Теннис. Полный Уимблдон. Зеленый свет

Неизвестно, как его выбрали. Наверное, ориентировались на цвет плюща, который аккуратной щетиной растет чуть ли не на всех вертикальных поверхностях во Всеанглийском клубе лаун-тенниса и крокета. Крокет — не дань истории, оставшаяся только в названии. В любимый вид спорта скорой на расправу королевы из “Алисы в стране чудес” здесь играют довольно активно. Со стороны Черч-роуд, где располагается вход для журналистов и волонтеров, поля для крокета лежат красивыми ковриками для мышек — кажется, что они и не из травы вовсе, а это один большой красивый лист с полосками разного цвета. И на этих полосках расставлены, согласно непонятным простым смертным правилам, ворота в виде маленьких букв “п”.
Ехать до Уимблдона далеко. Сначала на метро на самый юго-запад Лондона, потом еще пару остановок на автобусе. На станции “Wimbledon” метро заканчивается, но, чтобы попасть на корты всеанглийского клуба, выходить нужно за две остановки до него — на “Southfields”.
Это уже, кажется, и не Лондон вовсе. Здесь все другое — свое и провинциальное. И поезд к ней опустел, и за окном отрадно зазеленело после черных тоннелей и красного кирпича, и негромко стало, и дышится легче.
Как хороши, как свежи здешние сады под накрапывающим дождиком. Как вкусно пахнет окрест. Это, наверное, можжевельник. А может, и какие-нибудь цветы, а скорее всего, все вместе. Нет, в Лондоне такого нет — ни в Гайд-парке, ни в Кенсингтонских садах. Там все растения — столичные штучки, нет в них искренности. А здесь флора прет из-за аккуратных заборов, первозданна и местами нестрижена.
Уимблдонский клуб огромен. Теннисных кортов тьма. Для соревновательных целей их официально девятнадцать, но кажется, что еще больше: они повсюду — большие, очень большие, маленькие и очень маленькие. Один неверный совет от волонтера, как быстрее добраться до входа, — и идти придется очень долго. Так что ухо нужно держать востро и спрашивать с провожатых по всей строгости, по-доброму глядя в их бестолковые глаза. Иначе можно запросто запутаться. Тем более что порядки безопасности меняются здесь едва ли не ежедневно. В воскресенье журналистов пропускали со стороны музея, во вторник — уже с противоположной, у крикетных полей. С чем связана эта перемена, никто не знает. Видимо, так безопаснее.
Теннисные дела — дальше, за крокетными. Два кратера-побратима кортов — центрального и первого, с крыши до фунтамента овитые вьюнковыми змеями, высятся над комплексом, как королевские дворцы. Они смотрят на тебя свысока, но без снобизма, как герцогиня Кембриджская на своих фанатов из окна “Роллс-Ройса”. Потому что это ты живешь в их эпоху, а не они в твою. Ты родился и умрешь, а Уимблдон был тогда и будет после, и ничего с ним не случится.
Если бы никакого музея тенниса здесь не существовало, за музеи сошли бы и два главных корта. В первом на стенах — фотографии легендарных матчей, на нем сыгранных. Обойдешь по кругу — пропитаешься историей, увидишь в лицо тех, кто наполнял все вокруг духом великих побед.
Сколько поколений легенд обрело свой легендарный статус на этом блестящем фоне всеанглийски зеленого теннисного и крокетного цвета! Настоящий теннисный уимблдонный, уимблдонский, уимблдончатый дух здесь не истребит даже Олимпиада. Как ни пыжились организаторы перековать большешлемный бренд под Игры, получилось плоховато. Плоховато до раздражения, до неприятия, до нелюбви к единым олимпийским спонсорским программам и прочей унификации.
Олимпиада вошла во Всеанглийский клуб лаун-тенниса и крокета, как турки в Константинополь. Она сделала не хуже, а по-другому. Но по-другому не хочется, хочется так, как было раньше. Эмблему с перекрещенными ракетками убрали отовсюду с глаз долой. Теперь на их месте олимпийские кольца где ни попадя. Хотя эта эмблема никак не портит, а только утяжеляет значение турнира. Знаменитой клубники со сливками нынче не продают. В киосках с многообещающими вывесками “Strawberries and cream” продают какую-то отраву от официальных спонсоров. В фирменном магазине Уимблдона, расположенном на главном корте, нет ничего от главного теннисного турнира Британии. Все торговые площади отданы под продукцию олимпийского назначения. Майки, спортивные костюмы, кепки, кружки, спортинвентарь по мелочи — и ничего зеленого! План привезти Тане Лукашевич хоть какой-нибудь брелок под могучим ударом: где брать настоящие уимблдонские сувениры, не знают ни продавщицы, ни их боссы, ни боссы их боссов. Только руками разводят: Олимпиада же идет, ей и дорогу.
Из киосков, где раньше были уимблдонские программки, теперь выглядывают волонтерские физиономии: там справочные информационные пункты, которые то и дело дают неточные справки. Информационный стенд с турнирной сеткой и результатами теперь не в уимбдонно-зеленых, а в лилово-фиолетово-олимпийских цветах. Не самое приятное сочетание с плющом.
В чаше корта — та же картина. Панели с пятью кольцами и надписью “London 2012” — как будто недоклеенные новые дешевые обои, из-под которых видны старые, дорогие. Да и поклеили эти новые лишь бы как. На некоторых секторах вход обозначен в олимпийской расцветке. На некоторых так и не завесили красивый уимблдонский шрифт — белым по зеленому. Напротив памятника легендарному Фреду Перри теперь резвится с ракеткой в руке то ли Уэнлок, то ли Мандевиль: как различать этих двух талисманов-уродцев, непонятно до сих пор. А может быть, это какой-нибудь унифицированный Уэндевиль, символизирующий всех уродцев галактики? Между большим и малым кортами — переходик небольшой. Можно проскочить так, что под дождь попадешь минимально. А Уимблдон — это же почти всегда дождь. И не важно, турнир “Большого шлема” это или Олимпиада.
На играх уже были переносы, под которые попала и белоруска Виктория Азаренко. Ее организаторы ставят на первый корт, а на нем нет ни раздвижной крыши, ни освещения, как на главном. Зато есть красивая палатка-теплица для корта. Если она высится над травой — значит, играть еще не скоро.
Вчера “палатка” расправила крылья с самого утра. Тучи над городом встали, в воздухе запахло грозой и переносами. Грозы так и не дождались, а вот матчи на первом корте, где должна была играть в 1/16 финала олимпийского Виктория Азаренко, пошли с серьезным опозданием.
Несмотря на задержку, зрителей на первом корте было полным-полно. И они, и организаторы к такому повороту событий готовы. Другого и нет поворота — это Англия. Удивительно, но публика не то что не скучает, а даже скорее получает удовольствие. Пожалуй, не особо весело только тем, кто на хороших местах — на них не распространяется действие крыши. У остальных занятий хватает.
Сначала на табло вместо счета матча Цонга — Раонич показывали поединок Энди Маррея и финна Яркко Ниеминена. Трибуны болели, как живьем: притихали на подаче, взрывались после выигранного британцем очка. Затем овацией отметили победу соотечественника. Объявление диктора-информатора: “Матч возобновится не ранее 15.15” вздох разочарования. “Ребята, запускаем волну: один, два, три”, — кричат какие-то малолетние нарушители спокойствия и засидевшаяся публика с удовольствием по очереди вскакивают с сидений. “Матч возобновится не ранее 15.45. До этого времени на табло будет транслироваться матч на центральном корте Джокович — Роддик”… Вздох разочарования, но почти все на местах — ждут.
А потом выходят они — униформисты в правильной, зеленой, форме. И им устраивают такую овацию, что сгодилась бы и для Цонга, и для Раонича, которые вскоре выйдут доигрывать свой многосерийный поединок. Униформисты — это значит, дана команда складывать крылья “палатки”. Значит, скоро начнут играть. Балдахин над кортом спускают быстро — как будто откидывают крышу кабриолета. Сначала дюжина дюжих отвязывает одни реи на “мачтах” — и покрывало сползает вниз. Затем отвязывают боковые крепления и, двигаясь ровными рядами, складывают балдахин пополам. Еще немного — и система “антидождь” свернута в трубу у левой стороны корта. Можно играть! Затем свою порцию получают “люди в лиловом” — всякие олимпийские соглядатаи, затем мальчики и девочки, подающие мячи. Слухи о том, что на первом корте скоро начнут играть, распространяются со скоростью звука из репродукторов.
Что ж, мсье Цонга и мистер Раонич. От вас и погоды зависело, успеет ли Вика Азаренко сыграть поединок против испанки Марии Хосе Мартинес Санчес в свой день рождения. Который, как известно, только раз в году, а вот как замечательно выпал. Погода одно время была не против — в небе даже появилось какое-то подобие солнца. А вот канадец и француз друг другу победу отдавать не спешили (эх, и здорово резались!). А за ними Маша Кириленко с Хизер Уотсон — еще ждать и ждать, в номер Вика никак не попадает…
Нет, все-таки олимпийская медаль, выигранная на этих кортах, — дело особое. Когда в следующий раз награды можно будет получить в таком аристократически безупречном месте, если не считать Уэнлоков и Мандевилей? Уже следующим олимпийским чемпионам в Рио-де-Жанейро и близко подобных ощущений не испытать. Там будет как-нибудь не по-теннисному солнечно, южно и несерьезно. Пляжный это будет турнир. Не всеанглийский и не теннисный.
А здесь все так, как и должно быть: гармония, возведенная в абсолют, история, увековеченная в воздухе, и море непередаваемого зеленого. Уимблдон, Уимблдон, как много дум наводит он!

Татьяна ЛУКАШЕВИЧ
Вчера прошла жеребьевка смешанного турнира олимпийского теннисного турнира. После того как представители стран определились с участниками пар, сетка микста приняла реальные очертания. Наш дуэт Виктория Азаренко/Максим Мирный получил первый номер посева и был справедливо отправлен в самый верх турнирной таблицы. Первыми соперниками белорусов стала немецкая пара Ангелике Кербер/Филипп Петцшнер.
Смешанный разряд хорош тем, что в нем достаточно выиграть четыре матча, чтобы стать олимпийским чемпионом. А прохождение первого круга уже сулит зачетные очки в копилку страны. На первой стадии нашим теннисистам повезло. Несмотря на то что Филипп Петцшнер хороший парный игрок, об Ангелике подобного сказать нельзя. Кербер хороша в одиночке, но в соревнованиях дуэтов она такой репутации не снискала. Сейчас в парном разряде она только 213-я ракетка мира. Это позволяет полагать, что в стартовом матче у наших игроков больших проблем быть не должно. Зато в следующем раунде придется сыграть с победителем А.Иванович/Н.Жимонжич — С.Мирза/Л.Паейс. Для объективности отметим, что в олимпийском смешанном разряде вовсе нет проходных пар. Напротив — здесь собраны лучшие теннисисты планеты, в классе которых не приходится сомневаться. Единственный недостаток, который можно найти в игре этих дуэтов — недостаточная слаженность. Соотечественники нечасто объединяются для совместных выступлений. Виктория и Максим специально сыграли в смешанном разряде на недавнем “Уимблдоне”, чтобы почувствовать площадку и приноровиться к манере друг друга. Четыре недели назад они уступили в третьем круге. Перед стартом Игр Николай Мирный, отец и менеджер Макса, так отметил готовность нашей пары: “Трех матчей на турнире было достаточно для практики. А мастерство взаимодействия на корте они нам демонстрировали и раньше, например, когда выиграли финал “US Open”-2007 в смешанном разряде”.
Еще один подводный камень обнаружился вчера, когда лондонский дождь перекроил программу дня самым страшным образом. Интересно, чем руководствовались организаторы, когда ставили поединок Виктории Азаренко третьим запуском? Учитывая, что белоруска днем ранее отстрелялась в обед, ее вполне можно было поставить играть пораньше. А так Виктории и Марии Хосе Мартинес Санчес отвели место на первом корте третьим запуском, после зарубы таких травяных монстров, как Цонга и Раонич. Парни не подкачали и выдали самый продолжительный поединок на олимпийском турнире. Решающий сет завершился со счетом 25-23 в пользу Цонга. Теперь, когда к занятости Виктории добавляется еще выступление в смешанном разряде, отставание от графика в одиночке тянет за собой серьезную нагрузку. Не исключено, что Азаренко придется играть по два матча в день.