Юрий Савицкий: расчет и любовь

Когда-то по другому поводу и в других местах про столь масштабные совместительства говаривали осуждающе: сосредоточил в своих руках необъятную власть. Впрочем, сегодня времена того “всевластия” Савицкого вспоминаются без желания бросить в былое камень. Напротив, с улыбкой и даже с удивлением: и как же той команды никогда не унывавших работяг с шестого минспортовского этажа хватало на все? Даже тогда, когда вокруг абсолютно всего не хватало…

— Юрий Станиславович, с административной должности в клубе “Минск” вы ушли…
— …1 апреля 2010 года.

— Что значило для человека, изрядную долю жизни простоявшего у футбольного руля, на добрых полтора года оказаться вне процесса?
— А вот не скажу, что было тяжело. Регулярно штудировал газеты и интернет, наведывался в федерацию. Как вы говорите, оставался в теме. Без нее уже не смогу. Честно говоря, не собирался уходить из клуба, рассчитывал работать там и при новом руководстве. Увы, не довелось. Но зато появилось новое поле деятельности. И тоже со спортивным уклоном. Открыл частное предприятие “Реал-Спорт”. Сегодня специалисты в Беларуси его знают. Торгует качественной учебно-методической литературой российских издательств. Эта ниша оказалась, по сути, не занятой. А я на нее засматривался давно. О больших деньгах не думал. И не думаю. А вот общение с футбольными людьми — это, конечно, обогащение, только другого рода. Фирма и сейчас работает. Там остались мои помощники. Были у меня, сказать по правде, и попытки вернуться к клубной работе. Но обстановка в командах и городах, где возникали такие варианты, не вдохновляла.

— В отличие от идеи школы для арбитров?
— Вот эту задумку мы с Вадимом Дмитриевичем Жуком вынашивали давно. Одно время видели такой центр независимым от федерации футбола. Но, думаю, ничего у нас тогда не получилось бы. Нам, мягко говоря, не стали бы помогать. Не легла еще карта. А с приходом в федерацию теперешнего руководства появился шанс. Проблема-то острая, с каждым годом острее. Пришли к Сергею Сафарьяну, изложили намерения. И они были встречены на ура. Он сразу предложил нам этим заняться, благо и УЕФА на подготовку арбитров выделяет сегодня средства. Дальше составили программу. Съездили за опытом и нормативными документами в Москву и Киев — там аналогичные проекты запустили намного раньше. А осенью стартовали — сделали первый набор слушателей.

— За науку судейства сейчас принято платить…
— Знаете, все относительно. Вот свежие цифры. В августе после сдачи нормативов по физподготовке от первоначального состава в сто десять человек на второй год обучения у нас останутся примерно семьдесят. Плюс будем набирать группы нового потока. Желающих хватает. Много звонков, обращений на электронную почту. Мы обсчитали учебные планы. И вышло, что один слушатель обойдется БФФ в год примерно в десять миллионов рублей. А плата за обучение — всего миллион. Ясно, что федерация такие траты на себя не возьмет. Не хватит даже средств от УЕФА. Со слушателей больше тоже не попросишь — это же в основном студенты, школьники. Значит, надо идти на сокращение других статей. Отказываться от приглашения лекторов, от сборов с привязкой к детским турнирам. Жаль. Это ущерб учебному процессу. Но похоронить дело нельзя. Ведь уже есть ребята, которые заметно подросли: навыки, осанка, жестикуляция. Вижу, что чему-то мы их научили.

— Что дает такое обучение в статусном плане?
— Пока лишь удостоверения специального образца. Они помогут в развитии карьеры. Но решено, что с 2014 года ни один судья не будет рекомендован региональными федерациями для работы в чемпионате страны в обход нашего центра.

— И как быть самородкам из провинции?
— Приезжать на учебу. Как сейчас ребята из Глубокого, Волковыска, Жлобина. Собираем их на день раз в месяц. Программа расписана по часам: с утра до вечера. А в паузах между приездами с ними занимаются инструкторы в областных центрах — по нашей программе и нашим заданиям. Идет подготовка по теме будущих занятий.

— Времена быстро меняются. В футбол приходят новые технологии. Чувствуете опасность остаться человеком из прошлого века?
— Не опасность, а ее ощущение. Хотя могу свободно выйти в интернет, узнать новости, отыскать там нужные сведения и видеоматериалы, поработать на компьютере с DVD. В мою бытность в федерации такой роскоши не было. Но страха перед этим потоком новых возможностей у меня нет. Эх, если бы не это (жест рукой в область сердца), еще и не так повоевал бы.

— Инфаркт о себе напоминает?
— Хочешь не хочешь, а рубец там остался. Про это вспоминаешь при малейшей встряске. Плюс потеря общей выносливости. Ведь прежде было как? На работе с восьми до полдевятого, а потом еще дома за столом и на телефоне. Хотя сегодня все по-другому. Перед тобой экран: игры, оценки, календарь. Полный анализ за год, два, три. А тогда на столе четыре журнала и папки — что успеть можно было? Помните, технический прорыв задумали: автоответчик с результатами тура для всех желающих? Так ведь и это “ноу-хау” до ума так и не довели! Вдуматься: каменный век… Но это с одной стороны. Есть и другая.

— Вот-вот. Вашу комнату-вокзал в здании на Кирова прессболовские аксакалы вспоминают с почтительным трепетом. По-моему, энергетическим наполнением она одна превосходила весь теперешний Дом футбола.
— В понедельник, после тура, оттуда точно надо было народ выгонять. Мешали работать. Хотя кабинет был большой, на пятерых. Но визитеры были постоянно. Тренеры, журналисты, порой вообще посторонние люди. А надо ведь иногда на звонок руководителя клуба конфиденциально ответить. И мобильники не сразу появились. Теперь ничего похожего. Почти идеальные условия. В кабинетах максимум по двое. Оргтехника, ноутбуки. У каждого служебный телефон. Транспорт. Оперативная связь налажена. Мне, чтобы быстро получить кассету с резонансного матча, надо было предприимчивость проявить. А сейчас прямо с утра дожидаются по два диска с каждой игры. И человек, на котором аналитика, не знает забот. А я всем этим занимался один.

— Мобильники-то появились. Но вот только что-то неповторимое из тех времен безвозвратно ушло…
— Сам себя о том же спрашиваю. И с коллегами это часто обсуждаем. Та атмосфера много из чего проистекала. Раньше руководители клубов, тренеры, весь персонал к делу относились как-то по-другому. Добросовестнее — простенькое слово. Искренне все это было. Через душу проходило. У меня, к примеру, единственный позыв был — не оттолкнуть, помочь. Любой команде. А сегодня та же процедура заявки переродилась в чисто формальный процесс. Бланк, документы, печать. Недоработка какая? А ничего страшного, потом приду. Наверное, что-то в людях вообще поменялось. За слушателями своими наблюдаю. Ну не те лица. Глаза не те! Нет у парней фанатизма. Сегодня это прагматики. Они даже на учебу приходят по какому-то расчету, а не по любви. Помню, как Вадим Жук поставил себе сразу задачу идти в судействе на самый верх. Он отдавался этому самозабвенно, жертвовал всем. У меня другая история. Все-таки был на хорошей работе, возглавлял областной профсоюз милиции. Но ведь раздваивался: срывался судить на вторую-третью лиги. За символические гонорары. Добирались в глубинку на поездах и автобусах местного значения. Сегодня такого и не представишь.

— В белорусском судейском корпусе по сравнению с девяностыми изменились не просто люди. Исчезли персонажи — арбитры, которые излучали харизму, не прятали ее, делали своим инструментом. А сегодня ощущение такое, что команды выводят на поле строевым шагом какие-то нелюдимые истуканы.
— В этом ничего хорошего. Правда, нам было легче. Белорусскому чемпионату от советского футбола досталась плеяда отличных рефери. Жук, Гоман, Сережкин, Матюшев, Якубовский, Знайдинский, Летяго, Дик, Семенов, Чикун, Мордясов, Майоров, Леонович, Метельский… Надо было лишь нацелить их не ронять марку, держать обороты. Я ведь ничуть не лукавил, когда в ответ на вашу критику говорил: успокойтесь, судьи у нас гораздо выше уровнем, чем футболисты. Сегодня такого не скажешь. И команды так себе, и арбитраж тоже. А тогда мы очень сплоченно работали. Попасть в список высшей лиги было тяжелейшей задачей. Могу спорить: там не было ни одного недостойного. Отбор был жесточайшим. И условия не такие. Помните зимние сборы и турниры в Новополоцке, Пинске?

— Еще бы! В перерыве постоишь спиной к батарее — и на двадцатиградусный мороз. И так по три-четыре матча в день. И Жук поодаль — в валенках и ушанке…
— И записи не на видео, а в блокнотах. А потом все замеченное на пальцах объясняли. Но результат это давало. Новобранцы проникались этим духом элиты. Появились Суховаров, Майстров, Жуков, Язевич, Макаренко, Кульбаков. Леша при мне был последним новичком. Но уже много лет отбор судей у нас толком не ведется. А раз так, появляются люди случайные. Отсудили год-два — и до свидания. Прежде, если уходил досрочно судья, это было ЧП. Звонили, расспрашивали о причинах, уговаривали до последнего.

— Судить стало сложнее?
— Да. Из-за влияния техники. Она в принципе и помогает при анализе ошибок. Но зато и каждую твою мелкую погрешность замечают, показывают, обсуждают. Это постоянный пресс. Да и футболисты стали свободнее в выражении мыслей. Я вот заметил, что судьи на поле перестали шутить. Тон общения с игроками постоянно конфронтационный.

— Ну, здесь и судей во многом вина.
— Конечно. Так бывает еще и потому, что они не умеют готовить себя к игре. А в этом деле и стратегия своя, и тактика. Перед матчем надо знать очень многое: турнирное положение, историю взаимоотношений, составы команд, былые конфликты между игроками и руководителями. Одна линия поведения должна быть, скажем, с ветеранами “Городеи”. Совсем другая — с парнями моложе и проще. Если играет, допустим, Концевой, то, образно выражаясь, его полезно предупредить еще до игры. Футболист-то хороший. Но каждое единоборство сопряжено с действием на грани фола. А есть технари вроде Брессана. Таких надо оберегать. Ко всему этому тоже надо готовиться. А просто так выйти — вот свисток, вот карточки, правила знаю — ничего не получится.

— Но вы говорите, по-моему, об элементарном.
— То-то и оно. Но люди, которые сегодня судят, этого не знают, недооценивают. Часто сам убеждался.

— Какие мифы о белорусском футболе, скажем, пятнадцатилетней давности вы готовы опровергнуть?
— Предложите пример такого мифа.

— Вот говорят, после свержения гегемонии минского “Динамо” чемпионами становились по очереди, которую регулировала федерация футбола.
— Ха! Вот уж точно миф. Я такое тоже слышал, причем из официальных уст. Могу хоть под присягой заявить, что ни один из глав федерации, под началом которых мне довелось работать, даже на уровне намеков не выказывал ни мне, ни работникам моего управления подобных пожеланий. Никакой очереди не было. В конце концов, коррупционные схемы, на которые здесь намеки, проще было бы строить вокруг одной, несменяемой, команды.

— Кстати, поговорим о бывших главах федерации.
— О Шунтове и Федорове? Это разные люди. Евгений Феликсович — профессионал. Прошел всю цепочку: футболист, тренер, функционер. Это он пригласил меня на работу в 92-м году. Научился у него многому. С ним легко было, потому что футбол он знал досконально. Схитрить при докладе было невозможно. Лишних слов Шунтов не терпел. Своих ра- ботников мог и отругать, и лишить премии. Но на стороне не давал в обиду никогда. Мне трудно понять, почему одно время у него не складывались отношения с журналистами. Наверное, здесь во многом и ваша вина. Это был активный, знающий дело председатель. И его уход с поста меня сильно огорчил.

— То есть приходу Федорова вы были не рады.
— Это совсем другой человек, из другой области. Сначала у нас были вопросы друг к другу. Наверное, Григорию Константиновичу извне навязали какое-то предвзятое отношение ко мне. Думаю, сначала он ко мне попросту присматривался, проверял. Это было вскоре после инфаркта, и, если откровенно, стал думать об уходе. Но здесь Федоров перестал быть министром авиации, начал работать только в федерации и поразительно быстро и толково вник в дела. И работа у нас пошла на хорошем уровне доверия. При всем его авторитаризме Федоров умел сохранять доброжелательность. Показательной была история с голосованием на исполкоме по сокращению лиги. Он выступил за четырнадцать команд, а я настаивал на шестнадцати. И вообще-то ждал после этого нагоняя. Но он отреагировал на удивление спокойно: это ваше мнение, я его уважаю. Короче, тоже хорошее время. В федерации был сплоченный коллектив. Нормальный профессиональный уровень.

— Почему вы не сработались с командой Невыгласа?
— Там и работы, по сути, не было. Без всяких объяснений и при формальном сохранении должностей меня, по сути дела, ограничили в полномочиях. Статус я потерял. Мои доклады и предложения шли мимо. Решения принимались другие. Контракт действовал, но просто получать жалованье, не выполняя прямых обязанностей, было унизительно. Решение уйти принял сам. Было обидно, потому что находился, как считаю, на своем месте. Не соглашусь, что работа у нас велась плохо. С тех пор утекло много воды. Но улучшений как-то не видно. Ни в судействе. Ни в организации чемпионата. И команд прежде было побольше, и зрителей…

— Да и с журналистами общий язык вы находили куда легче, чем теперешняя футбольная власть. Правда, и песочили мы вас нещадно. А о ваших нынешних преемниках и написать-то нечего — невидные серые клерки.
— По мне, каждый труд почетен. У журналистов он свой. Не сразу, но пришел к выводу, что у них есть право на другое видение наших проблем, на взгляд со стороны. У вашей профессии иные законы. А главное, без вас лишается смысла и наша работа. Мы должны рассказывать о ней не только на бюро исполкома, но и людям. У меня было на прессу много обид. Читаешь порой: ну неправда! А что делать? А ничего особенного. Просто взял за правило не отказывать в помощи и содействии любому журналисту. Даже в мелочах. Даже если человек относится к тебе с антипатией. И отношение стало меняться. На толковую критику научился реагировать спокойно. И недругов среди вашего брата вообще не вижу. Со всеми встречаюсь как со старыми друзьями. Добриян, Беленький… А Шилович! А Сарычев! Вот и они говорят: с вами была работа — не то что сейчас… Это своеобразные парни. Но в них надо ценить главное. Они же за то, чтобы у нас был футбол. Они же не дивиденды срывают. А подход… Да, он может быть разным.

— Предположим, у вас есть право на один самый важный совет сегодняшним футбольным управленцам…
— Время ушло вперед, поменялись люди. Давать советы с моей колокольни — разве корректно? Вот Андрею Жукову, главе судейского департамента, советовать, пожалуй, могу. Он из того поколения, которое мы подбирали. И он на своем месте — сто процентов. Видел на сборах, как он держит речь и рабочий фон. Мне понравилось. Он по-нашему пытается ребят сплотить, достучаться до каждого. Но трудно. Замкнулись. Каждый в себе. У нас назначение на тур было событием. Сразу созвоны: как едем, где собираемся вместе? А теперь могут и не связаться друг с другом. Добираются на игру на трех машинах — каждый на своей. Мне это говорит о многом. И когда сразу после матча разъезжаются в разные стороны, мне этого тоже не понять. Не понять, почему каждый спешит домой. Не было у нас такого никогда! Если бы они после игры задержались и выпили по сто граммов, обсудили свою работу, поспорили, это не вред был бы, а только польза. Строил бы работу по-другому. Попробовал бы вернуться на те позиции, которые были у нас в чести: взаимоуважения, взаимовыручки. Надо как-то по-другому дело вести. На доверии, на совести. Коммунистические лозунги говорю? Но меня, когда так было, никто не подвел.