ЮБИЛЕЙ. Держать планку

— Антонина Владимировна, над вами годы не властны. И все же круглая дата обязывает к подведению предварительных итогов.

— Могу без преувеличения сказать: все, что можно в этой жизни сделать хорошего, я сделала. Добилась самого высокого звания в спорте, о чем мечтают очень многие, но не у всех получается. Рядом со мной любимый мужчина — нашему браку скоро тридцать лет. Уже сыграли с мужем серебряную свадьбу, в следующем году отметим жемчужную. Воспитали двух прекрасных дочерей. Стать спортсменками у них не получилось, да и задачи такой мы перед собой не ставили. Важно, что дети выросли здоровыми и счастливыми.

— Бытует такое мнение: стоит завоевать олимпийское золото — и всю жизнь можно пожинать плоды славы. Чемпионского звания вы добились в восемнадцать лет. Что случилось потом?

— Почивать на лаврах мне не пришлось, а трудностей было — хоть отбавляй. Из гимнастики я вышла слепым котенком, потому что ничего за пределами помоста не знала. Мы полностью отдавали себя любимому делу, видели только зал: тренировки, соревнования. Гуськом, как утята, ходили за своими наставниками. А распрощавшись с большим спортом, попали в новый, совершенно неизвестный мир. Я сразу же вышла замуж, однако супругу не удалось уберечь меня от всех невзгод. Первая девочка у нас родилась больная, через шесть лет умерла, так что все эти годы мы проплакали. Пережили тяжелый период, но, к счастью, горе нас не разъединило, а, наоборот, сплотило. Спустя время решились еще на одного ребенка, хотя при этом преодолели страх. А вслед за Ириной у нас появилась и Надежда. Ведь в семье, считали оба, должно быть много детей. Как видите, жизнь не была гладкой. Словно в противовес награде, подаренной в спорте, судьба обязательно испытывает человека. Это жестоко, неправильно, но за все надо платить.

— Олимпийских призовых наверняка хватило ненадолго?

— Тогда медаль стоила всего три тысячи долларов, на руки дали две триста. Ни машины, ни квартиры купить возможности не было. Деньги эти быстро разошлись, никаких запасов сделать не удалось. Я и вязала, и шила — девочки ходили в самодельных брюках, юбочках, куртках. Младшая донашивала за старшей. Начиная с 1976 года работаю в спорте, была в должности гостренера, главного тренера. Однако в девяностых годах без отрыва от производства примерила на себя профессию “челнока” — как и многие наши сограждане, ездила в Польшу. Первый раз было очень стыдно. Ведь куплей-продажей никогда раньше не занималась, и существовало предубеждение, что это нехорошо. Но потом переборола себя: хочешь жить — умей вертеться. Капитала на этом деле не скопила. Записалась в “спекулянты”, просто чтобы прожить, не чувствовать себя ущербной. Муж, юрист по образованию, до сих пор по этому поводу переживает. Говорит: “Никогда себе не прощу, что ты, такая принцесса, была вынуждена стоять и торговать”. Я ему отвечаю: не казни себя. Главное, что твоя жена не опустилась, не скатилась вниз по наклонной плоскости. Потому что очень многие не выдерживают такой ситуации — кто спивается, кто еще как-то деградирует. Самое ужасное — это дрязги и склоки, всплывающие на поверхность после того, как человек ушел из спорта. Когда-то Ольга Корбут и Ренальд Кныш — великая гимнастка и великий тренер — вместе шли к медалям, преодолевали множество преград. Читать взаимные обвинения, которые они сейчас предъявляют друг другу, неприятно. Благо к моему имени, насколько я могу судить, грязь не прилипла.

— Корбут сейчас в США. А где остальные ваши подруги из звездной команды 72-го года? Поддерживаете ли с ними отношения?

— С Людой Турищевой часто встречались, когда были тренерами Госкомспорта СССР. Абсолютная чемпионка Мюнхена одно время возглавляла украинскую федерацию гимнастики, но после затяжного конфликта с Дерюгиными ушла с этого поста. Сейчас отвечает за свой вид спорта в “Динамо”. Мы периодически созваниваемся. Дружим с Любочкой Бурдой-Андриановой — она проживает во Владимире. Эльвира Саади работает тренером в Канаде, а Тамары Лазакович уже, к сожалению, нет в живых.

— На XX Играх три гимнастки представляли Белоруссию, а это полсостава женской сборной Союза. Трудно было завоевать место в основе?

— Труднее, чем выиграть медаль. В ту пору подготовку к Олимпиаде вели 24 человека. Мне казалось, что вместо меня возьмут Нину Дронову из Грузии. Но за неделю до стартов она поправилась на три килограмма и подписала себе приговор. Я же до последнего оставалась худенькой, стройной и полностью выкладывалась в зале. Когда узнала, что попала в заветную шестерку, была на седьмом небе от счастья. Хотя душа и ушла в пятки, волновалась страшно: не подвести бы подруг по команде. К слову, тогда и в мужской сборной числились белорусы: Владимир Щукин и Александр Малеев, а Николай Недбальский был запасным.

— Никак не обойти молчанием тему, почему белорусские гимнастки, имеющие славное прошлое, сдали позиции?

— В самом деле регресс налицо. Этого я отрицать не могу. С тех пор как мы выступаем самостоятельной сборной, постепенно растеряли былую славу. В Атланте команда заняла шестое место, в Сиднее — двенадцатое. А в Афины наши девушки уже не попали. Наверное, настало такое время: не только белоруски, но и россиянки утратили завоеванные рубежи, и Олимпиада в Греции это доказала. Но Россия большая, а наша страна маленькая. Вдобавок дети нынче не такие крепкие, сильные и здоровые. Едва мы начинаем приступать к серьезной работе — как вылезают болячки. У трех девочек уже обнаружена межпозвоночная грыжа.

— Судя по тому что в Америку перебралась вся наша сборная образца 1996 года, отток тренеров — еще одна причина нынешних блеклых выступлений?

— Я всегда говорила: не будет учителя — не будет и учеников. Ведь на чем мы раньше держались? В шести областях и городе Минске работали Тренеры с большой буквы. Это и Ренальд Кныш, и Виктор Хомутов, и Олег Мищенко, и Борис Шахнович. Между ними существовала конкуренция, и каждый регион поставлял в команду звездочек. В 75-м мы выиграли Спартакиаду народов СССР. Это говорит о том, что у руля находились умницы, профессионалы. Чтобы повести за собой гимнастику, нужно быть и лидером, и классным специалистом, и психологом, имеющим к спортсменкам подход, заставляющим их поверить в себя. Сейчас женскую сборную возглавляет Виктор Левенков. Он сам мастер спорта международного класса, гимнаст, прошедший хорошую школу: всегда был элегантным, растянутым. Года не прошло, как принял новую должность, но по всему видно — старается. И коллектив в него верит. Не может быть такого, чтобы мы растеряли все традиции, опустились и не сумели подняться. Я приложу максимум усилий для исправления положения дел. Мне б побольше мужчин в подмогу. Ведь это и физическая сила, и страховка на снарядах, и авторитет.

— Есть ли у нынешних наставников стимул, чтобы дневать и ночевать в зале?

— Зарплаты у нас становятся хорошими только тогда, когда достигаешь результата. Хотя зарубежные команды, приглашая наших тренеров, сначала вкладывают средства, а лишь потом требуют отдачи. Ставка тренера в национальной команде составляет двести тысяч рублей — кто на такие деньги позарится?! Все же находятся энтузиасты — те, кто хочет что-то сделать. Я, например, боюсь потерять своего врача Пасюкевича Сан Саныча — у него жалованье еще меньше. Молодой, грамотный доктор, с девочками возится, как со своими родными: семьи у него пока нет. У сборной ежедневно по две-три тренировки в день, и врач обязательно должен на них присутствовать.

На базе по улице Игнатенко постоянно идет работа. Спасибо Минспорта и ректору Кобринскому: пошли навстречу гимнасткам, помогли организовать жилье при зале на четвертом этаже. Теперь те отдыхают между тренировками, не теряют времени, переезжая из одного конца города в другой. Многие приезжают нарочно, чтобы поработать между сборами. В наши годы о таких условиях и не мечталось. Помню, занимались в “Трудовых резервах”, что на Машерова, до одиннадцати вечера. Возвращаясь с тренировки, торопились в гастроном на Гвардейской, чтобы тайком купить булочку с маком. Ужин, который нам оставляли в интернате, давно остывал, творог успевал покрыться льдом.

— Если ваши подопечные попросят, на снарядах сможете что-нибудь показать?

— Там, где надо, сделаю шпагат, колесо. Мышечная память отложилась в голове уже навсегда. Пропорции вроде пока позволяют: спортом специально не занимаюсь, но стараюсь следить за питанием, держать себя в форме.

— Вам претят разборки в прессе. Чего еще никогда не стала бы делать олимпийская чемпионка Кошель?

— Наверное, просить и воровать. Работы я не чураюсь, готова быть кем угодно — продавщицей, уборщицей, сортировщицей, но на это унижение никогда не соглашусь.