ПЕРСОНА. Кто-то может, кто-то нет...

Но кажется, что стартующий в октябре чемпионат страны (по крайней мере в мужской своей версии) к свержению гегемона близок как никогда. Первый симптом армейской немощи обнаружился еще летом: СКА под предлогом финансовых трудностей уклонился от участия в Профессиональной гандбольной лиге. И единственным представителем нашей страны в самых рейтинговых из доступных белорусам регулярных клубных соревнований неожиданно оказался минский “Аркатрон”. Его же гандбольная молва прочит в главные претенденты на титул очередного белорусского чемпиона.

Ожидание подобных перемен — подходящий повод взглянуть на положение дел в белорусском гандболе глазами президента “Аркатрона” Леонида НАЗАРУКА. Для полноты восприятия образа собеседника расширим перечень его гандбольных ипостасей: замдиректора Республиканского центра олимпийской подготовки, первый белорусский арбитр-международник, до недавнего прошлого — вице-президент Белорусской федерации гандбола, сегодня, впрочем, не входящий даже в ее исполком…

Честь или бремя?

— Так уж получается, что побудительным мотивом этого интервью стали события, напрямую “Аркатрона” не касающиеся: СКА расписался в собственной финансовой несостоятельности, и теперь…

— Извини, перебью, потому что не согласен с таким посылом. На мой взгляд, материальные проблемы СКА, хотя они и выдвигаются в качестве основной причины отказа от выступления в ПГЛ, второстепенны. Как может не хватать средств клубу, передавшему в межсезонье в хорошие руки трех сборников? Думаю, речь надо вести прежде всего о физическом состоянии команды, слабости и нестабильности оставшегося состава. А причины ее бед стоит поискать внутри клуба. Не мне углубляться в детали и тонкости этих процессов. Остается сожалеть, что бремя представительства белорусского гандбола в лиге целиком легло на нас.

— Почему бремя?

— Потому что груз соперничества с грандами российского и украинского гандбола слишком тяжел для хрупких плеч двадцатилетних ребят. Первые скрипки нашего состава — Андрей Барвиюк и Сергей Горбок — 82-го года рождения. Большинство игроков еще моложе. И говорить о том, что мы можем достойно представлять белорусский гандбол на международной арене, пока, к сожалению, рано.

— Тем не менее то, что некогда великий СКА объявил непосильной ношей, вы на себя взвалили. Финансово вытянуть выступление в ПГЛ действительно трудно?

— Очень. Но эту тяжесть надо соизмерять с пользой, которую мы получаем. В свое время именно участие в чемпионатах СССР помогало белорусскому гандболу выращивать звезд мировой величины. В нашем национальном чемпионате совсем немного игр, которые способствуют росту мастерства, которые приходится проводить на пределе сил. Грош цена всей тренировочной работе, если у игрока нет возможности выплеснуть, проверить в бою все, чему он научился.

— Помню, с какой настороженностью организаторы ПГЛ ожидали вашего дебюта. И как после первых игр с удивлением и душевным облегчением признавали: да, “Аркатрон” действительно интересная и самобытная команда…

— Здесь уместна предыстория нашего участия в Профессиональной гандбольной лиге. Я услышал о ней впервые в Запорожье, где мы с Володей Грицевичем судили матч плей-офф чемпионата Европы Украина — Литва. Речь шла о представительстве в лиге от Беларуси только минского СКА — организаторы были убеждены, что рядом в этим клубом у нас никто не стоит. Меня это сильно задело. Но постарался сдержать эмоции и спокойно сказал, что есть еще команда, которая будет выглядеть на этом уровне достойно. Помогло, что за идею нашего участия сразу ухватился генеральный директор лиги Александр Шипенко — ему импонировала схема “два клуба от страны”. Мы получили приглашение и с удовольствием его приняли, хотя знали, каких затрат это от нас потребует. Но дорогу осилит идущий. К счастью, нашлись хорошие люди, помощь которых оказалась неоценима.

— Это о ком?

— В первую очередь о начальнике Минского горспортуправления Николае Агеенко и заместителе министра чрезвычайных ситуаций Борисе Барингольце. Эти люди в нас верят, и мы постараемся оправдать их ожидания.

Охота к перемене мест

— Своеобразным лейтмотивом существования вашего клуба с момента его образования стал своего рода антагонизм СКА. Вот уже который год вы анонсируете намерение опередить армейцев в чемпионате страны. Казалось бы, вот уже не один сезон всерьез их подпираете. Но поменяться со СКА местами вам пока не удавалось…

— Мы еще ни разу не играли составом, хотя бы равным СКА по возрасту. А возраст — это опыт, количество игр на высоком уровне. Добавим и возможности СКА выставлять фактически клубный состав на некоторых турнирах под флагом сборной. Стоило нам начать играть в ПГЛ, почувствовали, что реально подбираемся к армейцам. В прошлом сезоне у нас уже было несколько хороших побед над ними. Могли бы мы выиграть чемпионат? Наверное, могли бы. Однако подвели нестабильность состава, неумение подготовиться к длинному сезону. Но была нормальная конкуренция, в которой мы уступили. Считаю, в этом нет ничего страшного. Мы на правильном пути.

— Когда ты сетуешь на фактор возраста, напрашивается встречный вопрос: что мешало вам планомерно подводить к нынешней конкуренции со СКА тех одаренных ребят, которые были у вас лет пять назад?

— У нас никогда не было стремления кого-то куда-то отдавать. Но бывали безвыходные ситуации, когда клубу приходилось таким образом решать вопрос выживания. Так мы лишились Алексея Усика. Совершенно цивилизованно уходили от нас в СКА Денис Максимович, Андрей Курчев, Ваня Бровко. Надо вообще подчеркнуть, что с момента появления нашего клуба каких-то интриг, силовых методов по отношению к нам со стороны СКА не было. За это мы признательны Спартаку Мироновичу. При его тогдашних влиянии и могуществе он дал нам возможность спокойно расти и развиваться. Но мы понимали, что не могли создать лучшим своим игрокам такие условия для роста, какие были у Спартака Петровича. Потому, учитывая их желание перейти в СКА, не имели права и рычагов их удерживать. Были и другие ситуации. Например, Володя Галушко сам решил, что ему пора выступать в более именитом клубе. Мы не стали возражать, потому что на позиции полусреднего у нас уже подрастали Барвиюк и Горбок. Съездил парень на полгода в Германию, многое понял и вернулся.

— А вот самая существенная из таких потерь — Сергей Рутенко — оказалась безвозвратной…

— Рутенко уехал, едва ему исполнилось 18 лет. Узнав, что им заинтересовались в словенском клубе, Сергей категорически отказался подписывать с нами контракт, и получилось, что мы не имели на него абсолютно никаких прав. Соответственно мы ничего и не получили за его трансфер. Если рассуждать с позиций морали, поступок Сергея, на мой взгляд, достоин осуждения. Мы потратили на его подготовку несколько лет и немало средств, благодаря команде он смог показаться на евроарене. Я вообще двумя руками за то, чтобы в белорусской федерации была возобновлена система возрастных цензов. На бумаге она вроде бы действует: гандболистам разрешено выдавать трансферные сертификаты по достижении 24-ленего возраста, а гандболисткам — 23-летнего. Но есть оговорка, которая все хоронит: для членов национальных сборных этот возраст сокращен до 21 и 20 лет. Что такое 21 год? Гандболист только начинает играть. Вот поэтому в чемпионате страны и участвует детский сад. Причем уезжают в последнее время все больше во второсортные команды, где мастерства не повышают. При этом совсем упускается из виду и другое: разрешая ранние отъезды, мы отбиваем у молодежи интерес к образованию. У нас, к примеру, почти все игроки студенты. Не буду скрывать: мы даже расчет строим на том, чтобы ребят удерживали в клубе учеба и желание получить хорошую специальность. Ведь сочетать учебу и спорт, даже на высоком уровне, возможно. Подтверждение этому — практика любительского спорта стран Запада.

Заняться наукой заставила жизнь

— По-моему, до “Аркатрона” ни один из игровых клубов у нас в стране не возводил в принцип обеспечение игрокам престижного (подчеркиваю, не физкультурного) высшего образования. Как вы к этому пришли?

— Если честно, заставила жизнь. Как только мы создали клуб, над нами нависла угроза воинских призывов. Естественно, стали помогать игрокам поступать в вузы. А потом задумались, и оказалось, что учеба в институте — это огромный стимул и дисциплинирующий фактор при занятиях спортом. Ведь если у нас девять парней учатся в экономическом университете, можете представить, как относятся к перспективе попасть в команду наши резервисты школьного возраста, их родители. Кстати, мы очень благодарны проректорам БГЭУ Геннадию Короленку и Сергею Шавруку. Они опекают наших ребят, помогают им успешнее ориентироваться в учебном процессе. Я всегда считал, что хороший спортсмен должен быть человеком умным. Оказавшись в студенческой среде, многие ребята открыли в себе способности, которых не подозревали в школьные годы. И, если честно, я не слишком огорчаюсь, когда вижу, что у кого-то учеба временно оттесняет на второй план гандбол. А режим двухразовых тренировок сочетать с занятиями вполне реально, хотя и нелегко. Кстати, сегодня, когда мы имеем договор о сотрудничестве с МЧС, появилась возможность решать вопрос и о совмещении нашими игроками тренировок и службы в армии.

— И все-таки сомневаюсь, что учебу или армейскую службу без отрыва от тренировок можно всерьез рассматривать как основной метод сохранения состава, особенно ведущих игроков.

— Конечно. Я пока не назвал основной причины наших потерь. Достигая определенного уровня мастерства, игрок желает повышенного внимания к себе. И показателем этого внимания логично считает фактор материальный. Сейчас мы дошли в своем развитии до такой ступени, когда все сложнее выглядит задача найти средства для нормальной заработной платы игрокам. Хотя бы на уровне наших сильнейших баскетбольных и волейбольных клубов.

— “Аркатрон” — звучит красиво. А что за названием? Что есть клуб в плане организационном? Как он образовался?..

— Название — простое соединение двух слов: “арка” и “трон”. Считайте, что оно говорит о наших спортивных намерениях. Придумали его в 95-м, когда создали клуб, идею которого вынашивали с начала 90-х. В наследство от советских времен нам досталась система, направленная на обеспечение интересов лишь двух команд, представлявших республику в мужском и женском чемпионатах СССР. Тогда такая концентрация усилий была логична и оправданна. Но времена изменились. Теоретически возможность проявить себя на самом высоком уровне появилась сегодня у куда большего числа тренеров. Я давно задумывался: почему у нас никто даже не пытается конкурировать с Мироновичем? Это было для меня удивительно, потому что в нашей Республиканской специализированной школе олимпийского резерва, например, подобрался коллектив великолепных специалистов: Николай Жук, Владимир Азов, Николай Короткий, Семен Лохненко, Игорь Юдчиц, Борис Репкин. Им было многое по плечу. Это люди, каждый из которых достоин большего, чем имеет сегодня. И все потому, что они слишком долго предпочитали привычную роль подносчиков снарядов. И вот мы решили, что своя взрослая команда будет нам ближе, чем СКА. Идея клуба состояла в том, чтобы оставить нам плоды нашей же работы, юридически защититься от посягательств на них со стороны. В этом смысле очень показательным и отрадным для меня стало завершение истории с Сергеем Горбоком, которого нынешним летом астраханское “Динамо” попыталось увести у нас в обход существующих норм и правил. Добиться возвращения игрока было для нас делом принципа. И мы этого добились, преподав полезный урок и астраханцам с их газпромовскими покровителями, и самому Сергею, который, надеюсь, многое переосмыслил за эти месяцы.

— Ваш клуб возник и существует на базе специализированной школы, теперь преобразованной в РЦОП. Это государственное учреждение с бюджетным финансированием. Попробуй возразить вашим оппонентам, утверждающим, что вроде как частный клуб сосет соки из государства, за счет чего и существует…

— Да, сосет. Только для чего? Для того, чтобы развивать гандбол. А кто эти соки не сосет? Что, в стране есть хоть один спортивный клуб, который существует на ровном месте, без поддержки государственных структур? СКА финансируется не из государственных источников? Кто назовет клуб, который имеет свои школу, базу, который сам платит тренерам зарплату? Слушать упомянутых тобой оппонентов мне смешно. Но я их понимаю. Они просто жалеют о том, что уже не могут даром пользоваться трудами наших тренеров. Раньше они попросту жили за чужой счет. Брали наших воспитанников и объявляли себя гениальными, а здесь так… неизвестно кто работал. Вот против этого мы и восстали. Мы не берем у государства средства, чтобы положить себе в карманы. Зарплату за работу в клубе у нас практически никто не получает. Мы существуем лишь для того, чтобы аккумулировать на счету клуба какие-то средства, спонсорские деньги, пускать на участие в той же ПГЛ, на аренду площадки у СКА, которая, кстати, обходится в один миллион в месяц при четырех занятиях в неделю… Сегодняшнее материальное положение клуба позволяет нам выжить. Но для движения вперед этого, увы, недостаточно.

К вопросу о статусе

— При очевидном отсутствии у тебя ложной скромности, наверное, было не слишком комфортно оказаться вне нового исполкома БФГ?

— Если честно, совсем по этому поводу не переживал. К концу предыдущего срока работы исполкома четко понял, что многие мои мысли идут вразрез с мнением сильных нашего гандбольного мира. Наверное, главным камнем преткновения было мое отношение к избранию вице-президентами белорусской федерации граждан Германии Герда Бутцека и Штефана Бегеля. С кем бы я ни общался на международном уровне (а контактов, прежде всего судейских, хватает), все задают один и тот же недоуменный вопрос: как такое может быть? А я не могу дать на этот вопрос вразумительный ответ! Считаю, такого не должно быть, мы не должны себя позорить. Да, эти люди много помогают двум нашим сильнейшим клубам. Ради бога!

Но почему иностранным гражданам дано право подписывать трансферные документы, участвовать в решении финансовых вопросов федерации? Ну что это за вице-президент, который в Беларуси бывает раз в год, а то и ни разу? Который не был ни на одном заседании исполкома. Как он может жить нашими интересами, если он их не знает за морем своих? К моему большому сожалению, за сохранение такого положения вещей выступил и нынешний президент федерации Юрий Кулаковский. Наверное, это единственная позиция, где наши взгляды принципиально разошлись. Но я могу где угодно повторить: то, что делают Бутцек и Бегель — это чисто менеджерская и агентская работа, основанная на конкретном материальном интересе. Она должна регулироваться контрактами или другими договоренностями. Но причем здесь вице-президентский статус?

— Которого, кстати, вот уже скоро год, как нет у тебя.

— Я амбициозен тогда, когда чувствую свою востребованность. Когда понял, что некоторые не хотят, чтобы я мешал спокойному течению наших гандбольных дел, я просто проигнорировал выборы, не пришел на конференцию. А за что было бороться? За то, чтобы оставшуюся вице-президентскую вакансию занял я, а не Маевский? Но я не считаю себя более деловым, чем Михал Михалыч. У него хватка покрепче моей. А мне сегодня достаточно клуба. Удержать белорусский гандбол от краха можно не собраниями и обсуждением задач, а конкретной работой каждого на своем месте. Может, тогда география нашего вида перестанет навевать ассоциации с шагреневой кожей? Как по-другому возродить мужской гандбол в Могилеве, Гродно? Сколько регионов уже потеряно! Нет женских команд на Брестчине. Со дня на день начнем забывать про Слуцк. Вот где проблемы.

— Дело в экономике?

— Наверное, еще и в отсутствии личностей. Будь, к примеру, в Гродно на мужской команде человек-мотор, там не было бы проблем с финансированием. Все мы живем примерно в одинаковых экономических условиях. Кто-то может, кто-то — нет. Значит, личности многое решают.

Пора ломать стереотипы

— Похоже, мы опять возвращаемся к теме многолетнего доминирования в нашем гандболе узкого круга тренеров-мэтров. В наследство от советских времен мы получили ситуацию, когда каждому в гандбольной иерархии был задан какой-то потолок, и никто шибко не стремился его разрушить.

— В какой-то мере это было предопределено исторически. Знаешь, я до сих пор помню тот трепет, с которым первый раз поздоровался за руку с Мироновичем.

— Фактор зависимости от великого тренера порождал в твоей деятельности некие ограничительные обручи?

— Я и сейчас их ощущаю. Это можно легко объяснить. Я ведь знаю о гандболе намного меньше, чем он. Нам и не снилось то, что прошел этот человек. Как же мы можем к нему относиться? Авторитет! Но на определенном этапе Спартак Петрович, сам того не желая, стал тормозить развитие других. Это парадокс, но это так. И в этом не его вина, а наша. Мы так воспитаны, мы не приучены проявлять инициативу. Для ломки стереотипов нужно время. Похоже, у нас эти процессы затянулись. Вот повезли Николай Жук и Владимир Азов два года назад юниорскую сборную на чемпионат Европы и вернулись с серебром. Мы в подсознании восприняли это как прорыв молодых специалистов. А они на том турнире среди тренеров самыми возрастными оказались: оба давно на пятом десятке лет! Вот я не понимаю, почему всеми уважаемый специалист и прекрасный организатор Виктор Петрович Косинский должен быть бессменным тренером юношеских сборных команд? Говорят, у него в РУОРе условия. Какие? Обычная школа, в которой дети учатся и имеют питание. Собирает он под государственной крышей таланты со всей страны — пусть собирает. Но дайте расти другим тренерам! Поставьте на команду того, чьих воспитанников в этой сборной больше. Молодой? Справится! И вырастет как человек, и пользу даст потом куда большую. Надо смелее идти на перемены.

На тракторном буксире?

— Мы в преддверии нового чемпионата страны. Как бы ты определил теперешнюю стадию существования белорусского клубного гандбола: продолжение упадка, топтание на месте, начало перелома?..

— Думаю, наступила некая стабилизация. И даже есть признаки небольшого движения вверх. За последние годы окреп наш клуб. Всерьез взялись в Гродно за женскую “Городничанку”. Не сдаются, шевелятся в Гомеле. Честно говоря, с доброй опаской наблюдаю за тем, как становится на ноги брестский клуб имени Анатолия Мешкова. По всем наметкам, он составит конкуренцию в борьбе за самые высокие места. Говорить о возрождении брестского гандбола мне особенно приятно, потому что все, что там сейчас происходит, — это дань памяти Анатолия Петровича Мешкова, моего учителя, под началом которого я, деревенский парнишка, когда-то постигал азы гандбола в Брестском пединституте. Восемь лет мы проводили в Бресте посвященный Анатолию Петровичу мемориальный турнир, который в последние годы получил статус Кубка страны. Но команда в городе исчезла. И вот за дело взялись сыновья Мешкова — Сергей и Александр, которые сейчас живут в Москве. Один — бизнесмен, другой работает в “Газпроме”. В память об отце они решили воссоздать команду при педуниверситете. Нашли и вложили в нее средства, провели впечатляющую селекционную кампанию, пригласив сильных игроков из Минска, Гомеля, с Украины. Знаю, что есть договоренность с губернатором области Довгалевым о строительстве в Бресте нового зала — уже видел красивый проект. Дай бог, чтобы все эти планы осуществились. Возможно, на брестском примере можно будет говорить об удавшемся опыте предотвращения оттока игроков за рубеж. Без решения этой проблемы далеко вперед мы не уйдем — выше себя не прыгнешь.

— Брестская история имеет налет трогательной сентиментальности. Но она уникальна и явно не тянет на отражение тенденции. Вернемся к “Аркатрону”. У него есть перспективы, наметки, проекты самостоятельного зарабатывания денег?

— Создать при клубе коммерческую структуру? Частник всегда работает на себя. Как только он начнет получать прибыль, то задастся вопросом: зачем мне делиться с клубом? Помогать спорту выживать должно налоговое законодательство. В мире не придумано ничего лучше правила: желающий вложить деньги в спорт должен видеть в этом прямую выгоду. Уверен, что рано или поздно такие нормы установятся и у нас.

— И тогда?.. Давай помечтаем.

— Видел перед зданием нашего центра развалившийся помост и земляную площадку? На этом месте мы построим новое клубное здание. С красивым залом и гандбольным кафе. Сюда будут с удовольствием собираться болельщики, чтобы поддержать команду, играющую на достойном европейском уровне.

— Что такое в твоем понимании достойный европейский уровень?

— Когда Минский тракторный завод станет выпускать конкурентоспособные машины, которые захотят покупать и на востоке, и на западе, тогда и мы сможем составлять конкуренцию “Барселоне”, “Килю”. Такое ведь уже было. В жизни все взаимосвязано. А человеческие ресурсы для решения любой задачи у нас непременно отыщутся.