ПОРТРЕТ. Александр Разин: подарок к юбилею

— Александр Николаевич, в уходящем году вам пришлось пережить неприятные минуты, когда в середине сезона ваш тренерский тандем с Александром Башмаковым в столичном “Торпедо” был смещен гомельской бригадой.

— Безусловно, приятного мало. Хотя должен заметить, что из “Торпедо” меня не увольняли, просто я отошел от команды. А вот что касается Башмакова, то его отстранение вряд ли поддается логике. Шли на первом месте, но затем проиграли два матча. Ясно, что руководству не понравилась эта остановка, но ведь с любым может случиться подобное. Проигрывают и “Реал”, и “Манчестер Юнайтед”, и “Милан”. Я понимал, что тучи над нами сгущаются, однако столь стремительной отставки не ожидал.

— И что мы имеем: “Торпедо” финишировало только шестым, в межсезонье фактически развалилось, а тренеров и след простыл.

— По этическим соображениям не хотел бы комментировать работу коллеги. У каждого свое видение футбола. В Гомеле система Подпалого сработала, в “Торпедо” — нет. Значит, были другие микроклимат, мотивация, материальные условия.

— Похоже, к Подпалому вы не питаете отрицательных чувств?

— Между тренерами всегда существует чувство соперничества. По-иному и быть не может: ты должен победить другого и подняться выше его. Говорить о том, что все мы друг друга любим — нонсенс. Кого-то уважаешь больше, кого-то меньше. Как я отношусь к Подпалому? По-человечески он мне симпатичен. Перед ним в “Торпедо” ставили конкретные задачи. И зачем ему было терять время на то, чтобы разбираться, кто такой Разин? Он пришел со своими ассистентами, в которых верил. И это нормальная позиция. Поэтому тот, кто оказался в ситуации безвинно виноватого, должен понимать, что в спорте по-другому не бывает. Самые великие тренеры неоднократно попадали в немилость: увольняли и Бескова, и Лобановского, и Малофеева. Сейчас же, когда клубами руководят частные лица, желающие как можно быстрее получить отдачу от своих денежных вкладов, процесс миграции только ускорился. Ты должен попасть в струю, как, скажем, Юра Шуканов в столичном “Динамо”, тогда будешь иметь кредит доверия. Не попал — уступи место.

— Вариант с “Даридой” как всплыл?

— Позвонил Румбутис. В Бресте мы с ним четыре года отработали в одной связке. Он был главным тренером, я начальником команды, потом президентом клуба. Все важные решения принимали сообща. Когда Румбутис пришел в “Дариду”, то понял, что одному сложно изменить уклад, который там существовал. Вот и позвал меня в помощь. Никогда бы не пошел в “Дариду”, влачащую жалкое существование, на кусок хлеба заработал бы и в “Торпедо”. Но когда передо мной обрисовали реальные клубные перспективы, когда увидел страстное желание людей добиться поставленных целей, дал добро. А в “Торпедо” меня поняли, мы расстались по-дружески.

— В “Дариде” вы быстро пошли вверх по служебной лестнице.

— Я был приглашен на должность начальника команды. Но когда клуб завис над пропастью, Румбутису поступило предложение стать главным тренером. Посоветовавшись со мной, он его принял. И правильно сделал. Есть шанс создать нормальную команду, а Людас — тренер, который может это сделать. Мне же он переадресовал функции директора клуба.

— После тренерской работы сложно было менять профиль?

— Не сказал бы. Ведь экономическими вопросами я занимался в брестском “Динамо”, затем в течение пяти лет трудился в крупной коммерческой организации, где дорос до заместителя генерального директора с правом подписи.

— Судя по интервью Владимира Делендика, хозяин “Дариды” неудовлетворен ее выступлением в чемпионате.

— И его можно понять. Немалые средства вкладываются в команду, в стадион. Полагаю, те, кто давненько на нем не был, весной не узнают арену. А вот отдачи от футболистов, по большому счету, нет. Я могу сравнить с “Торпедо”: у нас финансовые условия для игроков как минимум не хуже, но торпедовцы борются за призовые места, а мы — за выживание. Выходит, причина в постановке дела, в неправильном подборе кадров. Например, у нас был явный перебор легионеров. Никто не говорит, что не отрабатывают зарплату Соколов или Мурадян. Но хватало и других, заботившихся на поле о своем здоровье, а активность проявлявших у кассы. Как только отказались от балласта, команда успокоилась и стала набирать очки. В Бресте легко выиграли 3:0, но кто там играл? Денисевич, прежде не попадавший в число восемнадцати, Сарасек, Пятраускас, Довгулевец — свои ребята, белорусы. Значит, путь развития команды один — искать способных мальчишек в Беларуси. Футболисты, играющие только ради денег, никогда не принесут клубу высокий результат.

— Похоже, введенный лимит на легионеров вас не страшит?

— Абсолютно нет. Немногим из белорусских команд удастся иметь в составе трех таких футболистов-лидеров, как Эду, Зоубек, Златинов, Соколов или Мурадян. Зато приток посредственных легионеров следует резко ограничить. Ведь они вытесняют из состава нашу молодежь, не дают ей расти. Руководитель клуба, вложивший кругленькую сумму в трансфер иностранца, спрашивает с тренера, а тот становится заложником ситуации: вынужден выпускать на поле футболиста, фактически разрушающего командную игру. К сожалению, в “Дариде” пока нет подпоры в виде хорошего дубля или детской школы, которая подпитывала бы команду способными пацанами. Все это будем создавать. Правда, необходимы время и терпение.

— В народе к “Дариде” отношение снисходительное: мол, команда сельская, кто туда пойдет?

— Наш клуб действительно не столичный: относимся к Минскому району, руководство которого, к слову, оказывает всяческую поддержку. Но живут футболисты не в деревне, а в Минске. И в этом мы имеем стратегическое преимущество перед другими периферийными коллективами. Юридически мы районная команда, фактически — столичная. В следующем году в Кунцевщине введут станцию метро, и тогда снимется проблема, как добраться до нашего стадиона. Надеемся, посещаемость возрастет. Хотя и понимаем, что первопричиной ее увеличения станет качество игры “Дариды”.

— Вероятно, не ошибусь, если скажу, что наиболее яркий период вашей тренерской биографии — конец 90-х годов, когда вы возглавляли брестское “Динамо”.

— Верно. Тогда в Бресте сложилась ситуация, о которой можно только мечтать. Я получил неограниченный кредит доверия. В течение недели команду покинули восемь человек основного состава, и в ее перспективы перестали верить. Из опытных игроков остались лишь два “дядьки” — Герасимук и Сосницкий, роль которых было трудно переоценить. Научить пацанов, которым доверил место в составе — Василюка, Прокопюка, Страхановича, Разина, не было времени, и я мог лишь повлиять на их психологию. Каждый день втолковывал, что они играют лучше, нежели их предшественники. И наконец достучался до их сердец. В кубковом матче с жодинским “Торпедо” сыграли плоховато, но все-таки выиграли. В психологическом плане победа оказалась исключительно важной: надо было видеть счастливые лица этих детей, которые поверили в себя. И уже в следующих гостевых играх с прилично выглядевшими “Атакой” и “Динамо-93” они расправили крылья. А потом настал черед домашней встречи с лидером — пятнадцать туров не знавшей поражений “Белшиной”. Болельщики пришли подивиться, что за команда родилась на пустом месте. Поначалу реагировали своеобразно: выбьем мяч в аут или точно отдадим пас — кричат ура. В первом тайме кое-как отбились и ушли в раздевалку под овации. А после перерыва я выпустил Разина-младшего, и он ударом метров с 25 попал в “девятку”. Нам придумали пенальти — 1:1. Но ребят уже было не сдержать: Василюк после красивейшей комбинации забивает второй гол, и мы побеждаем. Что творилось на стадионе — трудно описать. С этого матча болельщики безоглядно влюбились в команду. Зная наше бедственное финансовое положение, однажды даже пустили по трибуне коробку, в которую бросали пожертвования — кто доллар, кто тысячу рублей. После игры принесли в раздевалку и вручили капитану. Хомко обалдел: “Александр Николаевич, что с ней делать?” — “Дели. Ведь заработали честным трудом”.

98-й год у нас выдался не очень удачным. Шло строительство стадиона, приходилось играть где попало, да и травмы замучили. Но люди мужали. И уже в следующем сезоне команда выстрелила. Помню такой случай. Заходит в клуб Витя Рослюк — многолетний капитан “Динамо”, популярная в Бресте личность. “Николаич, помоги купить билет”. — “Шутишь, что ли?” Пошли в кассу, а мне говорят: “Все продано, аншлаг”. Вот тогда и понял, что мы на верном пути. Люди, которые после развала союзного чемпионата десять лет не ходили на футбол, вернулись на трибуны. Именно это, а не место в таблице стало лучшим признанием. В коллективе был потрясающий дух. Когда между кругами Василюку предложили отличные условия в “Славии” и я уже мысленно смирился с потерей бомбардира, он вдруг заявил, что ребят не бросит и доиграет чемпионат в Бресте, фактически бесплатно. Вообще, даже в самые трудные периоды о деньгах ребята речи не заводили. Я им честно говорил: “Зарабатывать будете в других командах, в Бресте же научитесь играть”.

— И все-таки вам пришлось уйти из “Динамо”…

— До сих пор не понимаю, по какой причине со мной не продлили контракт. Впрочем, догадаться несложно. В первое время, когда только слепил команду, в Бресте все носили меня на руках, в том числе и начальство. Но время шло, удачная игра вошла в привычку, а тренер как был независимым, так и остался. А такого, по номенклатурным понятиям, не должно быть…

— Не жалеете, что тогда не отпустили сына в дортмундскую “Боруссию”, куда его настойчиво звали вместе с Василюком? Может, сейчас рубился бы с Глебом-старшим…

— Глеб — это счастливое стечение обстоятельств. Сотни талантливых ребят пытаются пробиться в бундеслигу, но безрезультатно. К тому же у Глеба есть куражистый характер, который при всех равных условиях выделяет его среди других. Когда Саша выходит на поле, он преображается, становится бесенком с горящими глазами. Посмотрите на его игровые фото: это человек с яростным взглядом. Ко всем футбольным талантам, которые Глеб имеет, природа наградила его еще и куражом. А это далеко не каждому присуще.

Не думаю, что я поступил бы верно, бросив 19-летнего сына в эти жернова. Рассматривал ситуацию не только с точки зрения карьеры, но и чисто по-человечески. Ну, не сложилось бы у него в Германии, вернулся бы, и что — начинай сначала? Сегодня же у Андрея есть все необходимое: дом, семья, образование. А в футбол можно играть еще лет десять, причем на довольно приличном уровне. Ему ведь всего 25.

— Коллеги не ревнуют, что симпатизируете минскому “Динамо”?

— Мне повезло: пришел в “Дариду” уже после того, как она во втором круге проиграла динамовцам и Андрей забил два мяча. Иначе досталось бы мне на орехи. Искренне болел за “Динамо”, тем более что мы с ним не конкурируем. Переживал, когда при Шубине были проблемы. Чиж сделал мудро, доверив команду тандему Шуканов — Остроушко. Ребята встряхнулись, ожили. Получал наслаждение от динамовской игры и горд тем, что в составе именно этого коллектива сын стал чемпионом.

— В истории белорусских первенств не припомню столь необычного тренерского дуэта.

— Когда узнал, что Шуканов будет играющим главным тренером, сразу сказал: это неправильно. На поле он не имел права на ошибку. Но Юру спасло то, что в составе был лучшим, за исключением концовки, когда одолели травмы. И это только усилило его авторитет.

— С уходом Шуканова ваш сын потерял квалифицированного партнера.

— Если Андрей останется в команде, то наверняка наладит ничуть не худшие взаимодействия с Эду. Покупка бразильца — выигрышный ход “Динамо”. Это прекрасный человек и футболист.

— В Андрее видите себя молодого?

— Он, как и я, ребенок позднего развития. Мне ни разу не довелось сыграть за сборную области на республиканских соревнованиях. А потом моих сверстников в команду мастеров попали только трое: Саша Полик, Юра Клоков и я. С учетом своего опыта готовил Андрея так, чтобы он попадал в сборные Беларуси и был на ведущих ролях. Почему я ратовал за перевод Андрея на фланг, хотя он и упирался? У меня была аналогичная ситуация. Когда пригласили в брестское “Динамо”, на позиции центрального полузащитника играл Курилов — фигура незыблемая. И меня откомандировали на левый фланг. Для правоногого игрока это была ссылка. Но постепенно почувствовал преимущество новой позиции. Имея перед собой простор, можешь проявить свою скорость, а если обладаешь еще и диспетчерскими качествами, становишься сверхопасным для соперника. В 76-м году я забил семь мячей. Кстати, в том чемпионате СССР брестские динамовцы добились наивысшего взлета — заняли в своей зоне второе место вслед за “Гурией” из Ланчхути. После сезона получил приглашение в минское “Динамо”. Но поиграть в нем было не суждено — замучила травма колена, пришлось вообще повесить бутсы на гвоздь.

— Как-то в интервью вы сказали запомнившуюся мне фразу: “Талантливых игроков много, а мастеров мало”. Отчего так?

— Судьбы складываются по-разному. Одних подводят травмы, других лень, третьи не могут справиться с навалившейся славой. Мальчишек, одаренных от природы, немало, но редко кому из них удается вырасти в звезду. Надо твердо знать: к этому ведет только одна дорога — каторжный труд. Скажем, ни для кого не секрет, что Макс Цыгалко более способный, чем Корниленко. Но Сережа титаническим трудом добился того, что вырос в классного форварда, оказался в команде, о которой многим остается только мечтать.

— Но есть и примеры обратного характера. Вам не грустно видеть, как тускнет талант Василюка, в которого вы вложили столько сил?

— Грустно. Я ведь знаю его лет с десяти. И поразил он меня сразу. Помню, в игре защитники загнали Ромку в угол площадки, он же не стал пулять мяч куда попало, а точнехонько навесил “за шиворот” вратарю на дальний угол — только голову подставь. Умница! А какие голы забивал, и сколько! Меня коллеги иногда просили: охарактеризуй Василюка. А я не мог. Как понять, почему мяч, отскочивший от штанги, всегда прилетает к Роме? Почему он бежит именно туда, куда пойдет рикошет? У Василюка колоссальная интуиция. А еще — лисья хитрость. Талант от Бога. Почему не проявил себя? Думаю, ему не стоило ехать в московский “Спартак”. Рома малокоммуникабельный человек, не терпит интриг, недомолвок, пересудов. А в Москве надо уметь жить. Тем более в “Спартаке”, где бешеная конкуренция. Там ловят каждое твое неосторожное слово, чтобы исказить его смысл. На этом, мне кажется, Рома и погорел. Ведь никто в “Спартаке” не сказал, что он плохой футболист, а шансов фактически не дали. Но талант не закопаешь. Просто Василюку надо переосмыслить ситуацию, в которой оказался, сказать себе: “Я такой же, как все”. И взяться за дело засучив рукава. Хочется верить, что в Израиле у Ромы получится. И сборной он еще пригодится.

— Александр Николаевич, обычно на пороге полувекового юбилея, который вы отпразднуете в первый день нового года, принято подводить промежуточные итоги. Классическая формула о сыне, дереве и доме выполнена?

— Да. Но с итогами повременю, непокоренных вершин еще достаточно. Я доволен, как протекает моя жизнь. Легко ничего не давалось, но любая работа, за которую брался, вызывала интерес. Судьба дает испытания для того, чтобы потом мог почувствовать радость от удачных свершений. Нарастил немалый капитал в виде друзей. Вот думаю, как отметить день рождения, и понимаю, что пригласить обязан многих. Это приятно. Да и подарок к юбилею судьба преподнесла поистине царский: сын выиграл золотую медаль и стал лучшим игроком чемпионата. Чего еще желать отцу?