Без повода. Андрей Мочалов: виды на жительство

20:56, 19 мая 2011
svg image
23857
svg image
0
image
Хави идет в печали

Россиянин Андрей МОЧАЛОВ уже ровно год не выбегает на левый край БГК с горделивой осанкой лучшего клубного бомбардира. Однако знакомый паркет “Виктории” он исправно мнет подошвами кроссовок чуть ли не каждый день. Потому как по-прежнему проживает в Бресте, все тверже осваивается в чине наставника тамошних гандболисток и с терпеливой рассудительностью развеивает удивление окружающих по поводу такого вот самобытного своего судьбоустройства.

— На недавней игре мешковцев неожиданно пересекся с Димой Бочарниковым. По-моему, на побывки в Брест он выбирается из своего Волгограда каждую весну. И всегда уезжает грустный-грустный, смахивая слезу…
— Прекрасно Димку понимаю. Наверное, любого человека будет тянуть в места, где прошли лучшие его годы, где остались такие друзья. В принципе это я и за него говорю, и за себя тоже…

— Переиначивая сентиментально, за твоим решением остаться брестчанином стоит простое желание не уезжать оттуда, где тебе хорошо?
— Я отыграл в Бресте шесть лет. У меня были здесь достойная зарплата и хороший уровень жизни. Нашу семью всегда окружали порядок и чистота.

— Ну, эти слова стали уже общим местом в отзывах иностранцев о Беларуси.
— Да какой я иностранец? К этой стране уже прикипел. Когда уезжал сюда из Воронежа, там взрывали дома. А здесь, бывало не раз, мы просто забывали запирать на ночь двери. В Бресте у нас родилась дочь. А старший сын, когда на семейном совете зашла речь о возможном возвращении в Россию, сказал, как отрезал: я не хочу никуда уезжать. Ему двенадцать лет, он занимается гандболом. И мы с Наташей веселимся, порой замечая в его говоре очевидные полесские нотки.

— Вариант возвращения в Россию предусматривал продолжение карьеры игрока?
— Да, звали в Воронеж, побегать еще сезона два-три. С перспективой стать потом тренером. Но признался себе, что возвращаться в воронежскую суету уже не хочу. Родом я из городка Кольчугино. Это Владимирская область, сто тридцать километров от Москвы. Так что брестское спокойствие мне было больше по душе.

— Даже с учетом того, что прошлой весной в БГК не стали продлевать твой контракт?
— Но при этом предложили работу в структуре клуба.

— Так каким же образом ты переориентировался на дамское “Берестье”?
— Тоже по инициативе БГК. Во время отпуска мне сообщили, что в женской команде нужен ассистент главного тренера. Кстати, при этом мужской клуб частично брал бы на себя оплату моего контракта. Сразу подумал, что тренировать — это интереснее бумажной работы в офисе. А самым главным и удачным оказалось, что сохранился и привычный уклад. Те же поездки, тренировки, то же время в семье. По большому счету, ничего в моей жизни не изменилось. Просто вовремя вышел в ней на другой виток.

— Но в тебе ведь уже не нуждались как в игроке. Это не задело?
— Вообще-то было. Но не скажу, что сильно переживал. Почему-то казалось, что будет намного труднее. В моем случае обошлось без затишья, без пропасти, без копания в себе. Сразу все завертелось. И поймал себя на мысли, что в принципе по игре и не скучал. Может, и впрямь набегался, набросался?

— Сколько сезонов ты отмерил?
— До Бреста были десять лет в российской суперлиге. Начинал еще в знаменитом МАИ. Потом по финансовым причинам клуб распался, и мы всей командой переехали из Москвы в “Самару-Агро”. А оттуда перешел уже в воронежскую “Энергию”.

— Задумывался, в какой мере ты реализовался как игрок?
— Вернее, конечно, судить со стороны. Но, думаю, процентов на семьдесят. Обидно, что не удалось проверить себя в сильном зарубежном чемпионате. Но это разве что самую малость.

— Ты ведь еще не сыграл и за сборную России…
— На официальных соревнованиях — нет. Хотя на сборы вызывали, на турниры брали.

— Тебя же дважды подряд признавали лучшим левым крайним российской суперлиги…
— Однако Максимов видел кандидатами на эту позицию других ребят. Сборникам полагалось играть или за границей, или в “Чеховских Медведях”. Кстати, перед самым приездом в Брест меня туда звали. Как раз с намеком на сборную. Но уже был подписан контракт с БГК. Владимир Салманович предлагал это переиграть и брал на себя всю ответственность. Но я отказался.

— Осторожничал? Или сдерживало чувство долга перед Брестом?
— Наверное, все в комплексе. Знал, что “медведи” при их высочайшем уровне перемололи немало судеб. Не факт, что продержался бы там столько, сколько в Бресте. Но, не будь подписан тот контракт с Мешковыми, рванул бы в Чехов без раздумий. А так еще и побоялся нарваться на дисквалификацию.

— Сколько раз потом за это себя упрекнул?
— Ни разу.

— По тем временам гандбольные миграции из России в наши края воспринимались диковинкой и риском, отказом от серьезных амбиций…
— Чего лукавить: финансовая составляющая приглашения была главным соблазном. Еврокубковые перспективы голову не кружили. Это я и в Воронеже проходил. Были три выхода в четвертьфиналы, соперничество в Кубке кубков с “Целе”, “Фленсбургом”. Другое дело, что к тому времени в “Энергии” наметился какой-то застой, она попятилась. И это тоже повлияло на мое решение. Хотя, сказать по правде, многие брестские обещания воспринимал поначалу просто как громкие слова. Но все здесь оказалось намного серьезнее.

— Адаптация прошла без проблем?
— Ее вообще не потребовалось. Бытовые вопросы в клубе решались моментально. Квартира, детсад и школа, медицинское обеспечение…

— Трудоустройство супруги?..
— Сейчас Наташа работает мастером в женском салоне. Искусство маникюра и педикюра постигала уже здесь. А вообще-то образование у нее финансовое, в Воронеже возглавляла отдел в концерне “Энергия”. Хотела работать по специальности и в Бресте. Однако сначала не было вида на жительство, потом родилась дочка. А затем пришлось искать себя в новом деле. По натуре она человек скрупулезный, может часами с удовольствием выполнять монотонную работу, которую так ненавижу я.

— Помнишь дебютный сезон в брестской команде?
— Она тогда впервые стала чемпионом, была в стадии формирования. Мы приехали большой группой — человек пять-шесть. Понравилось, как нас доброжелательно встретили. Поразило, что все влились в коллектив моментально, ни для кого это не стало проблемой. Мне кажется, ни один игрок, выступавший когда-либо за БГК, не вспомнит в этом плане ничего плохого. Состав менялся, но каждый год команда пополнялась только классными парнями. Мне кажется, селекция в клубе поставлена так, что заранее наводятся справки и о характерах игроков. Вот и не было ни одного проблемного человека, которого коллектив потом отторгал или не принимал.

— Рубизова тоже таким считаешь?
— Да. В том случае нам не были понятны действия тренера. В разгар сезона Пчеляков убрал хорошего линейного, вместо него пригласил игрока не сильнее, зато своего ученика. Но ведь и Антона здесь тоже хорошо приняли. До этого, в “Динамо”, у него, по слухам, были какие-то проблемы. Говорили, капризный, ленится. Возможно, жизнь чему-то научила. По крайней мере здесь он нормально работал.

— Многолетний тренд БГК — текучесть тренерских кадров. Как ты эту качку переносил? Чем ее объяснишь?
— В моей спортивной жизни тренеров было десятка полтора. По большому счету, ни с одним я не ссорился. Считаю себя игроком неконфликтным. Всегда добросовестно работал, претензий на сей счет никто не предъявлял. И самому грех жаловаться: во всех клубах был в основных составах. На скамейку попал только в последние годы — у Пчелякова. Но Алексей Викторович во всех командах, куда приходил, начинал наигрывать молодежь. Это его право. Хотя и от него ни одного упрека не услышал ни на тренировках, ни во время игры. А отношение к тренерской чехарде в БГК мне выразить непросто. Ясно, что вызвана она была отсутствием по-настоящему громких результатов. Если честно, то не было ни одной тренерской отставки, о которой потом сильно жалел. Может, оно и неучтиво прозвучит, но я не видел в тех уходах проблем. Не было ощущений, что с людьми обходились несправедливо, не давали шанса себя проявить.

— Однако смены рулевых наверняка напрягали игроков. Понятно, что за каждым назначением стояли требования и ожидания, адресованные и вам.
— Естественно. Мы по таким случаям все больше шутили, вспоминали присказку из “Свадьбы в Малиновке”: мол, опять власть меняется. В принципе профессионализма ребятам всегда хватало, чтобы перестраиваться, привыкать к новым требованиям. Особенно если тренера меняли летом. За предсезонку сработаться успевали.

— Год собственно тренерского опыта изменил твою самооценку? Попробуй, к примеру, выделить основной недостаток игрока Андрея Мочалова.
— У него не хватало жесткости для действий на месте переднего защитника. Как тренер поработал бы именно над этим качеством. Интересно, что у меня был период сотрудничества с Николаем Николаевичем Чигаревым. Он был очень требователен в постановке обороны. И тогда меня признавали достаточно жестким защитником. А потом, в других командах, эти навыки стерлись. Никто из других тренеров их во мне не развил. Сложись все иначе — мог бы играть на другом уровне.

— А как насчет психологической уравновешенности?
— Не скажу, что я неуверенный в себе человек.

— А мне казалось, что иной раз тебе не хватало самообладания при исполнении семиметровых.
— Это только в последний год. Тогда я впервые оказался на скамейке. И при этом не понимал причину. Психологически ситуация сильно напрягала. На пенальти выходил со скамейки, угнетенный морально. Быстро понял, что делать этого не стоит. Оказалось, что и при семиметровом броске важно чувствовать ритм игры. Но в целом, повторюсь, как игрок был в себе уверен. Два-три неудачных броска из колеи меня не выбивали. У гандболиста, действующего на фланге, всегда есть выбор. Что лучше? Быстренько забросить два из двух, а потом простоять и завершить матч со ста процентами? Или рисковать, обыгрывать, атаковать раз восемь и забросить пять? По мне, всегда было правильнее идти на такие “пять из восьми”.

— С “Берестьем” породнился легко?
— Первое время все меня сочувственно спрашивали: ну как там? Тяжело? Не сказал бы. Конечно, спасибо девчатам. Они приняли меня исключительно благосклонно и уважительно. Видели, как играл. И это предопределило мой довольно легкий переход на тренерскую работу. Но еще важнее было отношение ко мне Сан Саныча Воробия. Главный тренер сразу стал доверять мне многое, поощрял самостоятельность. На море, где мы проводили предсезонку, я спросил: можно провести прыжковую тренировку? В ответ услышал: да, конечно. И с тех пор никаких запретов. Только вперед. Работать комфортно. У нас большая разница в возрасте. Бывают и разногласия в видении игры. Но никаких конфликтов это не вызывает. Есть субординация. При этом я всегда могу высказать свою точку зрения.

— Насколько существенна разница между мужским и женским коллективами?
— Так ведь я внутри женского коллектива и не нахожусь. Не бываю в раздевалке, не знаю, что и как там происходит. Поэтому сравнивать трудно. Думаю, ни один тренер-мужчина до конца в эти отношения не вникнет. Что прорвется наружу, о том и узнает. Даже в мужском гандболе тренер в раздевалку, по большому счету, не вхож. Если у него, грубо говоря, нет в команде осведомителей.

— Как восприняла твое намерение работать с гандболистками жена?
— Намек на ревность? Ну, Наташа у меня умница. Она прекрасно понимает, что это не более чем работа.

— Тебе в нагрузку досталась и сборная…
— Да, девочки 96-97-го годов рождения. Это огромный аванс. И его надо оправдать.

— Это еще и ответственность.
— Честно говоря, предложение Ивана Георгиевича Семенени было совершенно неожиданным. Он давал время подумать. Но я ответил, что думать здесь не о чем. Сразу согласился.

— С Сан Санычем по вопросам сборной советуешься?
— Если честно, нет. Но слышу от него много ценных рекомендаций характера, скажем так, житейского. Ведь в гандбольной жизни хватает подводных течений и помимо тренировочного процесса.

— На что делаешь упор в плане тренерских знаний, образования?
— У меня диплом Воронежского физкультурного института. Получил его пять лет назад. Впрочем, для профессионального спортсмена, по-моему, полноценная учеба невозможна. Поэтому многое узнать и постичь еще только предстоит. Пока же процентов семьдесят багажа — это опыт игрока. Поработал со многими тренерами. Но вспоминать основное, заносить это в тетрадь стал совсем недавно. Поучаствовал в двух тренерских семинарах, которые проводили в Минске тренеры из Дании. Езжу на курсы норвежского авторитета Игоря Шестакова. Не скажу, что сделал какие-то глобальные открытия. Но соотнести все это с личным опытом, привести знания в систему очень полезно.

— За игрой БГК смотришь уже как посторонний зритель?
— Ну нет. Во-первых, мне интересно что-то подсмотреть уже как тренеру. А во-вторых, этот клуб никогда не станет мне чужим. Я и теперь иногда на тренировки прихожу, прошу у Савукинаса разрешения с ребятами побегать. Гинтарас бывает этому и рад — когда игроки в сборную уезжают и для полноценной работы недостает людей. Мне и в его тренировках много интересного удается подсмотреть.

— Нравится, как он работает?
— Всегда хотел если не поиграть, то хотя бы поработать с таким тренером. У него европейские стиль, склад мышления. Нас раньше учили все больше по-совковому: бери побольше, подальше бросай. И редко задумывались, а стоит ли такие нагрузки давать. Те тренировки Савукинаса, которые видел, мне понравились. Как человек он мне тоже импонирует: открыт и общителен, секретов от коллег не хранит.

— Как далеко заглядываешь в будущее?
— А надо ли? Стараюсь жить настоящим. Говорят ведь: хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах на завтра. Просто все, чем занят сейчас, стараюсь делать как можно лучше. Не возьмусь оценивать перемены в глобальном плане. Что это? Подъем? Спуск? Естественно, в финансовом отношении быть игроком выгоднее, чем тренером. Но все денежные потери восполняются тем, как интересно мне сейчас жить.

Нашли ошибку? Выделите нужную часть текста и нажмите сочетание клавиш CTRL+Enter
Поделиться:

Комментарии

0
Неавторизованные пользователи не могут оставлять комментарии.
Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь
Сортировать по:
!?