НеПРОФИЛЬный актив. Тамара Лисицкая: о Галкиных без галочки

С недавнего времени Тома в моих друзьях и на “Одноклассниках”. И я имею еще одну прекрасную возможность следить за безудержной силой ее творческих порывов. И очень часто флажок “на сайте” горит под ее аваторкой до глубокой ночи, отвечая на вопрос, который, уверен, задавали себе многие: как же она все успевает?..
Но как же красиво и легко у нее это получается — пробивать собственным лбом стены в стране, которой нынче не писатели нужны, а пропагандисты. И не умные и ироничные журналисты (каюсь, ее авторские программы по БТ всегда смотрел с восторгом: неужели сама пишет тексты?), а уныло-бесцветные дикторы, которых Сергей Михалок как-то метко назвал попугаями.
Я отниму у автора “Идиоток” и “Тихого центра” час для наших читателей, которые, к слову, вполне могли узнать Тамару и как великую спортсменку, если бы в один прекрасный день ее мозгам не понадобилась новая подпитка…

— Тома, среди спортсменов у тебя много друзей?
— У меня друзей по определению немного, хотя знакомых полно. И вот среди этих нескольких близких людей есть, например, Женя Павлина. Получается, что да, имеются такие спортивные друзья. А вообще в телефонной книжке вся спортивная элита и юниоры. Работа у меня такая и многолетняя традиция — общаться с интересными людьми.

— Спортсмены, как правило, нелегко устраиваются после окончания карьеры. Трудно им найти свое место в жизни.
— Да ерунда. Есть еще десятки профессий, предполагающих раннюю пенсию, постоянный стресс и страх профессиональной несостоятельности. Остаться за бортом может каждый второй, даже каждый первый: найдется повод, конкурент, новый тренд, в который ты уже не вписываешься. И даже те, кто при крупном покровителе, не могут быть абсолютно уверены ни в чем. Сколько таких примеров было.
Так вот, у спортсменов есть бонус — спортивная закалка, спортивный характер. И пили они меньше в молодости, и не курили, и волю постоянно подкачивали… Нет, спортсменам в некотором смысле полегче даже. Еще, я заметила, они рефлексируют меньше, не развито это вредное чувство, разрушающее нервную систему. Те спортсмены, которых я знаю, умеют сжимать зубы и продавливать стену. Пусть она и не поддается, но они давят, и кто знает…
Вот хотя бы та же Женя Павлина. Железобетонное спокойствие при такой-то хрупкости. Никогда человек не жалуется. Тихо, но мощно и поступательно осваивает новую программу по художественной жизни. Пока репетирует, тренируется и скоро представит себя новую.

— Сейчас живо обсуждается вопрос, почему наши спортсмены так и не становятся по-настоящему медийными персонами.
— А у нас вообще не многие становятся по-настоящему медийными персонами. Это проблема маленькой страны, уже сколько раз перетерта тема. У спортсменов в отличие, например, от скороспелых эстрадных звезд есть шанс нормально зарабатывать. Некоторые и зарабатывают, и правильно делают.
Вообще медийность — такая забава на любителя. Надо рассчитать свои силы. Иногда неприятно быть опознанным в самый неподходящий момент, а читать о себе гадости, особенно такие “просто так, ат неча делать” — и вовсе грустно. Белорусская же медийность, не предполагающая поголовных “лексусов”, — тема для отдельных презрений со стороны общественности, но это так, отступление.
Так вот, у спортсменов есть шанс хорошо и честно зарабатывать и такой же прекрасный шанс пиариться на самых крупных площадках мира и во время самых знаменательных спортивных форумов, когда прессы просто завались. Понятно, что туда добираются лучшие плюс проходят еще мясорубку соревнования… Но вот же есть Цилинская, Азаренко, Мирный, Домрачева, Карстен, Корольчик, Салей, Глеб… Так что спортсменом быть хорошо. А что работать много надо… Так я вообще другого варианта добиться чего-то не рассматриваю.
Тот же БАТЭ можно считать брендом. Ты говоришь название команды, и у людей сразу же рождаются ассоциации — положительные. Всем нравится болеть за клуб, где выступают белорусы, относительно немного зарабатывающие по сравнению со своими зарубежными коллегами, но играющие в футбол ничуть не хуже. Во всяком случае, стыдно за эту команду почти никогда не бывает.
Что же касается продвижения, то здесь, наверное, впереди безальтернативно идет команда Мирных — во главе с Николаем Николаевичем. Одна свадьба чего стоит…

— Но как раз-таки от ее недюжинного размаха у многих простых людей остался осадок: мол, слишком пышно — на лошадях, в центре города.
— У меня другие ощущения — как у человека, находившегося внутри процесса: мы с мужем Глебом Морозовым ее вели и помогали со сценарной частью. Ну хотели они именно такую свадьбу — именно такой она и получилась. Мы в свое время тоже сделали довольно нестандартную свадьбу и рады этому.
А Макс тогда был одним из самых ярких героев своего времени, он всю эту пышность заслужил двадцатилетней пахотой. Да и чем плохо-то? Праздник, карета, радость… Разве часто у нас такое чудо на улицах случается? Мирные вообще такие птицы фениксы. Мне нравятся настойчивые люди. И можно осуждать активное присутствие Макса на билбордах, а Оли Барабанщиковой — в эфире, но они действуют, ищут себя, они энергичные — и это спортивно.
Но, повторюсь, тема преодоления себя и обстоятельств понятна очень многим. В моей жизни тоже хватало таких же моментов — скажем, несоответствия чему-то.

— Это как?
— Ну, кого-то что-то перестает устраивать, причем это далеко не всегда связано с профессией. И вот это как раз очень оскорбительно — когда мотивы совсем в стороне. Но ничего, справлялись и дальше справимся.

— Проявила белорусский характер?
— А что, нормальный характер у белорусов. Это же естественный отбор — всегда остается жить только самое оптимальное. Значит, оптимально было так, с этим набором качеств. Но уже новое поколение, чей характер подкорректирован новыми условиями, будет чуть-чуть другим. Мои бабушки и дедушки удивлялись своим детям, их непохожести. Мои родители наблюдали ломку моего поколения. Мы сейчас видим рождение нового, наисвежайшего белорусского характера…

— В твоей жизни в середине 90-х была Москва, телекомпания ВИД — по тем временам круче не бывает…
— Мне было 24 года. Девчонка без всякой протекции, никаких афер, хотя с долей крейзы и везения стала выпускающим режиссером одной из самых рейтинговых программ “Час пик”. И москвичи знали, что я впрягусь в самую тяжелую работу. Когда надо штурмануть, повалить объем, то “девочка из Белоруссии”, как называл меня ныне покойный Андрей Леонидович Разбаш, все сделает как надо. Там ценят профессионализм и трудолюбие.
В 1998 году случился дефолт, и ВИД просто прекратил существование, хотя я еще работала на других каналах, на репортажах, на подхвате. А здесь возьми и случись со мной беременность первым ребенком. Непростой был период. Мне тогда предложили книги писать в “составе авторов”. Начала работать на литературной плантации. Требовали писать быстро, просто и кроваво. Или быстро, просто и про любовь…

— “Она вздрогнула, ощутив приятную сладкую истому во всем теле. Попыталась слабо воспротивиться его сильным властным рукам, но…”
— (Улыбается.) Неее… Хотя тебя высоко оценили бы на литературных рудниках. Не думаю, что у меня какой-то исключительный талант. Я — дочь времени, беллетрист-по-соседству — пока это все мои плюсы. Еще у меня, конечно, резерв своего и чужого опыта: с десяти лет на телевидении, интервью, люди, судьбы, какие-то бесконечные встряски, форс-мажоры и стрессы, обусловленные прямыми эфирами, полярными задачами. Этого всего очень много, на пару десятков томиков. Автор я пока начинающий, только-только на ноги встаю в новой, очень интересной для меня профессии литератора, сценариста. Планирую сделать первый шаг. Потом пойти куда-то… Хорошо бы вперед. Я настойчивая.

— Мое обывательское мнение: о современной жизни белорусские писатели пишут мало.
— Нет, достаточно пишут. И авторы есть, и на любой вкус, просто их почти не знают, издаться им трудно. Предложить свои произведения в условиях, когда на первых полках российские яркие книги, почти невозможно. Те же проблемы маленьких пространств… А иногда маленьких амбиций… Но чаще — малых возможностей.

— Спортсменов в этой литературе представляет типаж — качок.
— Есть у меня такой герой в романе века “Идиотки”. Ну что поделать, если мне этот герой близок. Я сама столько лет отдала этому прекрасному виду спорта. А как иначе, если ты живешь в Серебрянке 90-х?
Ох, интересное было время. Питание в баночках, три подхода по пятьдесят… Сначала зашла в зал с кем-то за компанию, а потом задержалась — и несколько лет, как на работу. В пиковый момент — каждый день, два часа. Причем ездила через весь город в Уручье… Очень хотелось быть похожей на тетенек из бодибилдерских журналов, чтобы вся такая блестящая, гуталиновая и мышцы бугорками. Правда, хотелось. Качаешь железо и думаешь о картинке. Потом поняла, что не успеваю работать — а я, повторюсь, со школьных лет уже на радио и ТВ, и поступать надо, и учиться… И как-то журфак меня переманил из зала, начала накачивать другую мышцу — мозг. При этом я не говорю, что одна накачка исключает другую. Кто-то наверняка умудряется соответствовать классическому: “в человеке все должно быть прекрасно”…
Я с нежностью вспоминаю тот железный период. Ну есть стереотип и пусть будет. Можно с этим поиграть, не уходя далеко в сторону. Да, этот парень простоват и грубоват, да, он ходит, растопырив руки и с полотенцем на шее… Но у него есть какой-то скрытый талант. Обязательно есть. И в любом случае он не самый отрицательный персонаж. Спортсмены вообще не могут быть таковыми. Если они нормальные, настоящие спортсмены.
А еще в качалке есть важное — сам этот мучительный, болезненный процесс тренировки. Я очень люблю процессы, течение, приятно чувствовать, что мышцы есть и болят.

— Честно говоря, не понимаю, как ты умудряешься работать с таким творческим кпд, являясь при этом мамой троих детей.
— До обеда у меня хозяйство, дом-дети, потом приходит няня, я ей все сдаю и где-то до шести-семи работаю в кафе. Потом снова дом, где все возвращается на круги своя. А когда дети засыпают, можно снова к компьютеру бежать.

— С кого рисуешь главных героев своих романов?
— Понятно, что легче всего это делать с самой себя. А вообще мне за женщинами наблюдать нравится. Женщины спасут этот мир. Нет никого страшнее жесткого, властного, сумасбродного мужчины, и нет никого лучше терпеливой, живучей, выносливой женщины. Надеюсь, дамы тоже читают “Прессбол”. Хотя, конечно, это нетипичное увлечение женщины. А зря — интересная газета.

— Все же любопытно, кто из спортивных особ был бы тебе интересен и мог потенциально стать одним из героев повести, романа?
— Недавно познакомилась с полковником Галкиным — директором гандбольного клуба СКА. Настоящий полковник, серьезный, убедительный, целеустремленный. И при этом нюанс характера, который как раз очень интересен в случае с “героическим” нелинейным образом: забота, простите за штамп, о детях.
Смотрю я на этого человека и верю, что не для галочки его волнуют тема юниорства в гандболе, новые площадки, новые возможности для спортсменов, которые пока еще дети. Но если новых площадок и новых возможностей не будет, они так и не попадут в свою потенциально звездную команду. Надо думать о перспективах. Я не о бизнес-плане говорю, хотя и он тоже важен. А о завтра и послезавтра в целом. Удовлетворение существующим положением, потому что все тихо и спокойно и вроде бы пока нигде не жмет, — это антиэволюция.
Нельзя жить так, чтобы ничего не волновало, кроме насущной проблемы ужина. Если делать вид, что не существует демографических, воспитательных, политических, экологических проблем, если не пытаться конвертировать общие формулировки в конкретные дела, то уже очень скоро мы вдруг поймем, что пришли к необратимому и наступил тот самый конец света, но не от упавшего метеорита, а потому, что все системы рухнули.
С другой стороны, нельзя быть ответственным за все. Однако выбрать какое-то направление, выводящее тебя за рамки повседневной возни на кухне и у станка: опекать старушку-соседку, организовать во дворе раздельное рассыпание пластика и стекла…
Не знаю… Освоить какие-то простые, точечные дела, целью которых является именно улучшение, облегчение чьей-то конкретной судьбы или абсолютно реального процесса — вот это может остановить падение в черное. Лучше раз в день делать маленький скромный шаг, чем круглосуточно громко ругать весь мир за то, что ничего не делается.

— А должен ли быть герой спорта таким же героем и в повседневной жизни?
— Да изначально человек вообще ничего не должен никому, кроме своей семьи. Но поскольку нельзя жить с семьей в обществе и быть от общества свободным, вот тут уже и надо для себя решить вопрос: геройствуешь ты сверх нормы или ждешь, пока само разрулится. А степень геройства и уникальности своего применения каждый решает сам. Повторю: лично для меня не тот герой, кто много говорит, а тот, кто хоть что-то делает.

— Ты была бы рада, чтобы кто-то из твоих детей стал профессиональным спортсменом?
— Ммм… Скорее да, чем нет. Это дисциплина, это закалка… А если вдруг у детей прорежутся какие-то невероятные амбиции, то в спорте, как мне кажется, им будет проще сориентироваться и увидеть цель.
Скажем, в литературе нет первых мест. Кому-то нравится Достоевский, кому-то Чехов или Толстой, и по каким критериям можно определить, кто из них чемпион? В спорте все понятно — все критерии налицо, ну, может, за исключением художественной гимнастики и фигурного катания. Там еще важно хорошо выглядеть.
Но быть родителем будущего чемпиона — отдельная профессия. Этим надо заниматься с полным отрывом от производства. Николай Николаич Мирный вон переехал из-за карьеры сына в Америку. И сколько таких примеров…
Я не готова отказаться от работы. Она не только меня кормит, она еще и часть моей кроветворной системы. Так что спорт у нас в семье присутствует пока только в оздоровительных дозах: бассейны, какие-то танцы, старший на айкидо год ходил, в следующем еще что-то попробуем. Но если вдруг станет понятно, что там какие-то выдающиеся результаты, тогда уж, конечно, напряжемся и постараемся дать ребенку шанс. Хотя что-то мне подсказывает, что будут они такими же невыносимо творческими ребятами, как их родители…

— Как относишься к тому, что лидирующим видом в нашей стране является хоккей — априори самый дорогой в эксплуатации вид спорта?
— Да, для дома и семьи накладно. У нас есть хорошая знакомая, которая экипировала сына. Возит его с огромной сумкой на каток. А он растет, форму надо менять, это все дорого, и она при этом совсем не уверена, что впереди их ждет НХЛ. Хотя не думаю, что ее кто-то заставлял, сама выбрала. Безусловно, надо предлагать какие-то альтернативы, чтобы был выбор и у родителей, и у детей. Вот об этом, кстати, Галкин и говорил — давать равные возможности всем видам спорта. Я поддерживаю идею, а в свободное время просто беру любимые кроссовки и наяриваю круги по школьному стадиону. Дешево и сердито. Спорт, как и вера, — он внутри нас.