Юбилей. Владимир Шпитальников: задрав штаны, бежать за комсомолкой...

— Трудовой путь я начал в Гомеле учеником слесаря-ремонтника на обувном объединении “Труд”. Проработал там три месяца и был приглашен на областное телевидение диктором.

— Следует полагать, у вас там имелся влиятельный родственник.
— Нет, тогда все было проще — дикторов не хватало… И вот я уже сорок с лишним лет на телевидении. Жена, с которой, кстати, живу 37 лет в счастливом браке, тем не менее злится, говорит, что первый дом у меня — работа, а только второй — семья. Может, она иногда и права…
Но, знаешь, есть вещи, коими стоит гордиться. Это не какие-то производственные показатели, а чисто человеческие. Я никого никогда не предавал и не сдавал.

— Большое дело по нынешним временам…
— Я, конечно, не идеальный человек, где-то, бывало, смалодушничаешь, промолчишь, но, по большому счету, зла людям не делал. Да и за карьерой не гнался. Старался просто любить свою работу, спорт, людей…

— Когда было больше свободы на телевидении — раньше или сейчас?
— Возможно, кому-то мой ответ покажется удивительным, но сегодня. В советские времена все проходило через цензуру и лавировать было довольно сложно. Теперь правила проще: не переть против государства, что логично — все-таки оно выдает нам зарплату, закупает дорогостоящую технику, трансляции и так далее. Поговорка “Кто платит, тот и заказывает музыку” никуда не делась. Впрочем, эта музыка может быть разнообразной.
Раньше само собой подразумевалось, что вначале ты работаешь на авторитет, а потом он на тебя. Нынешняя молодежь более прагматична и все хочет получить сразу. По-моему, это не очень здорово…

— Ваш бывший подчиненный Сергей Юрьевич Новиков рассказывал, как вместе ездили в Москву “пробивать” трансляции матчей минского “Динамо” из разных городов СССР…
— В системе Гостелерадио СССР все решали личные связи. О таком понятии, как продажа прав, никто и не слыхивал. Чтобы что-то “пробить” в Москве, надо было быть в добрых отношениях с тогдашним главой спортивной редакции ЦТ знаменитым спортсменом Александром Владимировичем Иваницким. А мы с ним дружили, и вообще почему-то белорусов всегда любили, относились к нам теплее, чем к другим.

— Много ли спортсменов приходило к вам после завершения спортивной карьеры?
— Увы, можно пересчитать буквально по пальцам. Думаю, их больше привлекает, как, скажем, ту же Олю Барабанщикову, смена впечатлений: ведь интересно увидеть себя на экране в новой роли. А как только это начинает превращаться в обязанность и рутину, люди теряют пыл. Все-таки подставкой для микрофона долго не побудешь, нужно читать, вникать в суть происходящих событий, становиться профессиональным журналистом, а зарплата у нас не самая большая, потому люди находят альтернативу.

— Может, все проще. Согласно распространенному мнению, спортсмены — люди не самые интеллектуально развитые. Их дело все больше бегать да прыгать…
— Нет… Все зависит от личности, в неспортивном мире тоже хватает дубов. Я, например, всегда с большим удовольствием общался с Александром Романьковым, Сашей Иваницким, Николаем Николаевичем Озеровым, Виктором Новожиловым. Это все умнейшие люди. Со многими дружу — с тем же Медведем, например… Знаешь, как мы с ним парились один раз?

— Не знаю, но хочу узнать.
— Не все можно рассказывать… А если вспоминать веселые истории, то все они почему-то связаны с какими-то пьянками. Откуда только у журналистов такая скверная привычка? Впрочем, спортсмены им никогда не уступали…
Расскажу, как в 92-м в составе немногочисленной группы белорусских журналистов мы поехали на Олимпиаду в Барселону… на “рафике” (микроавтобус латвийского производства. — ПБ.). Европа, видя это чудо отечественного автомобилестроения, буквально столбенела, дороги расчищались сами собой.
Добирались двое с половиной суток. Денег, как водится, не было, потому ночевали в поле, поминая добрым словом МОК, ничего ведь ему не стоило эти Игры куда-нибудь в Норвегию или Швецию загнать… С питанием тоже никак. Высмотрели днем какой-то вишневый сад, детально обследовали. Вроде ничей, общественный, хотя нас дома учили, что колхозы могут существовать исключительно в странах социализма. Ночью, со всеми предосторожностями — двое работают, один на стреме, — залезли. Потом целый день плодами питались.
За рубежом же все внове было. На Играх доброй воли в Сиэтле я жил в американской семье. Зашел в душ, разделся… А там вместо двух кранов, к которым мы привыкли в Союзе, только одна ручка… Я за нее опасливо так подергал, а сверху кипятком как даст… Чуть не сварился, не знал, что делать. Не звать же хозяев в таком-то виде. Замотал руку полотенцем и давай ручку на место ставить. Потеплело вроде. Потом разобрался, там, оказывается, написано было для таких, как я: слева — hot, а справа — cold…
В туалете та же история. Зашел, а унитаз стоит — полный воды, почти до края. Ну, думаю, здрасьте, поселили… Семья вроде приличная, он — адвокат, она — преподаватель. Стоял в задумчивости, нашаривая глазами ершик, которого, как назло, нигде не было, довольно долго. Пока случайно не оперся о стенку. А там пластина, вода спустилась и снова набралась. Ах елки, вот у них, оказывается, какая система…

— Вы действительно верили, что капитализм и империалисты всех мастей только и мечтали, как обратить нас в пыль?
— Верил. Раньше ведь идея была. До сих пор помню, как меня принимали в пионеры. Хотя в апреле было еще довольно холодно, однако я ходил в пальто нараспашку, чтобы все видели галстук. То же самое было с комсомольским значком. И в партию вступал не из-за карьеры, а потому, что действительно хотел быть в передовом отряде советского народа. Верили мы… Правда, чем глубже вера, тем болезненнее потом пробуждение и лишение иллюзий… Но все равно смеяться и издеваться над тем временем не хочу.
Тогда хватало своих героев — высокопорядочных людей, знакомством с которыми горжусь. Виталий Чанин, Фаина Антипова, Юрий Николаевич Новиков — отец Сергея Новикова — эти фамилии многое скажут тем, кто с ними работал.

— Куда-то потом герои деваются и журналистика все больше начинает соответствовать определению, распространенному в среде обывателей…
— К сожалению… Нет идеи, в которую верит человек и которой посвящает свои стремления. Во главу угла становятся деньги. И чем больше их удастся заработать, тем лучше, а как, каким образом — мало кого волнует…
Это ведь касается не только журналистики. Посмотри сериалы, идущие по телевизору. В одном продается военный человек, в другом — сотрудник ФСБ, чиновник, судья… Фильмов о тюрьме снимается больше, чем о нормальной жизни. Нонсенс…

— Но мы же вроде вырабатываем сейчас национальную идею…
— Никогда не лез в политику, но мне кажется, если в стране есть стабильность — это самое главное. Пенсионеры получают пенсию вовремя. Когда вечером идешь домой и не боишься, что тебя ограбят, когда приходишь в магазин и там все есть, это не очень плохо. Также нельзя, например, отрицать тот факт, что забота о здоровье наших граждан является одним их приоритетных направлений деятельности государства.

— Я бы не сказал… В Уручье, например, взяли да и закрыли с 1 января один из крупнейших в городе залов фитнеса — в бизнес-центре “ХХI век”…
— Кому принадлежит зал?

— Управлению делами президента.
— Тогда необходимо поднимать вопрос. Если надо, мы и съемочную группу туда пошлем. Ты сам прекрасно знаешь, что президент требует строить все новые и новые спортивные комплексы, но как это решается на уровне ниже… У Губермана на сей счет есть хорошее четверостишие.
Возглавляя партии и классы,
Лидеры вовек не брали в толк,
Что идея, брошенная в массы, —
Это девка, брошенная в полк.

— А массы-то у нас поменялись со времен Союза?
— Народ остается народом. Какие-то качественные изменения, думаю, есть в определенной среде. Скажем, в той, где общаюсь я. Наше поколение куда более начитанно, чем нынешняя молодежь. Такое чувство, что все они изучали классические произведения через кинофильмы и сериалы. Начинаешь разговаривать с молодыми ребятами и девчонками и понимаешь, что книг они вообще в руки не берут!

— Говорят, через несколько лет и газеты, и телевидение растворятся в интернете. Глобальная паутина все сильнее окутывает мир…
— Думаю, так и будет. Однако это нивелирует личность. Последние несколько лет я пристрастился к разгадыванию кроссвордов.

— Странный симптом.
— Может быть, тем не менее я узнаю столько нового и интересного… А иначе нельзя, все движется вперед, и отставание, потеря ритма смерти подобны. Это, кажется, Есенин говорил: “Задрав штаны, бежать за комсомолом”?

— А еще можно за комсомолками бегать. Перспективное это, я вам скажу, Владимир Борисович, занятие…
— Я в душе чувствую себя лет на 30. Может быть, потому, что не утратил интереса к жизни. Что не устаю общаться с молодыми людьми и во многом жить их интересами. И, например, за ходом вашего проекта “Королева спорта” наблюдал с большим удовольствием. Хорошее дело затеяли. Одобряю. Когда газета пишет только о счетах и цифрах, это не очень здорово. Хочется на что-то еще посмотреть. Ну а когда это чемпионат среди самых красивых отечественных спортсменок, то…

— За кого болели?
— Скажу так: наибольшее впечатление произвела Валерия Курильская. Еще мне нравится, как выглядит на фото да и в жизни Янина Корольчик. Оля Барабанщикова тоже очень обаятельная.

— А как часто в жизни вам встречаются одновременно красивые и умные девушки?
— Вообще-то это редкость… К сожалению у них нечасто эти понятия гармонируют… Но ум красавицы довольно успешно замещают хитростью. Или изобретательностью. Думаю, это определение им понравится больше.

— Что посоветуете молодым журналистам?
— Советы раздавать легче всего, но я хочу напомнить молодым ребятам о вещи определяющей: надо знать свой вид спорта профессионально, от “а” до “я”, и постоянно в нем совершенствоваться. Как это делают Сергей Новиков и Владимир Новицкий — мэтры нашего телеэфира. Они ведь по-прежнему готовятся к каждому репортажу, хотя, как иной раз кажется, уже могли бы этого и не делать, работая только на классе и энциклопедическом знании предмета.
Сегодня же многие журналисты без колебаний берутся практически за любой вид — только дай. Я, например, никогда не садился комментировать футбол или хоккей. Разумеется, имею представление о правилах, но несведущ в тонкостях. Потому мы всегда посылаем комментировать легкую атлетику Игоря Лапшина — человека, знающего королеву спорта изнутри.
Какой вижу выход? Во-первых, читать все, что пишут о виде спорта. Во-вторых, как ни странно это звучит, вести собственный дневник, куда вносить всю полезную информацию — таблицы и так далее. Настоящие комментаторы это делают по сей день.
И еще… Все-таки наше поколение — это, чего уж греха таить, немножко конформисты, и потому не надо брать с нас пример во всем…

— Предлагаете молодому журналисту начинать или заканчивать каждый материал призывом: “Когда же в нашем спорте закончится весь этот бардак?”
— Но вы же пишете?! Да, это часто вызывает противление и негативную реакцию, но реакция-то чья? Тех же чиновников, которым по делу достается.

— Может, нам самых продвинутых журналистов, если они такие умные, двинуть по чиновничьей лестнице. Глядишь, дело и наладится, к всеобщему удовольствию…
— Для административной работы тоже особый талант нужен. Это только кажется, что там все просто устроено. Я всегда как начальник пользовался одним принципом: “Не позволяй унижать себя и не позволяй себе унижать других”. Особенно прилюдно.
Если недоволен подчиненным, то вызови его в кабинет и выскажи свои нарекания с глазу на глаз. Это последнее дело — унижать человека публично, зная, что он тебе не может ответить.

— Раз ответить не может, значит, он того и заслуживает…
— Возможно, ты и прав… Не знаю, как нынешнее поколение, но мы в этом отношении оттуда, из коммунистических времен, когда надо было лавировать между кем-то и чем-то в поисках золотой середины…

— Нынешнее поколение в умении лавировать вашему еще фору даст, можете не сомневаться. Так что ставку на них делать не будем…
— Все будет хорошо. Я еще поработаю в августе в Пекине на Олимпиаде, где мы будем делать хорошие дневники. Главное, чтобы наши ребята и девчонки выступили достойно.
Я счастлив, что мой сын занимается своим делом и что он действительно хороший журналист и музыкант. Дочка работает здесь же, на телевидении, и могу сказать, что она на своем месте. Внучка, похоже, тоже пойдет по нашим стопам…

— Династия целая…
— А что в этом такого? Почему династии у нас могут быть рабочими, а журналистскими — нет? Скажут, что Шпитальников тянет своих детей? Ну а кого мне еще тянуть-то?
Я, по крайней мере, знаю, что с них можно требовать и, придя на работу, они не будут манкировать своими обязанностями. Главное — помочь стартануть…

— Что же делать тем, кому не повезло стать вашим ребенком? Им кто поможет разогнаться на нелегкой и тернистой дороге спортивной журналистики?
— А вот мы им общими усилиями и поможем. Ты же больше общаешься сейчас со спортсменами и спортсменками, знаешь, кто чем дышит и какие проявляет наклонности. Нам нужны новые интересные лица, которые знают о спорте не понаслышке и прожили в нем яркую и насыщенную жизнь. Приглашай их к нам, пусть попробуют журналистский хлеб. Та же Валерия Курильская чем плоха?

Да совсем не плоха, Владимир Борисович. Как, скажем, Карина Александрова или Даша Домрачева. Да и Люба Черкашина своей подруге в обаянии ничуть не уступает.
Любовь и спорт… Как много в этом сочетании разных, казалось бы, слов можно найти оттенков и граней союза, удивительнее и гармоничнее которого я не знавал. Его легко можно было бы вставить в шапку интервью. Но, сдается, кто-то это уже сделал раньше нас…
И потому я озаглавлю материал по-другому — в полном соответствии со своим представлением о собеседнике, знакомом мне уже много лет. И который, не сочтите за банальный юбилейный комплимент, хотя и имеет привычный для современного молодого человека лет тридцати конформистский налет, все же умудряется быть самим собой.
Пусть он даже и родом из тех еще времен, когда исступленно верили, с энтузиазмом ходили на субботники и парады и дружно бегали за комсомолками.
А те и тогда, и сегодня были одинаково красивы и изобретательны, следует полагать, для того, чтобы и частную жизнь спортивных журналистов также превращать в спорт высших достижений…