Максим Нехайчик: дамоклов меч и потолки. Выдавая себя за борца

21:12, 2 февраля 2011
svg image
4156
svg image
0
image
Хави идет в печали

— При большом желании можно было еще попылить. Но на всякий случай решил прощупать возможные варианты трудоустройства заранее. Идти работать детским тренером за 650 тысяч в месяц по понятным причинам не хотелось. Подумал-подумал и решил: если гандболом начинал заниматься с нуля, то и…

— Кстати, расскажи эту историю. Она довольно занимательна и нетипична…
— Мой первый тренер — Владимир Григорьевич Азов. У него немного потренировался в классе шестом или седьмом. Вернее, просто узнал, что это за вид спорта. Остальное время играл в баскетбол и РУОР закончил именно по этой специализации. Разумеется, попытался как перспективный баскетболист поступить в сельскохозяйственный институт. Однако на экзаменах провалился. Поработал затем десять месяцев на электромеханическом заводе. И благополучно призвался в армию. А там… Прослужил полтора года, был уже замстаршины — для тех, кто знает, это должность авторитетная. И вот в один прекрасный день вызывают меня в штаб. Старослужащие обычно никуда не торопятся — шлеп-шлеп-шлеп. “Кто меня спрашивает?” — “Вон тот прапорщик!” Поворачиваюсь, а у него эмблемы воздушного десанта. Мне как-то сразу нехорошо… “Собирайся, едем в спортроту!” — “Это по баскетбольной линии?” — “Нет, в гандбол будешь играть”. Такое известие меня тоже не порадовало. Какой еще гандбол? “А где спортрота-то хоть ваша?” — “В Уручье”. — “Я согласен!” Ну а кто откажется, если от столичного пригорода Уручья до моей родной деревни Королев Стан всего четыре километра?

— И как тебе показалось возвращение в гандбол? Если его таковым, конечно, можно было назвать…
— Жесть. Выражусь так: пропустив среднее образование, сразу попал в высшую школу. В команде играли олимпийские чемпионы Барселоны. А кто я? На сборе в Раубичах уже на третий день не мог на унитаз сесть — все мышцы были забиты молочной кислотой. В голове сразу поселилась креативная мысль: а не послать ли все? Тем более я был откомандирован из части, подчинявшейся Москве. А россияне в отличие от белорусов уже приняли закон о сокращении срока службы на полгода. Очень заманчивой мне показалась эта идея. Не замедлил поделиться ею с ребятами — Лешей Орловым и Антоном Лакизо. А они отговорили: мол, так всегда бывает поначалу, а потом потерпишь, втянешься, и все будет хорошо. Так и вышло…
Да и сам посуди: какой в 90-е годы был выбор? Или в спорт, или в бандиты — на киоски наезжать и всяких коммерсантов крышевать. Комплекция у меня была для этой незатейливой работы самая что ни на есть подходящая. А навыки рукопашного боя при желании можно было приобрести за пару месяцев и оттачивать затем бесконечно — поводы не заставили бы себя ждать. Зарплаты у всех тогда были одинаковыми — где-то по 20-25 долларов. А я в СКА в первый раз получил вдвое больше, чем мама на заводе. И понял, что спортом можно и на жизнь зарабатывать.

— Жаль, со временами тебе не повезло. Белорусский гандбол постепенно вползал в эпоху бестолковья, терял высоты и славные традиции…
— Это точно. Попал я в самый неудачный период. Уверен, что хуже уже не будет. Особенно на фоне того движения, что есть сегодня. Тогда СКА держался благодаря Спартаку Мироновичу и Герду Бутцеку, который пытался вывозить команду за рубеж. Там она играла на турнирах и зарабатывала какую-то денежку.

— Кстати, как ты относишься к бывшему вице-председателю Белорусской федерации гандбола, который теперь директорствует в объединении сильнейших клубов Европы?
— Надо подумать, чтобы сформулировать точнее… Пожалуй, так: это немец с еврейскими наклонностями и менталитетом русского. Очень педантичный и выверенный человек, одновременно расположенный к нашему девизу “Эх, ладно, давайте попробуем!”. Герд пробует, и, как ни странно, у него всегда получается так, как хочет он. Есть у него такая жилка: мог Бутцек обещать золотые горы без каких-либо документальных подтверждений и завернуть людям мозги до такой степени, что потом они только диву давались, как все получалось на самом деле…

— Ты когда решил на Запад подаваться?
— В 2002-м. Когда в довесок к игре чемпионата страны у тебя продолжалась тренировка, это, наверное, о многом говорило. Тогда и с деньгами совсем плохо стало. Меня друзья пригласили в коммерцию, и я подошел к Мироновичу. Он попросил, чтобы я съездил на чемпионат Европы по пляжному гандболу. Туда, мол, приедет Бутцек, и с ним можно будет решить вопрос о зарубежном контракте.

— Попал ты, помнится, в португальский клуб средней руки.
— Именно что попал… В принципе наш “Оливаиш” вполне мог бороться за медали. Но деньги в команде довольно быстро закончились. И, разумеется, у ребят пропал всякий энтузиазм. Был вариант перейти в сильную “Брагу”. Однако по каким-то причинам именно в том сезоне федерация приняла решение распустить первую лигу.

— К твоему счастью, в Беларуси в ту пору создавался брестский суперклуб…
— Он уже год как существовал. И, откровенно говоря, напоминал о себе телефонными звонками. Вернулся, поговорил с Мешковыми. И мы пришли к выводу, что надо съездить на сбор в Алушту, отыграть тур в профессиональной лиге, а потом уже принять решение. Так и сделали. На турнире получил еще одно приглашение — от питерской “Невы”. Но оно меня не заинтересовало.

— В Бресте больше предложили?
— Нет, дело в другом. Брестских я всех знал, питерских в принципе тоже — поэтому и выбрал клуб Мешковых. Для меня очень важен психологический климат в команде. А когда в этом смысле в чем-то изначально сомневаешься, то лучше уж не испытывать терпение. Расшифровывать не буду — это не для прессы. Скажу только, что о выборе потом не пожалел.

— С брестчанами ты прошел большой и тернистый путь — от гегемонии в чемпионате до времен нынешних, когда команда на спаде и к ее отставанию от столичных конкурентов начинают привыкать…
— Мы выходили на матчи Лиги чемпионов, как та обезьяна с гранатой. Хотя у каждого был немалый опыт и тренировок, и выступлений на самых разных уровнях. Но именно на этой стадии — в компании чемпионов других стран — мы были уже неконкурентоспособны. Долго думал об этом. Вроде и площадка для всех одинакова, и мяч круглый… А потом проанализировал тренировочный процесс — у нас и у них — и пришел к выводу, что мы отстаем практически от любой страны как минимум на десяток лет. Когда в сборную пришел Юрий Шевцов, мои догадки обрели прочную базу. Там все начали делать по-другому. Хрестоматийная убежденность, что мяч надо ловить двумя руками, прививается в детско-юношеских школах до сих пор. И не дай бог, ты сделаешь это одной. А ведь одной просто быстрее — в унисон ускорившемуся темпу игры. Шевцов нам на многое раскрыл глаза. И жаль, что мой самый неудачный матч в составе сборной пришелся именно на этих чертовых киприотов. До сих пор ума не приложу, как мы им тогда проиграли…

— Считаешь, БГК надо просто пригласить западного тренера?
— Не в этом дело. Мешковы платят и ставят задачу — предельно конкретную и всем понятную. Дальше ее надо выполнять. И вот здесь проблема. Потому что люди, занимающиеся ее воплощением в жизнь на уровне клубного руководства, в спорте, к сожалению, вообще не рубят. Не удивлюсь, если они никогда и спортивных газет в руках не держали. Не говоря уже о каких-то более тонких вещах: знании психологии игрока, нюансов тренировочного и игрового процесса. Нельзя таких людей ставить у руля и требовать решения серьезных задач. Получалось, что из-за непонимания едва ли не по всем вопросам там просто трепали нервы друг другу.

— Например?
— Хотя бы история, которая произошла со мной. После одной из игр обвинили, что я пьян. Потребовал медицинского освидетельствования. Но мне сказали, что и так все ясно. А впереди была еще одна встреча, очень ответственная. И мозги у меня были заточены только на нее, надо было думать, как отыграться. Мне непонятно, чего человек хотел добиться такими разговорами. Был готов даже заплатить за свое освидетельствование, но вновь получил отказ.

— Выходит, ты был в клубе главным смутьяном?
— Нет, там и без меня хватало ребят, конфликтовавших с руководством. Просто я такой человек, который старается сглаживать острые углы. Если вижу, что копится какой-то негатив во взаимоотношениях, то стремлюсь ситуацию немедля разрешить. Поставить все точки над “i”, чтобы не было недомолвок. Ведь заняты общим делом. Мы — одна команда и должны быть уверены друг в друге. Такой у меня принцип в отношениях внутри коллектива. Даже сейчас не скажу, как правильно распутывать такие конфликты. Вот мне говорят: надо сразу все вынести наружу, взорвать привычный порядок вещей — только так можно что-то изменить кардинально. Думаю, взрыв может вызвать слишком много жертв. Имею в виду море возможных обид и разговоров обывателей о том, кто прав, а кто виноват. Мне кажется, это тоже неконструктивно.

— А тем временем, пока внутри БГК конфликтуют, клуб уступил уже и вторую строку — оживающему минскому СКА.
— На этот счет скажу: если СКА наберет обороты, его уже никто не остановит. Миронович умеет классно настроить ребят — по себе знаю. Вроде как и не специально у него получается, но скажет Спартак Петрович что-то типа: “Ну что вы, блин… Ну сколько можно? Уважайте хотя бы сами себя… Да что с вами разговаривать?” Сидишь и думаешь после этого: а может, и в самом деле, чего мы, блин… Появляется желание выйти на площадку и показать, что все не так, что мы действительно в этой игре кое-что умеем… У армейцев появились деньги, уверенность в завтрашнем дне, пришли хорошие ребята из “Аркатрона”. Так что прорыв там неизбежен. Представляю, как был рад Юра Карпук, когда его “Аркатрон” обыграл БГК. Карпука “ушли” с должности главного тренера брестского клуба после того, как мы не вышли в групповой этап Лиги чемпионов, уступив по сумме двух ничьих “Гранитасу”. Знаю, что за разговоры велись с ним тогда с глазу на глаз. Никаких лекарств не хватило бы, чтобы восстановить нервную систему.

— Кто из тренеров, работавших с БГК, произвел на тебя наилучшее впечатление?
— Каждый специалист был по-своему хорош. Но команда играла только тогда, когда главным несколько раз и ненадолго становился Савко.

— Как это объяснишь?
— Я — пас. Может быть, Володя в тренировочном процессе и был самым мягким. Зато в игре он позволял нам самореализоваться. Во всяком случае, я так считаю. Мне не нравилось, когда над тобой постоянно висел меч, будто все ждали чьей-то ошибки, чтобы потом было на кого списать поражение. Когда раскрепощен — тогда и можешь делать то, на что способен. Когда же снова затягивали гайки, ребята начали признаваться друг другу, что боятся импровизаций. За это полагались либо головомойка, либо денежный штраф. При Драчеве я узнал, что такое непомерные нагрузки. Раньше думал, что тренировок тяжелее, чем у Мироновича, не бывает. Однако россиянин превзошел даже его. Это был перебор. Игроки получали уйму травм, мы впервые проиграли Кубок. Потом пришел Юра Карпук.

— Бывший минский армеец, долго поигравший и поработавший за рубежом…
— Как ни парадоксально, в этом и его, и Володи Жука — тренера с такой же ментальностью — была беда. Они захотели перенести сюда Европу, но… Иной раз мы понимали друг друга лишь потому, что говорили об одном и том же. Однако разными словами. Команда не понимала сути. Хотя если бы это удалось, результаты были бы намного круче. Пчеляков? О нем вообще ничего не могу сказать. Хотя и сыграл больше сезона под его руководством. Не понял его ни как тренера, ни как человека. Вот, скажем, кредо Карпука понимал прекрасно и вообще готов был подписаться едва ли не под каждым его словом. Кстати, именно при Юре ко мне пришло осознание, почему мы так бледны на международном уровне. Я даже удивился, какие простые ответы можно получить на сложные вопросы. С Юрой можно было разговаривать. Мало того, он был открыт для каждого спортсмена. А вот Драчев, Пчеляков… Они — россияне. Мы вроде и на одном языке говорим и в одной стране родились, однако… Ну нет у белорусов таких понтов. И потому, наверное, нам трудно настроиться с ними на одну волну. Как-то не получалось у нас с ними одной семьей стать.

— Что скажешь о нынешнем рулевом БГК Гинтарасе Савукинасе?
— Под его началом поиграть не удалось. Зато пришлось немало соперничать — когда мы играли против “Гранитаса”. Ребята отзываются о нем как о толковом тренере, который нравится. Но опять-таки, почему? Он добавил команде европейской крови. Я просто убежден, что надо отходить от старой советской методики тренировок и идти по западному пути.

— А ты мог прийти к братьям Мешковым и сказать обо всем наболевшем: и о методике, и о клубных управленцах? Вы же все-таки общее дело делаете…
— Так я долго был капитаном. И разговоры велись неоднократно, после чего со мной едва контракт не разрывали. Убеждал: чем меньше будет вмешательства извне, тем лучше окажется результат. На это мне возражали: а как же контролировать процесс? Я же уверен: знающий специалист всегда найдет возможность держать руку на пульсе и никак себя в этом не обозначать. Но когда человек, гандбола не знающий и не понимающий, приходит на тренировки и берется вносить коррективы, то ничем хорошим это не заканчивается. Атмосфера от этого только ухудшалась, у людей просто пропадало желание играть. А когда спортсмен лишь отрабатывает контракт, то на высокий результат рассчитывать, понятное дело, не приходится.

— Каким видишь будущее белорусского чемпионата?
— СКА в этом сезоне, вот увидишь, хоть одну игру у “Динамо”, но выиграет. Или зацепит ничейку. Потому что, как бы ни сомневались в Мироновиче, он все равно остается великим тренером. Не знаю почему, но уверен, что возрождение белорусского гандбола начнется именно со СКА. Как только он поднимет голову, наш гандбол рванет вперед. И БГК, и “Динамо” всегда будут сравнивать со СКА — такова их судьба. Потому что именно армейский клуб задал планку всем, кто будет после него. Да и болельщики, уверен, хотят, чтобы преемником победных традиций стало новое поколение армейцев. Хотя, наверное, нашему виду труднее, чем какому-либо другому игровому. Он наиболее сложен для популяризации на улице. В футбол или хоккей малышня может играть в любом дворе. Немного проблематичнее баскетбол и волейбол. Там нужны щиты с кольцами, сетка, но и эти задачи решаемые. Однако ни разу не видел ребенка, который сказал бы приятелям: да пойдемте лучше в гандбол погоняем…

— Я, признаться, тоже. В мои школьные годы подобная идея нам, воспитанникам гандбольного спецкласса, почему-то ни разу в голову не пришла…
— Проблем уйма: найди-ка площадку с разметкой — откуда? Ворота, собери команды по семь человек. Это не футбол, три на три не побегаешь. А вратарь? В футболе ставили того, кто бегать не умел, а у нас человек уже после первого попадания мячом в лицо или другое чувствительное место может почувствовать себя, мягко говоря, нехорошо.

— Не обидно, что теперь наблюдаешь за всеми этими популяризаторскими процессами из своей хотя и родной, но все же деревни Королев Стан?
— Нет, это не обида. Вот если бы понимал, что могу что-то изменить… Однако против всей этой машины что можно сделать? Нет у меня ни таких знаний, ни опыта.

— Но диплом тренера за столько лет карьеры, надеюсь, появился?
— Увы. Это вообще отдельная тема. Я ведь пытался завершить образование в Брестском педагогическом. Там до сих пор числюсь студентом — правда, в академическом отпуске. Если честно, то до сих пор не могу понять, почему декан факультета физвоспитания не любил действующих спортсменов. Когда поступал, мне методист — очень хорошая женщина — посоветовала: только не афишируй, что ты гандболист. У меня глаза на лоб полезли: как же так? Издавна принадлежность к этому виду спорта считалась даже некой доблестью, а здесь — скрывать… Но никуда не деться — два курса выдавал себя за борца, благо весил кило на двадцать пять больше, чем теперь.

— Почему же в вашем вузе не любили виртуозов стремительного мяча?
— Мне кажется, все упиралось во взаимоотношения начальников. Скажем, приходило время сессии, и одновременно подоспевал очередной тур ПГЛ. Декан: скажи своему начальнику, пусть придет. Все передаю и спокойно уезжаю. Возвращаюсь — моя фамилия в списке кандидатов на отчисление из-за задолженностей. Я к декану, а он мне: разбирайся со своими сам, а еще лучше выбирай, или учиться, или работать. Ну а как можно не работать и платить за образование?
— А почему представитель вашего клуба не пришел к декану? В Минске эти вопросы всегда решались к взаимному удовлетворению сторон. Все же свои…
— Почему же, он сходил. Да так удачно, что меня сразу на драфт и выставили…

— М-да, с менеджментом в БГК явно были проблемы…
— Так они сейчас и проявляются. Хотя сама по себе затея с клубом была шикарной. И при грамотной постановке дела с каждым годом он должен был прибавлять — как в результатах, так и в популярности в городе. Но когда приходится скрывать принадлежность к БГК, дабы у людей не возникло к тебе агрессии, то это ни в какие ворота. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что провел в этом клубе очень хорошие годы вместе с ребятами, которые старались трудиться честно. И тем же братьям Мешковым искренне хочу пожелать успехов в поддержке БГК.

— А я думал, ты скажешь, что лучшие годы у тебя еще впереди.
— Кто спорит? Просто надо немного осмотреться и понять, что к чему в этом мире. Раньше казалось, что времени мне не будет хватать только в спортивной жизни. А закончил с ней и понял: сейчас его еще больше недостает. Многого просто не понимаешь. И хорошо, что появился опытный товарищ, который помогает мне советами. Есть у меня идея открыть оздоровительный центр…

— Дело хорошее.
— Помещение не очень большое — 150 полезных квадратов. Но сейчас оно простаивает. Однако за аренду просят такие сумасшедшие деньги! Я подсчитал: чтобы просто их отбить, надо за месяц пропустить через клуб около полутора тысяч человек.

— Немало…
— Понимаю, что здесь нужен серьезный подход — с множеством направлений для людей разных возрастов. Организовать весь механизм непросто. Но мне очень хочется этим заняться. Район неплохой — Боровляны. Там строят жилье люди, которым для занятий спортом надо ездить в город. Думаю, если обратиться к владельцам достаточной наличности, то проект в итоге все равно окажется окупаемым и перспективным.

— Это ты спортсменов имел в виду?
— Нет, конечно. Говорю о тех, с кем работаю в строительной компании.

— Даже страшно спросить, каким направлением ты там сейчас заправляешь.
— Заправляю складом. Самый обычный кладовщик.

— Прапорщицкая должность.
— Я, кстати, и в армии на такой состоял. Но там с нее можно вверх шагнуть только на одну звездочку — стать старшим прапорщиком. А мне же хочется, чтобы потолок не давил. Сейчас эта работа для меня — как поддержание штанов. Или просто старт. Человек, принимавший меня, оказался бывшим военным и болельщиком СКА. Он прекрасно помнит гандболиста Макса Нехайчика. Сказал, что спорт спортом, а надо посмотреть, на что я в обычной жизни гожусь.

— Может, ты все же рановато себя из спорта списал? Федерация планирует стимулировать работу молодых тренеров. Возможно, ты и в Бресте сгодишься — если там затеют коренную перестройку. Ты же все-таки, как ни крути, правдоруб, который первым рассказал о причинах топтания клуба на месте вот уже который год…
— Не знаю. Я привык ставить цели и стремиться к их достижению. Шарахнуться сейчас в спорт только потому, что может подвернуться хороший вариант? Это не по мне. За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь. Хотя, если рассудить здраво, гандбол все равно остается частью жизни. И если судьба вновь захочет меня с ним свести, то отказываться от возможности вернуться не стоит. Мне интересно, что будет в моей жизни завтра…

Нашли ошибку? Выделите нужную часть текста и нажмите сочетание клавиш CTRL+Enter
Поделиться:

Комментарии

0
Неавторизованные пользователи не могут оставлять комментарии.
Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь
Сортировать по:
!?