Ни слова о футболе. Павел Рыбак. Во Вьетнаме ел крокодила

Вместе с тем шестое чувство подсказывало, что с Рыбаком любопытно пообщаться и на нефутбольные темы. Так и вышло: Паша оказался очень интересным собеседником.

— “Шахтер” совсем недавно вышел из отпуска. А как ты его провел?
— Активно. Это раньше мог себе позволить поваляться в постели, а сейчас — увы. Я в Солигорске без семьи, поэтому стараюсь наверстать упущенное в общении с женой и семилетней дочкой. Плюс навестить родителей, встретиться с друзьями и знакомыми — в том числе не из мира футбола.

— Поездки в теплые страны?
— Летали в Египет. Третий раз, но впервые в полном составе — с моими любимыми девчонками. Дочке, конечно, было интересно: Вика любознательный и коммуникабельный ребенок, а там все новое! А нас с Ниной пирамидами уже трудно удивить.

— Тогда чем?
— Пару лет назад отдыхали в Шри-Ланке — в компании с Андреем Мисюком и его супругой. В прошлом году побывали во Вьетнаме, и там мне понравилось больше всего. Кроме перелета. Он и так тяжелый — через Москву. А на обратном пути еще рейс задержали на тринадцать часов. Но мы ни о чем не пожалели: страна очень интересная! Я не люблю лежать на пляже, как тюлень: все время куда-то еду, что-то смотрю. Брали мотоцикл — и катались. Водопады, джунгли, быт — практически все самостоятельно. Так сказать, изнутри, а не по картинкам.

— Выводы?
— Наверное, на многие страны Юго-Восточной Азии — как и на мировоззрение людей — накладывает отпечаток религия. Вера в местных духов и богов, буддизм… Опять же то, что у нас считается материальными благами, для них ровным счетом ничего не значит. Есть хижина из глины с одним окном, накрытая листьями, — и нормально. Ходят в майках, шортах и сланцах — и просто радуются жизни. Если сказать упрощенно, воспринимают ее как-то легче, позитивнее. Может, на нас в этом смысле серость давит?

— Погоды?
— Не только — какая-то общая серость. А они добрые, жизнерадостные, открытые… К сожалению, у нас с подлостью встречаешься гораздо чаще.

— Шри-Ланка отличается от Вьетнама?
— В природе особой разницы не заметил. А вот в климате — да. Когда вышел из аэропорта, испугался: что если все две недели буду чувствовать себя, как в бане? Жара и высокая влажность — во Вьетнаме такого не было. Кстати, жили там в более или менее туристическом районе. Много русских — в Нячанге когда-то были российская военная база и аэродром, — так что все уже немного смешалось. Чтобы почувствовать национальный колорит, следовало куда-то ехать. Это и делали. А в Шри-Ланке местный дух ощущается буквально везде: даже в оформлении отелей они умудряются сохранять свою идентичность. Плюс если на улице тебе на глаза попадется иностранец, то он турист — девяносто девять процентов. А во Вьетнаме, например, уже есть места, полностью приспособленные под русских, которые там работают. Кварталы, кухонные заведения, целые участки пляжа — один даже назывался парк Горького.

— Род занятий аборигенов?
— В Шри-Ланке чай собирают. Ездили на экскурсию на огромные плантации — впечатлило. Еще каучук и рыболовство: ночью уплывают, рано утром уже продают улов. Не думаю, что в этом смысле Вьетнам сильно отличается. А вот по расстояниям — это да. Когда ехал по трассе — а мы были чуть южнее центра — и увидел, что до Сайгона 430 километров… Страна очень вытянута в длину, и у вьетнамцев есть различия между севером и югом. Первый более промышленный, второй — деревенский.

— Живут небогато?
— Все зависит от того, что вкладывать в это понятие. Вот в Шри-Ланке богат тот, у кого есть слоны. А вам слон нужен?

— При твоей фамилии не могу не спросить: сам-то рыбачишь?
— Нет. А вот жена — да. Я ленивый рыбак: надо, чтобы кто-то наживил червяка на крючок, а я заброшу удочку — и подожду. И чтобы без комаров! Вот тогда еще куда ни шло. Нина же сама ловит на удочку. Правда, в последние годы с ней очень редко выбирался: только когда в “Гомеле” играл…

— Да уж, давненько. А есть рыбу любишь?
— О да! Разную: и белую, и красную. И суши, и все вариации морских животных. Меня в этом смысле практически ничего не пугает. В том же Вьетнаме пробовал все, что предлагали — особенно чего у нас нет. У них ресторанный бизнес на этом и построен. В других странах никогда не хожу туда, где пюре и котлеты. И крокодила ел, и страуса, и ракушки — все, что в ассортименте считалось их “фишками”. А мясо крокодила похоже на курицу.

— Интересно, а в командах, где ты играл, есть отличительные нефутбольные “фишки”?
— Везде кто-то начинает своеобразные традиции. Но со временем они в любом случае меняются. А что-то веселое, которое долго остается постоянным… Вспомню Гродно, где есть понятие “новогодний футбол” — на искусственном поле “Немана”. На него собираются 31 декабря до обеда — приглашают всех, кто придет: и играющих футболистов, и бывших, кто-то даже специально приезжает из других мест… Вход — бутылка шампанского, и вперед! Хотя есть люди, которые и не выходят на поле, но изначально это планируют все! Короче, веселая отличная атмосфера. А потом в раздевалке спокойно подняли по бокальчику, поговорили по душам — и разъехались праздновать Новый год.

— Чувствую, без инициативы братьев Солодовниковых здесь не обошлось.
— Слабо сказано: они и есть хранители этой традиции!

— Гродно — твой родной город. Выходит, и любимый?
— У меня их два: еще и Минск. В Гродно родители и брат. Но со столицей тоже многое связывает — приехал туда рано, да и прожил достаточно.

— Чем занимаются родители?
— Уже на пенсии. Отец в свое время работал заместителем начальника охраны МВД облисполкома, а мама директором курсов повышения квалификации работников культуры. Со всей области к ней приезжали руководители библиотек, домов культуры, театров — и проходили что-то вроде аттестации.

— Брат?
— Старше меня на полтора года. Идет по стопам матери — замдиректора музея религии в Гродно. Бывал там на выставках — даже с дочкой. Есть что посмотреть.

— Театр любишь?
— В Минске как-то не получается, а в Гродно ходил. В том числе и с Викой на постановки для детей: насколько знаю, наш кукольный театр один из лучших в Беларуси. И в драматический старались выбираться. Грустно, что пока не попал на спектакль под названием “N 13”. Очень хочу, но с нашим рабочим графиком трудно угадать число. Да и идет он редко — может, раз в месяц. Что у меня будет в этот день, заранее обычно не определишь. А когда знаешь и начинаешь искать билеты, они уже распроданы…

— А что запомнилось из увиденного на сцене?
— Как ни странно, детский спектакль — с очень глубоким, “взрослым” смыслом. Называется “Вверх тормашками”. Даже меня заставил задуматься — не только ребятню.

— Свой двор и детство вспоминаются?
— Думаю об этом в основном по приезде в Гродно. Вот и сейчас, когда был в отпуске, за одно утро встретил троих одноклассников — и расстроился. К сожалению, такова жизнь: у кого-то она складывается, у кого-то нет… В общем, ни аккуратный внешний вид, ни цели повышать культурный уровень ими не движут — в отличие от других. Это печально. А мое детство? Да всего хватало: и хорошего, и хулиганского — район Домбровки был далеко не самым благополучным. Конечно, родители по возможности пытались ограждать детей от негатива. Но важно и самим понимать, что хорошо, что плохо. А кто ищет приключений, тот всегда найдет.

— В минское “Торпедо” ты и вправду уехал рано — в шестнадцать лет.
— Закончил в Гродно базовых девять классов, в десятом учился в профильном “политехническом” — уже в лицее. А в Минске меня устроили в “вечерку” — школу номер пять на автозаводе, недалеко от стадиона “Торпедо”. Вот в аттестате и записано, что я выпускник вечерней школы.

— Автозавод тогда был суровым районом.
— Со мной учились два фаната “Торпедо”: все вопросы, которые могли возникнуть, они решали в зародыше. Вообще старался посещать занятия, а не прогуливать — и преподаватели всегда были мне рады.

— Где жил?
— В гостинице “Алмаз” на Герасименко. Приезжал по вечерам на троллейбусе — после тренировки и учебы — и бегом бежал через лесопарк по улице Байкальской. Честно говоря, было боязно: о том месте ходила недобрая слава.

— В столице много соблазнов. По молодости “залетов” не было?
— Да ну, какие “залеты”! Первые полгода после занятий у Анатолия Ивановича Юревича по вечерам испытывал только одно желание: как можно быстрее лечь спать. Так что соблазны — это вообще без шансов! Попал “под танки” после Гродно… Какой там в СДЮШОР был тренировочный процесс? Дали мяч — побегали. А более или менее целенаправленной работы тогда вообще не велось: сам не вылезешь, не захочешь — ничего не получится.

— Что для тебя Солигорск?
— Место, где работаю и стараюсь приносить людям радость. Сам город промышленный — конечно, не мечта поэта. Но к этому надо относиться спокойно, ведь здесь практически все крутится вокруг предприятия “Беларуськалий”.

— Обитаешь на клубной базе?
— Да. Первое время рассматривали варианты со съемными квартирами, но сейчас ребенок уже ходит в школу, поэтому только летом… А получается так, что солигорское лето мне не нужно: живем в своем доме в Ратомке — там тоже красивые места.

— Почему не в столице?
— Так сложилось. Когда еще играл в “Минске”, возник квартирный нюанс… Ай, не хочу вспоминать, тем паче идея с домом родилась благодаря Гродно. В “Немане” сначала снимали квартиру. А потом хорошие знакомые предложили пожить в их доме — и нам так понравилось… Конечно, есть определенные неудобства: за ним всегда надо смотреть. В то же время это мотивирует к конкретным действиям. Не будешь лежать на диване и плевать в потолок: постоянно есть чем заняться — в доме и вокруг него. А в квартире мне было бы уже тяжело. Приезжаем к родителям жены в Минск, и я понимаю: что-то не то. Маловато места, низкий потолок, подъезды, лестницы, соседи, все слышно… Чуть-чуть отвык от этого.

— Значит, жена минчанка?
— Коренная. Хотя город по улицам знаю лучше нее.

— Небось на футболе познакомились?
— Нет, в парке Горького. Она даже не знала, что я уже был игроком — в то время минского “Локомотива”.

— Чем занимается супруга?
— Прежде всего воспитанием дочери. Но в целом разными делами: она оформлена как индивидуальный предприниматель.

— Кто твои главные друзья?
— Их же не бывает много, правильно? Есть группа людей, которым сильно доверяю и могу на них положиться. В трудную минуту всегда помогут — думаю, про меня они скажут то же самое. В первую очередь это Мисюк, Коваленок и Надиевский — получается, все гродненские. Еще был такой футболист Дима Роговик — очень хороший друг со времен “Торпедо”-МАЗа.

— Где он теперь?
— До недавнего времени работал в Пинске в инкассации, а сейчас вроде на мясокомбинате свинок режет. Или не режет? Точно не знаю. Почему? Это когда помоложе, легче встречаться и ездить друг к другу. А с семьей и в зрелом возрасте часто видеться с друзьями уже не получается.

— Снова в “Шахтере” не чужой тебе Кашевский.
— Колю знаю очень давно. Когда он пришел к нам тренером, я даже задумался: сколько же? Наверное, лет тринадцать… С Кашевским года полтора были в минском “Локо”. Скажем так, мой хороший товарищ и приятель. Да он для многих такой, потому что мировой человек!

— Проблем с субординацией с приятелем, который отвечает как раз за действия “Шахтера” в обороне, не возникнет?
— Так он же Николай Николаевич! Какие проблемы? Говоришь Никола… — и все. Дальше кто-то услышит “-ич”, а кто-то — просто Николай. Кашевский к этому нормально относится. Хотя до сих пор не могу перестроиться — называю его Колей.

— С кем на базе в одной комнате?
— С Бушмой. Хорошо общаемся.

— Он заядлый меломан.
— Это да! Вот мы разговариваем, а Вовка сидит и на гитаре играет.

— Что ближе тебе — музыка, книги, фильмы?
— Книги. Коля Януш дал “Забытую Беларусь” Деружинского. А до этого последней были “Бесы” Достоевского — дочитал в конце сезона.

— Впечатлило?
— Да. Федор Михалыч дал жару! Очень неожиданно все закончилось — совсем не так, как я предполагал. Что еще? На тумбочке лежит Дэн Браун. А хороший фильм сейчас редкость. Нет, посмотреть такой всегда “за”. Но все подряд — да еще с однообразными сюжетами — это просто каша в голове. Интересных книг все равно больше.

— Что уважаешь из других видов спорта как болельщик?
— Гонки. Плюс иногда большой теннис могу посмотреть. Хоккей? Не особо.

— А сам чем не прочь заняться, кроме футбола?
— Ха, вообще-то нам запрещено плотно заниматься другими видами! Лыжи? Умею, но не очень люблю. Видно, еще в школе к ним возникла стойкая неприязнь — после того как сломал две пары… А вот на коньках хочу научиться кататься — пока это получается так себе. Еще нравится играть в настольный теннис и пляжный волейбол. Но вообще, если немного пофантазировать, с большим удовольствием поучаствовал бы в чем-то, связанном с автоспортом. Не смотреть, а именно ездить! Думаю, не подкачал бы: какой-никакой водительский стаж есть…