Со спортом навсегда — вероятно, таков девиз Алины Талай, два года назад попрощавшейся с легкой атлетикой, но в своей стихии оставшейся. Теперь она тренирует, причем и профессиональных футболистов. Серебряная призерка ЧЕ-2016 и чемпионка ЧЕ-2012, бронзовая призерка ЧМ-2015, обладательница бронзы ЧМ-2012, а также серебряной и двух золотых медалей континентального первенства в помещениях, участница Лондона-2012 и Рио-2016 — это все ее регалии. Будут и другие — после часовой беседы в редакции с очаровательной Алиной Геннадьевной, как теперь ее величают подопечные, в том нисколько не сомневаюсь.

— Беседуем 30 октября, в День тренера. Поэтому поздравляю и сразу спрашиваю: насколько большое значение каждый наставник — а их, как известно, было несколько — сыграл в вашей спортивной карьере?

— Конечно, все, кто со мной работал с ранних лет и до дня, когда приняла решение оставить профессиональный спорт, внесли вклад в мое становление как личности и атлета, в успехи на дорожке. Александру Семеновичу Гутину (ушел из жизни 7 ноября 2025-го. — «ПБ».) спасибо за то, что нашел меня в Орше и дал старт активной карьере, подарил этот счастливый билет. Без его внимания и проницательности я могла бы и не оказаться в легкой атлетике, не стала бы автором тех завоеваний, которые у меня есть. От каждого следующего тренера ты берешь все лучшее, что он может дать. Причем речь не только о технике и тактике, а буквально обо всем. Подопечные замечают, как их наставники взаимодействуют с внешним миром, как общаются с коллегами, руководителями. И понимаешь, что именно в них особенно импонирует. Сегодня что-то эдакое вспоминаю и думаю: вот я тоже хочу применить это в своей тренерской работе.

— А можно пример?

— Виктор Николаевич Мясников, под началом которого я занималась четыре года, умеет великолепно снять нервное напряжение перед ответственным стартом. Помню, подходишь к нему в состоянии натянутой струны — и он дарил спокойствие. Страха как ни бывало. Говорил: «Алина, все отлично, ты готова!» Даже если он, не подавая вида, сам переживал и не совсем понимал, какой будет результат, заряд уверенности транслировал так искусно, что я легко отпускала любые сомнения. Для меня это было архиважно. Кажется, любой спортсмен в глазах тренера увидит все, уловит его настроение и мысли.

— Вы ведь работали и с зарубежными специалистами: австрийцем Филиппом Уинфридом и американцем Лореном Сигрэйвом.

— Второй, мой последний тренер, немного похож на Мясникова — в отношении подходов, умения поселить в ученика невозмутимость и уверенность. Да и они почти одного и того же возраста. Плюс Сигрэйв мог дать конкретное задание: дескать, Алина, сфокусируйся на этом. Ничего не оставалось, кроме как следовать совету — и, когда сосредотачивалась, мешавшая перед соревнованиями нервозность улетучивалась.

— Теперь вы — его коллега. Каков сегодня привычный распорядок дня тренера Алины Талай?

— Ох, в сравнении с тем, когда была спортсменкой, все безумно изменилось. Времени на себя стало куда меньше. К сожалению — и одновременно к счастью, — работы очень много. Я просто от нее кайфую! Безмерно ее люблю, равно как и всех подопечных. С ними интересно, но не всегда просто. Потому что порой сомневаюсь в собственных знаниях и умениях. Все-таки я еще в начале тренерского пути. Понимаю, на этой стезе будут ошибки и какие-то неудачи. Начинаю рабочий день с восьми или девяти часов. Бывает, завершаю его поздним вечером. Постоянная занятость не дает скучать. Иногда езжу в Борисов к своим любимым футболистам.

— О вашей деятельности в футболе еще поговорим. Полагаю, персональное наставничество в тренажерном зале — пройденный этап?

— Да, за год многое изменилось. Теперь я в первую очередь тренер по физической подготовке основного состава БАТЭ. Также работаю с борисовскими дублерами — с них, как известно, и началось мое, скажем так, профессиональное знакомство с футболом. Ну и тружусь по этому профилю как индивидуальный предприниматель — со взрослыми и с детьми. Помогаю расти юным спортсменам 10, 12 и 14 лет. Это и баскетболисты, и теннисисты, и футболисты, и хоккеисты. Не так давно появились фехтовальщики, они постарше. Обратились с запросом подтянуть физподготовку. Конечно, помогаю и легкоатлетам. В общем, спектр большой, но это интересно и в то же время сложно. Ведь каждый вид спорта имеет специфику, которую нужно учитывать. А сначала надо потратить время, чтобы ее изучить, углубиться в тему. Только в таком случае появятся компетенции.

— Игровики как-то выделяются? Может, менее дисциплинированы и усердны?

— Люди приходят со знанием, чего хотят добиться в работе со мной. Есть четкий запрос — даже у детей и подростков. Поэтому на занятиях выкладываются на сто процентов. Им нужны прогресс и достижения. Так что спортсменов из игровых видов отмежевать по каким-то признакам вряд ли возможно. И уж точно никого не надо заставлять заниматься. Вообще же все индивидуально.

— Вернемся к Лондону-2012. Прошло уже тринадцать лет — с высоты этого времени вам, может, сейчас понятно, что необходимо было сделать на той Олимпиаде, чтобы не ограничиться полуфиналом?

— Барьерный спринт — конкурентный вид спорта. Решающее значение имеют доли секунды. Тогда, наверное, мне не хватило устойчивости, сил, скорости, нужного уровня натренированности. И в каких-то аспектах конкурентки просто оказались лучше, поэтому и квалифицировались в решающий забег. Банально, но если ты сильнее, то идешь дальше. Те Олимпийские игры были моими первыми в карьере — без опыта совладать с собой и показать наилучший результат не вышло.

— А что скажете по поводу эстафеты 4 по 100 метров? Завоевание лицензии было потолком?

— К тому времени мне было 23 года. Не была возрастной спортсменкой и радовалась уже одному участию в главном старте четырехлетия. Помню, в полуфинале первые два этапа мы прошли очень здорово, однако на третьем и четвертом у девчонок что-то не получилось при передаче палочки. Потому дальше наша эстафетная команда не прошла, но скажу: по потенциалу та четверка (кроме Талай, ее составляли Екатерина Гончар, Елена Данилюк-Невмержицкая и Юлия Балыкина. — «ПБ».) могла выступить на заключительном этапе Олимпиады, а там уже бывает всякое. И палочки роняют, и из коридоров выбегают… Впрочем, непопадание в финал я не считала личной неудачей, а вот для девчонок постарше тогда было важно выступить с хорошим результатом.

 

— Через четыре года в Рио, уже зная, что такое Игры, рассчитывали шагнуть в финал — вновь не вышло…

— Спорт, конечно, не терпит сослагательного наклонения, однако если все же мне удалось стать финалисткой, то с теми моими секундами по сезону можно было бы зацепиться за медаль. А так злополучное столкновение с барьером лишило меня всяких надежд на пьедестал. Вот по тому забегу сегодня точно могу сказать, чего не хватило: ритмической скоростной выносливости. Впоследствии над этим компонентом я стала работать самостоятельно, и это в итоге привело к лучшим секундам в карьере. То есть опыт Рио-2016 помог сделать правильные выводы. Там, в Бразилии, кроме прочего, не хватило и удачи. Пусть это что-то эфемерное, но в важный момент фарт может серьезно помочь атлету.

— И потому, предположу, выступить на следующих Играх в Токио очень хотелось, чтобы постараться доделать начатое, но…

— Да, уже на первом старте олимпийского сезона разорвала ахилл. Естественно, желала отправиться в Японию и быстро пробежать свою дистанцию. Что здесь лукавить: оглядываясь, вижу ошибки, которые можно было не допустить либо исправить, чтобы избежать случившихся серьезных травм. Есть горечь из-за несбывшегося, но что было, то прошло, и его назад не вернуть. Теперь же имеющийся опыт нужно переработать так, чтобы спортсмены, которые ныне занимаются у меня и будут это делать в будущем, взяли его на вооружение. Очень надеюсь, что их не настигнут такие же повреждения.

— На протяжении карьеры пришлось в буквальном смысле преодолеть не один барьер. Ну а если отдалиться от дорожки — какие преграды во время того пути, уже завершенного, оказались самыми трудными?

— Не знаю, как у других спортсменов, а для меня такими моментами становились смены тренера. Это происходит потому, что ты хочешь развиваться. Чувствуешь, что у предыдущего наставника, с которым и не прочь продолжать сотрудничать, не сможешь добиться желаемого. В такие времена приходится искать другого, а потом нужно перестраиваться на новый лад. У каждого специалиста собственное видение, выработанная система. Иногда она может тебе и не подойти, а порой даже очень. В моем же случае смена тренера сопровождалась еще и изменением страны для тренировок. Поначалу — Австрия, затем — США. Новые культура, языковая среда, менталитет — к этому и не только тоже нужно было привыкать. Принимать новую реальность.

А еще непросто преодолевать последствия травм — имею в виду страх. Например, в 2021-м я порвала ахилл уже на первом барьере. Сразу же упала, наверное, даже выключилось сознание — не особо помню, что тогда чувствовала… И когда, восстановившись, вернулась на дорожку, было очень боязно атаковать первый барьер. От страха мозг блокирует волю, ведь наша память коварна — из нее просто так не вычеркнешь то, что с тобой случилось предыдущий раз. Шаг за шагом, каждый день приходилось справляться с собой и возвращать оптимальное физическое и особенно моральное состояние.

— 2015 год, с победой на континентальном первенстве в помещении в Праге (60 метров с барьерами) и бронзой на «сотке» чемпионата мира в Пекине, — самый успешный в карьере?

— Наверное, да, если иметь в виду завоеванные медали. Однако я не могу не сказать о 2018-м, потому что он получился таким противоречивым! Великолепным с точки зрения демонстрируемых секунд и одновременно грустным — из-за случившейся травмы. Тогда стала тренироваться самостоятельно, и появившийся результат был в ту пору одним из лучших в Европе. Такие секунды, если брать тот год, последний раз фиксировались лет тридцать назад. Должна была выиграть первенство континента, к нему подводилась. И вот в полуфинале случилась оказия: бежать я не смогла — сломала ногу. Помню, подошла к Эльвире Герман и немке Синди Роледер и сказала, мол, девчонки, боритесь… Понимала, что, увы, в этот раз выступить не доведется. К слову, чемпионкой Европы тогда стала Эльвира.

— Сирена Самба-Майела (12,31) и Дитаджи Камбуджи (12,40) на прошлогоднем чемпионате Европы побили ваш рекорд Старого Света ХХI века (12,41), державшийся с 2018 года. Знакомы с француженкой и швейцаркой?

— Знаю старшую сестру Камбуджи, ее зовут Муджинга. Она спринтерша, пересекались на сборах. А, вот: третьей на «Европе» в 2024-м стала полька Пия Скрыжовска. С ней тоже знакома, как и с нидерландкой Надин Виссер. Все эти девчонки моложе, но мы успели посоперничать на дорожках. В то время, когда я была на пике, они только «поднимались», показывая хорошие результаты на молодежных чемпионатах Европы. С Самбой-Майелой, кстати, не бегала. Пал рекорд — и это здорово, я рада. На самом деле интересно отмечать то, как прогрессируют европейки в барьерном спринте. Классно, что они подтянулись к мировым лидерам.

— С 2018-го, завершив сотрудничество с Сигрэйвом, вы стали тренироваться в одиночку. Осознали, что с имеющимся опытом можете готовить себя к большим стартам самостоятельно?

— Не скажу, что почувствовала себя самой умной. Просто, к сожалению, работая в США, поняла: что-то идет не так. Я ждала от себя других результатов, ведь в 28 лет хочется бежать чуть быстрее, а в реальности была стагнация — в районе 12,60. Поэтому пришлось принять весьма непопулярное решение. Не импульсивное — взвешенное. Конечно, много думала, долго колебалась. Пойти на такой шаг действительно было непросто, ведь готовить себя без наставника — большой риск. И, возможно, он оправдался.

— То есть настолько верили в себя?

— Ну, пришлось поверить. (Улыбается.) Потому что, откровенно говоря, подобных прецедентов в спорте не так много, и большинство тренеров восприняли мой «уход в себя» скептически. Дескать, вот же придумала… Пришлось держать удар — быть устойчивой и не обращать внимание на чьи-то мнения. Замечу, что тогда с Сигрэйвом я не распрощалась — договорились, что, если посчитаю нужным, спрошу его совета. Связь не пропала, могла обратиться к нему за «аудитом» своих тренировочных программ.

— Кто и когда в Беларуси побьет национальный рекорд в женском беге на 100 метров с барьерами, установленный Алиной Талай — 12,41?

— Говорю искренне: у Эльвиры Герман есть все, чтобы бежать очень быстро. Правда, сейчас она готовится стать мамой, и как ей дастся возвращение в спорт, какие у нее будут после выхода из декрета кондиции, не знаю. Ведь это, наверное, не так просто, тем более ее не обошли стороной травмы. Желаю, чтобы у нее все получилось! Просто сегодня мы лишены конкуренции на мировой арене, и по этой причине атлетам сложно себя толкать на большие высоты, за те предельные отметки, которые установлены. Изоляция не может не сказаться. А вот что касается юных дарований среди барьеристов, то их в Беларуси не так много. Хочется, чтобы их становилось больше, но имеем то, что имеем. Впрочем, всегда есть вероятность появления уникального атлета, который сможет быть успешным. К тому же такие могут прийти в спорт поздно — пример тому наш Виталий Парахонько. Он начал не в 12 лет — гораздо позже.

— Как далось решение завершить карьеру? Долго ли колебались? Может, перед принятием важного решения в конце 2023-го пробуждались каждое утро с этим вопросом?

— Когда на протяжении долгого времени оправляешься от одной травмы, затем от следующей, мысли о завершении карьеры то и дело закрадываются. И чем больше времени проходит, тем сильнее крепнет убежденность, что настала пора. В какой-то момент себе просто нужно сказать: все, хватит. Пора уходить в другую профессию, может, избрать иную стезю и добиться успеха в новом деле. Конечно, это решение важно принять вовремя. Думаю, у меня вышло именно так, тем более с 2022-го наших спортсменов не допускают к международным стартам. Разумеется, и на чемпионате Беларуси выступить здорово, выиграть его — тоже достижение, но все же подлинное возвращение могло случиться только на больших соревнованиях. А поскольку такая возможность исчезла, смысла тянуть еще год или два я не видела и потому окунулась в тренерскую деятельность.

— Во время карьеры думали о том, чтобы к ее завершению не пришлось, как многим именитым атлетам, сказать: мол, я же ничего, кроме спорта, не умею?

— Старалась читать методическую литературу, получать некоторые специфические знания. Общалась со специалистами, анализировала выступления других атлетов. Да и решение тренироваться без специалиста возникло не на пустом месте. Для этого нужна была база, к тому моменту уже сформировавшаяся.

— Как все-таки дался этот переход — от активной спортивной карьеры к тренерскому ремеслу?

— Чего лукавить, на первых порах было непросто. Когда большую часть жизни отдаешь одному делу, и в одночасье необходимо заняться кардинально другим — это провоцирует дискомфорт, а то и стресс. Знаете, даже если не брать занятия спортом: человек развивался 15-20 лет в одном направлении и резко остановился, начав движение в другую сторону. Вряд ли это пройдет безболезненно. Фактически сферу я не поменяла, ведь все равно теперешняя работа непосредственно связана со спортом. Просто нынче у меня другая роль.

— Вы не однажды рассказывали, что после окончания средней школы поступили в Оршанский медицинский колледж, однако забрали оттуда документы уже спустя две недели.

— Да просто очень скоро поняла, что это не мое. Не то что мне не давалось обучение или мне было уж очень сложно. Решила, что надо следовать своим желаниям и не мучиться, говоря себе, что вот надо же получить какое-то образование. А через год спокойно поступила в БГУФК.

— Известно и то, что до переезда в Минск вы поработали в родном городе контролером ЖЭСа. Надо сказать, опыт специфический, да еще для совсем молодой девушки. Как считаете: чтобы двигаться вперед, большинству людей важно прочувствовать, как они жить не хотят?

— Не только это условие всегда становится определяющим. Хотя что-то в такой формулировке действительно есть. Да, бывает, что человек, закалившись на какой-то малопривлекательной работе, понимает важность вложений в себя, в обучение и развитие. Важность получить именно профессию, которая ему по душе. Кому-то нужно испробовать на себе то, от чего точно откажешься. Но без этого опыта прочувствовать и принять верное решение бывает затруднительно. Да, вспоминаю, оршанский ЖЭС был интересным местом работы — эдакой школой жизни. Хотя я не воспринимала ее как нечто из ряда вон, как и не относилась серьезно к той занятости. Окончила школу, только тренировалась, готовилась к поступлению. Ну и решила пойти поработать, попробовать, каково это — зарабатывать самой.

— Что поразило за то время в ЖЭСе больше всего?

— Особо ничего не вспоминается. Просто немного удивляло, в каком неважном состоянии были наши теплопункты. Ну да, нужно было бороться с темнотой, с собственными эмоциями — и это давалось нелегко. 

— Короче говоря, матерели с младых ногтей.

— Ха-ха-ха! И матерела, и материлась.

— В 2015-м — может, и позже — вы активно вели фейсбук. Сейчас в нем нет записей… Перешли в инстаграм да телеграм?

— Ой, совсем нет времени активничать в социальных сетях. Честно сказать, и потребности нет. Теперь это нужно делать для продвижения своих услуг, личного бренда — и от этого никак не отвертеться. Хотя, буду откровенна, не очень люблю. Помню, года три я не вела даже инстаграм. «Вконтакте», фейсбук — все эти платформы для взаимодействия в интернете для меня с течением времени перестали иметь хоть какое-то значение.

— Вы очень активно потрудились с рефери ФИФА Ольгой Блоцкой, которой нужно было значительно добавить — серьезно повысились нормативы для девушек-судей, которые привлекаются к работе на матчах женской Лиги чемпионов. Пришла к вам — и не зря. Какой «ученицей» она предстала?

— Оля молодец, стойкий оловянный солдатик. Мы с ней давненько знакомы, поэтому ко мне за помощью и обратилась. Конечно, подошла к предложенным упражнениям и интенсивности гиперответственно, дисциплинированно. Разумеется, ей было непросто в период подготовки к сдаче нормативов, но терпела. И это позволило Оле выполнить на ура все, что от нее требовалось, чтобы быть востребованной на международной арене. Так что у нее все получилось, и это здорово.

Ольга Блоцкая

— А есть ли отличие в восприятии вас как тренера у девушек и мужчин — в частности, у футболистов БАТЭ?

— Повторю, Оля очень дисциплинированная, понимает, что от ее желания все делать правильно и качественно зависит успех в судейской карьере. Допускаю, не все футболисты столь же мотивированы и обладают такой же трудоспособностью. Зачастую у игрока есть и талант, и потенциал, однако отсутствует стремление обязательно стать лучше себя вчерашнего, значительно продвинуться вперед. И наблюдать за такими ребятами, не скрою, грустно.

— Это видно сразу?

— Спустя какое-то время. Порой думаю: «Парень, у тебя ведь все есть для прогресса! Давай чуть ответственнее, серьезнее! Старайся быть лучше каждый день!» Увы, не всегда присутствует у футболистов такой подход к самим себе.

— Давайте подробнее о работе в БАТЭ. Вы рассказывали про случайное знакомство с тренером дублирующего состава Иваном Мигалем в начале прошлого года, впоследствии предложившим сотрудничество. Тогда вы уже не новичок в тренерском ремесле, но это же футбол, другая специфика, мужской коллектив…

— Да вообще никаких проблем. На легкоатлетической дорожке у нас было заведено так, что девчонки и парни тренируются бок о бок. Да, футбол — командный вид спорта, но это обстоятельство ни на что не влияет. Другое дело — работоспособность игроков, их отношение к делу. Вот по этому поводу предрассудки у меня были — но только до момента, когда приступила к работе в БАТЭ. Просто, как уже сказала, некоторые ребята не привыкли делать тот объем, который предлагается и который необходимо выполнять. Поэтому они чуть больше, как я говорю, пищат и немного жалуются. (Улыбается.) Однако когда игроки чувствуют, что такая «нефутбольная» нагрузка им помогает, когда видят, что физические кондиции улучшаются, что работа в зале под моим началом способствует успеху на поле, то относятся к занятиям более ответственно. Стараются делать все как положено.

— Ну а как-то эмоции выражают? Может, вербально сопровождают эту специфическую работу?

— В этом сезоне был забавный случай. Мы встретились после некоторой паузы, и футболисты были воодушевлены: «Ой, Алина Геннадьевна, здравствуйте!» Да вот после интенсивной тренировки ребята, конечно же, сильно устали — и прощались со мной так, что это просто нужно было слышать. Совсем безрадостно. А вообще у нас в команде все парни классные. Мне нравится, как они прогрессируют, как относятся к моим занятиям. Получаю удовольствие от самого процесса. Круто осознавать, что они двигаются в верном направлении, как меняются на протяжении вот уже полутора лет.

— Прошлый год и половина 2025-го — работа в дубле. С июля — с основной командой. Ясна разница в подходах и концептуальных моментах. Дубль есть дубль — молодежь готовят под основу, а уже она должна давать результат в элитном дивизионе. Однако для вас ведь ничего не изменилась?

— Взрослая команда — это все же немного другое. Есть ребята с характером, есть и те, кто несколько скептически относится к занятиям по общей физической подготовке — дескать, для чего нам все это. Конечно, теперь ответственность гораздо более серьезная. Просто колоссальная! Приходится день ото дня думать и предлагать именно то, что необходимо взрослым футболистам для достижения результата, которым в профессиональном спорте все и измеряется. Конечно, мера ответственности есть и в работе с дублирующим составом, но все же она несколько другая. Да и вообще одно название клуба меня ко многому обязывает. Очень хочется, чтобы БАТЭ вернулся на те высоты, которые ему покорялись раньше. 

— В ходе сезона Мигаля на посту главкома сменил Артем Концевой. Почему у Ивана Геннадьевича не получилось с основой — наверняка же у вас есть соображения на сей счет?

— Я не тренер по футболу, не специалист в этом виде спорта, поэтому ничего конкретного сказать не могу. Да и вряд ли имею право. Это уже прерогатива руководства клуба — оценивать тех, кто отвечает за командный результат. Да, я внутри коллектива, задействована в тренировочном процессе, но занимаюсь только физической подготовкой футболистов. Для меня все наставники суперские, просто замечательные. А что уже у них получается или не очень — мне неведомо. Есть же много слагаемых: настрой, командный дух, тактика, планирование…

— Они разные — Мигаль и Концевой?

— Бесспорно, профессионалы своего дела. Конечно, оба требовательные, хотя и не авторитарные. Классно общаются с игроками, коллегами. Ясно, у каждого в работе есть некоторые особенности. Вообще же мне трудно судить о каждом как о личности, ведь провожу с командой ограниченное количество времени, и уж так пристально присматриваться к Ивану Геннадьевичу и Артему Владимировичу не приходится. Глядишь на них — очень спокойные и рассудительные, но на поле во время тренировки или во время матча просто фонтанируют эмоциями.

— Футболистов дисциплинирует то, что занятие с ними проводит девушка? Или это миф?

— А что, это может дисциплинировать?

— Думаю, да.

— Почему?

— Да взять ту же Ольгу Блоцкую и ее судейство на матчах мужских команд. Она сама говорит, что поначалу предубеждений и колкостей со стороны футболистов было хоть отбавляй. Порой читаешь высказывания игроков — так они сами отмечают, что со временем привыкли и уже по-другому ведут себя на поле, если со свистком дама.

— Не сказала бы, что старательность ребят как-то коррелирует с тем, что с ними работает девушка. Конечно, с течением времени они стали серьезнее относиться к тренировкам со мной. Хотя, может, где-то они себя и сдерживают, чтобы в моем присутствии не общаться так, как это бывает в мужском коллективе. Но я ведь об этом никогда не узнаю. (Улыбается.)

— Что полезного для себя почерпнули на семинаре по общефизической подготовке в питерском «Зените»?

— Он назывался «Игра без травм» и для меня получился очень информативным. Спикерами были вчерашние легкоатлеты, которые теперь трудятся в «Зените» тренерами по физподготовке. Также выступили известные специалисты Максим Кронфельд и Семен Гусев, которые раньше работали в «Краснодаре». Первый сейчас в московском «Спартаке», второй — в хоккейном клубе. Было интересно узнать их путь и становление как профессионалов. Мне важно понять, как применять имеющиеся знания из легкой атлетики в нужном контексте. Короче, сейчас чуть больше варюсь в этой футбольной теме.

— Нравится?

— Да, интересно. Нужно двигаться шаг за шагом. Вот недавно сдала экзамен на тренерскую лицензию «С» УЕФА. В теории уже могу тренировать ребят шести-девяти лет. Специфика всегда предполагает сложность — все-таки я, пусть и вчерашняя спортсменка, с футболом дела никогда не имела, в него не играла. Пришлось все изучать с азов, чтобы выдержать испытание. Нужно было на практике показать мальчикам, как правильно отдавать передачу. Следующая ступень — лицензия «B», уже именно по физподготовке. Ее получить тоже планирую. Прямо сейчас прохожу онлайн-курсы по своему сегодняшнему рабочему профилю.

— Ваша фраза: идеальная тренировка для Алины Талай — когда футболисты уходят с нее немножечко грустными. Потому что расстаются с ней до следующего занятия?

— Ха, вообще я не это имела в виду. Они должны быть немного уставшими — и поэтому по их лицам может пробежать грусть. Главное, что занятия со мной принесут пользу. А расставаться со мной можно, все нормально.

— Как отвлекаетесь с учетом плотного графика?

— Это вообще не про меня — все время думаю о работе. А если серьезно, то стараюсь путешествовать по Беларуси, куда-то прокатиться на мотоцикле, встретиться с друзьями, выехать на природу в компании близких. В общем, все как у людей среднего возраста: работа, дом и иногда дача.

— В Орше бываете?

— Там остались только некоторые родственники, поэтому теперь очень редко. Мама и папа живут в Минске, потому большой необходимости ездить в родной город и нет. 

Андрей ИЛЬЕНЯ

Фото Александра ШИЧКО, Бориса САМКОВИЧА, ФК БАТЭ, из открытых источников