Хоккеист года. Ворота родины. Формула Апельсина. Виталий Коваль: самое главное, что мне дала Беларусь — белорусы

“Все нормально, скоро буду в полном порядке”, — бодро заявил вратарь сборной и нижегородского “Торпедо”, для которого сезон-2011/12 состоял из статистических взлетов и болезненных (в буквальном травмоопасном смысле) падений. И это были не единственные неприятные моменты ушедшего хоккейного года. Впрочем, и приятных хватало, и с символической хоккейной вершины по версии “ПБ” 32-летний урожденный пермяк взирает с заслуженным чувством выполненного долга.

— Виталий, ты уже в курсе, что нынче разбежка между первым и вторым местами в нашем опросе беспрецедентно небольшая. Но лауреату нет нужды закатывать глаза и произносить “спасибо, не ожидал”. Сезон-то за вычетом пары оговорок определенно удался.
— В клубе — определенно, здесь нет поводов для ложной скромности. Свою работу мы сделали честно и хорошо. Хотя, понятно, стремиться есть к чему. Это был только первый шаг нашего обновленного “Торпедо”.

— Причем, по всему видать, ваше руководство задумывается не только о тактике, но и о стратегии. Твой новый трехлетний контракт с нижегородцами — яркое тому свидетельство.
— Все так. Руководство действительно задалось грамотной идеей выстроить команду всерьез и надолго. Даже год назад ребята подписывали контракты как минимум на пару лет, а то и больше, с некоторыми они перезаключались на более длительный срок по ходу сезона. Когда работаешь, не ожидая шараханий “сверху”, это очень здорово.

— Особенно здорово, наверное, трудится с уверенностью, что “номер один” — за тобой.
— Здесь повторю избитую истину: каждый год все начинается с нуля и как пойдет — неизвестно. Но рецепты простые: трудиться, стараться, не останавливаться, узнавать что-то новое.

— И дай бог избежать нюансов, которые все же сопутствовали даже в целом успешному сезону-2011/12.
— Это о чем речь — о травме? Ну да, хотелось бы как-то обойтись без них. Я же, выходит, уже второй сезон кряду вырываю из него приличный кусок из-за повреждения. Даже не знаю, как это назвать — случайность, не случайность… Наверное, все-таки нет, с себя вины снимать не нужно. Где-то недоработал в подготовке, не уделил с клубными врачами больше внимания тому, чему стоило бы. Что ж, урок на будущее для всех. И для меня — в первую очередь.

— Но в последнем случае явно имела место чистая случайность. Это не пах и не колени — довольно курьезное столкновение.
— И все равно, значит, виноват в том, что не смог его предотвратить. Известно же: где тонко — там и рвется. Вот и вышло, что столкнулся с соперником. В ином случае, может, и не заметил бы этого, но под раздачу попала уже поврежденная рука, полетело сухожилие. Вообще же травмы не делятся на случайные и неслучайные, обидные и не очень. Исход-то один: ты вне игры. А навернуться с такими последствиями можно и с лестницы.

— “Агрессор” череповецкий хоть извинился?
— Нет, с чего бы? Он ничего не нарушал, обычный игровой эпизод. Я, признаться, даже не помню, с кем тогда столкнулся, как-то не до того было.

— Но, несмотря на все оговорки, этот сезон признаешь самым успешным в карьере, или же имеется альтернатива?
— Пожалуй, лучшего не назову. Со спортивной точки зрения — определенно. С “Атлантом”, конечно, удавалось прорываться и в финал, но я в первом же раунде плей-офф получил травму, так что мой вклад был невелик. Хотя, конечно, помню сезоны и в “Динамо”, и ранее в “Немане”. Каждый чему-то научил, и каждый дал что-то полезное.

— В плане практики?
— И теории тоже, в том числе и тренировочного процесса. Если человек действительно хочет учиться, он всегда найдет у кого что-то почерпнуть.

— Есть ли человек, “сделавший” Коваля?
— Кого-то одного определенно не назову. Кто-то оказался силен в становлении моей психологии, кто-то — физической подготовки, каких-то других нюансов.

— Бытует мнение, что во взрослых командах первое для тренера вратарей важнее всего. Сложившегося голкипера уже мало чему можно научить, тем более проблематично переучить. А вот уметь настроить…
— Все должно присутствовать. Опекающий вратарей коуч обязан быть всесторонне развитым. Уже хотя бы потому, что физическая подготовка нашего брата не может идти полностью по методике полевого игрока, это часто разные вещи. Хотя, безусловно, вратарскую психологию он тоже должен знать отлично. Но все равно — без перекосов.

— Ошибусь ли, предположив, что одним из самых сильных спецов, с которыми довелось работать, был Хэнлон? Психолог он, известно, отменный, опять же сам в прошлом вратарь.
— Но при всем этом он с нами отдельно никогда не работал. Абсолютно: тренер голкиперов у нас был, он делал работу, в которую Глен не вмешивался. И перед матчами персональных бесед с вратарями не проводил. Не знаю, может, это была тоже своего рода методика.

— Кто же тогда произвел самое яркое впечатление как методист?
— Пожалуй, Майкл Леннарт. Ездил к нему в “кэмп” в Швецию, очень сильный спец. Петр Ярош оставил самые хорошие воспоминания. Ну и, пожалуй, Юсси Парккила, с которым довелось сотрудничать в “Атланте”. Все они разные, но в этом и плюс — у каждого что-то перенял в разных сферах.

— А были те, с которыми приходилось работать просто потому, что того требовала клубная дисциплина?
— Не без этого. Но даже понимая, что у этого тренера едва ли смогу перенять много полезного, до конфликта старался не доводить.

— Философия или характер?
— Скорее второе, помноженное на жизненный опыт. Конфликтов действительно избегаю до последнего. Правда, если уж до этого “последнего” дело дошло — зарублюсь по полной, буду стоять на своем до конца.

— Последний раз давно была такая необходимость?
— Наверное, в “Динамо”. Тем более что дело начал клуб, а нам с агентом уже пришлось как-то обороняться.

— Сейчас нечто подобное переживает Мезин. Что ж за напасть такая, почему первые номера сборной Беларуси не могут ужиться с ее флагманом?
— Теряюсь в догадках. Возможно, просто совпадение.

— Анализируя твою статистику по КХЛовским сезонам, сложно не заметить ее неуклонное улучшение. Все говорит о том, что Коваль только-только вступает в пору расцвета.
— Говорю же, что стремлюсь учиться каждый год. А цифры, хочется верить, лишь подтверждают правильность выбранного направления. Хотя не стоит забывать, что в первом КХЛовском сезоне у “Динамо” был слишком разношерстный состав, во втором — уже лучше. Это тоже фактор. Как говорят американцы, в плохой команде не может быть хорошего вратаря.

— Но эта формула имеет и обратную силу. Выходит, лучшая в карьере Коваля команда — “Торпедо”?
— Это только первый сезон, посмотрим, как пойдет дело дальше. Мне самому это очень интересно. У нас сохранился костяк, то есть соперники уже “принюхались” к нашему стилю, противостоять нам им будет проще.

— Но при сем Андрей Стась как-то заметил, что в играх с “Торпедо” Коваль для “Динамо” — большая проблема, чем все “Торпедо”. И это сказал партнер по сборной, который уж, конечно, должен знать твой стиль вдоль и поперек.
— Ха, приятно, естественно. Но не столько подобная персональная похвала, сколько то, что кого-то в нашей команде соперники определенно опасаются. Это здорово.

— А есть тот, кого адресно опасаешься ты?
— Если честно, когда выходишь на площадку, вообще ни о чем не задумываешься. В частности — о фамилиях игроков соперников. Голова отключается буквально от всего, остаются лед, шайба, инстинкты и эмоции.

— Вот о последних и речь. Ну не секрет же, что во многих командах есть спецы-провокаторы, которых хлебом не корми, дай врезаться в чужого вратаря явно произвольно.
— Это есть, согласен. Например, подобным частенько грешит Лео Комаров. Но в такой его славе и его проблема — ты к этому готов. Лично меня московский динамовец ни на йоту никогда не выбил из колеи такими приемчиками. Бывает, конечно, что достают, взрываешься. Но это ненадолго, секунд на десять. И без этого хоккей тоже был бы не так интересен. И судьям иногда приходится выговаривать. Но и здесь это скорее исключение, чем правило. Ну не конфликтный я человек — и все!

— Сразу вспоминается Высоцкий: “Значит, в детстве ты нужные книжки читал”. Такое правильное семейное воспитание?
— Семья у меня самая простая. К тому же отца не было, можно сказать, что его мне заменил хоккей. Просто на всем жизненном пути попадались хорошие люди, с этим повезло определенно. Детство было бесконфликтным, представителем дворовой шпаны никогда не являлся. Тренеров и учителей могу помянуть только добрым словом. Эта среда меня и воспитала. Ну и мама, само собой, бабушка с дедушкой.

— Что ж, и драться никогда не приходилось?
— Вспомнить какой-то серьезный случай даже не смогу. Драк-то как таковых и не было. Так — детско-юношеское баловство.

— А к взрослым вратарским дракам на льду как относишься?
— Как к данности. Они бывают, это часть шоу. И если оно нравится зрителям — почему нет? Сам, понятно, “махачей” с коллегами не ищу, до сих пор и меня они не находили. Ну а случится — буду действовать по ситуации.

— Заодно напомним, что ты признавался и лучшим игроком сезона в “Торпедо”. Моральное удовлетворение было подкреплено материально?
— Нет, обошлось приятным признанием. На улицах узнают, все-таки Нижний Новгород — очень хоккейный город. Пожелания теплые и простые, критиков на улицах пока не встречал.

— Увы, но вынужден сменить нижегородскую пастораль хельсинкским минором. Разочарование отпустило?
— Время лечит, рецепты тоже давно известны: больше времени проводить с семьей, выбраться куда-нибудь, сменить обстановку. Да и возраст уже такой, что все взлеты и падения принимаешь не так близко к сердцу.

— Ну-ну! Рано еще о возрасте, тебе всего 32. В отличие от полевых для вратаря — самый сок.
— Что-то в этом, безусловно, есть. Мы позже раскрываемся, но и позже заканчиваем, в этом приятная сторона нашего амплуа.

— Веришь в новое возвращение Гашека?
— Вот это вряд ли, все-таки природу не обманешь. Думаю, Доминик просто решил подогреть к своей персоне интерес, к которому привык за столь долгую и славную карьеру.

— Для тебя внимание насколько приятно или утомительно?
— Опять же стараюсь относиться к нему спокойно, как к части работы. И абсолютно адекватно и ровно воспринимаю как позитив, так и негатив.

— Хорошая штука “здоровый пофигизм”. Но неужто в карьере нет матча, который до сих пор вспоминаешь с ужасом?
— Ха, один есть. Как-то еще по юношам, лет в 14, влетели Челябинску 1:15. Вот это и стало самым сильным потрясением на всю жизнь. Чуть ли не каждую шайбу помню, все выгружал сам. Даже не могу сказать, почему не заменяли. После этого вряд ли может случиться что-то страшнее.

— Пожалуй. И все же вернемся в Финляндию. Не стыжусь признаться, что после стартового 0:1 с хозяевами поймал эйфорийку. И, кажется, не я один.
— Если речь о сборной, то никаких примет самоуверенности или переоценки своих сил не было и в помине. Да и не скажу, что мы с финнами играли так уж шикарно. Обычное дело: стартовый матч, эмоции, на которых можно и выстрелить. Ну, как сборная России по футболу на недавнем EURO. В нашем случае сенсации не сотворили, но и определенно не провалились. А дальше началась турнирная рутина, и вот здесь уже эмоций, выплеснутых на старте, нам и не хватило.

— И не только их. Еще до печально памятной игры с французами что-то случилось с твоей спиной.
— Обычное дело — радикулит прихватил. В состоянии покоя он сам проходит в течение недели. Так и вышло. Правда, в случае с “миром” выздоровление, увы, пришлось ближе к его окончанию. А поначалу, конечно, было весело — с трудом поднимался с кровати.

— Странно: Хейккиля тогда заявлял, что через день-два Коваль будет в полном порядке.
— Видимо, он слишком верил в мастерство финских врачей. Но волшебниками они не оказались. А может, просто психологический ход, старался не выдавать подробностей.

— И здесь произошла история, которую, понятно, тоже никак не обойти. Не жду сенсационных откровений, а просто попробую перепроверить имеющуюся у меня информацию. Правда, что ты был единственным, с кем Мезин обсуждал свой демарш?
— Не совсем так. В том смысле, что я, как и все в сборной, заранее не знал о его намерениях. Хотя Андрей действительно позвонил мне из аэропорта, поговорили.

— Но вопрос-то “ты как, справишься?” был им задан?
— Вот это было, подтверждаю.

— Утвердительный ответ был проявлением солидарности?
— Естественно. Я логику его решения абсолютно понял и принял. И не стал задавать лишних вопросов, пытаться переубедить. Что бы кто ни говорил, а для такого шага тоже нужно иметь мужество. Напоследок напарник сказал: “Давай, держись, все будет хорошо”.

— То есть, мысленно поменявшись с Андреем ролями, считаешь, тоже решился бы на подобное?
— Сейчас это пустые рассуждения. Я в такой ситуации не был, поэтому и говорить бессмысленно.

— Выходит, к вам тренеры сборной относились по-разному?
— Опять же слишком многослойный вопрос. А все ответы давать сейчас не время.

— Вы с Андреем действительно здорово ладите?
— Действительно. Причем дружим семьями. Даже не скажу, что конкретно нас объединило: общность амплуа, клуба на каком-то этапе или сборная. Просто так вышло, что сошлись сразу в течение нескольких дней. На первом чемпионате мира, где выступали вместе. В Швейцарии, кажется.

— Правда, что подобное вратарское единство — скорее исключение из правила?
— Думаю, да. Конкуренция у нас была, как у всех, но на сто процентов в духе “фэйр плей”. И мы всегда умели разделять работу и личные отношения, которые сразу наладились.

— Слухи о возможном завершении Андреем карьеры, по моим сведениям, сильно преувеличены, у него есть несколько предложений из КХЛ. Часом, одно из них — не нижегородское?
— У меня такой информации нет. Одно скажу: методы, которыми сейчас “Динамо” пытается избавиться от Мезина, мягко говоря, восторга не вызывают. Ну решил ты разойтись с игроком — пожмите друг другу руки и расстаньтесь по-доброму. И выплатить компенсацию за незакончившийся контракт не забудьте. Но то, как это стремятся сделать динамовцы, выше моего понимания.

— Насколько могу судить, прорабатывается “вариант Глазачева”? То есть деньги при разрыве соглашения пытаются, напротив, снять с увольняемого?
— Не будем вдаваться в подробности. Просто с человеком, на мой взгляд, хотят поступить непорядочно, почти до подлости. Причем не с кем-нибудь, а с Мезиным, верой и правдой отслужившим белорусскому хоккею не пять и не десять лет. Это — за гранью.

— Когда увиделись с напарником после “мира”?
— На следующий день после возвращения сборной домой. Ясно, что настроение у обоих было — оторви и выбрось. Но мы оба все-таки оптимисты.

— Вероятно, именно это качество подвигло тебя ответить утвердительно на вопрос, заданный Андреем при телефонном звонке из хельсинкского аэропорта. Вышло же так, что после известного броска в твои ворота в матче с Францией вырвалась фраза, которую в сильно отлитературенном виде можно передать так: “Песец, приехали”.
— И у меня, понятно, было нечто подобное. Что поделать — вмешалась классическая биомеханика. Любой врач объяснит: если ты стараешься беречь что-то одно, неизбежно возрастает нагрузка на другое. Так и здесь: пытаясь беречь еще не вполне отошедшую спину, перемещался совершенно не так, как обычно. И на движении, которых в “штатном” режиме спокойно делаешь за игру не одну сотню, сломался.

— Так понимаю, твое присутствие на скамейке в игре с Канадой было декоративным?
— Само собой. Нога была упакована в железный корсет, я ее даже согнуть не мог. Переоделся только потому, что этого требовал регламент.

— Младшего товарища старался настроить?
— Как раз нет. Наоборот, не лез. По себе знаю, что чрезмерным участием в такой ситуации можно только навредить. Мильчаков сам все прекрасно понимал. Другие, видел, подходили, тот же тренер вратарей Яркко Тапола. Говорили: “Просто играй”. Все верно: в такой ситуации это был единственный вариант. И Дима справился, хотя как мало кто понимаю, насколько ему было сложно: первый матч со “старта” на подобном уровне и сразу такой соперник.

— Здесь Мильчаков чем-то похож на тебя. В Квебеке-2008, помнится, первый соперник дебютанта Коваля тоже был не подарок — шведы.
— Да, что-то в этом есть. Но лед для всех один. Если Дима все правильно станет делать в дальнейшей работе, все будет нормально.

— Неплохо бы. Особенно если учесть, что фраза “у нас есть Мезин и Коваль, а за ними — пустота” по крайней мере на ближайшее время сократится наполовину. А впереди — олимпийская квалификация.
— Да, проблема есть, это ни для кого не секрет. Но со своей стороны постараюсь сделать все, чтобы помочь команде, подготовлюсь как следует.

— Задай тебе вопрос, что дала Виталию Ковалю Беларусь, как ответил бы?
— Наверное, прежде всего вспомнил бы о чем-то нехоккейном. В первую очередь для меня это люди, ощущения, которые испытываю, когда я здесь. Понятно, что и в профессиональном плане страна дала мне возможность выйти на новый виток. Но это все же не оттеняет главное приятное впечатление — о белорусах и том чувстве комфорта, которое я испытываю, будучи в Беларуси.

— Приятно слышать, но, боюсь, не совсем понятно, в чем суть этого комфорта.
— Ох, сложно выразить… Это складывается из каких-то внутренних ощущений, которые и не описать словами. Тем более нам, хоккеистам, необразованным чурбанам. Так что остановимся на первом определении: мне здесь просто уютно. Мне и моей семье. А это самое главное.

— Напомни состав семьи.
— Жена, она тоже урожденная пермячка, и двое дочерей. Одна родилась в Перми, а младшая уже здесь, в Минске.

— Кажется, появляется доминантный признак классного вратаря нашей сборной — дети исключительно женского пола. У Мезина уже три дочери, у тебя — две.
— Ха, ну да. Но меня, как, уверен, и Андрея, все устраивает. Признаться, даже не представляю, как это — воспитывать пацана. Хотя о третьем ребенке с женой подумываем. Но понятно, что, когда решимся, не огорчимся, кто бы ни родился — мальчик или третья девочка.

— Раз уж затронули тему вратарей сборной: с Лаландом-то знаком?
— При встрече здороваемся, но этим общение пока и ограничивается.

— Смоделируешь ситуацию, при которой с ним придется делить место в раздевалке сборной?
— Пока не задумываюсь. Нужно еще прожить сезон-2012/13 и большую часть следующего. Но, чисто гипотетически, — почему нет? Человек как человек, такой же коллега. Другое дело, как сложатся отношения канадцев в сборной, и как они будут к ней относиться.

— Предполагаешь проблемы?
— Люди же все разные. А здесь еще и североамериканцы с особенностями их менталитета. Хотя, возможно, все сложится и удачно. Посмотрим, даже самому интересно.

— Как относишься к недавнему запрету на вратарей-легионеров в экстралиге?
— Федерация вправе решать, что предпринимать. Но то, как это было сделано, у меня вызвало только улыбку. Да и не тот это шаг на самом деле, далеко не тот.

— А какой — “тот”?
— В первую очередь нужно растить своих ребят, менять всю систему подготовки, а заодно и управления. А так чего они добьются запретом? Тренеров-то хороших больше не станет, конкуренция не вырастет, скорее наоборот. Редко кому такие меры помогали.

— В федерации сейчас стадия смены власти. Правда, кто придет вместо Ворсина, пока неизвестно. Может, сумеешь назвать фамилию достойного?
— Затруднюсь. Одно скажу: это должен быть энергичный и молодой, хотя бы по управленческим меркам, человек. С новыми взглядами и твердым осознанием того, что хоккей развивается. А у нас в последнее время — застой, причем очень жесткий. Все растут, а мы… И не нужно иметь три высших образования, чтобы понять: налицо кризис управления. Деньги вкладываются — отдачи нет. Вывод: расходуются они как минимум неграмотно.

— Отрывок из твоего зимнего интервью — о минском “Динамо”: “Команда продолжает развиваться, нашла свой путь и целенаправленно по нему идет. Менеджмент очевидно прибавляет в профессионализме”. По прошествии полугода подпишешься под этими словами?
— Скорее да, чем нет, команда все-таки растет. Пусть не все получается, что, возможно, зависит от количества денег, которое есть в распоряжении. Желание подписать игрока принципиально иного уровня не всегда выполнимо. Единственно — не нравится отношение к своим хоккеистам. Взять ту же историю с Андреем, которая еще не закончена. Выходит, к легионерам одно отношение, к белорусам — другое, что не очень хорошо. А так: арена классная, шоу — тоже. Еще бы отойти от…

— Чего?
— Ох, как бы определение поточнее подобрать… В общем, гибче им нужно быть в работе с людьми. Уразуметь, что нельзя действовать методами, которые отжили свое уже лет двадцать-тридцать назад и сейчас в конечном итоге ни к чему хорошему не приведут. Они мешают развиваться клубу.

— Как относишься к идее “самолимита” на иностранцев в “Динамо”?
— Вопрос в его размере. Тотально избавляться от иностранцев все- таки рановато.

— Но второй год мы ждем ударной работы от динамовских сборников. А они, по всему видать, физически не способны играть лидерские роли после работы “на подхвате” в клубе.
— Иначе и быть не может. Поэтому нужно перестать пускать пыль в глаза, заявляя о единстве “Динамо” и сборной и работе на общее благо. А прямо и честно сказать людям: мол, “Динамо” — это “Динамо”, оно само по себе. Тем более что для многих это и так очевидно. Клуб живет в своем мире, и уже давно. В первые КХЛовские годы еще как-то пытались совместить, но после окончательно отошли от этой идеи.

— Календарь нового сезона КХЛ уже изучал?
— По диагонали. Посмотрел только состав дивизионов и разобрался в новой формуле: два круга плюс по четыре игры с некоторыми командами. Для меня это не имеет принципиального значения.

— А слухи о возможной в скором будущем переброске “Торпедо” в Восточную конференцию?
— Слышал о таких планах. Даже в нынешнем году уже думали это сделать. В общем, ничего страшного, кроме дальних и долгих перелетов. И дело даже не в них как таковых, а в смене часовых поясов. Это не проходит бесследно и имеет свойство накапливаться, чтобы однажды аукнуться самым нежелательным образом. Но мы люди подневольные — потерпим.

— Опять смиренность, кстати, мало характерная для Овнов, коими мы с тобой являемся.
— Ха, ну в чем-то я определенно соответствую.

— В упрямстве?
— В точку. Здесь я — стопроцентный баран. Иногда, как и любая черта характера, это помогает. Иногда — мешает. Ну а эмоции просто научился сдерживать. К умению управлять ими шел на протяжении всей карьеры.

— А как насчет поспорить?
— О, это только давай! Последний раз — буквально на днях, когда с женой спорил. О чем — не суть, дела семейные. Мне вообще повезло с тем, что она — Близнецы. Говорят, они лучше всех с нашим братом способны находить компромисс. Понимаю, что порой меня вынести очень тяжело.

— Поступок, за который до сих пор стыдно?
— Есть такие, но это личное. Главное — делать из таких историй правильные выводы.

— Чего не сможешь простить?
— Тоже классика — предательства. В остальном понимаю, что все люди, никто не идеален.

— Любимый литературный персонаж?
— Остап Бендер. Вот где многогранная личность. Мне таким никогда не стать.

— Как относишься к фразе “рыжим везет”?
— Положительно. Но везение в спорте, да и в жизни — лишь обратная сторона работы. Каким-то запредельным везунчиком и любимцем фортуны никогда себя не ощущал.

— А проверить это в казино не пробовал?
— Равнодушен. Как в принципе к любым играм на деньги. Здесь, наверное, тоже оказался полезным опыт детства. Однажды просадил на игровых автоматах сумму, сравнимую где-то с пятью порциями мороженого. Огорчился, и после азартными увлечениями не страдаю. Здесь же чистая математика и логика: казино все равно в убытке не останется. Так что мне адреналина хватает в хоккее.

— Но расслабляться же как-то нужно.
— В этом смысле семью ничто не заменит. А на выездах хватает интернета.

— Первый сайт, на который заходишь?
— В основном новостные, стараюсь не отставать от жизни. И не только спортивной. А если речь о летнем отдыхе, то праздное лежание на пляже определенно не мое, скука одолевает уже через день-два. Вот съездить посмотреть другие страны — иное дело.

— Этим летом чем похвастаешь?
— Например, посещением Гран- при Монако Формулы-1.

— Никогда не понимал, что там захватывающего можно увидеть с трибуны. По трансляции с полусотни камер — еще куда ни шло.
— Ты что, там такой драйв! На что уж я не впечатлительный — и то проникся. Тем более мы за гонкой наблюдали с шестого этажа отеля, трасса пролегала аккурат возле него, и виден был довольно обширный сектор. Даже если обгонов-столкновений и немного, все равно рев моторов создает непередаваемую атмосферу.

— Сразу видно любителя погонять за рулем.
— Не без этого, но больше прежде, сейчас как-то остепенился. Что интересно: за этот год меня ни разу не остановили по этому поводу в России, зато в Беларуси — аж несколько.

— “Пролетарское происхождение” не спасало?
— Бывало, что ГАИшники узнавали, ограничивались внушением. Да и я не слишком наглею. Если и превышаю, то по минимальному тарифу.

— Замечаю у тебя на майке образ Джеймса Бонда в исполнении Шона Коннери. Отношение к известному “Никогда не говори “никогда”?
— Можно сказать, один из моих жизненных девизов. Действительно в этом мире все возможно.

— В том числе и возвращение Коваля в “Динамо”?
— Вполне и даже без оговорок. Впрочем, нет, с одной: на ближайшие годы я — игрок “Торпедо”.