БФФ. "Я ухожу..."

Три мотива

“К 12.00 Геннадия Николаевича не ждите — исполком еще заседает”, — несколько виноватым тоном сотрудница пресс-службы Юля попросила представителей СМИ не беспокоиться и набраться терпения. Терпения журналистам не занимать, тем более что к полудню они еще продолжали стекаться в Дом футбола. В конференц-зале снова воцарился гулкий гомон, пока в половине первого дверь не открылась и в ней не возник глава БФФ. На лице его была улыбка. “Вы, я смотрю, томитесь в ожидании”, — сказал Невыглас и, пройдя к микрофону, занял место во главе стола. В следующие сорок минут он продолжил часто улыбаться, много говорил, отвечая на всякие — даже весьма каверзные — вопросы, и в общем держался бодро, деловито, местами делал даже лирические отступления.
Но прежде взял вступительное слово, пояснив мотивы исполкомовской “конспирации” и поведав о решениях, принятых за закрытыми дверями. Главное начальной речи свелось к тому, чего все ожидали — дата конференции переносится (на 22 апреля), а на новый срок старый председатель не пойдет.
“Просмотрел сегодня с утра прессу, — попенял Невыглас “Прессболу”. — Увидел там упрек в адрес федерации — мол, она засекретила исполком, не пригласила журналистов и так далее. Раньше мы так не делали, но по уставу имеем право. В случае работы над чисто внутренними вопросами. Именно такие и рассматривали. И вы это сейчас поймете”.
Далее присутствующим была представлена правовая сторона вердикта о переносе даты конференции. Все свелось к некоему циркуляру ФИФА, переданному в Минск три года назад, — в нем отражены правила проведения выборов в национальных федерациях. От устава БФФ эти правила “несколько отличаются”, а поскольку сей международный документ имеет строгий гриф (“для немедленного внедрения”), то и подчиняться ему надлежит неукоснительно. Даже если для этого нужно перезапустить всю избирательную систему, принять временный регламент и начать процесс заново — фактически с нуля.
Разумеется, в рядах журналистов возник немой вопрос: почему это о предписаниях Цюриха-2008 в Минске узнали в марте-2011 — да еще, как назло, в канун важных “политических” событий? “Этот циркуляр я увидел лишь четыре дня назад, — признался Геннадий Николаевич. — Но здесь нет сенсации. В последние три года у нас не проводились выборы. Как и на Украине, например. Я связался с Киевом, и мой звонок послужил там сигналом к поиску данного циркуляра. Это чтобы вы не думали, что в БФФ сидят бездельники…”
Бездельники не бездельники, а только следует признать: найдены международные правила были очень вовремя. Ведь переход на них выгоден как Невыгласу, так и вице-премьеру Сергею Румасу — его теперь уже практически неизбежному преемнику. У действующего футбольного главы, здраво оценивающего чужой админресурс, отпала необходимость “брать ходы назад”, то есть снимать свою уж было выдвинутую кандидатуру и вызывать тем самым вопросы. Будущему же председателю выигрыш времени дает возможность лучше подготовиться к общественной роли — например, составить адекватную рабочую программу. Сроки терпят — подавать заявки на выдвижение можно до 1 апреля.
О том, что он не пойдет на третий срок, Невыглас сказал вослед. Для начала усмехнулся: “Теперь главное — чего вы все ждете. — И продолжил: — Я принял решение: участвовать в новой избирательной кампании не буду. Предвидя вопросы, поясню мотивы. Их три. Первый: к сожалению, я опять попал в списки невыездных лиц. Несомненно, это большая помеха для руководителя БФФ — ведь нужно работать в постоянном контакте с ФИФА и УЕФА. Вторая причина носит личный характер. Об этом я не хотел бы говорить. И третье. Я ни в коем случае не хочу создать конфликтную ситуацию, которая может навредить имиджу федерации. Кстати, о своем решении я уже сообщил и в ФИФА, и в УЕФА. И, в общем, встретил там понимание”.

Румас доброй надежды

Журналисты, однако, понимания не выразили. И принялись сыпать вопросами, ища среди мотивов самый очевидный — “эффект Румаса”. “Что это за эффект? — переспросил Невыглас. — Начнем с того, что сейчас нет кандидатов. Все прежние выдвижения — они не соответствуют новым правилам, то есть недействительны. Или вы думаете, что я испугался Румаса? Знаю его, кстати, хорошо. И потом я — боевой генерал, не боюсь никаких эффектов… Мое решение с этим не связано”.
Об альтернативном кандидате Геннадию Николаевичу довелось сказать еще немало. Например, о внезапности его появления на футбольных горизонтах. “Вы же взрослые люди, — говорил Невыглас. — Ну подумайте: если за день до окончания срока подачи заявок вдруг появляется новое лицо — вызовет это у меня сомнения или нет?” “Это вызовет другие чувства…” — раздалась в ответ шутка, в которой была лишь доля шутки. Но председатель пожал плечами, посерьезнел и отрекомендовал преемника лестно: “Прекрасный молодой человек, коммуникабельный, хороший менеджер, имеет ресурс. Видимо, спрошу его, когда примемся утверждать программу развития, — возможно ли трансформировать ее на государственный уровень? Удастся это — памятник ему можно будет ставить. Наверное, подобный вопрос члену правительства решить легче, чем мне. Впрочем, на эту тему можно и поспорить…”
Еще можно поговорить об отсутствии у Румаса опыта футбольного управления. На этот счет Невыглас высказался просто и прямо: “Это в прессе где-то писали — пускай, мол, он сначала на футбол походит. Я его на стадионе ни разу не видел”. А следом Геннадий Николаевич сказал “один умный вещь”: “Знаете, большинство наших успехов датированы последними двумя с половиной годами. То есть временем, которое я отработал в БФФ без отрыва на другую деятельность. Может, оно так и лучше — чтобы руководитель постоянно был в Доме футбола…” Прозвучало, конечно, как укоризна в адрес вице-премьера-совместителя, хотя Невыглас и уточнил: “Впрочем, мы создали в федерации хороший аппарат. Он может решать любые задачи. Если его сохранить — проблем я не вижу”. Однако почему-то кажется: уж что-что, а штат БФФ после смены власти будет непременно переформирован — и вполне радикально. Обилие в “домфутбольных” коридорах людей в погонах давно ставят в упрек генералу-председателю. И новая руководящая рука (в звании, кстати, капитана), как предполагается, “демобилизует” значительную часть нынешних управленцев, а ставку сделает на лиц гражданской наружности.
Впрочем, как знать — дело это грядущее. А вчера журналисты еще долго с серьезным видом любопытствовали на предмет причин и следствий.
“Может, Геннадий Николаевич, нынешние события говорят о недоверии к вам со стороны руководства страны?” — без обиняков спросил корреспондент в первом ряду. “Абсолютно нет, — парировал глава БФФ. — Вообще ротация ведь необходима. Это признак любого демократического механизма. И она будет происходить не только у нас в федерации. А для недоверия оснований не вижу. Хотя, может, я чего-то не знаю…” “Но ведь список невыездных составлен не вчера. А еще недавно на новый срок вы выдвигаться хотели”, — все не унималась пресса. Здесь Невыглас несколько повысил голос: “Знаете, чтобы не участвовать в предвыборных играх, я сознательно ушел в отпуск. И, к вашему сведению, уехал далеко — в Архангельскую область. Был там без связи с Минском. На снегоходах преодолел почти тысячу километров. Никого ни о чем не просил, никому ничего не поручал. И когда вернулся — в двадцатых числах — состоялось это решение…”
До 1 апреля времени еще — вагон с телегой, но сомнений мало: выбирать нового председателя конференция будет на безальтернативной основе. Косвенно — отвечая на прямой вопрос — это подтвердил и Невыглас. “Вот если вы, — обратился он к одному из корреспондентов, — выставите свою кандидатуру — тогда и будет альтернатива. Давайте — я вас поддержку. Меня на каждом матче человек сто учит, как управлять футболом. Всем говорю: пожалуйста — подавайте заявку, возглавляйте федерацию. Не хотят...” Не загорелся предложенной идеей и журналист: “Каждый должен заниматься своей работой”, — лишь сказал философски.

Лирический образ

Хотя у нынешнего руководителя БФФ немало критиков — в том числе и в четвертой власти, понимающая нюансы пресса вчера ему симпатизировала. Даже задавая колкие вопросы. Однажды прозвучала реплика, что Невыглас-де по чужому повелению лишается должности. “Что значит, лишаюсь? — возразил председатель. — Я написал заявление. Долгов после себя не оставляю, претензий ко мне нет. Я 35 лет отдал госслужбе, повоевал в Афганистане. Выполнил все честно”.
Лирические мотивы в беседе проступали все четче. “Для вас были трудными последние дни?” — возник, к примеру, вопрос. “Не сказал бы, — был ответ. — Посещал матчи. Суперкубок, интереснейшая игра в Солигорске, в среду вернулся из Гродно в первом часу ночи. До 22 апреля продолжу трудиться по обычному графику. Скоро вот новый сезон открывать…”
Кстати, федерацию Невыглас передаст сменщику в хорошем финансовом состоянии. О чем, в числе прочего, свидетельствует и то, что в будущем чемпионате — впервые в истории — учрежден премиальный фонд. Призеры разделят между собой не только медали, но и доллары — полмиллиона на круг. 250 тысяч достанутся чемпиону, 150 — обладателю серебра, 100 — “бронзовому” лауреату. “Наследство я оставляю хорошее”, — заключил глава Дома футбола, и никто в этом не усомнился. Итоги своего восьмилетнего пребывания на верховном футбольном посту он пообещал подвести на конференции — последней в председательской роли. Хотя на некоторые обобщения вышел вчера: “Мне не стыдно за сделанное. Вспомните, что было в 2003 году. Мы тогда объявили строительно-восстановительный период работы. Многое, считаю, удалось создать. В 2007-м новую пятилетку назвали пятилеткой качества. И посмотрите: сборная — 36-я в мировом рейтинге, чемпионат — 33-й. Если бы два-три года назад я назвал такие цифры — меня назвали бы мечтателем. Но это реальность. Помните, как Штанге говорил? Можно на лифте вверх подняться, но это дорого. А можно по ступенькам — шаг за шагом…”
Куда будет шагать генерал Невыглас после 22 апреля — сказать затруднительно. Но в игре он, кажется, останется — в ином амплуа: “Исполком принял решение о выдвижении меня на должность почетного председателя БФФ. В футбол нельзя прийти — и потом выйти из него. Им надо жить. Я буду жить. И на стадион ходить постоянно — в отличие от некоторых”.
“Быть почетным — это понятно, — съязвил кто-то. — А по нечетным? Что-то известно о вашем новом месте работы?” “Пока я председатель, — в который уже раз улыбнулся будущий отставник. — И в оставшееся время работать буду как и раньше — добросовестно. А что потом? Посмотрим — я далеко в будущее не заглядываю.”
Оно-то так это — говорил киногерой. В завтрашний день теперь нужно глядеть другой команде. И лично ее новому командиру, коего мы вскоре встретим по одежке — чтобы однажды так же, как и Невыгласа, проводить по уму. Говорят, ветер перемен тогда хорош, когда не свистит в ушах, а наполняет парус.