Легендарному белорусскому нападающему Игорю ГУРИНОВИЧУ исполнилось 65 лет. Вместе с минским «Динамо» он, будучи ключевым игроком, одним из самых главных в обойме клуба и лучшим бомбардиром, завоевал золото и бронзу чемпионата СССР. Кроме того, в составе сборной Советского Союза становился чемпионом Европы среди юношей, серебряным призером молодежного чемпионата мира. По окончании игровой карьеры занимался бизнесом, затем тренировал. Ныне Игорь Николаевич вновь востребован в родном клубе.

— Сейчас вы трудитесь скаутом в столичном «Динамо». Расскажите, как проходит ваш стандартный рабочий день, что конкретно входит в круг обязанностей?

— Официально моя должность называется специалист по отбору спортсменов. Занимаюсь скаутской деятельностью, селекцией. В идеале скауты ищут футболистов по всему миру, но у нас такой возможности нет. Существует компьютерная программа Rustat, в которой мы смотрим футболистов, оцениваем их. Можно провести анализ конкретного игрока по его техническим качествам. Есть цифры, специальные раскладки, количество передач, ударов, отборов, единоборств и так далее.

— Вы отслеживаете футболистов не только в Беларуси, но и по всем континентам?

— По возможности, да. То, что позволяет на сегодня эта скаутская программа, те страны нас и интересуют.

— По состоянию дел в команде на начало марта 2025 года уделяете ли особенное внимание поиску игроков на какую-то конкретную позицию или позиции?

— Да, мы продолжаем искать левого защитника и нападающего. Эти вопросы пока остаются актуальными для нашего подразделения.

— И как успехи?

— Есть кандидаты, которые сейчас находятся на оценке тренерского штаба команды «Динамо». 

— Что ж, давайте поговорим о вашей богатой на события карьере. Как в жизни появился футбол?

— Старший брат занимался футболом, везде брал меня с собой, везде с мячом — на тренировки, из детского сада забирал меня. Мяч кидал в ноги, и я так шел из детсада. Естественно, был и дворовой футбол. Вдобавок в нашем доме жил футбольный детский тренер — Валерий Леонидович Ковалевский. Он и пригласил меня в свою команду, ребята в которой были на три года старше. Просто раньше для пяти-шестилетних детей не практиковалось начало занятий. Сначала он возил меня на тренировки, затем уже я сам ездил. Трудно сказать, что это были полноценные для меня занятия, но в любом случае принимал участие в тренировочном процессе.

— Кроме футбола, другие виды спорта могли быть в вашей жизни?

— Думаю, нет. Потому что перед глазами был пример брата, который играл в футбол, и довольно хорошо. Выступал за юношескую сборную СССР, в дубле минского «Динамо». К сожалению, травма плеча не позволила Александру продолжить футбольную карьеру. Вы же понимаете, что в те годы развлечений было практически ноль. Летом играли в футбол, зимой — в хоккей. Плюс учеба.

— Вы жили в Минске на Харьковской. Это ведь тогда была окраина города?

— Да. Можно было подняться на Янки Мавра, не более километра, и все — там Минск заканчивался. Но район попался футбольный, многие ребята повыходили оттуда. Серега Гоцманов жил на Одоевского, Саша Черник рядом, он играл за союзную сборную «Трудовых резервов», затем стал судьей. И еще в районе жило немало ребят, которые занимались в ДЮСШ и привлекались в юношеские сборные. У нас было школьное поле, куда стекались все и играли в футбол. 

— Вы попали в СДЮШОР-5. Кто были тренеры, и кто из партнеров по детской команде также реализовал себя в футболе?

— Сначала занимался у Ковалевского, затем работал с Михаилом Михайловичем Мустыгиным и Вячеславом Николаевичем Автушко. От него уже и попал в дубль минского «Динамо». Со мной в детской команде также играли Виктор Янушевский, Юрий Петухов, Юрий Пунтус. Кроме того, юношеская сборная БССР моего возраста формировалась на базе нашей команды СДЮШОР-5. Очень сильная была детская команда.

— Как проводили свободное время?

— День начинался со школы, а заканчивался футболом в любом его виде. Будь то организованная тренировка в ДЮСШ или же дворовой футбол. Зимой играли в зале плюс добавлялся еще хоккей на улице. В перерывах делали уроки и опять выходили играть. Вот так жили. Тренировки в спортивной школе проходили на песчаном поле в парке Горького, потом мылись в Свислочи под мостиком. Зимой арендовали зал, искусственных полей тогда не было — играли на земле и досках.

— В то время вы следили за минским «Динамо»?

— Начал посещать матчи в начале семидесятых, когда брат попал в дубль. Помню игру Сахарова, Васильева, Гирко, Словака, Боговика, Белоуса.

— Сами хотели попасть в команду?

— Я равнялся на брата, и у меня была цель как минимум от него не отставать и хотя бы повторить его путь.

— За международном футболом была возможность следить?

— В то время кумиром был Пеле. Помню, как он играл еще, я собирал книжки, материалы о нем. Чуть позже, когда более осмысленно стал понимать футбол, очень импонировал Йохан Круифф.

— Когда поняли, что выделяетесь среди сверстников и сможете по-настоящему многого достичь в футболе, звездная болезнь минула вас?

— Скажем так, были ребята и посильнее меня, но в переходный период с шестнадцати до девятнадцати лет за мной было кому присмотреть. Имею в виду старшего брата, он мог поставить меня в довольно жесткие рамки и воспитывал целеустремленный характер. И я не пошел по другому пути — улица, гуляй-валяй. Существовала четкая задача, и я с пятнадцати-шестнадцати лет был нацелен на то, чтобы состояться как футболист. Уже четко представлял себе, что для этого нужно, ведь выступал в юношеской сборной БССР, затем играл и в союзных юношеской, юниорской и молодежной командах. Еще раз говорю: были ребята и посильнее меня, однако они, к сожалению, не дотянулись до этапа совершенствования. Кого-то улица поглотила, кто-то начал выпивать, покуривать… Ну а я вместе с юношеской сборной нашей республики в шестнадцать лет занял второе место на всесоюзном турнире ЦК ВЛКСМ, который назывался «Юность». Победителями тогда стали украинцы.

— Вы были одним из самых талантливых и ярких молодых нападающих не только в СССР, но и во всем мире. В составе сборной СССР становились чемпионом Европы среди юношей, серебряным призером молодежного чемпионата мира, вице-чемпионом юниорского чемпионата Европы…

— Меня ведь не сразу пригласили. Первым из республики по моему возрасту в союзную команду попал воспитанник школы минского «Динамо» Игорь Басько. Он, надо отдать должное, считался самым одаренным среди нас, белорусских мальчишек 1960 года рождения. Меня это по-хорошему задело, стимулировало. И на второй сбор вызов я получил. Принял участие в международном юношеском турнире во французских Каннах — мы там заняли первое место. И после этого я уже постоянно попадал в обойму союзных команд. Тогда в ходу была схема 4-4-2 с двумя нападающими, которые действовали со сменой мест по всему фронту атаки. У нас были сильные сборные, в которых играли также Таран и Олефиренко из Киева, наш Витя Янушевский, Гамула и Полукаров из Ворошиловграда, Чанов из Донецка (потом он перебрался в киевское «Динамо». — прим.), Пономарев из «Нефтчи», Хачатрян из «Арарата», Стукашов из «Кайрата». Много было ребят, которые впоследствии играли в высшей лиге чемпионата СССР. А в 1979-м мы заняли второе место на молодежном чемпионате мира, в финале ведя в счете, однако уступив аргентинцам во главе с Диего Марадоной.

— В конце 70-х вы стали игроком минского «Динамо». Как приняла команда, какая в ней была атмосфера?

— В 1977-м попал в дубль, а основной состав в то время возглавлял Олег Базилевич. Впрочем, по причине частых отлучек в юношескую сборную поначалу я мало времени проводил в клубе. Думаю, меня просто застолбили за «Динамо», чтобы не перехватили другие советские команды. А зимой 1978 года прошел предсезонку по киевской системе подготовки. У Базилевича были очень серьезные нагрузки. Условно говоря, тебя бросили в пекло, а там уже как получится — выживешь, не выживешь. Если выплывешь, то потом заиграешь. Эти сборы, конечно, меня очень серьезно подтянули функционально, закалили морально. Когда затем приезжал в юношескую сборную СССР, отдыхал в физическом плане. Игралось очень легко. При этом Базилевич любил молодых, которые выносливые, упертые и достаточно быстрые. Наставник всегда давал шанс проявить себя. И с восемнадцати лет меня уже стали привлекать к играм за основной состав «Динамо». Тогда оно выступало в первой лиге. По ходу сезона Базилевич ушел, команду возглавил Эдуард Васильевич Малофеев, но схема оставалась прежней. Мне давали играть, когда я появлялся в Минске после отлучек в сборную.

— В начале 80-х вы вышли на ведущие роли в «Динамо». Понятно, что уже бессчетное число раз рассказывалось про ту команду, но все же, возможно, добавите какие-нибудь малоизвестные детали, штрихи.

— Скажу, что Малофеев крайне не любил мои отлучки в сборную, но ничего с этим поделать не мог. Естественно, я приезжал в клуб, мне хотелось играть, но тренер говорил, что я не был в команде. Правда, Эдуард Васильевич все равно давал мне какое-то время. После «серебряного» молодежного чемпионата мира-1979 провел неплохой отрезок во втором круге, забив шесть голов. Конечно, была конкуренция за место в составе. В нападении тогда также играли Василевский, Байдачный, Сытик и другие, а на поле выходили сильнейшие. Жора Кондратьев появился в команде чуть позже, в 1980-м. Но я уже полноценно был в обойме. Чемпионская же команда создавалась четыре с половиной года. Малофеев и чистил прилично коллектив, и людей добирал, причем преимущественно молодежь. Это и Алейников, и Зыгмантович. Выйдя в высшую лигу, мы и в 1979-м выдавали приличные матчи, играли на хорошем уровне.

— Бытует мнение, что минское «Динамо» образца 1981 года было почти не слабее команды следующего сезона. Почему, на ваш взгляд, динамовцы в 1981-м заняли лишь девятое место?

— Не было стабильности, потому что ребята были еще очень молодыми. А когда она появилась, парни, что называется, созрели, кумулятивный эффект сработал — и команда выстрелила. Она создавалась несколько лет. Мы, не меняя структуры игры, придерживались одного и того же стиля — комбинационного, атакующего, на базе хорошей физической готовности.

— Этот вопрос никак не обойти стороной. Вашу игровую карьеру, пожалуй, можно разделить на две части. До злополучной травмы в 1983 году в матче с «Черноморцем» и после нее. Вы наверняка анализировали, почему так произошло. Я сейчас не только о повреждении, полученном в поединке с одесситами, но и о последовавшей затем череде травм. Это исключительно злой рок, преследовавший вас, или были еще какие-то причины, предпосылки к столь повышенному травматизму?

— Я сломал тогда плюсневую кость, и было два варианта — ехать на операцию в Москву или оставаться в Минске. Юрий Курненин советовал отправляться в столицу СССР, где в ЦИТО оперировал знаменитый профессор Миронов. Он поставил на ноги весь союзный балет, да и многих спортсменов тоже. Но я не послушал старшего товарища, лечился на родине, и, к сожалению, так получилось, что кость должным образом не срасталась. И потом я два или три раза ее ломал. Перелом, восстановление, беговая работа, только начинаю играть — опять перелом там же. Повторная операция. В итоге я поехал-таки к Миронову. Затем уже плюсневая срослась как следует, но у меня пошла череда других нелепых травм и повреждений: малая берцовая кость, связки голеностопа, порванное сухожилие на пальце ноги… Снова лечение, восстановление. Но в целом считаю все эти невзгоды злым роком.

— Тот матч с «Черноморцем» складывался очень удачно для «Динамо». Уже по прошествии часа игры счет был 3:0, таким он и остался. Один из трех голов забили вы. Возможно, вас стоило поменять и предоставить передышку перед следующими важными поединками?

— Знаете, я тогда поймал кураж, стремился к званию лучшего бомбардира чемпионата СССР и чувствовал, что могу забить еще в том поединке и обойти Гаврилова в гонке снайперов (в итоге спартаковец провел 18 мячей и стал лучшим бомбардиром, а у Гуриновича осталось 17 и на шесть сыгранных матчей меньше. — прим.). Поэтому попросил главного тренера Вениамина Арзамасцева не менять меня во втором тайме. В итоге в одном из эпизодов пошел в обыгрыш, неудачно оступился и сломал плюсневую кость.

— В сезонах-1982 и -1983 вы были ключевым футболистом минского «Динамо». Факты говорят сами за себя. В обоих чемпионатах стали первым бомбардиром команды, забив  13 и 17 голов соответственно. Вдобавок в престижном списке 33 лучших занимали первое место на позиции центрального нападающего среди всех игроков чемпионата СССР. К тому же в те годы «Динамо» добилось наивысших результатов в истории, завоевав золотые и бронзовые медали. Затем же несколько раз только подбиралось к пьедесталу, но уже никогда не финишировало в призовой тройке. Полагаю, если бы у вас было все в порядке со здоровьем, то результаты команды наверняка были бы лучше. Что думаете по этому поводу?

— Не считаю, что один игрок мог решать судьбу минского «Динамо». Если бы не ломался, то свои личные показатели однозначно улучшил бы. Однако трудно сказать, насколько это было способно повлиять на результаты команды, потому что она начала меняться. Уже ушли Прокопенко, Пудышев. Приходили игроки хорошего уровня, но не такого высокого, какой был у тех же Саши и Юры.

— Во время многолетних выступлений за минское «Динамо» были у вас предложения от других клубов?

— И немало. От всех московских клубов, за исключением «Спартака» — в нем хватало, кому играть. Кроме того, в 1979-м ко мне в Минск приезжал Валерий Лобановский из Киева.

— Чем аргументировали отказы?

— Патриотизмом. Однако в 1980-м был в шаге от перехода в ЦСКА, потому что Малофеев не всегда ставил в состав после моих возвращений из сборной. Москвичи были настойчивы, а у нас с Эдуардом Васильевичем, которого очень уважаю, случился небольшой конфликт. Меня быстро переубедили, отправив в армейскую часть, чтобы я успокоился. Генерал сказал, что буду служить, пока не передумаю уходить из «Динамо». Недели вполне хватило для переосмысления. (Улыбается.)

— В итоге вы оставались верны минскому «Динамо» более десяти лет, вплоть до 1990 года. Но в 1988-м случилась кратковременная отлучка в московский «Локомотив». С чем она была связана?

— Готовился к Олимпиаде в Сеуле, однако у меня случился очередной перелом. Я потом был в обойме, но получал от тренировавшего тогда коллектив Ивана Ивановича Савостикова немного времени на поле. Сейчас с возрастом понимаю, что был не совсем готов к игре в основном составе. Но в тот момент поступило предложение от Юрия Семина перейти в «Локомотив». Впрочем, там толком не сложилось, и через полгода я вернулся в минское «Динамо» — уже к Малофееву.

— После «Динамо» вы сменили с десяток клубов. Чем была вызвана такая частая перемена мест?

— Возьмем английский «Брайтон», в котором все хорошо складывалось, но провел всего полгода. Так и не удалось получить рабочую визу, потому что не набралось необходимого количества матчей за сборные Советского Союза. Не хватило двух или трех игр до требуемой дюжины. В испанском «Кастельоне» — банкротство клуба, в шутку еще говорили, что Игорь Добровольский, игравший там до меня, забрал все деньги. В украинском «Вересе» — непонимание их украинских купонов в начале девяностых. В целлофановых пачках их носили, я устал от этого. Польская «Лодзь» — махинации с «договорняками», на Кипре — перестали допускать легионеров во втором дивизионе… 

— В итоге вы завершили футбольную карьеру в минской «Атаке-Ауре». 12 голов в 30 матчах — это отнюдь не плохой показатель для 36-летнего форварда в высшей лиге чемпионата Беларуси.

— Не поверите, но с Яковом Михайловичем Шапиро мы познакомились в метро. Вы же, Денис, возможно, знаете его?

— Да, конечно. Месячный сбор в июле 1988 года на побережье Азовского моря, мне, девятилетнему футболисту, запомнился на всю жизнь.

— Ха-ха! Я понял. Так вот, Яков Михайлович, по большому счету, — не тренер. Но при этом отличный функционер и футбольный менеджер. Начинал играть за Яшу я еще в третьем дивизионе Беларуси — в 1993 году. Шапиро мог рассказать, показать, у него всегда все было красиво. Он убедил меня помочь ему создать хорошую команду. Причем его слова никогда не расходились с делом. Через «Атаку» прошли не только я, но и Кондратьев, Кучук, Родненок… Вдобавок в той команде начинали Ермакович, Лисовский, братья Адамицкие, Зеневич, Дрозд, Дорошкевич, Хомутовский, Диваков, нынешний наш директор Андрей Толмач. Яков Михайлович — молодец. Его самое сильное качество: то, что он говорил, всегда выполнял.

— Вы и закончили игровую карьеру в минской «Атаке»?

— После одной из тренировок в начале 1997 года мы сели вместе с Яковом Михайловичем и поговорили. Я сам понимал, что, вероятно, пора заканчивать. Ударили по рукам, скажем так, нашли общий язык. Он хотел существенно омолодить команду.

— Вспоминая вашу карьеру: против кого из защитников было играть наиболее трудно, неудобно?

— Против Сергея Боровского в двусторонках в минском «Динамо». Очень быстрый и умный футболист. Чуть-чуть ему роста добавить — был бы он топом в Европе. И против Васи Евсеева из Донецка не любил играть — цепкий защитник и очень сильно бил по ногам.

— А с кем вместе было на поле наиболее приятно и комфортно?

— Федор Черенков. Выдающийся футболист. Потом Сергей Гоцманов. Сильнее, чем он, я до сих пор не видел игрока в амплуа крайнего полузащитника. Плюс Прокопенко и Гаврилов. С ними тоже было всегда классно взаимодействовать на футбольном поле. 

— Что происходило в вашей жизни в последующие годы? Ведь вы отдалились от футбола примерно на пятнадцать лет.

— Первые полгода после «Атаки» пребывал в определенной прострации. Не понимал, как быть, что делать. Но раздался звонок от товарища из Англии, который предложил заняться бизнесом. Он вложил деньги, поставил меня директором — на этом я и прожил двенадцать лет. Пассажирские и туристические перевозки. Затем лупанул финансовый кризис на стыке нулевых и десятых годов. Фирму закрыли, и я решил вернуться в футбол.

— Вы получили тренерскую лицензию и стали у руля команды второго дивизиона «Береза-2010».

— Да. Занял с ней во второй лиге четвертое место с 18-19-летними пацанами. Затем мы пробились в первую лигу. Команда, если честно, собиралась по принципу: те, кто не нужен в дубле минского «Динамо», плюс те, кто вообще никому не нужен. Ну а потом случилась ситуация, когда я понравился Юрию Александровичу Чижу — как селекционер. Я полетел в Словакию, посмотрел игрока и его «зарубил». После чего Чиж мне сказал: дескать, про «Березу» можешь забыть — мне нужны твои мозги как скаута и селекционера.

— И кто с тех пор прошел через ваш селекционный отдел?

— Полагаю, что каждая из этих фамилий входит в топ-10 трансферов за последние десять-пятнадцать лет в Беларуси: Бангура, Удоджи, Бечирай, Галович, Адамович, Николич, Ориньо, Раи Лопес.

— Напоследок: чем отличается нынешнее поколение молодых футболистов от вашего? Почему в ваше время удалось сформировать чемпионскую команду 1982 года не в последнюю очередь на базе молодых воспитанников минских футбольных школ, причем в основном СДЮШОР-5, а сейчас такого и близко не происходит?

— Понятно, общий уровень падает. Потому что уезжают даже средние футболисты. Но осуждать за это никого нельзя, потому что люди в конце концов играют и работают за деньги. Что касается белорусского детско-юношеского футбола и вашего примера по поводу СДЮШОР-5, то скажу так. Очень важно, кто работает с детьми. Раньше были тренеры не сильно начитанные, но глубоко понимающие футбол. Поэтому они дали отличный выхлоп ребят, воспитанников школы. Как было в СДЮШОР-5 выпусков 1956, 1960 и 1964 годов. Знаете, есть такое выражение: «Можно много знать, но куда важнее понимать». А в целом белорусский футбол начнет прогрессировать, когда вновь образуется кумулятивный эффект, который случился, к примеру, в том же 1982 году. Когда подойдет молодежь хорошая, с которой, естественно, будут правильно работать. Когда более или менее улучшатся финансовые условия в клубах, когда человек в 18-19 лет не побежит в четвертую лигу России. Вот когда все это сольется воедино, тогда и наступит прогресс.

Денис ОРЛОВ

ФОТО: Борис САМКОВИЧ