атаковать, и защищаться. Команда вела в счете — меня выпускали, чтобы помочь сохранить счет. Проигрывала — выходил и помогал в атаке. Больше играл у Арзамасцева, потому что я не типаж Малофеева. Эдуард Васильевич порой сам говорил: «Людас, не обижайся».

— Из рассказов Пудышева и прочих динамовцев мы знаем, что ваша команда умела и отдыхать как следует. А вы были режимным футболистом?

— Да. Не любил гулять, когда завтра надо пахать. Представь себе, с бодуна прийти на тренировку — во-первых, можешь отгрести от коуча, а во-вторых, это же за счет здоровья. Организм не надо убивать. Знаешь, как некоторые говорят: дескать, дожил до старости, надо беречь здоровье. Да этим надо заниматься смолоду!

А в «Динамо» некоторые ребята вообще не пили — Боровский, Янушевский. Миша Вергеенко тоже был режимщиком. И я, когда до матча оставалось дня три-четыре, ничего себе не позволял. Уже после игры Пудышев, Прокоп, Мельников могли чуть-чуть гульнуть. В рассказах очень многое преувеличено. Во всей команде лишь полтора человека нарушали.

— Когда вы полвека назад приехали в Минск, каким увидели город?

— Вообще офигел — улицы широченные! Как-то рассказывал в интервью: не хотел сначала ехать, потому что думал, здесь все говорят на белорусском, а я его не знал. Но, оказалось, все нормально. Русский-то у меня с пятого класса был в школе. Неплохо говорил, хотя, конечно, с акцентом. Пудышев, Байдачный иногда прикалывались. Менталитет другой — поначалу сложно было воспринимать, что здесь я по своим понятиям никак не мог жить.

— А сейчас по-литовски часто говорите?

— Когда в начале 2000-х входил в тренерский штаб сборной Литвы, порой хотел что-то сказать — и мысленно переводил с русского. Ужас! Когда вернулся, как раз появился интернет, и я стал много читать на литовском. Поначалу иногда не мог врубиться, но потом все вспомнил, и сейчас вообще нет проблем. Приезжаю на родину — никто не может сказать, что живу в Беларуси. Могу разговаривать даже на своем наречии — в Литве их четыре. Это то же самое, как если шотландец приедет в Лондон — англичане не всегда его поймут.

— Фамилия Румбутис что-то означает?

— Нет, и она редкая. В интернете как-то читал про еще одного Румбутиса — гимнаста из Швеции. Причем, вы же знаете, литовские фамилии меняются: жена у меня Румбутене, сестра Румбутите. Сразу можно определить, о ком речь. А взять фамилию Курбыко — с ходу и не пойдешь, мужчина это или женщина.

— Совсем недавно граница между Беларусью и Литвой закрывалась на несколько недель…

— Сейчас езжу на родину не так часто — раза три-четыре за год, навещаю могилы родителей. У меня в Литве остались двоюродные братья и сестры, а также три тети. Все уже в возрасте.

— Литовский паспорт у вас есть?

— Нет.

— Все знают о вашей любви к рок-музыке. Откуда она пошла?

— У нас во дворе был парень, у которого мама — музыкант и преподаватель. Он стал играть на гитаре, показывать, как это делается, и я начал бренчать. Потом в нашей спортшколе создали ансамбль — пели простые детские песни. Я приехал в Минск с гитарой, но быстро и увез ее обратно, потому что на русском особо не любил петь. А уже затем на встрече одноклассников услышал: «Чего ты без гитары?» Подумал: а точно, почему? В общем, заново втянулся и уже одиннадцать лет играю. У меня хорошие инструмент и аппаратура.

— В советские времена тяжело было найти записи западных рок-групп?

— Здесь — да, а в Литве нет. Году в 1980-м у меня появился бобинный магнитофон, и я ездил на родину за записями, где всегда хватало винилов. И в трех-четырех барах в Минске, где меня знали, всегда просили музыку. Я давал бобины, там переписывали и возвращали мне. А потом динамовская молодежь — Гуринович, Головня, Янушевский — стала ездить за границу. Я просил ребят привезти то-то и то-то: Deep Purple, Black Sabbath, Uriah Heep, Supertramp, Род Стюарт…

— Поп-музыку никогда не слушали?

— Нет. Помню, нравился Лепс, когда исполнял песни Высоцкого. Но потом он стал попсовать, и я вообще не могу его слушать. Попса  — это деньги…

— Помните свой первый зарубежный выезд?

— Еще с «Жальгирисом» отправились в Польшу, а чуть позже в Венгрию, откуда я привез 12 пластинок. Того же Рода Стюарта, еще была такая венгерская рок-группа Omega… Впечатлило, что заходишь в магазин, и даже в социалистической Венгрии все есть. Вообще я посетил где-то 60 стран — если считать пересадки в аэропортах. Больше всего понравилась Австралия, там живет моя родная сестра. Просто супер! Чистота, правильные понятия, что такое хорошо и что такое плохо. Если увидят, что беременная женщина курит на улице, ей прилетит будь здоров!

— Итак, вам два по 35. Жизнь удалась?

— Не исключено, что мог сделать и больше. Однако в целом доволен тем, кто я есть сейчас и что имею.

Сергей НИКОЛАЕВ

ФОТО: Александр ДОБРИЯН, Борис САМКОВИЧ, Александр ШИЧКО