Есть личности, пообщаться с которыми, — большая журналистская удача. Особенно если собеседник в принципе не слишком часто соглашается на длительные беседы. Сильнейший тренер Беларуси, одиннадцать раз признававшийся лучшим в стране Виктор Гончаренко не балует большими интервью. Это можно объяснить насыщенной и событийной карьерой, которая у Виктора Михайловича на протяжении двенадцати лет развивается в чемпионате России.

С середины июня специалист пребывает в «творческом отпуске». А недавно он со своим давним другом и помощником Александром Ермаковичем откликнулся поработать с детьми во время школьных каникул в рамках проекта «Bundes мой шанс». Под руководством успешного тандема тренируются 26 ребят из Беларуси, России и Латвии. А между занятиями с ними Виктор Михайлович выкроил время для общения с корреспондентом pressball.by, при этом незаметно увеличив в два раза изначально оговоренные пятнадцать минут.

— Сейчас вы уделили время работе с детьми. Насколько вам интересно с молодыми футболистами?

— Когда-то Филипенко, Нехайчик, Сиваков, Скавыш, Гутор, чуть позже Дима Бага пришли в БАТЭ из дубля, тогда называвшегося БАТЭ-РМ. И что мне всегда нравилось в молодых футболистах? Во-первых, искренность и эмоции, с которыми они тренируются. Во-вторых, не может не нравиться наблюдать, как они растут будто на дрожжах. Ты видишь их прогресс за год, полтора, понимаешь, что еще недавно они едва пинали мяч, а теперь играют красиво, еще и обыгрывают кого-то. Ты просто не можешь не получать удовольствия от прогресса футболистов. По крайней мере у меня всегда было именно так.

Виктор Гончаренко во время каникул «Bundes мой шанс» вместе с участниками, Александром Ермаковичем, автором проекта Николаем Карповичем и олимпийской чемпионкой Юлией Нестеренко

— Когда возникают вопросы к взрослому футболу, как правило, начинают рассуждать о трудностях в детско-юношеских школах. Действительно ли корни проблем нужно искать там?

— Эта тема бесконечна. Детский тренер скажет, что он передает хороших футболистов, а потом с ними плохо работают. Но сейчас не тот случай, когда мы должны кивать на то, что кто-то виноват, и поучать, как это исправить. Нужна планомерная работа. И первое — это обучение тренеров. Во-вторых, необходимо создать условия не только в столице, потому что, как правило, рассуждают так: а давайте в Минске сделаем. Может, еще кое-как в областных центрах. А на города с населением 15-20 тысяч ведь тоже надо обращать внимание, потому что там всегда есть лидер, человек, который тренируется с огромным желанием. И здесь важно его не потерять, а создать такую лесенку, по которой он сможет планомерно перебраться из маленького города в областной центр, потом в Минск — и уже там дорасти до академии.

То есть надо стремиться, чтобы не получилось так, что какой-то ребенок остался без внимания, и он, одаренный, с хорошими футбольными качествами, может пропасть. Вот это будет печальная ситуация. Сейчас очень много видов спорта, где каждый может найти себя. И особенно приоритетных видов. А футбол у нас сейчас не приоритетный. Вот об этом надо говорить. И потому нам приходится выкручиваться и стараться что-то делать, дабы найти футболиста и воспитать его.

— Вы начинали тренерскую карьеру в БАТЭ-РМ, когда в клубах еще не была выстроена вертикаль возрастов для лицен- зирования…

— Вот как раз БАТЭ тогда начинал делать первые шаги в этом направлении. До дубля уже были сформированы три возраста, кроме того, планомерно искали ребят помоложе. В клубе думали, как создать свою академию. В Борисове довольно давно пробовали наладить систему подготовки футболистов.

— На ваш взгляд, правильно, что начали работать не в главной команде, а именно с молодыми ребятами?

— Тогда я точно не мог сказать, правильно это или нет. По крайней мере мне нравилось. Сейчас очень трудно любому футболисту, завершившему карьеру, сразу шагнуть в первую команду. Хотя понятно, что все этого хотят, но какого-то одного идеального пути нет. Вариант поработать с детьми мне кажется неплохим.

— Кому из игроков вы дали путевку в большой футбол?

— Знаете, это тот случай, когда игроки должны сами отвечать на подобный вопрос. Мне нравится мнение Марко ван Бастена, который сказал, что из десяти тренеров, которые с ним работали, двое развивали, двое не мешали, а остальные — вредили. В нашем случае — главное не вредить. (Смеется.)

— Есть ли у вас ностальгия по первым еврокубковым сезонам с БАТЭ?

— Нет, жить воспоминаниями еще рано. Понятно, есть о чем вспомнить. Иногда попадаются на глаза лигочемпионские бейджики с названиями клубов, с которыми мы играли. У меня нет специального уголка, где размещалось бы все, что связано с выступлением моих команд. Точнее, он есть, но там собрано основное. Поэтому, когда случайно увидишь, вспоминаешь: вот здесь «Милан» был, здесь «Барселона». Безусловно, есть что вспомнить приятное, но возвращаться в прошлое или постоянно пересматривать — точно не про меня.

— Наверное, это хорошо, что тогда вы были начинающим тренером, а состав БАТЭ, за редким исключением, состоял из молодых футболистов. Вы росли вместе с подопечными?

— В том БАТЭ было много хорошего. Понятно, что и Александр Ермакович, и Дмитрий Лихтарович, с которыми я еще успел поиграть, правильно отнеслись к ситуации с моим назначением. Они меня поддерживали во всем, даже когда я совершал ошибки. Это первый момент со стороны команды. И со стороны руководства поддержка также была сильна — от Анатолия Капского, Александра Захарченко. Когда с тобой в одной упряжке и футболисты, и руководство, результат будет всегда.

— Хорошо или плохо, что в Беларуси вы поработали только в одном клубе?

— Это и не хорошо, и не плохо. Просто так есть. А что, куда-то после Борисова можно было перейти? Все же понимали: на тот момент БАТЭ был лучшим клубом за явным преимуществом. Я слабо представляю, как можно было работать в другой команде.

— По мере того, как ваши футболисты росли, прогрессировали, в конце концов, больше зарабатывали, работать с ними становилось труднее?

— Происходило естественное развитие. Выигрывали что-то — получали больше внимания, зарабатывали больше денег. Те концентрация и юношеский задор, которые у нас были, постепенно испарялись. Но это, к сожалению, нормальная ситуация. БАТЭ, мой БАТЭ, закончился, когда мы одержали победу над «Баварией», потому что после нее все посчитали, что наступил пик. Но, на мой взгляд, потом мы ни в одном матче даже не приблизились к тому уровню игры, который показывали до «Баварии» и в поединке с ней. Мы взлетели, как будто многое в жизни у нас получилось, поэтому потом уже было сложно.

— Поддерживаете ли отношения с футболистами того БАТЭ?

— Например, с Родионовым на днях виделись. Слишком близкого общения ни с кем нет, но со многими постоянно на связи.

— Как считаете: тренер должен быть вовлечен в личную жизнь футболистов?

— Если раньше тренер у нас был няней, воспитателем, менеджером, то сейчас ситуация совсем иная. Однажды я поинтересовался у своего футболиста, как зовут его девушку. Он в ответ: «А зачем?» Нынешние игроки отличаются от предшественников очень существенно. И если десять лет назад что-то воспринималось правильным и привычным, то сейчас подобное может вызвать возмущение.

— Ваш еврокубковый опыт с БАТЭ оказался применим в первые годы работы в России? Или же пришлось начинать с чистого листа?

— Опыт всегда остается с тобой. Какие-то вещи переносятся в новый клуб, работают там. Но только не в чемпионате России. В нем надо очень быстро адаптироваться, правильно выстраивать свою команду. Поскольку совершенно не обязательно то, что работало в Беларуси или в Лиге чемпионов, сработает в российском первенстве. Большое заблуждение прийти и решить, что вот сейчас я здесь со своей философией… Тогда тебе гарантированно надают по шапке, и все очень быстро закончится. В России надо правильно понимать, как работает защита, как используют стандартные положения, какой стиль применяют команды. Поэтому, чтобы работать в чемпионате России, должен быть опыт чемпионата России.

— Спрошу о нефутбольной составляющей — о психологии. После вашей отставки из «Кубани» в 2014 году прозвучала формулировка: «Из-за отсутствия жесткости». Это отголоски работы в БАТЭ?

— Здесь ситуация следующая: некоторые, как в «Кубани», называли меня очень мягким, другие говорили, что я чересчур сухой и жесткий. Считаю, коллективу надо давать то, что ему необходимо в данный момент: кого-то поджать, кому-то дать пинка под зад. Но то, что я не замечаю в себе какой-то добродетели, — это точно. Стоять и молчать, когда чему-то надо уделить внимание, вряд ли буду.

— Важная составляющая успешной работы главного тренера — его ассистенты. Для вас существенно, чтобы постоянно был один и тот же штаб?

— Нет. Со мной всегда Александр Владимирович Ермакович, остальные могут меняться, что неоднократно и происходило. Особенно после того, как ушел Руслан Зубик. Когда приходишь в новый клуб, в первую очередь всегда спрашивают: кого возьмешь с собой? Во-вторых, обозначают, кого руководство хотело бы оставить из прежней обоймы. Не скажу, что мне нужен большой штат. Но на первых порах необходимы люди, с которыми можно делиться мнением, быстро оценивать обстановку не двумя глазами, а как минимум четырьмя. Так быстрее начинать работать. При этом важно, чтобы оставались люди из предыдущего штаба, которые могли бы скорее ввести тебя в курс событий.

Сейчас мы в великолепных отношениях с Евгением Аверьяновым, с которым долго работали в «Урале», и Антоном Хазовым — с ним трудились в «Пари НН». Они входили в предыдущие штабы этих клубов, но пришлись ко двору, потому что и ввели в курс дела, и помогли. До сих пор я с ними очень хорошо общаюсь. Иногда надо разбавлять штаб, чтобы он не застаивался, брать людей со стороны, что сделал недавно Гвардьола, когда взял в свой штаб помощников Клоппа.

— Понятно, что новый клуб — это новая жизнь, новый вызов. А стоит ли с предыдущего места работы брать с собой багаж с прежними идеями, методами работы?

— Я уже слабо помню матчи чемпионата Беларуси, но очень хорошо помню, что мои первые шаги в «Кубани» сильно отличаются от того, что есть сейчас. Чемпионат России столько раз менялся, столько раз в нем происходила эволюция. Сначала все команды играли по схеме 4-2-3-1, все были растянуты, и демонстрировать класс можно было и «Кубани». Я уже не говорю о том, что Халку с Дани в «Зените» было очень легко себя проявлять. Потом чемпионат сильно усложнился, когда Бердыев перешел на построение 3-5-2 с очень жесткой агрессивной обороной и хорошими стандартными положениями. Затем пришел Личка, раскрыл футбол, все начали прессинговать, пробовать атаковать. Моментами футбол сейчас тоже такой. И под все эти изменения нужно было адаптироваться, потому что иначе в чемпионате России не выжить.

— Вы работали в командах с разных полюсов турнирной таблицы и решали диаметрально противоположные задачи. Где вам было интереснее?

— В моей карьере было два ярких отрезка — работа с БАТЭ и ЦСКА. Они получились продолжительными, с достижениями, с внутренними ощущениями, что все это твое, родное. У меня сложились прекрасные отношения с руководителем «Уфы» Шамиром Газизовым. Сейчас мы часто общаемся, дружим. То же касается и Григория Иванова из «Урала», несмотря на то что кому-то кажется, будто у нас плохие отношения. Они у нас великолепные! И мне настолько по душе пришелся Екатеринбург… В общем, ЦСКА и БАТЭ — вне конкуренции. Но есть и другие города, куда возвращаюсь с приятными мыслями.

— Считаете ли совпадением, что после вас в «Урале» и «Пари НН» работают белорусские специалисты?

— Наверное, там скучают без нас, белорусов. (Смеется.) Совпадение, конечно. Ведь надо, чтобы в конкретный момент специалист был свободен, как, например, Мирослав Ромащенко. Он пришел в штаб Олега Шатова, его взяли как опытного тренера. Если бы Шпилевский и Ромащенко были трудоустроены, то не оказались бы они в Нижнем Новгороде и Екатеринбурге соответственно.

— У вас есть коммуникация с ними?

— Со Шпилевским не знаком. А с Ромащенко периодически созваниваемся, бывает, он что-то спрашивает меня по рабочим моментам.

— Одно время «Урал» называли белорусским клубом из-за большого количества наших футболистов. Тоже совпадение?

— Я тогда говорил Иванову: «Потом же все скажут, что это я привел белорусских игроков». Но есть только один футболист, по которому я сказал, что он должен прийти в «Урал», — это Егор Филипенко. Голкипера Дениса Щербицкого мы взяли, когда у нас была непонятная ситуация с Помазуном. Он тогда только восстановился после травмы плеча. Решили: давайте возьмем на небольшую зарплату. Всех остальных белорусов — Малькевича, Бочерова, Концевого — купил спортивный отдел. И я говорил, что потом будут утверждать, что это мы с Ермаковичем их взяли. Мне ответили: «Нет, мы объясним, что это не ваше решение». И я просил акцентировать внимание на том, что это не мы их приглашали. А по факту сейчас все пытаются утверждать, будто мы причастны к тем трансферам.

— А по поводу приобретения и продажи футболистов с вами нужно советоваться?

— Есть категория тренеров, которым подавай только конкретных исполнителей — и никаких других. Есть такие, которым все равно, кто приходит в команду. В моей ситуации так: мы смотрим и говорим «да» или «нет». Самый правильный вариант работы был в ЦСКА. В «Краснодаре» также выстроена система, но там все равно финальное решение принимает Галицкий. То есть должно быть так, чтобы потом не возникало спорных ситуаций: мол, почему ты его взял? Это должна быть коллективная ответственность — спортивного отдела, который подготовил варианты, тренерского штаба и руководства, которое должно поставить точку.

— Какие решения на российском этапе карьеры вы сейчас не приняли бы?

— Если откручивать назад, то, наверное, не стоило идти в «Пари НН». Хотелось бы, чтобы мы по-другому сработали в «Урале», так как ситуация, чтобы не свалиться в зону переходных матчей, была легко поправима. Но в том-то и заключается опыт, что ошибки нужно совершать, потому что без них не будет движения вперед.

— Можно было избежать недопонимания с Сергеем Галицким в «Краснодаре»? Ведь после вашего ухода клуб завоевал серебро, а затем стал чемпионом.

— Сейчас, конечно, легко рассуждать, что все можно было исправить. Но тогда это виделось неосуществимым.

— Если бы вам довелось работать в ФНЛ, готовы были бы попробовать?

— В России говорят, что ФНЛ — лучшая лига мира. И вот в нее скатывались и «Динамо», и «Рубин», и «Балтика». Поэтому надо понимать, куда ты идешь и какие задачи ставятся. При этом ты должен быть уверен в тех людях, к которым приходишь.

— Ситуации, когда ваши команды оказывались в дивизионе рангом ниже, ударяли по тренерскому самолюбию?

— Мы должны понимать, что любой успех — это плод усилий многих людей. То же и когда происходит не самое приятное, ведь тренер в любом случае зависим от чего-то или от кого-то. Естественно, в его силах исправить несколько позиций, но если футболистам не хватает качественного сервиса, питания, то как ни старайся, что ни делай, в любом случае произойдет непоправимое. Всему можно найти логическое объяснение: что произошло, где и почему. Но если открутить ситуацию назад, то понятно, что все мы умны. Но в случае с «Уралом», мне казалось, действительно можно было предотвратить попадание команды в зону переходных матчей.

— Вы вообще представляете специфику работы в ФНЛ?

— Думаю, нет. Потому что по отзывам тех, кто в ней работает, это очень сложная лига. Тот же Егор Филипенко считает, что в ней очень много борьбы, единоборств, агрессии. В РПЛ все же больше мастерства.

— Учитывая, что вы два раза работали в «Урале», дважды не входить в одну и ту же реку — это не про вас?

— Здесь тот случай, когда нельзя быть категоричным, потому что не знаешь, что будет завтра. Сейчас шутят насчет одного клуба: тренер, которого увольняют, становится в конец очереди. Мы знаем примеры, как специалисты возвращались. Из последнего — Олег Кононов. Уволили, а через месяц он вернулся. Зигзаги судьбы такие, что тяжело предсказать, куда они выведут. Важно сохранять хорошие отношения и не сжигать мосты там, где их не стоит сжигать.

— Как при нынешней ситуации вы смотрите на работу в других странах?

— Это суперсложно. Недавно я пытался через знакомых попасть на стажировку в Лондон, но как только узнали, что я русскоговорящий, ситуация сразу стала трудной. Если раньше пробовали и Болгарию, и Сербию, и Венгрию, то сейчас и с этими странами тоже непросто.

— А что относительно юго-восточного вектора?

— Почему бы и нет? Тот же китайский вариант, в целом азиатский, арабский — они вполне могут быть.

— Скучали по работе на два фронта в режиме «три матча в неделю»?

— В России же решили эту проблему, играя кубковые поединки среди недели. Это хороший выход. Другое дело, когда в Лиге чемпионов с тем же БАТЭ ты выходишь и понимаешь, что твоя команда действует в высоком темпе, как, например, «Бавария», — вот это удовольствие. Может, она из последних сил так играет, но ведь играет. Конечно, кубковые матчи таких ощущений не дают.

Как по мне, «Зениту» не хватает Лиги чемпионов. Потому что он начал вращаться в чем-то своем. А ему нужен был вызов. Есть яркий пример, как мы с БАТЭ приехали после «Реала» и, образно говоря, сровняли с землей солигорский «Шахтер», который шел на втором месте. Мы тогда играли на условно четвертой передаче, а соперник ехал на второй. А все потому, что накануне мы получили добрый пинок от «Реала».

2.10.2012. Победные эмоции после матча Лиги чемпионов с «Баварией» (3:1)

— Какой для вас оптимальный срок работы в российском клубе? Например, в ЦСКА вы трудились почти четыре года, а в «Пари НН», наоборот, не продержались и года.

— Мы почему-то сильно удивляемся тому, что тренер пришел, недолго поработал и ушел. Сейчас, к сожалению, наставники не переживают первую волну кризиса. То есть теперь не было бы современного Венгера или Фергюсона. Или Ги Ру, который находился у руля «Осера» 44 года.

Когда-то очень хорошую оценку дал один из нидерландских тренеров во время курсов лицензии PRO. Он сказал: «Мой срок годности как главного тренера — три года». Мне эта мысль понравилась. В первый год ты что-то меняешь, во второй уже что-то выстраиваешь, а третий должен быть финишным.

— А какая творческая пауза наиболее комфортная? Они у вас бывали от двух недель до девяти месяцев.

— Это зависит от твоего текущего состояния. Мне трудно было отказаться от работы с «Краснодаром», потому что от такого проекта нельзя было отказываться. Хотя потом, оглядываясь, наверное, все же принял поспешное решение.

С одной стороны, не понимаю тренеров, которые больше года находятся в ожидании, а с другой — и слишком маленькая пауза тоже не очень хороша. Единственное, необходимо понимать, что тренеров очень быстро забывают и надо в любом случае находиться в этом потоке.

Лучше работать внизу, чем не работать вовсе. И я уже неоднократно отмечал, что с аутсайдерами гораздо сложнее, чем с лидерами.

— Так получилось, что клубами, в которых вы трудились, руководили публичные личности — Капский, Галицкий, Гинер, Газизов, Иванов. С кем из них было комфортнее, проще? Если такое слово здесь вообще уместно.

— Со всеми интересно, потому что все они — люди яркие. Общение с тем же Галицким не может не оставить впечатления, в нем много спорного, много непонятного. Гинер — энциклопедия знаний, там истории, которые он любит рассказывать. Иванов — это эмоции, отеческое отношение к тебе, команде, поддержка во всем. Газизов — друг. Не надо забывать, что в ЦСКА мы долго работали с генеральным директором Романом Бабаевым, а на финальном этапе нашего пребывания также был Максим Орешкин, суперадекватный, очень хороший управленец. Поэтому можно отметить всех. Когда проходит время, ты не можешь говорить, что с кем-то было некомфортно. Разве что только в «Кубани» у нас ни с кем не сложилось.

— На увлечения — чтение и театр — у вас сейчас больше времени?

— Да, сейчас получаю удовольствие от «Триумфальной арки» Ремарка. У меня постоянно есть книга, которую вожу с собой. Это самое хорошее средство, чтобы убрать телефон. Запали в душу также «Три товарища». А в последнее время еще и «Доктор Живаго». Мне очень понравилось это произведение!

Когда ищу, что почитать, изучаю список ста лучших книг по разным версиям. А еще лучше вариант — слушать людей, которые тебе симпатичны. Кажется, я перечитал все произведения, о которых говорил Познер. Так вот, всем советую прочитать «Доктор Живаго», «Триумфальная арка», «Человек, который смеется» Виктора Гюго. Сейчас читаю дочке «Умная собачка Соня». Тоже великолепная книга.

Александр КАНАНОВИЧ

ФОТО из архива «Прессбола», открытых источников