Тур 10. Гвоздь тура. Вокруг матча. Солнечная сторона

Мы выехали из еще залитого солнцем Минска около полудня. Через пару часов нам начали завистливо названивать жены и нервно рассказывать, что в столице лупит спорый дождь, бушует мерзкий ветер и вообще холод собачий. Мы подленько хихикали, изучая в ноутбуках интернетовский прогноз погоды в сердце Гомельщины — летний Цельсий, в небе ни облачка. Мы радовались фартово подгаданной командировке, как зеки удачному побегу. В конце маршрута мы попали в ад.
Мне очень нравится Гомель. Но если летом в Гомеле так всегда — я не знаю, как здесь живут эти красивые с аэрозольными разводами на коже люди. В смысле сосуществования с мошками. Такого сволочного гнуса я не видел нигде и никогда, даже на рыбалке в комариную свадьбу. Вскоре нас было не отличить от аборигенов — мы передвигались такой же походкой уличных танцоров фламенко и размахивали руками, аки бендеровский сеятель. Мама говорит, что к волосатым рукам липнут деньги. Может, у кого-то и так. В прошлую субботу я понял, что к моим средней шерстистости рукам классно липнут мошки. Во всяком случае, гомельские.
Впрочем, ни плодовитые твари, ни почти тридцатиградусный зной не ударили по народному интересу к футболу. Пугать аншлагом нас начали еще на подъезде к стадиону. Метров за триста до главного входа в чашу, на площади с танком, расчерченной на прямоугольники для парковки, прессболовское авто вежливо, но решительно тормознул майор-гаишник: “Не, ребята, в списках вас нет. Паркуйтесь где-нибудь в городе — здесь сегодня будет не пробиться”. После продолжительных переговоров с тыканьем редакционными корочками майор смилостивился: “Ладно, становитесь с краешку, возле вон тех “Жигулей”. Самое прикольное, что, кроме нашей машины и блатных “Жигулей”, ни до, ни после матча мы не обнаружили на площади ни одного бросившего якорь автомобиля. К слову, владельцем привилегированного “жигуля” оказался капитан ГАИ. Скромненько как-то для офицера автоинспекции. Прямо светлаковский честный гаишник из “Нашей Раши”…
А народ шел на футбол пешком. Аншлага, конечно, не творя, но рекордным для сезона протокольным числом в девять с лишним тысяч душ. Некоторые ради матча родной команды с чемпионом вырвались даже из казармы — как майский призывник Максим, не скажу фамилию. Как-то Макс вполне добротно провел для “Прессбола” онлайн-трансляцию, спустился из ложи прессы и пошел в армию. В очень хорошую армию. Потому что в плохой салагу на первом месяце службы на футбол не отпускают.
А вот у дежурящего на матчах гомельского ОМОНа репутация не ахти. Поговаривают, пристрастный досмотр болельщикам широкоплечие бойцы устраивают с таким усердием, что их минские коллеги нервно затягиваются папиросками в сторонке. И особенно неровно гомельские омоновцы дышат к фанатским бригадам. Недавно, к примеру, побывавшая в Гомеле жодинская торсида дюже негодовала по поводу тотального прощупывания. Мол, чуть ли не до трусов заставили раздеться. Не знаю, хаживать с борисовскими болелами в отведенный им сектор не довелось. Однако на довольно близком расстоянии от пропускной ниши вроде как ничего унизительного для группы поддержки БАТЭ не заметил. Зато обратил внимание, как один из омоновцев пританцовывал под басившего из динамиков фронтмена черносписочной “Крамы” Ворошкевича.
Кстати, поддержать БАТЭ из Борисова приехал весьма внушительный отряд — аж на шести стандартных автобусах и головном мини-бусе. И в накаливании страстей на поле гостевой болельщицкий сектор, думается, сыграл не последнюю роль, соорудив нецензурную хоровую перепалку с разбившими шумный бивак на противоположном конце чаши гомельскими фанатами. И в таких омерзительных вещах совсем не важно, кто оказался зачинщиком пикировки матерщинными речевками. Гораздо важнее то, что на наших стадионах мат и пошлятина, несущаяся с заполненных фанатами ярусов, становятся обыденностью. При этом безнаказанной…
Акустика и броский интерьер — главные фишки “Центрального”. Но за общую проектировку причастным к ее разработке специалистам поотбивать бы руки. Случись вам в жару попасть на перманентно бестеневую солнечную сторону, которая занимает большую половину арены, — и просмотр поединка любой красоты и значимости превращается в мучение. А ведь, помимо заплативших деньги и законно жаждущих удовольствия и комфорта зрителей, в заложниках топорно возведенного объекта при солнцепеке постоянно оказываются и футболисты — особенно той команды, которая до перерыва играет против слепящего солнца. Спросите у вратаря “Гомеля” Бушмы, он знает.
А кондово спроектированные входы при отсутствии ограждений вокруг поля? Болельщики продвигаются к своим секторам прямо по дорожке у кромки газона. И этот небезопасный и провокационный процесс становится еще более рискованным, когда перпендикулярно движению людских рек из подтрибунья входят-выходят игроки и тренеры.
И все-таки приезжать на футбол в Гомель тянет. Фиг с ними, с мошками. Зато сколько на стадион приходит красотущих барышень, разбавляющих на трибунах мужскую компанию едва ли не на треть! В поведении мужиков это не стопроцентно сдерживающий фактор. Но вряд ли они на вопрос своих спутниц “а что и зачем он крикнул?” ретранслируют муть, которую одновременно с финальным свистком адресовал хозяйской скамейке запасных Концевой.
Мне кажется, я догадываюсь, что случилось с Артемом. Его просто покусали бешеные гомельские мошки…