Euro-2016. С места события. Валлийцев навалило. Бастуй, пока молодой!

И то не факт, что это даст эффект, сравнимый со стараниями ребят Филиппа Мартинеса.
Если вы живете вне Франции, вы можете вообще не знать, что он существует. Но здесь вы быстро поймете, что серьезно зависите от этого дядьки с пышными усами. Мартинес — глава Генеральной конфедерации труда, самого массового и старого объединения профсоюзов страны. Это он и его сторонники устроили шоковую терапию стране в этом году весной и летом.
Валлийцы, добравшиеся вчера до Лиона, выглядели настолько счастливыми, будто Бейл уже отгрузил португальцам как минимум пять мячей. Ведь главное — они здесь, в главной для себя точке планеты!
Из-за забастовки авиадиспетчеров позавчера было отменено порядка двухсот рейсов. Представьте себе отчаяние людей, которые так хотели посмотреть исторический для валлийцев матч, но в результате просто съездили в аэропорт, откуда ни в какой Лион не улетели.
Что вчера творилось в Кардиффе, словами не описать. 20 тысяч билетов на коллективный просмотр поединка на арене “Кардифф Сити” оказались моментально распроданы. По сообщениям Би-би-си, Ассоциация болельщиков Уэльса сделала все возможное и невозможное, чтобы фанаты попали во Францию.
По состоянию на позавчера не было ни одного места ни на одном пароме через Ла-Манш, ни одного билета на проезд через евротоннель. Абсолютно все самолеты, летящие в сторону Франции, полностью забиты болельщиками с красным драконом на груди.
Люди шли на любые ухищрения, вплоть до того, что плыли на пароме в Сантандер из Портсмута, брали там машину напрокат и ехали в Лион через всю Францию. Потому что уже было не достать билетов ни на один рейс в Милан, Женеву или Амстердам.
Усугубило ситуацию то, что валлийцев начали предупреждать об отмене рейсов в самый последний момент. В итоге люди бросились бронировать вообще все подряд за любые деньги. Конечно, комфорта они лишились: вместо относительно недалекого перелета по суше им пришлось ехать целый день. Но что поделать, если “Ryanair” отменила во вторник в общей сложности 102 рейса, а “EasyJet” — 46. Очереди на досмотр в аэропорте Кардиффа вышли на рекорды по продолжительности.
Вчера в Лионе, по информации полиции, было порядка двадцати тысяч болельщиков из Уэльса, доказавших, что в своем стремлении поддержать команду их не остановит даже конец света. “Честно говоря, очень раздражает, что французы решают свои вопросы за наш счет. Пусть бы подождали, пока закончится EURO»2016, — и бастовали хоть до следующего чемпионата Европы. Условия труда в итоге улучшат им, а страдаем почему-то мы. Мне пришлось ехать сюда из Амстердама на поезде, и это реально повезло: нашел перелет до голландской столицы после того, как мой самолет из Лондона в Лион был отменен. Вбухал огромное количество денег, которые теперь не знаю, как возвращать. Буду жалобу какую-нибудь писать, а там посмотрим. Может, что-нибудь и отдадут. Но главное в том, что я здесь. Я, наверное, умер бы от разрыва сердца, если бы не пробрался на трибуны стадиона в этот день”, — рассказывал болельщик валлийцев, счастливо ждавший трамвая до “Стад де Люмьер” перед последним на его долгом пути отрезке между ним и “матчем века”.
Еще одна фамилия, которую вы за неделю во Франции выучите наизусть, — Эль Хомри. Это не переодетый ваххабит и не лидер движения исламизации Европы. Мириам Эль Хомри — нынешний министр труда Пятой республики. Весь сыр-бор с забастовками — из-за ее треклятого предложения исправить трудовой кодекс “для большей гибкости”. Уроженка марокканского Рабата предложила закон, который позволит компаниям проще увольнять рабочих, понизит выплаты за сверхурочный труд и уменьшит выплаты по увольнению.
Неудивительно, что такая гибкость поставила Францию на дыбы еще 10 мая. Страна так и осталась стоять. Усугубилась ситуация тем, что правительство решило не проводить голосование насчет закона в нижней палате парламента, воспользовавшись статьей во французской конституции. Мимо национальной ассамблеи “закон Эль Хомри” проследовал прямиком в сенат.
И даже номер этой статьи конституции вы здесь очень быстро выучите — 49.3. Он, как и требования не выходить на работу, наклеен на домах, столбах, в салонах автобусов и на любой другой горизонтальной и вертикальной поверхности.
Агитационная кампания профсоюзов впечатляет размахом и объемом вложенных средств, кажется, что, если бы они вместо листовок и прокламаций решили доплачивать уволенным, бунтовать не пришлось бы.
Города не было, где бы меня не попытались вписать в поддержку всеобщей забастовки, которая должна принести долгожданный откат на социально-ориентированные позиции времен раннего Олланда.
“Агитпункт” выглядит простенько: столик, за которым сидят сборщики подписей, радующиеся любой закорючке. Не нужен даже номер паспорта. Каждый может прийти, в графу “имя” всадить “Дидье Дешам” или “Микки Маус” — и поставить крест. Ничего страшного, главное — трудовое рвение.
“Вы хотите, чтобы эта страна стала прежней? Тогда подписывайтесь! У нас хотят навсегда забрать Францию! Вступайте в ряды забастовщиков сейчас, иначе совсем скоро в этой стране вы не сможете нормально работать. Любой начальник вышвырнет вас, когда захочет, и вы останетесь на улице! Никакой социальной защиты! Вы к этому готовы?” — пафос забастовщиков велик. “Честно говоря, я в этой стране только до 11 июля, а после я уже никак не смогу здесь работать — ни нормально, ни ненормально. Я вообще не гражданин Франции”, — говорю.
Ничего страшного! Вы же хотите приезжать сюда как турист и видеть ту страну, которая досталась нам от предков. Тогда вступайте в профсоюз! Скажите “нет!” антиконституционному закону Эль Хомри. Сохраним старую добрую Францию.
Но слушать это смешновато. Ведь “старая добрая Франция” — это не социальный рай или спокойствие на века, а как раз постоянные потрясения и революции. Шутка ли — Пятая республика! Пусть бы хоть вспомнили, куда девались предыдущие четыре.
Агитировать за “старую добрую Францию” в пятистах метрах от музея лионских ткачей — это вообще яркая иллюстрация того, что агитировать, собственно, не за что — здесь как раз все по-старому. В этом году исполняется 185 лет первому восстанию здешней шелкоткацкой мануфактуры, когда новый налог для рабочих ввели, а зарплату не повысили.
Ткачи штурмом пошли на префектуру, и фабрикантам ничего не оставалось, как согласовать повышение зарплат. Однако “буржуины” просто выгадывали тактические преимущества. Потом они съездили в Париж, поговорили с властями — и откатили зарплату назад. И началось: “Жить, работая, или умереть, сражаясь!”, обстрел безоружной демонстрации, самовооружение толпы, захват властей города — и развязка в виде посланных в Лион отрядов гвардии. Правительственные войска взяли тогда бунтующий город без боя. Организаторы попали в тюрьму, десять тысяч высланы из Лиона. При этом налог все-таки был отменен. Так рабочие узнали, что стачечный метод хлопотный, однако приносящий в конечном счете успех.
Долго ждать тогда не пришлось. В 1834-м ткачи восстали во второй раз, уже больше по политическим мотивам, и их снова подавили в течение кровавой недели. Но эти события и стали одним из начал мирового профсоюзного движения. В 1848-м — снова забастовки, опять призывы к переменам, Лион вновь привыкает к революционному положению…
Принципиальных отличий у истории с законом Эль Хомри и первым лионским восстанием не так много. В качестве декораций — все тот же прекрасный старый центр Лиона, который только стал еще почти на двести лет старше. Все те же требования перестать пить кровь рабочих. И все та же национальная гвардия. Которая не стреляет на поражение, но если что, у нее есть хоть резиновые, но пули, и хоть слезоточивый, но газ.
“Страна превращается в балаган. Раньше если ты не хотел работать, то сидел без денег, да и все. А теперь чуть только неохота рано вставать — все, ты уже забастовщик, борец за права трудящихся Франции. Жулики, а Мартинес — главный жулик. Пусть просто признается, что ему надоело работать. Жизни спокойной не дают городу! Надеюсь, этих бездельников скоро разгонят”, — моя квартирная хозяйка мадам Саварино позавчера по телевизору насмотрелась на манифестацию, пока я сидел на пресс-конференции на “Стад де Люмьер”. “Они пикетировали на площади Белькур!” — “Жалко, что не сегодня! Я так давно мечтал посмотреть на настоящую забастовочную манифестацию!” — “Посмотришь, посмотришь! Вот отменят эти бандиты все трамваи, пойдешь 15 километров до стадиона пешком. А потом просто расскажешь всем, что ты против закона Эль Хомри и объявляешь забастовку. Бунтовать любой дурак может”.
На подходах к стадионам EURO»2016 тоже бывают агитаторы. Здесь они выступают с девизом “Покажи новому закону о труде Эль Хомри красную карточку”. К тебе подбегают с криком “Месье”, а потом начинают быстро-быстро говорить, и понятно из этого потока только слово “grève”, которое во Франции 2016 года вы тоже моментально выучите. Это “забастовка”. Оно вам очень пригодится в жизни. Я обычно говорю: ну давайте покажу красную карточку. Где сидит Эль Хомри? После чего от меня отстают.
Перед поездкой на поезде лучше справиться, не попал ли он в список отмененных. Позавчера со “Стад де Люмьер” было не выехать: работники трамвайного депо 5 и 6 июля объявили стачку и сократили количество рейсов. Я куковал на остановке “Десин Гран Ларж” неизвестно сколько. На озеро даже сходил…
Но, разумеется, в среду такой вариант был бы опасен. Двадцать тысяч валлийцев точно устроили бы городским властям 1831 год, причем долго уговаривать их не пришлось бы: французов они недолюбливают исторически, а история с самолетами еще больше подняла градус их недовольства. Так что мэрия точно не устояла бы. А всех забастовщиков сбросили бы в Рону. Или в Сону — смотря которая из двух сливающихся в Лионе рек была бы ближе.
К счастью, разум победил. Транспортники в день матча пообещали сработать без шума и пыли и всех не только доставить на стадион, но и развезти по домам.
Стоит признать, захват города намного лучше удался валлийцам. Португальцы тоже были, но в меньшем количестве. К тому же пока они раскачивались, ребята в красных майках с надписью “Bale” уже заняли всю площадь Сен- Жан, расселись на ступеньках одноименного собора, у фонтана и во всех заведениях, где более или менее наливали пиво.
Все без исключения террасы старого города окрасились в красный и заговорили о том, как в Лионе хорошо и жарко, и как в Уэльсе по-разному, и как Бейл покажет, что значит быть суперзвездой, своему другу Криштиану.
Погода действительно радует тех, кто любит жару под тридцать. Облачность минимальна, в фан-зоне на площади Белькур можно было спокойно загорать под памятником какому-то из Людовиков.
За болельщиками Уэльса было интересно наблюдать. Не так часто вблизи увидишь людей, готовящихся пережить самый важный день в жизни любимой команды. Они и сами признавались, что действительно с ними такого никогда не было.
Что португальцы? Они помнят в своей истории команды почище этой. Те, кто не застал Эйсебио, смотрели на Жоау Пинту, Са Пинту и Фолью. Кто чуть не успел к ним, наверняка болели за Фигу, Руи Кошту и Витора Байю. Те, кто еще моложе, начинали смотреть с Нуну Гомеша, Манише и Деко.
Что вспомнить Уэльсу, кроме боевитости, нежелания сдаваться и побед над белорусами? Теперь валлийцам определенно есть что рассказать внукам. Не важно, является ли EURO»2016 единичной вспышкой, или это начало новой невероятной династии победителей. Важно, что шестого июля шестнадцатого года они были в Лионе на “Стад де Люмьер”. И видели этот веховый для валлийского футбола матч своими глазами.