Гандбол по-чеховски. Сергей Горбок: мою посуду

— …Буквально пару минут назад выключил пылесос. До этого мыл посуду. Прямо как пишут обо мне на прессболовском форуме.

— То есть ты за ним следишь…
— Общаюсь со многими людьми. И мне рассказывают, что да как.

— И что говорят?
— Для одних я — отпетый негодяй. Другие заверяют, что на моей стороне. Третьи считают, что вопрос выступления за страну — вообще личное дело каждого. Ко всем этим позициям отношусь с уважением.

— Переходом в стан “медведей” ты подтвердил предположение о стратегической цели — стать под знамена российской сборной…
— Почему? В белорусскую сборную, как слышал, дорога мне закрыта. Россияне, не скрою, зовут к себе, но согласия им пока не дал. Я действительно взял паузу ради детей. И мне интересно, что скажут все эти стратеги, когда в итоге я не стану выступать ни за какую сборную…

— Ну, если ты не намерен играть за россиян, тогда не совсем понятно, зачем переезжать из самого сильного на планете чемпионата в Подмосковье…
— Один человек дал мне хорошую идею — насчет Чехова. Если там чемпионат легче, то мне и жене Веронике будет проще справляться с детьми, пока они подрастут. Хотя бы годик. Именно на такой срок, кстати, и заключен контракт.

— Следуя такой логике, можно было найти чемпионат и слабее. Например, белорусский.
— Можно. Но после моего неприезда в сборную этот вариант вряд ли был реален. Кроме того, “медведи” регулярно играют в Лиге чемпионов и вообще не имеют проблем с хорошими международными спаррингами. Да и тренировочный процесс в этом клубе на высоком уровне.

— Сдается, Максимову пришлось предъявить какие-то серьезные аргументы, чтобы вытащить тебя из Германии. Ведь и там все перечисленное в достатке…
— Предложение по финансовым условиям превосходило то, которое получил здесь. Кроме того, Чехов ближе к дому. Родители смогут больше нам помогать. Выбирая “медведей”, руководствовался прежде всего интересами семьи. А вариантов остаться в Европе была уйма: Германия, Испания, Франция, Словения… Кстати, почему ты не спрашиваешь меня про минскую квартиру, судьба которой так переполошила белорусских болельщиков?

— Спрашиваю.
— О ней слышал и даже знаю, где примерно она находится. Но никогда там не бывал. Какого-то указа о том, что жилье будет принадлежать мне, не видел. Знаю только, что оно есть и будет служебным на протяжении пяти лет. Квартиру эту не просил и не вымаливал, как кто-то думает. Хотя, насколько осведомлен, по государственной программе многодетным семьям, в том числе с тройней, квартиры должны предоставляться. Ну разве что не в центре города, а где-нибудь в окраинных микрорайонах. Вообще не хочу говорить о нюансах общения ни с Владимиром Коноплевым, ни с Юрием Шевцовым. Это очень уважаемые люди, которые много сделали для белорусского гандбола и для меня. Все, что произошло, — чисто моя инициатива. Причины уже объяснял. Болельщикам же хочу сказать, что здесь ничего не добыл и с собой не увожу. И не за квартиру играю…

— Похоже, твои отношения с главой белорусской федерации испортились всерьез и надолго…
— Он сказал, что никогда не простит мне этот поступок. Хорошо понимаю и его, и Юру. Поэтому и говорю, что мне было очень сложно сделать выбор. Но обратного пути уже нет… Мы взрослые люди. Понятно, что я не буду на коленях просить прощения. Может, это ошибка, а может, и нет. Время покажет…

— Близкие поддержали твое решение не играть в январе?
— Здесь много нюансов, о которых не хочется распространяться. Вероника уже была согласна, чтобы я полетел в Минск. Но я остался при своем мнении. Предстаю сейчас не в лучшем виде. И это отражается на моих родителях, близких и друзьях. Но знаю, что они поддержат любое мое решение, даже если не будут с ним согласны.

— Как тебе выступление сборной на Кипре?
— Поражение от хозяев стало сюрпризом. Но за то, как ребята сражались со швейцарцами — а я видел эту игру, могу их только похвалить. У нас молодая перспективная команда. У которой, уверен, есть будущее. У Юры все получится. Читал в “Прессболе”, что Коноплев с Шевцовым готовят реформы в белорусском гандболе. Это можно приветствовать.

— Красиво говоришь, Серега. Но неужели никто из ребят не вспомнил, что ты мог прилететь на Кипр хотя бы на один матч?
— Кого-то мои решения шокировали. Кто-то, у кого есть дети, относился к ситуации с куда большим пониманием… А что решил бы мой прилет? Загладить грехи не получилось бы. А провожать себя в последний путь тоже как-то не хотелось. В таком психологическим состоянии, какое было у меня, вряд ли побеждают. Голова была забита другим.

— Кстати, о психологии. Представь, что испытывал в те дни другой Сергей — Рутенко. Он явно надеялся на твою поддержку, когда давал согласие играть за Беларусь. Общался с ним на протяжении всей этой эпопеи?
— Не раз. Думаю, с одной стороны он меня осуждает, а с другой — может понять. Мы о многом говорили… Что здесь сказать? Все трое — Коноплев, Рутенко и Шевцов — независимо друг от друга дали мне один совет: “Сделай правильный выбор”. Тот, что сделал я, для них неправильный. Это очевидно…

— Зато в “неправильном” выборе тебя наверняка поддерживал другой известный в гандболе человек — Владимир Максимов.
— Не стану так утверждать. Его интерес конкретен: клубу нужен хороший полусредний. Хотя понятно, что когда-то подвел ожидания и Владимира Салмановича (в 2007 году Горбок изменил решение принимать российское гражданство и остался в сборной Беларуси. — “ПБ”.). Он вряд ли ждал меня с распростертыми объятиями.

— В интервью белорусским журналистам Максимов скептически отзывался о твоих видах на олимпийский Лондон. Мол, посчитайте, сколько лет будет Горбоку в 2012-м. Не задело?
— Задело… Но повторюсь: время расставит все точки над “i”.

— Обиделся на Сергея Новикова после последней статьи о тебе?
— Нет. Хотя он тоже в свое время работал в России и должен понять меня лучше других. Его не осуждаю, у каждого есть мнение по поводу белорусского гандбола, патриотизма и отношения к друзьям. Это хорошо, когда его можно высказать.

— Кто для тебя сейчас самый авторитетный советчик?
— Я сам. Могу посовещаться с женой и еще парой человек, не имеющих отношения к спорту.

— Годичный срок контракта с “медведями” — это проявление осторожности, желание присмотреться к Максимову?
— Отвечу дипломатично. Надо посмотреть, какая там кухня. Не исключаю, что потом придется вернуться в Европу.

— А в сборную Беларуси?
— Судя по словам главы федерации, там меня уже никто не ждет.

— В жизни всякое случается. Было бы желание.
— В один очень важный момент на меня поставили очень много. А я этих надежд не оправдал. Думаю, даже если я захочу, мне не дадут такой возможности. Так что в книге жизни этот лист перевернут…

— Ясно… Что, пользуясь случаем, хочешь передать белорусским болельщикам?
— Пусть болеют за сборную так же яростно, как и сейчас. Ей нужна поддержка. Кстати, если кто-то захочет, я не прочь пообщаться с болельщиками на вашем форуме — в специально созданной ветке или в комментариях к этому интервью. Пусть задают любые вопросы, отвечу на все. На самом деле я всем сердцем и душой за белорусский гандбол. Хотя представляю, сколько откликов будет на одну только эту фразу. Буду счастлив, если наша сборная станет выступать на топ-турнирах и выигрывать. Понятно, что это случится не сейчас. Но буду на это очень надеяться. Если кого-то из болельщиков обидел, приношу извинения. И снова хочу вспомнить про ремарку одного из “форумлян” по поводу мытья посуды, в то время как наша сборная играла на Кипре. Я делал именно это. И с большущим удовольствием. Потому что живу в первую очередь для своих детей…