За стеклом. Ошибка председателя. Игра времен прозрачного авторитаризма, переСТРОЙКИ и соГЛАСНОСТИ.

Владимир Бережков. Кажется, Слава, сегодня нам все-таки предстоит поспорить. Чувствую, что по ряду вопросов наши с тобой точки зрения существенно разнятся.

Вячеслав Федоренков. Тогда начнем с их изложения. Опять же, наш хоккей не устанет преподносить сюрпризы. Как и в случае с отставкой Хэнлона, так и сейчас, могу констатировать: как же все-таки у нас все не вовремя… Был уверен, что и первый, и второй уход с поста если и состоятся, то никак не ранее окончания Олимпиады. А то и чемпионата мира в Германии, чтобы уж совсем закончить цикл. Или, напротив, и та и другая отставки запоздали: и Глену стоило складывать полномочия в сборной одновременно с уходом из клуба, и Наумову, наверное, красивее было бы уйти, едва ему навязали Захарова. Господи, ну когда мы уже доживем до европейской обстоятельности. Вот у тех же швейцарцев давно известно, что Крюгера сменит Симпсон. И давно определено, когда — аккурат после завершения нынешнего международного цикла. Достойно подражания! А у нас преемственность наоборот: помнится, Наумов сменил у руля федерации Бородича примерно в те же сроки — в конце предолимпийского года…

В.Б. С ходу не соглашусь. Перед Солт-Лейк-Сити замена как раз была плановой: все руководство федерации и тренерский штаб сборной еще весной, сразу после вылета команды из элиты, заявили о намерении уйти в отставку. Очередная, заметь, конференция стала лишь формальностью. Подзабыл?

В.Ф. Как не помнить. На чемпионате мира в Германии здорово вмешалась японская “бронь”, которая поставила нам подножку не только в 2001-м, но и двумя годами позже.

В.Б. Совершенно верно. Тем не менее наша команда в самом широком смысле слова проиграла, и мы за это ответили. Но не скоропостижно — по плану, можно сказать, “по швейцарской системе”. Конференцию назначили на конец года, знали, кто придет вместо нас, встречались с Наумовым, делились опытом, оговаривали технические детали. Более того, Бородич, Контарович и я вошли в новый исполком федерации. Другое дело, что позже, когда мы стали там открывать рты и высказывать свое мнение, оказалось, что это в общем-то никому и не нужно — к следующей конференции Наумов взял курс на сильное авторитарное управление. ФХРБ сегодня, наверное, — единственная федерация в стране, где у главы нет замов. А такой стиль руководства неизбежно приводит к идеям чучхе, когда мнение одного человека внутри цеха не подлежит даже обсуждению.
Но мы сейчас не об этом. Я не согласен, что отставка Наумова была несвоевременной. На мой взгляд, Владимир Владимирович опоздал всего на несколько дней. Вспомни, как мы пришли к североамериканскому вектору. Катализатором, конечно, стало поражение сборной в олимпийской квалификации в Риге. Но к моменту, как это случилось, Захаров стал очень сильной фигурой, сконцентрировавшей в своих руках, кроме клуба, управление всеми сборными. Это был второй центр тяжести. Не то чтобы постоянно оппонирующий первому, наумовскому, но все же способный на это. Авторитаризм же отрицает всяческую конкуренцию. И когда Миша оступился, Наумов, по-моему, не сказать чтобы обрадовался, но и не сильно кручинился. “Нет худа без добра” — подвернулся удачный повод поглубже задвинуть зарвавшуюся фигуру. В то же время Владимир Владимирович прекрасно понимал, что тренера сильнее Захарова в Беларуси и окрестностях попросту нет, а замена должна быть не только сильной, но и громкой. Вот и обратил взоры за океан, вот и пошли мы все подальше — по американскому вектору. Четыре года громко топали на месте, пока наконец осенью 2009-го самому Наумову не стало очевидно, что это профанация.

В.Ф. Да почему профанация-то? В конце концов, сборная давала результат. С клубом вот, правда, получалось не очень…

В.Б. Сборная продвинулась вперед лишь благодаря рейтингу, которого четыре года назад ИИХФ еще не придумала. А по результатам как боролись за восьмерку, так и продолжаем бороться. Да, выстрелили в Риге, когда на чемпионат мира после Олимпиады в другие сборные не приехали НХЛовцы. Однако наш выстрел в Солт-Лейк-Сити был куда сильнее. В восьмерку же сильнейших, напомню, мы вошли еще в 98-м, уж более десяти лет минуло. Что же такого принес нам этот американский вектор? Чем Хэнлон опередил Варивончика? Анатолий Михайлович, кстати, ручаюсь, точно работал в сборной бесплатно, только за премиальные, а о деньгах и инфраструктуре, которые сегодня пришли в наш хоккей, можно было только мечтать.
Что касается клуба, то здесь не надо даже вдаваться в историю, достаточно взглянуть на нынешнее “Динамо”, которому элементарно не хватает физических сил. Играем в хорошем темпе (а без него в КХЛ никак) 15-20 минут. Дальше все, провал, дышим жабрами. А все потому, что когда команду нужно было летом нагружать, она раскатывала по Швейцарии, проводила одноразовые тренировки. “Юность” работала дважды в день, “Динамо” же “хватало” одного раза. И в этом не вина Хэнлона — беда. Глен впервые в своей карьере готовил к сезону команду бывшего СССР, где совершенно иные подходы, менталитет, традиции. Оказалась проваленной и селекция: “Динамо” накупило дорогих хоккеистов, призванных атаковать, а играем теперь от обороны. Живой пример такого противоречия — Хювенен. В нападении — да, красавец, но в откате не то что не помогает, а еще иногда и мешает партнерам, вольный художник.
Так вот, когда случилась вся эта закрутка — ушел Хэнлон, выдвинулся Захаров, — Наумов оказался в роли хромой утки, как принято в Штатах называть собирающих вещички временных обитателей Белого дома. Что бы он ни говорил, мол, “мне помогли”, всем было ясно: это — поражение главы федерации. Который таким образом становился контрпродуктивной фигурой. Само собой, негласно. И даже, возможно, неосознанно для себя, он желал бы поражения и Захарову, и всем, кто его назначил, то есть и Минспорта, и НОКу. И тогда Владимир Владимирович прошел дорогой, которой до него проследовал Хэнлон. Поначалу согласившись остаться в сборной после отставки в “Динамо”, канадец затем переосмыслил ситуацию и решил уйти абсолютно. Так и Наумов сейчас: взяв тайм- аут, генерал понял, что лучше согласиться и отойти в сторону. В том, что Владимиру Владимировичу такой ход “подсказали”, думаю, ты не сомневаешься?

В.Ф. Как сказать… Хэнлону, во всяком случае, уверен, никто не подсказывал.

В.Б. Да ну! На прощальной пресс- конференции Глен заявил, что именно мы с тобой и подсказали… И Наумов туда же: мол, журналисты не так понимают-трактуют. Нашему брату не привыкать, но я имел в виду “подсказки” совершенно иного рода. Понятно, что мы оказываем какое-то влияние на мнение общества, но не его лидера, которое в таких ситуациях является определяющим.

В.Ф. Для Наумова — да, согласен, но Хэнлон все же фигура другого формата. И фразу в свой адрес воспринял серьезно. До сих пор есть чувство, что коучу неправильно перевели суть моего выступления на известном ток-шоу “Выбор”. Я вовсе не ратовал за его уход, а лишь моделировал, как отставка из “Динамо” может отразиться на дальнейшей работе Глена в сборной. Но, раз аргумент оказался столь убедительным и Глен с ним согласился, значит, попал в точку. И Наумов, полагаю, был все же самостоятелен в своем решении. Разве что Лев Яковлевич Контарович в недавнем моем с ним интервью тоже мог сыграть роль катализатора. Все-таки действительно в такой ситуации руководителю, а тем более генералу, негласный кодекс чести предписывает уйти.

В.Б. Тогда вспомни наше с Наумовым летнее интервью: перед нами был человек, планировавший свою работу на хоккейном направлении на годы вперед. Не изменилась позиция Владимира Владимировича и после отставки Хэнлона — планов было громадье: и выстраивание системы юношеского хоккея с помощью Сафонова, и чемпионат мира-2014, и продажа пива на “Минск-Арене”, и даже женский хоккей… И вдруг появляется какой-то бизнес в России, разговоры о том, что нигде больше восьми лет не работал… Не верю я в такой резкий разворот по собственной воле.

В.Ф. Так или иначе, но он произошел. И, знаете, сейчас складывается впечатление, что при всей неоднозначности методов управления федерацией Владимиром Владимировичем из нашего хоккея извлекли хребет.

В.Б. Именно. И эту ситуацию как раз породил авторитаризм председателя. В федерации сейчас просто не с кем разговаривать! Раньше-то как было: заседания исполкома, назначения, турниры — по всем вопросам вертикаль направляла к главе: “Вот приедет Владимир Владимирович, он все определит”. И вот Наумова в федерации не стало — и что, у кого спрашивать?..

В.Ф. А знаете, мне кажется, что не столько Наумов “затер” эти голоса, сколько они сами позволили ему это сделать. Картинки с заседаний исполкомов, которые припоминал тот же Контарович, неоднократно наблюдал лично: эти втянутые в плечи головы, это молчаливое “за”. В последнее время доходило до абсурда: когда сам председатель предлагал оставить членов исполкома на полчаса, чтобы они выработали коллегиальное решение по вопросу, кто-то сказал: “Не надо, Владимир Владимирович, без вас мы ничего не решим”. Мне тогда провалиться хотелось от стыда за наших руководителей: они же разучились думать, спорить и находить компромисс! Причем уверен, что силой разучить нельзя никого, человек сам поддается этому соблазну. Конечно, куда приятнее, когда за тебя решают “наверху”…

В.Б. Так и я об этом — об инженерии процесса. При любом главнокомандующем должен быть начальник штаба, знающий толк в деле, умеющий организовать его совместно с другими подчиненными, подав на утверждение готовое решение. В хоккее такого, увы, не было.

В.Ф. Не думаю, что это беда только нашего хоккея. Чтобы не быть голословным, приведите мне пример такого “начальника штаба” в других спортивных федерациях страны.

В.Б. Мы сейчас говорим о хоккее как о ведущем виде.

В.Ф. Футбол, вряд ли поспорите, как минимум равноведущий, и?..

В.Б. Там хотя бы есть Вергеенко в роли вице-президента — человек, знающий футбол “от” и “до” изнутри. Да и Невыглас при всем содержании “Дома офицеров”, коим нарекли нынче Дом футбола, ведет себя демократично. Ты когда-нибудь слышал, чтобы Геннадий Николаевич заявил: “Формат чемпионата будет вот таким”. “Сборную возглавит вот этот” и тому подобное. Может, он и хочет управлять жестко, но по крайней мере дает себе труд маскировать это желание, а то и приглушить его. И в футбольном исполкоме сегодня отнюдь не полный “одобрямс”, там хватает сильных личностей: Капский, Чиж, Шунтов, Пунтус. В ФХРБ такие тоже были, но их же повыгоняли. Я не себя сейчас имею в виду, но тех же Контаровича, Бородича убрали из исполкома совершенно бесцеремонно: “Вас нет, и все”. Отказ от услуг Лещика — вообще нонсенс: человека высочайшей квалификации, члена спорткомитета ИИХФ просто выдавили из белорусского хоккея. Сашу тут же пригласили в Ригу, в оргкомитет чемпионата мира, потом предложили работу в местной федерации, но далее он транзитом через “Юность” нашел себя в аппарате КХЛ. А теперь назначен — кем бы вы думали — директором хоккейного турнира Олимпиады в Сочи-2014. Белорус — глава самой зрелищной части Игр четырехлетия, а мы здесь в Минске приглашаем иностранных менеджеров, ищем, кто бы за нас провел в том же 2014 году чемпионат мира… Но такие люди оказались не нужны системе, и не в последнюю очередь потому, что открывали рот. Оставшиеся же поняли: залогом комфорта является молчание.

В.Ф. И все же продолжаю утверждать, что именно “глухие согласные”, не пожелавшие оказаться “следующим” и отстаивать свое мнение, даже иметь смелость иметь его, пардон за каламбур, виноваты. В том, что уход Наумова сейчас сродни смерти Сталина. И даже эта жестковатая параллель не вполне точна: нет Маленкова, Берия и Хрущева, готовых броситься в борьбу за власть.

В.Б. Меньше всего сейчас хочу рядиться в шкуру осла, желающего пнуть поверженного льва, но одна часть прощальной пресс-конференции Наумова задела. Та, в которой Владимир Владимирович заявил, что пришел едва ли не на выжженную землю, возведя на ее месте цветущий сад. Мол, и офис ФХРБ до него размещался чуть ли не в вентиляционной шахте, и в чемпионате страны играли всего четыре команды… Начнем с того, что не четыре, а по состоянию на осень 2001-го — восемь. Федерация, да, размещалась в двух комнатах, арендуемых во Дворце спорта. В одной была бухгалтерия, во второй — все остальные. Наши заседания исполкома проходили в НОКе за круглым столом: вот там были диалог, дискуссии, совместные решения — жизнь кипела. Никто не спорит, что собственный офис — здорово, это несомненная заслуга Наумова. Теперь есть где разместиться, где собраться, где поспорить. Вот только с кем…
Далее, вряд ли можно гордиться развалом ВЕХЛ. Турнира, который содержали не белорусские налогоплательщики, а иностранные инвесторы. В котором команды из нескольких стран боролись по спортивному принципу, причем на всех уровнях — от взрослого до детско-юношеского. Независимость федерации — это не офис, в котором к тому же много лиц, совершенно хоккею неизвестных и непонятно за что отвечающих. Мы заседали в НОКе, но никто из него не смел навязывать нам свое решение. В 94-м, помню, предпринимались попытки сменить Сидоренко на Варивончика, потому что государство стало поджимать Макаеда. Но тогда действительно случилось так, как вспоминал Лев Яковлевич: собрался исполком федерации и было сказано: “Ребята, вы что-то перепутали. Здесь общественная организация, не лезьте в ее дела. А если уж неймется, пожалуйста, кируйте дальше сами…” И все вопросы сразу были сняты. Поэтому, повторюсь, слова Владимира Владимировича про “пустое место” очень задели.

В.Ф. Вас — понятно, но в виртуальном суде на ваши доводы сделали бы поправку, учтя пристрастность. Вы все-таки работали в той, прежней команде.

В.Б. И знаю, как это было, изнутри.

В.Ф. Но тогда “изнутри” было другим. Сейчас в ответ на подчеркивание общественного характера ФХРБ “сверху” могут сказать: “Ах, вы такие независимые, ну так и свободны. От финподдержки в том числе”.

В.Б. Видишь, работает стереотип мышления, и ты склоняешься к тому, что все равно решат “наверху”. Не забывай, мы тоже работали при Лукашенко.

В.Ф. Да я не склоняюсь, а констатирую факт: крепко же наш хоккей подсадили на дотации, без них он окочурится уже на счет “раз”. И потом: белорусский хоккей в середине 90-х, живший при Лукашенко, но без протекционистских указов, и начиная с конца того десятилетия, когда они появились, — две разные вещи.

В.Б. Первый указ появился при Бородиче, Юрий Федорович сам его выходил. Но все равно, как и в период до их появления, приходилось так же убеждать спонсоров, завлекать их. И “Крынiцу”, и тех же калийщиков с нефтехимиками. Далее, число наших команд при Наумове, верно, выросло. Пусть и не в той пропорции, что заявил Владимир Владимирович, но выросло. И что? Что он сам сейчас об этом заявляет? Что их слишком много, бюджет надрывается тянуть такой воз. Логичный вопрос: а стоило ли тогда создавать их в таком количестве и, опять же, разваливать ВЕХЛ из-за “увеличения количества отечественных клубов” и нашей мнимой самодостаточности?

В.Ф. Ну, с ВЕХЛ как раз все понятно. Не то чтобы оправдываю скальпель, использованный в 2004-м, но по крайней мере вижу логику в его применении: ФХРБ избавилась от противовеса, сконцентрировав власть в своих руках. И в принципе добилась своего: международность лиги сохранена в формате ОЧБ, в том числе и на том же детско-юношеском уровне.

В.Б. Во-первых, это только в последние годы все восстановилось, поначалу же было “до основанья, а затем”. Сколько времени мы потеряли! Далее, повторюсь, сейчас этот груз тянет в основном белорусский бюджет, тогда как в ВЕХЛ каждый платил за себя сам. Не было никакой благотворительности: можешь платить — милости просим, нет — свободен. И никаких тебе споров: допускать соседей в плей-офф или не допускать. Такие вопросы даже не поднимались. Что толку от нынешней гегемонии, которую ты должен нести на своем хребте? Только и слышны жалобы: эти не платят, те задолжали. Не дороговато ли белорусам обходится смена вывески?

В.Ф. Пока, как бы мы ни отрицали эту роль, у нас все-таки скорее выходит все то же лягание поверженного льва.

В.Б. Не хотел я поднимать этот пласт, но вынужден это сделать, хотя бы вступившись за честь людей, работавших в прежнем составе федерации. Речь не обо мне: это Бородич, Контарович, Лещик, Польшаков, Березовская, да тот же Швабовский, не говоря уже о Захарове, Варивончике и т. д. Но, правда, пора с этой темой закругляться и посмотреть на вторую сторону медали. Нельзя не признать и несомненных заслуг Владимира Владимировича. Ни одна другая федерация не была в такой степени на виду и на слуху, как хоккейная, хотя и в других хватает и управленцев высшего ранга, и финсредств. Но никто из них не был настолько критикуемым.
В этом, считаю, главное противоречие Наумова. Его авторитаризм прозрачен как в прямом, так и в переносном смысле слова. Владимиру Владимировичу удалось соединить несоединимое: диктатуру и гласность. При неприятии инакомыслия генерал был, пожалуй, самой критикуемой фигурой в белорусском спорте, думаю, даже бывшему министру спорта Григорову не доставалось от нас столько, сколько терпел Наумов. Причем терпел, по большому счету, достойно, запрещенное оружие в отличие от некоторых в ход не пускал. Хотя, бывало, и бряцал.
Да, поначалу реакция на критику со стороны Наумова была не вполне адекватной — и ты, и я прочувствовали это на своем опыте. Но, как он сам заявлял, и, наверное, мы можем только подтвердить это, Владимир Владимирович человек отходчивый. Будучи фигурой чрезвычайно публичной, как в том телепроекте “За стеклом”, он имел смелость прямо или косвенно признавать свои ошибки и в конце концов прислушивался к полярной точке зрения. Далее — он, несомненно, человек увлеченный делом и, главное, — неравнодушный, не лентяй. Уже одна только “Минск-Арена”, штаб строительства которой возглавлял Наумов — живое и ярчайшее тому подтверждение. Знаю, что Владимир Владимирович там дневал и ночевал, чуть ли не выполняя роль прораба. И в этом ничего комичного — иначе было нельзя. Вернее, действительно можно было пригласить шведов или канадцев, которые построили бы, возможно, быстрее и даже, не исключаю, дешевле. Но деньги тогда выехали бы из страны, а так занятыми оказались свои. А над ними, увы, все еще нужно стоять с пугой, чтобы работа делалась с толком, а не тяп-ляп. Это касается даже ремонта квартиры, что уж говорить о такой стройке. И уже только за этот вытянутый Наумовым фантастический груз его имя нужно обязательно внести в создаваемый ныне на “Минск-Арене” музей хоккейной славы. Не забываем в этом же ряду и выигранное право проведения чемпионата мира-2014. Какой ценой выиграли — это уже другой вопрос, но цель достигнута. Да и минское “Динамо” в КХЛ даже в таком виде — тоже шаг вперед. Наконец, и это, пожалуй, самое главное, в отличие от многих спущенных “сверху” спортивных руководителей Наумов давно понял, что хоккей — продукт, который нужно готовить к подаче зрителю. Отсюда какой-никакой, но менеджмент, развитый гораздо сильнее, нежели в других видах. Белорусское отделение компании “Ticketрro”, созданное при его содействии, — вообще сильный ход на перспективу. Мышечную массу нашему хоккею Наумов несомненно помог нарастить.

В.Ф. Добавлю забавную историю, случившуюся со мной. Как-то довелось разговаривать с добрым знакомым из Латвии, имеющим к хоккею самое непосредственное отношение. “Прессбол” соседи тоже читают, и он заметил: “Иногда поражаюсь, по какому тонкому льду вы ходите. У нас, со всеми евросоюзовскими свободами, думаю, поостереглись бы так кусать главу федерации да еще в чине министра внутренних дел”. На что я имел приятную возможность ответить: “Вот видишь, так что нужно еще разобраться, где свободы слова больше”.
Наверное, благодарить за это не вполне корректно, правила честной игры — обычное дело в нормальном обществе. И все же не отметить не могу: за время работы Наумова он ни разу даже не попытался набросить на нас “петлю Корбута”, хотя имел для этого не один повод и, само собой, абсолютную возможность. Да, нас вычеркивали из списков делегаций, отказывали в праве лететь чартером со сборной, но все это было в рамках “фэйр плей”, в границах возможности руководителя федерации, но не главы МВД. До подлых ударов сзади Наумов никогда не опускался, что позволяет сказать: работать с ним было приятно.
Однако перейдем к следующему вопросу: что, на ваш взгляд, сейчас будет с “Динамо”? Сохранится ли оно вообще и в КХЛ в частности?

В.Б. Оно, считаю, никуда не денется, разве что может сейчас вернется из-под эгиды ФХРБ в ведение БФСО. Правда, тогда, боюсь, в этом обществе долго жить прикажет гандбол. Возможно всякое развитие событий, нет сомнений только в одном: динамовский бренд в КХЛ останется. Это дело чести уже не частного клуба — государства, его спортивной истории, имиджевой политики.

В.Ф. И не только имиджевой, на мой взгляд. Клуб КХЛ, как показывает опыт рижского “Динамо”, это еще и подспорье для сборной. Латыши умудряются объединять эти два института единой целью. Причем за очень умеренные деньги и вполне успешно на уровне КХЛ. А возможно, еще и на Олимпиаде соседи докажут, что их путь вернее нашего.

В.Б. Не исключено, но я сейчас немного не о том. Когда мы говорим об отсутствии скелета, я предполагаю скорее федерацию. В “Динамо” же, кажется, Владимир Владимирович оставил наследство понадежнее: в клубе есть структура и люди, научившиеся пусть и на собственном горьком опыте, но все же производить продукт. Менеджмент клуба начинает по крайней мере зарабатывать на себя сам, с этим можно согласиться без проверок, хотя бы сравнив посещаемость игр в прошлом и нынешнем сезонах.

В.Ф. Да, но ведь содержание ядра — собственно команды — это груз, который ни один менеджмент не потянет. Отсюда вопрос: насколько спонсоры клуба были “завязаны” на Наумова, и не отразится ли его уход на продолжении сотрудничества.

В.Б. Среди спонсоров клуба иностранных и частных инвесторов я как-то не замечал, это, как правило, родненькие, государственные предприятия…

В.Ф. Как сказать. Имя не раз упоминавшегося, но желающего остаться неизвестным “иностранного инвестора” так и не названо.

В.Б. Думаю, это секрет полишинеля: имеется в виду Белорусская калийная компания, имеющая и иностранный капитал.

В.Ф. Может быть, и все же я не раз слышал, что этот “мистер икс” — конкретный инвестор, скорее всего, российский, предпочитающий не светиться и преследующий одному ему известные цели.

В.Б. Ну тогда просто придется потуже затянуть пояса, пересмотреть бюджет, сократить число легионеров-миллионеров — сборная, кстати, от этого только выиграет. Я не считаю, что вопрос финансирования после ухода Наумова станет неразрешимым, и хоккей на произвол судьбы государство не бросит. Куда важнее вопрос той же технологии, инженерии. С кем во главе пойдем дальше? Каким способом поведем дело? Здесь вижу два пути: ФХРБ либо отойдет к бизнесу, либо по-прежнему останется в руках государства.

В.Ф. Я бы предпочел первое, но это идеализм. В наших реалиях скорее полезнее второе — человек с админресурсом, и здесь я согласен с Наумовым.

В.Б. А почему первое — идеализм? Возьми тот же теннис: был топ-чиновник Павлов, стал топ- бизнесмен Пефтиев. Жаль, Чиж уже возглавил борьбу, да и футбол у него, а то бы я тебе точно сегодня сказал, кто следующий…

В.Ф. Несопоставимые величины. Одно дело обеспечить всем необходимым сотню борцов и теннисистов, и совсем другое — такую махину, как команду КХЛ, сборные, клубы…

В.Б. А тебе не кажется, что пора прекращать этот собес, удовлетворяющий аппетиты не слишком квалифицированных игроков?

В.Ф. Даже после всех поджатий сумма будет выходить кругленькой. Арифметика простая: бюджет среднего европейского клуба — я сейчас говорю не о грандах чемпионатов Швеции или Чехии и тем более не о КХЛ — примерно полтора-два миллиона долларов. Далее умножаем на количество клубов. При всех утрясках суммой меньше двадцати миллионов в сезон не обойтись. Повторяю: речь только о национальном чемпионате. Много у нас найдется бизнесменов, способных ежегодно расставаться с такими деньгами, во имя благой цели да сомнительной в своей эффективности рекламы?

В.Б. Значит, придется обойтись меньшими средствами, отказаться от нежизнеспособных клубов. Ну нельзя держать их столько на шее у государства, тем более во время финансового кризиса. Ни в одной стране мира такого нет.

В.Ф. Положим, бюджеты начнем обрубать. По какому принципу?

В.Б. По спортивно-экономическому. Выживет сильнейший.

В.Ф. Беру текущую таблицу ОЧБ, в хвосте которой плетется “Химик”-СКА. Лиши клуб профессионального статуса и соответственно финансирования, неизбежно рухнет пирамида, в которой находится в том числе и новополоцкая хоккейная школа — одна из самых продуктивных в стране. Вы готовы ею пожертвовать?

В.Б. Не надо путать боб с горохом. Изначально логичную систему этих пирамид у нас умудрились извратить до неузнаваемости, эта система толком не заработала и вряд ли заработает. Когда “Юность” готовила игроков союзного уровня, она не имела команды мастеров, что никак не сказывалось на ее продуктивности.
В.Ф. Тем самым вы отрицаете необходимость существования “сине-красных” в нынешнем статусе? Ох, накинется сейчас на вас их руководство. Оно-то уверено, что “лишний” в столице — “Керамин”.

В.Б. По большому счету, имея в Минске клуб КХЛ, не нужны обе команды. Сколько на них ходит народа? На “Юность” триста и на “Керамин” пятьсот? Так для кого играем? Школы же должны финансироваться государством — это социальное направление, относиться к сфере образования и Министерства спорта, конкурировать. А то дошло до того, что Минспорта у нас замкнулось на заботе о нескольких видах, не слишком популярных в стране.

В.Ф. Зная зарплаты учителей, могу только представить, что будет твориться в хоккейных школах, находящихся в ведении Минобразования.

В.Б. Никакой катастрофы не произойдет: на финансирование этих школ можно будет направить деньги, которые освободятся от того самого собеса, с которого неплохо кормятся мало что представляющие из себя игроки в клубах-аутсайдерах. Они же никому не интересны. Тем более после появления КХЛ. И чем больше действительно чего-то стоящих белорусских клубов будут туда стремиться, тем меньше болельщиков будет на трибунах игр ОЧБ.

В.Ф. Поспорю. Наличие НХЛ не мешает собирать десяти-, пятнадцатитысячные аудитории на матчах АХЛ. Дело в раскрутке, которой у нас практически не занимаются. Даже “Динамо” делает в этом направлении фактически первые шаги.

В.Б. Вот это уж действительно идеализм. В Лондоне метро запустили, когда у нас только отменили крепостное право, а НХЛ родилась во времена русской монархии. Главный фактор в этом деле не раскрутка, а благосостояние и менталитет народа. Канада и США уже больше века, исключая редкие спады, живут сыто, война по ним не прокатывалась. Имея хлеб, они падки до зрелищ.

В.Ф. Возьмем пример ближе — Чехия. И война прокатывалась, и из соцлагеря вышли вместе с нами, а поди ж ты…

В.Б. А это уже во-вторых: у чехов есть команда в КХЛ? Вот тебе и ответ. Человек никогда не клюнет на худшее, как бы оно ни было упаковано, имея возможность выбрать лучшее. И нельзя вечно кормить худшее — это развращает, избавляет от стимула к совершенствованию. Лучше направить деньги на развитие тех же школ.

В.Ф. Вы уверены, что именно так, по принципу сообщающихся сосудов, и произойдет?

В.Б. Хочу на это надеяться. Это же вечный спор: а куда пошли бы деньги, затраченные на строительство той или иной арены, не будь она построена. Но мы — не финансисты, а журналисты. Наше дело — санитарное: отслеживать перекосы, выявлять их и, возможно, предлагать решения. Никто не хочет, чтобы хоккей был нахлебником образования, здравоохранения или социальной сферы. Но разумный баланс интересов — совсем не утопия.

В.Ф. Однако отвлеклись мы от генеральной линии рассуждений, давайте вернемся к главным событиям последних дней. Вообще-то не вполне правильным будет говорить о полном отсутствии оппозиции Наумову. Она была, просто до поры неявной, и главным образом в лице Михаила Захарова. Сейчас противоборствующее крыло взяло верх, Наумов ушел, а мы, выходит, оказались в исходной точке. То есть центр тяжести по-прежнему один.

В.Б. Эту оппозицию Наумов невольно создал сам, игнорируя того же Захарова и пренебрегая им. Своим желанием подальше задвинуть эту фигуру, искусственно ее облегчить Владимир Владимирович лишь придавал ей вес. Вспомни хотя бы, как передавались “Юности” три последних чемпионских кубка. Один, по выражению самого Захарова, тихо всучил “начальник тира”, другой — “завхоз”. И только в последнем случае трофей на лед вынес сам председатель федерации, однако при это не вымолвил ни слова и быстренько покинул площадку. С Захаровым так нельзя. Вернее, можно, если хочешь сделать его еще сильнее и направить эту силу против себя.
Миша не просто боец, он — воин в полном смысле слова. Я это ощутил еще в школе “Юность”, куда Захарова на “перевоспитание” доставили из Усть-Каменогорска. Это абсолютно бесстрашный человек. Когда он идет к цели, не видит перед собой никаких преград — ни моральных, ни тем более физических. Последний финал плей-офф — тому подтверждение. Он сломал ногу, было видно, что ему просто больно стоять в этом гипсе на скамейке, все против него: болельщики, федерация, обстоятельства, счет в серии. А он выстоял, вытянул, победил вопреки всему. Захаров всегда идет к цели напролом, по трупам, не считаясь ни с кем и ни с чем. Этого я нахлебался в период работы с ним в федерации, да и ты, наверное, ощутил. Но когда достигает цели, становится даже сентиментальным, открытым к диалогу, общению.

В.Ф. Выходит, ваш опыт заключается в том, что с Захаровым нужно играть в поддавки? Он все равно победит?

В.Б. Ни в коем случае! Спорить, соперничать с Захаровым не только можно и нужно — необходимо, иначе его занесет так далеко, что сам себя не отыщет. Но в спорах, конфликтах с Михаилом Михайловичем ни в коем случае нельзя переступать грань уважения к действительно сильному сопернику. А лучше всего направлять его силу и энергию в нужное, полезное русло. Что толку от того, что Захаров перестал бывать в федерации, ушел из тренерского совета, устранился от принятия решений? Во-первых, ему стало очень легко эти решения критиковать. Во-вторых, со временем он просто создал себе “теневой кабинет” из восокопоставленных “друзей” Наумова и на этом ресурсе фактически совершил переворот. Кому от этого польза? Самое страшное, что сейчас молчаливая масса, смотревшая в рот Наумову, будет поднимать руки в такт настроениям Захарова.
Как бы там ни было, Захаров не просто личность — фактор белорусского хоккея. Как и ген, фактор пальцем не прижмешь, и от того, насколько не только сильным, но и мудрым окажется новый руководитель ФХРБ, зависит очень многое. Ведь положительных качеств у Миши на самом деле гораздо больше, чем отрицательных, важно их только разбудить, направить. Никогда, например, не наблюдал Захарова в шкуре того самого “осла”, пинающего “больного льва”.
Он трудоголик, боец, фанат, но в то же время тонкий психолог, хороший стратег. Кто-то пытается рядить его в колпак шута при царе, забывая при этом, что все шуты были очень умными людьми. Легендарная фраза майора Пронина “умный-умный, а дурак” относится к Мише с точностью до наоборот: “дурак-дурак, а умный”. Под эпатажем и не всегда понятными, взбалмошными поступками кроется не просто спортсмен — политик.

В.Ф. И все же для нормального процесса нужна оппонирующая сторона. Кто способен ею стать?

В.Б. Нужна, но только не сию минуту. Мне горько констатировать глубокий раскол нашего хоккейного сообщества накануне Олимпиады. Нет, на виду все только “за”, как и прежде, но другая рука лояльного большинства зажимает фигу в кармане. Подсознание настроено против Захарова, а значит, и против сборной. Это страшно, и это надо срочно исправлять, потому как я очень верю в силу энергетики сердец, которые могут биться в едином ритме во имя общей победы, а могут ретранслировать игрокам опаснейший вирус безразличия, то есть работать на поражение.
Это касается не только хоккея. То же самое, кстати, наметилось и в футболе: одни болеют против Штанге, другие против Гончаренко, третьи против Гуренко. Ну как можно рассчитывать на успех и что вообще им считать, если половина условной трибуны желает своей команде поражения? Причем только по той причине, что во главе команды стоит человек, по какой-то причине вам не симпатичный?! Сейчас время в себе это переломать, сплотиться, создать вокруг сборной добрую ауру.

В.Ф. Но, полагаю, ауру в нашем случае должен создавать прежде всего сам Михаил Михайлович.

В.Б. Что он и делает. Мне очень импонирует его поведение в последнее время. Он берет динамовцев, хотя вполне мог сейчас этого и не делать, прикрывшись тем, что они, мол, проверенные, давайте попробуем других. Он не комментирует отставку Наумова. Он, в конце концов, предложил альянс в сборной Андриевскому, от которого тот отказался. И очень обидно осознавать, что, видимо, не без “совета” извне.

В.Ф. И все же, все же, все же… Кому, на ваш взгляд, сейчас лучше вверить бразды правления федерацией?

В.Б. Ты, я так понял, склоняешься к варианту “бейсбольной биты” в большой должности, вроде наумовской.

В.Ф. Не то чтобы склоняюсь, просто понимаю, что разговор о бизнесе в роли рулевого почти утопичен.

В.Б. Отнюдь. Если идти по логике “биты”, то преемник Наумова на министерском посту Кулешов. Ну да, удалось этим ресурсом зажать кому-то гениталии и выбить средства на арену в Чижовке. Но это же путь в никуда.

В.Ф. Почему же: арена-то в итоге будет построена. Да и где путь “в куда”?

В.Б. Как говорил однажды Наумову Контарович, без денег, конечно, развивать хоккей тяжело, но и на одних деньгах — невозможно. Наш хоккей в первую очередь нуждается не в них, а в грамотном, сильном управленце, желательно из бизнеса. Должен прийти человек, который знает и как зарабатывается копейка, и как ее лучше вложить. Летом в кулуарах зазвучала кандидатура управляющего “Приорбанком” Костюченко. Почему нет? Это топ-менеджер, способный не просто инвестировать, но и оперативно оценить ситуацию, принять грамотные и эффективные меры, распорядиться средствами.

В.Ф. Почему нет — объясню: потому что банкиры еще дружат с головой, действительно способны оценить риски и вряд ли захотят ввязываться в дело, грозящее банкротством их структуры.

В.Б. Так необязательно же привлекать средства одного “Приора”, есть “Райффайзен”, который, в свою очередь, является генеральным спонсором ИИХФ.

В.Ф. Того фантастичнее: зачем австрийскому капиталу белорусский хоккей? Захотят — в свой инвестируют, тем более что их сборная болтается между дивизионами. И здесь тупик, а чтобы грамотно распоряжаться средствами, их нужно где-то брать.

В.Б. Опять же, речь ведь не идет о том, чтобы переложить весь финансовый груз на плечи иностранного, частного инвестора, тем более что государство пока не отказывается от поддержки, большинство спонсоров — все равно свои предприятия. В этом свете логично, кстати, поставить на федерацию кого-то из “Белкалия”. Одно дело просто давать деньги по “указу”, а другое — грамотно ими управлять.

В.Ф. А что вы думаете о слухах на предмет возвращения в федерацию Бородича?

В.Б. Думаю, они лишены основания. Тем более такие абсурдные, что, мол, Юрий Федорович чуть ли не специально создал альянс с Захаровым, чтобы свалить Наумова и вернуться в федерацию. Я с теплотой вспоминаю четыре года, в течение которых мне посчастливилось работать с Бородичем. Это сильный и светлый человек, высокопорядочный офицер. Но у его общества сегодня есть один “недостаток” — отсутствие денег, достаточных на прокорм еще и хоккея. Иначе зачем было БФСО самому кормиться за счет хоккейного клуба, используя эту сомнительную одноименность. Это во-первых. Во-вторых, Бородича всеми силами, а их у него немало, будет удерживать Коноплев — фигура сама по себе политическая, прозорливая. Владимир Николаевич умеет считать ходы и понимает, что Юрий Федорович во главе ФХРБ означает большой минус гандболу. Наконец, в-третьих, и это главное. По моим ощущениям, сам Бородич далеко не в восторге от такой идеи. Уже потому, что он не понаслышке знает, насколько это взрывоопасный вид спорта. Опять же, используя терминологию Контаровича, под председателем ФХРБ не трон — вулкан, который в любой момент может уничтожить непредсказуемой лавиной. Но даже если за шкуру свою не бояться, как с деньгами-то быть… Жерло вулкана ими просто развращено, и Бородич, недавно гасивший долги ХК “Динамо”, еще не КХЛовского, после расставания с ним вряд ли жаждет новой встречи. Дважды в одну реку не входят, тем более когда бурлит огнедышащая лава.

В.Ф. Эх, жаль, что гомельчанин Алексей Костюченко ныне уже покойный. Вот кого бы назвал идеальным главой ФХРБ.

В.Б. Соглашусь, очень жаль, потеря огромная. И душевный, и сильный, и умный, и влиятельный был человек, просто очень большой. Кстати, всегда прислушивался к оппонентам, уважал чужое мнение. И даже Захарова поддерживал, несмотря на все его фокусы, — умел видеть за елками лес. Кстати, Захаров тоже умеет.
В.Ф. И пока, выходит, белорусским хоккеем управляет именно он.

В.Б. Да, спорить с этим глупо. Кстати, вовсе не исключаю, что Михаил Михайлович станет и новым главой федерации, и это будет далеко не худший вариант. Воспринимать его в кресле председателя ФХРБ лично мне будет гораздо приятнее, нежели какого-нибудь солдафона, которого в январе спустят “на парашюте” и у которого затем на один правильный ход придется десять ошибочных. Тот же Лев Яковлевич в одном прогнозе явно ошибся. Едва Захаров завершил карьеру игрока, хоккейный председатель ему категорично заявил: “Миша, тренер из тебя не получится, а вот менеджер будет отличным”. Как думаете, в чем ошибка?..