Лига чемпионов. БАТЭ. Вокруг матча. Система Станиславовича

Особенно когда дело касается его главной обязанности на выездах борисовского клуба — предматчевой подготовки раздевалки и раскладки комплектов формы. В занятии этом Станиславович не знает уступок и компромиссов. Это абсолютно наиглавнейшая процедура игрового дня. Вискушенко вкладывает в церемониал столько любви к клубу, что проиграть “желто-синие” могут только по совершенно дурацкому стечению обстоятельств. У администратора есть целая система. Система Станиславовича. Которая много беспощаднее даже системы Станиславского. От нее не отходят ни на шаг.
— Давайте в четыре, да?
В этой ситуации нелепо и бесполезно пускаться в уговоры. Василий Станиславович и сам знает, что он прибудет на стадион за три с половиной часа до матча. Что, не торопясь, разложит в соответствии с установленным порядком комплекты игровой формы. Что получит у здоровенного, лысого и пузатого белфастского коллеги полотенца и мячи для предыгровой разминки. Поможет девушке из “Линфилда” донести до гостевой раздевалки чай и кофе. Что примет у хозяев фрукты. С особым тщанием приобщит к антуражу командный желто- синий вымпел с эмблемами БАТЭ и “Линфилда”, который через пару часов капитан борисовчан Дмитрий Лихтарович поменяет на другую такую же, только североирландскую, реликвию. Что все эти действия, доведенные до автоматизма, Станиславович проделает минут за двадцать. А все остальное время проведет в праздных думах о любви и жизни, попивая любимый кофей (фраза Ренана Брессана о том, что в БАТЭ некоторые кофе пьют больше, чем бразильцы, — в первую очередь о нем, о Вискушенко). Но даже при этом он ни за что не согласится отложить свой отъезд на стадион даже на десять минут.
— Ну, так, значит, в четыре, правильно?
Обычно я пытаюсь торговаться за каждые полчаса. Ведь это лишние полчаса в параллельном неизученном измерении. Возможность на тридцать минут дольше смотреть на то, что, вполне вероятно, больше никогда не увидишь. Рейкьявик, Фуншал, Белфаст. Ну Белфаст же, Василий Станиславович! Белфаст, понимаете?
— Василий Станиславович, давайте лучше договоримся на полпятого.
Живые глаза Вискушенко на мгновение потухают. Видно, что это предложение ни в коем случае его не устраивает. Но в силу мягкости характера и нелюбви к любого рода конфликтам, даже самым микроскопическим, прямо об этом Станиславович никогда не скажет. Он мягко похлопает вас по плечу и заговорщицки скажет:
— Хорошо. Давайте договоримся на полпятого. А поедем в четыре.
И становится понятно, что деваться некуда. Система Станиславовича не знает жалости. Как не знает устали его натура, в которой суетливость, умение быть толпой из одного человека сочетается со смекалистой неторопливостью.
С переводчиком Станиславовичу действительно спокойнее. На незнакомом стадионе может случиться всякое. Например, в катакомбах “Парк де Пренс” в феврале мы почти заблудились. Пришлось минут десять греметь колесиками железных ящиков для формы по каким-то тоннелям. Иногда бывает, что в раздевалку забудут принести воду или полотенца. Станиславович это дело контролирует, но выразить на импортном языке свои пожелания может весьма приблизительно. Хотя многие — особенно португальцы, испанцы и прочие южные товарищи — его неплохо понимают по жестам. И он их тоже.
Вообще, поговорить Станиславович любит. Особенно если за жизнь. Отвлеченные вещи вроде геополитики его не очень интересуют. Хотя распри католиков и протестантов равнодушным администратора БАТЭ не оставили.
— Что, правда, они так воюют? Зачем? Неужели нельзя спокойно жить? Мы же живем. А здесь правда машины ночью жгли?
Правда. Но в Белфасте скоры не только на расправу, но и на уборку. Вечером по телевизору показывают, как горят автомобили, валяются разбитые телефонные будки и полиция водометами работает и за себя, и за пожарных. А с утра все уже чисто. Следы от вчерашних пепелищ найти можно, но трудно. Белфаст после волнений выглядит вменяемо и безопасно. Люди спокойно бродят по магазинам, сидят на лужайках возле Сити-Холла — огромного и чопорного, как вся викторианская эпоха. Туристов много. Кто кельтами интересуется, кто культами. Кто покупает фуражку моряка с “Титаника”: самого знаменитого железного “утопленника” спустили на воду со здешней верфи. Кто просто ходит по улице Донегалл. Считается, что делают это в основном транжиры. Потому что в девятнадцатом веке, когда Белфаст только получил статус города, начиналась улица зданием банка, а заканчивалась бедняцким домом.
Кстати, деньги в Северной Ирландии — вещь коварная. Здешние ольстерские фунты ходят наряду с британскими и котируются один к одному. Но важно не запутаться. Потому что право на печатание банкнотов здесь имеют сразу четыре банка. И каждый выпускает отличные друг от друга дензнаки. На них изображены совершенно разные тетеньки, дяденьки, животные и прочие явления объективной реальности. Наглая надпись сверху объясняет, какой именно из банков “нарисовал” купюру. Связываться с этими фунтами хочется еще меньше, чем с британскими. Но ничего не поделаешь. Удивительно, как это охочие до всякой розни североирландцы еще не придумали католические и протестантские деньги. Хотя к этому все идет. Стену же между районами, исповедующими разные конфессии, построили. Очень этот факт Василия Станиславовича взбудоражил.
— И что, действительно пятиметровая стена? А что, обойти ее никак нельзя? Не до самой же границы она? А если дверь закрывается, а человек не успел на свою территорию забежать? Что тогда? Андрюша, вы же в город ходили? Видели эту стену?
Так и хочется сказать: поехали бы мы, Василий Станиславович, в полпятого — может, и увидели бы, а так… Но как можно злиться на этого энерджайзера, который без перебоев работает уже 57-й год. Накануне отлета в Белфаст, 11 июля, день рождения отгулял. А все как молодой. Человек без возраста — так его иногда рекомендует Виктор Гончаренко. Возраст Станиславовича и впрямь трудно определить.
А ведь играл-то в свое время Вискушенко хорошо. Первенство БССР даже со “Спутником” брал. А баек сколько знает! Как зарядит — там уж не перебьешь, будешь слушать. Особенно про горячо любимого друга и наставника Эдуарда Малофеева. Они еще в брестском “Динамо” познакомились. Бывает, кто-нибудь начнет подтравливать Станиславовича: мол, чудит Эдуард Васильич. А администратор и бровью не ведет: такой ЭВМ человек замечательный, чего только вместе они не пережили. В общем, много чего и кого на своем веку Станиславович повидал.
— Василий Станиславович, а вы, может, лепреконов видели?
— Кого?
— Лепреконов. Типа эльфа создания. Они в Северной Ирландии и просто Ирландии водятся. Такие маленькие человечки в зеленом, которые знают, где зарыты сокровища.
— Ой не, Андрюха, не видел. Я столько не пью.
Так и ползет в раздевалке время до приезда команды. Можно еще на поле сходить, промяться, газон оценить. Еще кофейку выпить. А там уж и команду встречать надо. И все, как заведено: установка, игра, душ, сборы, отъезд, отлет. А надо ведь еще традиционную тарелочку купить сувенирную. Их Станиславович отовсюду возит. И когда с БАТЭ летает, и когда с национальной сборной.
После матча Василий Станиславович, как обычно, начинает суетиться с общекомандным скарбом, катить в автобус железные коробы, сновать туда-сюда. После побед лицо его выражает глубокую удовлетворенность. После неудачных поединков — таких, как против “Линфилда”, — досадное разочарование: как же так, все вроде по системе делали, но не выиграли, непорядок. И видно, что за БАТЭ он переживает в эти минуты так, как редко переживает за себя.
Культовый североамериканский хоккейный тренер Пэт Куинн как-то мне в интервью сказал: “Если бы единственное, что мне могли предложить в сборной Канады, — это носить за игроками сумки, я бы согласился”. Жалко, Станиславович так же красиво говорить не мастак. Он бы и покруче афоризм выдал.