Вместе с питьевой водой «Святой источник» мы узнаем самые яркие и радостные моменты в карьере и жизни выдающихся спортсменов нашей страны.

Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что уже долгое время главный символ паралимпийской сборной Беларуси — пловец Игорь БОКИЙ. Уходящий год стал для него успешным: 30-летний уроженец Бобруйска принял участие в четвертой Паралимпиаде, на сей раз в Париже, и выиграл во всех пяти видах программы, в которых выступал. Теперь у Игоря, которого журналисты любят сравнивать с легендарным американцем Майклом Фелпсом, 23 медали Игр, 21 из которых золотые — и белорус не собирается на этом останавливаться, а стремится покорить новые вершины.

В общем, повод обсудить с Бокием итоги 2024-м определенно был. Preessball.by встретился с ним в бассейне БГУФКа, где Игорь регулярно поддерживает форму, и в ходе продлившегося почти час интервью поговорил с пловцом о его успешной карьере, а также источниках радости и вдохновения в обычной жизни.

 — Как обычно проходят ваши тренировки? Какую дистанцию преодолеваете?

— В основном загрузочный период — примерно пять километров за одно занятие. В день проплываю от девяти до десяти километров в зависимости от состояния и нагрузки, разработанной и предложенной тренером.

— Сильно устаете после подобной рутины?

— Честно говоря, раньше было легче. Теперь переносить такие нагрузки стало труднее. Бывает, что посреди недели уже нахожусь в таком состоянии, что необходимо провести легкую тренировку, произвольно покупаться, поплавать до трех километров, чтобы на следующий день уже продолжить работу в полном объеме. Все-таки с возрастом увеличивается время для восстановления организма.

— Недавно в Минске открыли Национальный бассейн. Успели его оценить?

— Разумеется. Очень хороший и достойный комплекс высокого уровня. Считаю, это огромный подарок для города и страны. Буду там появляться — в бассейне сейчас планируются соревнования, потому что надо показывать его всем.

— А вы любите плавать не в рамках тренировок и состязаний, а просто для удовольствия?

— На отдыхе — да, нравится находиться в воде. Далеко ли заплываю? По-разному.

— Когда ездите в отпуск, предпочитаете пляжный отдых или  больше любите что-то посмотреть?

— Наверное, все вместе. Стараюсь комбинировать — и в море покупаться, и с достопримечательностями той или иной страны ознакомиться.

— Знаю, в декабре вы уезжали отдыхать. Где были?

— На Мальдивах. Посетил острова уже второй раз. Это стоящий отдых, и все в целом там понравилось. В частности, уединенность — там как будто свой пляж, никого нет рядом. Нет на воде этого «пельменника», как на больших курортах. Никто не мешает наслаждаться отпуском, и мне это по душе.

— Вообще считали, в скольких странах побывали?

— Нет. Даже примерно не знаю, не веду такую статистику. Могу лишь сказать, что везде по-своему увлекательно. Например, в Мексике я был один раз — посетил Мехико, это настоящий мегаполис. Еда впечатлила, атмосфера интересная. И теперь хочется вернуться, проехаться по стране. Ждем визы — у меня-то есть, а вот у супруги с дочкой пока нет. Уже полгода стоим в очереди за шенгеном, по нему можно въехать в Мексику. Надеюсь,  посетим эту страну с семьей.

— На Паралимпиадах вы выступали в Лондоне, Рио-де-Жанейро, Токио, Париже. Удалось погулять по улицам этих славных городов?

— После выступлений, как правило, находилось свободное время. Ознакомился и с Лондоном, и с Рио — кстати, бразильский город тоже  достаточно красивый. В Токио посмотрел меньше, чем хотелось бы — не хватало времени, надо было охватить большую территорию, чтобы увидеть все достопримечательности. И по Парижу походили, поездили. Тоже красиво.

— Хотя в одном интервью вы сказали, что французская столица не впечатлила…

— Не то чтобы не впечатлила… Просто мы приехали в такой период — Сена грязная, от нее запах. В метро не вполне трезвые темнокожие ребята… Что говорить, у нас в Беларуси все равно лучше, чем где-либо.

— На обычных Играх ведь и некоторые соревнования проходили прямо в воде Сены…

— И у паралимпийцев собирались проводить там какие-то заплывы. Если честно, было жалко людей. Меня не заставили бы ни за какие коврижки прыгнуть в эту Сену. Нет уж, спасибо…

— Участие белорусских спортсменов в Паралимпиаде долгое время находилось под вопросом…

— Верно. Где-то чуть больше чем за полгода до соревнований мы получили, скажем так, одобрение нашего участия. Но и затем всплывали подводные камни, из-за которых поездка в Париж оказывалась под вопросом.

— Наверняка эта ситуация напрягала и заставляла нервничать…

— В некоторой степени да,  создавала волнение. Ну и, может, больше разочаровывало отношение Международного паралимпийского комитета к спортсменам из Беларуси.

— Вы говорили, что даже приходилось самим вносить какие-то деньги…

— Согласно изначально поставленным условиям, наша страна должна была перечислить взнос в размере десяти тысяч евро — якобы на расследование по каждому из спортсменов, по итогам которого принималось решение, допускать нас или нет. Мы с помощью спонсоров эти деньги нашли, заплатили. А затем выступали на чемпионате Европы, и прямо там, на третий или четвертый день соревнований, пришло сообщение от Международного паралимпийского комитета: мол, в течение двух дней необходимо предоставить точный список спортсменов, которые поедут в Париж. И за каждого атлета надо заплатить 900 евро — вроде бы за то же расследование. Причем оно будет проводиться вплоть до самих Игр, и лишь за пару недель до старта огласят вердикт. Естественно, на это денег уже не нашлось — все, кто решался, оплачивали из своего кармана. Опять же сложившаяся ситуация создавала тревогу: а вдруг они там что-то найдут и скажут, что мы никуда не едем. В общем, пришлось непросто, однако все препятствия в итоге удалось преодолеть.

— Чем еще парижская Паралимпиада отличалась от предыдущих?

— Помимо того что мы выступали без флага и гимна, абсолютно ничем. На самих Играх была хорошая атмосфера, все держались с нами приветливо и дружелюбно. Кроме украинцев — в частной обстановке кто-то из них, стиснув зубы, еще мог сказать «привет» или ответить на вопрос, а кто-то в Паралимпийской деревне специально что-то говорил за нашей спиной, чтобы мы слышали. Но старались не обращать на это внимания.

А выступление без флага и гимна… Не скажу, что сильно напрягало, но было обидно. Хотя, возможно, своими наградами мы только привлекли к Беларуси больше внимания, и тем, кто не знал о ней, стало любопытно. Наверное, еще больше людей получили о нашей стране представление и поняли, что мы сильные и достойные.

— Из пяти ваших победных заплывов в Париже какой самый нервный?

— Первый — на стометровке баттерфляем. Пришлось непросто, не все удавалось, и это создало какое-то волнение. Впрочем, уже на следующем старте сумел его преодолеть, после чего все вошло в свою колею. Хотя легких дистанций не было.

— Когда плывете, успеваете следить за соперниками? В какой момент понимаете, что победили?

— Иногда что-то видно, а порой вообще непонятно. Когда заканчиваю дистанцию, смотрю на стартовую тумбочку, там огоньки горят.

— Ваш любимый вид программы?

— Раньше это была 400-метровка вольным стилем, а сейчас, возможно «дельфин».

— Баттерфляй?

— Ну да. Но вот во Франции именно он мне не совсем удался, и это немного разочаровало. Даже сейчас тот заплыв порой не дает покоя, поэтому полного удовлетворения от выступления в Париже не испытал. Значит, есть над чем работать.

— Что именно не получилось?

— Честно говоря, толком не понимаю. Может, подход, а возможно, пересидел в компрессионке. Сам заплыв не прочувствовался, возникло какое-то онемение, не было контроля над телом и движениями.

— Кстати, как вам вода в парижском бассейне?

— Изначально ходили разные слухи. Здоровые спортсмены ездили на Олимпиаду — им не понравилось, дескать, тяжелая. И после первого, не самого комфортного заплыва казалось: что-то здесь не так. Однако к следующему старту подошел с умом и хладнокровием, прочувствовал воду и понял: все нормально.

— Идеальная вода для пловца — это какая? Мягкая?

— Так не скажешь: жесткая, мягкая. Все должно опираться на ощущения, а они зависят от мельчайших деталей. Хорошо ли сделал подводку к этому старту, нормально ли восстановился, поспал, чем занимался, насколько отдохнувшим себя чувствуешь.

— На 200 метрах комплексным плаванием вы установили в Париже мировой рекорд. Правда, что для вас это даже важнее, чем золотые медали?

— Да, поскольку хочется расти в результатах. Не всегда и не на каждой дистанции получается, но заключительный старт на минувших Играх порадовал тем, что удалось побить прежние и личное, и мировое достижения. Приятно, что еще что-то могу.

— А если хотя бы на одной дистанции не завоевали золото, это стало бы большой ложкой дегтя в бочке меда?

— Конечно, расстроился бы. Хотя, с другой стороны, это дало бы еще больше мотивации для дальнейшей работы. Возникло бы желание реабилитироваться.

— Как оцениваете результаты остальных белорусских паралимпийцев во французской столице?

— Они улучшились. Подрастает молодое поколение, многие ребята выступают все достойнее. Конкуренция увеличилась, поэтому все большие молодцы.

— Вот вы вернулись из Парижа в Минск. Что делали сразу же и на следующий день?

— В аэропорту меня встретила семья, в том числе родители, вместе поехали домой, отметили. Потом несколько дней отдыхал — что называется, ушел в офлайн. Восстанавливался и параллельно занимался домашними заботами и хлопотами.

— Месяцы после каждых триумфальных Игр наполнены многочисленными встречами, чествованиями, интервью. Переносите их с трудом?

— Для меня, наверное, это сложнее всего. Не очень люблю публичность. Кому-то она по душе, но мне — не особенно. Да, подобная популярность — неотъемлемая честь жизни достойно выступающего спортсмена, однако я немного обхожу ее стороной. Если говорить об интервью, то дал их за последнее время немало. Хотя в прежние годы, пожалуй, бывало и больше.

— Часто наведываетесь в родной Бобруйск?

— Раньше — да, сейчас уже реже. Но периодически заезжаю к родителям, которые по-прежнему там живут.

— Вас наградили орденом Отечества II степени. Вышло неожиданно?

— Очень приятно, что президент страны ценит наши заслуги и достижения, то, что мы стараемся достойно представлять Беларусь на международной арене и популяризируем спорт, здоровый образ жизни. Во время награждения Александр Лукашенко сказал мне, чтобы я плавал до пенсии.

— А вы что?

— Ответил, что постараюсь, а там будет видною (Смеется). Спорт — такое дело, что сегодня ты первый, а завтра второй, третий и так далее. Конкуренция растет, начинают выступать новые пловцы, могут появиться и более талантливые ребята. Например, сейчас заметного прогресса добился француз Алекс Порталь. А ведь помню его еще совсем юным, когда он даже не попадал в финалы.

— Какие у вас с ним отношения?

— Приветливые, дружеские. Не скажу, что общаемся подолгу, но иногда можем поговорить.

— А с кем еще из известных спортсменов хотели бы встретиться?

— Затрудняюсь ответить. Но наверняка со многими было бы интересно пообщаться в неформальной обстановке.

— Скажем, с Майклом Фелпсом. Он же наверняка в курсе, кто такой Игорь Бокий.

— А вот не знаю. Может, и нет. Мы с Фелпсом никогда не пересекались. Да я и не люблю сравнений с ним, потому что я — Игорь из Беларуси, представляю свою страну, прокладываю свой путь. И хотелось бы, чтобы меня запомнили именно как Бокия, а не в сравнении с кем-то.

— Но признайтесь, в глубине души все-таки ориентируетесь на рекорд американца на обычных Олимпиадах — 23 золотые медали?

— Не сказал бы, все-таки у нас немного разные условия. А если брать личный зачет, то я уже обогнал Фелпса по медалям, потому что он часто выигрывал в эстафетах. Да и вообще, не люблю проводить эти параллели.

— На Олимпиаде в Париже блеснул представитель нового поколения пловцов — француз Леон Маршан. Кто вам более симпатичен: он или Фелпс?

— Сложно выбрать, но результаты у Маршана достойные. Да и вообще, все молодцы, кто добился успеха. Сейчас на чемпионате мира на «короткой воде» один парень (Джордан Крукс с Каймановых Островов. – «ПБ».) установил мировой рекорд, впервые выплыв из 20 секунд на 50 метрах вольным стилем. Тоже очень сильный результат.

— Равняетесь на достижения здоровых пловцов?

— Не особо, потому что у нас разные подготовка и возможности. Я не могу выполнять такую серьезную работу, как они, потому что это сразу скажется на зрении. Поэтому все делаю аккуратно, маленькими шажками. Нагрузка подбирается тренером по согласованию со мной, учитывая ощущения и самочувствие.

— Кажется, на заре карьеры вы тоже планировали выступать в обычных соревнованиях?

— До паралимпийского спорта я в детстве в них и участвовал. А на взрослом уровне один раз съездил на чемпионат мира, но  перегорел, атмосфера соревнований немного придавила. Не удалось показать результат, которого я перед этим добился в Беларуси, установив рекорд на 400-метровке вольным стилем. Но замечу, что перед тем достижением я очень много тренировался, и это сказалось на зрении, оно еще больше упало. Поэтому сейчас действую аккуратнее и осторожнее.

— Какую роль в вашей судьбе сыграли тренеры?

— Большое спасибо моему первому наставнику Наталье Юрьевне Поздняковой за то, что привела в плавание, вырастила меня до мастера спорта в категории здоровых атлетов. Мы и сейчас с ней в хороших отношениях. Наталья Юрьевна по-прежнему трудится в Бобруйске, но иногда приезжает на сборы в Минск вместе с нынешними воспитанниками. Затем она передала меня Геннадию Алексеевичу Вишнякову, с которым работаю по сей день. Ему я тоже выражаю огромную благодарность, что помог добиться таких результатов.

— Вишняков как-то сказал, что вы уникум: мол, обычно пловцы выдерживают один-два паралимпийских цикла, а вы уже четыре. Что помогает спортивному долголетию?

— Честно говоря, не знаю. Стараюсь серьезно относиться к соревнованиям. Хотя, вероятно, раньше было легче: мог выступить на трех дистанциях подряд и каждый раз устанавливать личные рекорды. И для меня самого, и для многих специалистов это казалось удивительным. Почему так получалось, не могу объяснить.

— А в чем вообще секрет ваших успехов?

— Возможно, отчасти в природных данных. Но во многом — в старании, отношении к делу. В детстве, когда только пришел в плавание, не был таким уж целеустремленным. Однако потом понравилось выступать, втянулся и уже в юном возрасте захотелось добиваться побед. Для этого приходилось много трудиться. Во всех делах стремлюсь достигать каких-то вершин, и если уж что-то делаю, то выкладываюсь на все сто процентов. Или даже двести.

— Помните, как впервые попали в бассейн и научились плавать?

— Самый первый раз — нет. Но какие-то воспоминания остались — как тренер учила нас, как выгоняла меня. Ха, я был балбесом… Начал лет в шесть-семь. На воде что-то получалось, что-то не очень…

— Каким был ваш первый бассейн в Бобруйске?

— Небольшим, 25-метровым на три, если не ошибаюсь, дорожки. Рядом еще был маленький.  А в углу там была сделана ванночка, в которой после тренировке все сидели и грелись.

— Расскажите, в какой семье вы росли?

— В обычной. В ту пору мама работала кассиром в магазине, отец занимался машинами. У меня есть младший брат Женя, он тоже плавал, но уже стал тренером. Работает в бассейне БГУФКа, так что мы часто видимся. И живет он недалеко.

— За такое количество золотых медалей вы заработали солидные призовые. Есть что-то, что хотели бы купить, но до сих пор не можете себе позволить?

— Хм, не задумывался. Главное приобретение — жилье… А разные там яхты — это недостижимо. Так что в принципе всего хватает.

— В России журналисты последнее время постоянно интересуются у спортсменов, сколько денег им надо в месяц на комфортную жизнь. Как бы вы ответили на такой вопрос?

— Если брать загрузочные периоды, когда проходят сборы и тяжелые тренировки, то только на фармакологию уходит 300-400 долларов в месяц. Добавки, витамины — это необходимо, чтобы держать нагрузку и улучшать результаты. А ведь нужно и просто питаться!

— Кем бы вы стали, если бы не плавание?

— Даже не знаю. Всегда был нацелен на спорт.

— Вы ведь и по гороскопу Рак, водный знак. Верите в такие вещи?

— Не особенно.

— Как учились в школе? Какие предметы нравились, какие недолюбливали?

— Лучше всего получалась математика, имел хорошие оценки. Когда из начальной школы перешел в среднюю, даже поступил в математический класс. Но тогда уже пришли результаты в спорте, из-за сборов и соревнований доводилось пропускать много уроков, и после первой четверти перевелся в обычный класс. Но и там продолжал успевать по любимому предмету.

— Сейчас решите какую-нибудь школьную задачу?

— Давно не пробовал. Но скоро дочка пойдет учиться, так что будем вспоминать… А вот языки шли неважно. Учил английский, и сейчас хотелось бы владеть им лучше. Хотя что-то самое элементарное спросить могу. Пусть ломано, но говорю.

— Вы отмечали, что были шустрым пареньком. Доставляли проблемы родителям и учителям?

— Пожалуй, да, был неспокойным. Маму и отца вызывали в школу. За что — сразу и не вспомню. Наверное, за непослушание. Хотя драк не было, уроки не срывал.

— Проблемы со зрением у вас ведь с детства?

— Да, в школе по справке от врача всегда сидел в среднем ряду на первой парте. Давали и освобождение от физкультуры, но я любил этот предмет и не сидел на скамейке. Сдавал нормативы, играл в волейбол. Этот вид спорта, кстати, нравился. Однако потом стало падать зрение, и во время игры ощущался дискомфорт. Часто получал мячом по лицу…

— Зрение сильно ухудшилось в подростковом возрасте?

— Уже классе в четвертом-пятом я вымахал до 185 сантиметров, и такой быстрый скачок в росте сказался на глазах.

— Это наследственное?

— Непонятно. У родителей хорошее зрение. У брата небольшие проблемы были, но все равно он видит лучше.

— В юности имело смысл сделать какую-то операцию, коррекцию, что-то исправить?

— Зрение сильно падало, появился большой минус, и не было ясно, как в случае такого вмешательства поведут себя глаза. А сейчас сетчатка растянута, и та же лазерная коррекция не особо упростит жизнь. Ну, станет не минус 14, как сейчас, а минус 10. Может, однажды в медицине произойдет прорыв, сделают искусственный глаз, который будет работать. Но я, честно говоря, не слежу за развитием науки в этом направлении.

— Очки не носите?

— Нет, постоянно хожу в линзах. В том числе и в бассейне, кроме непосредственно соревнований. Когда выступаю, вижу плохо, в глазах мутно, но все-таки плыву.

— Подобные проблемы как-то сказываются на обычной жизни?

— Конечно, существуют ограничения. Хотя  я уже привык, живу с этим тридцать лет. Функционирую — больше сложностей было в детстве, когда мне выписывали очки, а я отказывался их носить. Надо было ехать на тренировку, а не видел номера маршрутки или автобуса, мог пропустить их. Тогда уже отец подвозил. Линзы, наверное, в то время еще не мог надевать, касаться своего глаза. А очки не хотел носить, чтобы не дразнили — такой возраст…

— Перед соревнованиями регулярно проходите серьезную медкомиссию?

— Не перед каждыми. Правда, так было, когда я только пришел в паралимпийский спорт. Но сейчас у нас комиссия раз либо в два, либо в четыре года. Готовим пакеты документов, результаты обследований, приезжаем на международную классификацию, там нас опять смотрят и уже дают допуск в тот либо иной класс в зависимости от тяжести нарушений. Проблемы у спортсменов бывают разные — например, кто-то видит чуть лучше меня, но ширина обзора у него меньше. Хотя, откровенно говоря, я не в курсе, у кого какие нарушения конкретно.

— У вас класс все время один и тот же?

— Да. Зрение более или менее стабилизировалось, перестало ухудшаться. Раньше мне говорили, что плавание поможет: мол, это мягкий вид спорта, который не даст такую нагрузку, как, скажем, бокс, где можно сразу забыть о зрении. Но вообще спорт — это увлечение, образ жизни, который тебе нравится, и ты будешь заниматься им в любом состоянии.

— Не секрет, что когда-то вас пытались переманить другие страны. Всерьез задумывались над тем, чтобы ответить согласием?

— Предложения поступали моему тренеру, как он рассказывал. Звали в Азербайджан, Россию, Израиль. Но это было давно — и у меня не было мыслей о смене гражданства. Когда с моей стороны пошли отказы, все поняли, что я останусь в Беларуси, и больше ничего такого уже не предлагали.

— Какой вы человек в обычной жизни? Что вас радует?

— Простой, как и все. Люблю животных. У меня две собаки Лесси и Лаки, джек-рассел-терьер и акита-ину. Еще кошка Мия. Нравится плотничать, могу что-то сделать по дому — например, поменять розетки. В детстве любил уроки труда, и отец многому научил. Руки растут из правильного места.

— Вы же и родителям помогали строить дом?

— Нет, они справлялись сами. Это у себя баню сам делал. Живу ведь не в квартире, а в доме — небольшом, 180 квадратных метров. Один этаж.

— Убирать его, наверное, сложно?

— Ну, сейчас очень много техники, которая помогает это делать. Но надо ведь еще следить за участком. Скажем, избавиться от лишнего снега или листьев. Или если собака что-то там накопала — наказать и убрать. (Улыбается). Все это отнимает немало времени.

— Интересно, а что считаете своим главным неспортивным достижением в жизни? Что служит для вас источником радости?

— Очень доволен семьей, рождением дочки Адрианы. День ее появления на свет — самый счастливый в моей жизни. Это произошло 14 апреля 2020 года.

— Как раз началась пандемия…

— Да, мы хотели организовать партнерские роды, чтобы я присутствовал, но из-за коронавируса не получилось. Пришлось остаться дома и ждать.

— С женой, насколько знаю, вы познакомились в соцсети?

—  Верно, «ВКонтакте». Марина мне понравилась по фотографии, написал, начали общаться. Потом встретились, и закрутилось. Будущая супруга сразу привлекла человеческими качествами.

— «ВКонтакте» же обычно указаны имя и фамилия. Марина сразу поняла, кто захотел с ней познакомиться?

— На самом деле она вообще не представляла, кто такой Игорь Бокий. Потом уже узнала и сначала думала, что это фейковая страница.

— А чем жена занимается?

— Сейчас воспитывает ребенка. А раньше была мастером по маникюру.

— Появление дочери сильно изменило вашу жизнь?

— Не сказал бы. Конечно, стало больше ответственности и забот. Однако это приятные хлопоты.

— Адриана смотрела ваши выступления в Париже?

— Да, хотя, может, она до конца еще и не понимает, что это такое. Но вообще уже спрашивает, интересуется. И сама занимается всем понемногу — шустрая девочка.

— В Минске вы живете давно?

— Четырнадцать лет — перебрался в столицу в 2010 году. Поначалу после Бобруйска было сложно привыкнуть, ориентироваться в том же метро. Однако со временем адаптировался. Когда больше узнаешь и запоминаешь, становится проще.

— В метро до сих пор ездите?

— Бывает, но нечасто. В основном у меня все недалеко от дома — тренировки и так далее. А вот машину водить не могу, хотя особенно не жалею об этом.

— В городе вас узнают?

— Иногда. Чаще это происходит не на улице, а в бассейне, когда тренируюсь. Подходят и просят сфотографироваться.

— Что любите из музыки, кино, литературы?

— Могу назвать себя меломаном. Очень люблю AC/DC, один раз даже ездили с отцом на их концерт в Варшаву. Да и вообще нравится музыка восьмидесятых — не только рок, но и диско вроде Modern Talking и C.C.Catch. При этом слушаю и современных исполнителей.

Из книг — фантастика, например, «Стальная крыса» Гарри Гаррисона. Еще Дэн Браун — «Инферно», «Код да Винчи». Фильмы — вся фантастика, линейка произведений Marvel, как, наверное, у многих. Они сняты захватывающе, интересно и красиво.

— Кроме плавания, за какими видами спорта следите?

— Ни за какими. Даже футболом особенно не интересуюсь. Разве что какие-то финалы крупных турниров могли посмотреть с ребятами. Но чтобы фанатеть и следить за матчами нон-стоп — такого точно нет.

— Имеете представление, кто играет за сборную Беларуси? Кто тренирует ее?

— Нет. Я и на «Минск-Арене» никогда не был на хоккее, хотя живу недалеко. Просто не возникало желания.

— В нынешнем году вам исполнилось 30 лет. Как отметили?

— Спокойно. Собрались с ребятами, посидели.

— Тридцатилетний Игорь Бокий сильно отличается от двадцатилетнего?

— Это не меня надо спрашивать — со стороны виднее. Я по-прежнему чувствую себя на двадцать.

— А есть у вас мечта, которая еще не осуществилась?

— Наверное, хотелось бы как можно дальше оставаться в спорте. И еще — чтобы все были здоровы.

— Следующая Паралимпиада состоится в 2028 году. Наверняка планируете участие в ней?

— Да, будем вести подготовку. Но впереди еще четыре года, так что предстоит немаленький путь. Ну а на более дальнюю перспективу я вообще не загадываю. Сначала надо выступить в Лос-Анджелесе, а там будет видно.

— Как это ни грустно, когда-нибудь придется заканчивать. Есть соображения, чем заняться дальше?

— Наверное, стану тренером. При этом в свое время окончил юридический факультет БГУ. Выбрал его, потому что подумал: спортивный диплом всегда успею получить. А тогда появились время и возможности для учебы. Однако сейчас мне кажется, что вряд ли буду работать по специальности. Спорт ближе и интереснее.

— Скоро Новый год. Как будете его встречать? Какие надежды связываете с 2025-м?

— Отпразднуем дома с семьей. А дальше продолжу работать, готовиться к чемпионату мира, который пройдет в сентябре в Сингапуре. Постараюсь выступить там достойно.

— Что пожелали бы читателям pressball.by?

— Всем крепкого здоровья и исполнения желаний, достижения планов и поставленных целей. И оставаться преданными себе и своему делу.

Сергей НИКОЛАЕВ

ФОТО: Борис САМКОВИЧ, НОК РБ, открытые источники

Большой разговор с Евгением Золотым о радостных моментах в жизни и карьере

Талант и воля Ивана Литвиновича и Виолетты Бордиловской, тренерский гений Ольги Власовой