Наши комментаторы. Игорь Коленьков: все нормально, мама!

Давно курите?

С тех пор как закончил универ. Но не потому, что тянет — в одиночестве о сигаретах легко забываю. Зато когда на работе нужно что-то решить, придумать, обсудить… Как тут не прикуришь?

Бросить не думали?

Всерьез нет. Хотя звоночек был, даже несколько. Выходит, отношусь к своему здоровью легкомысленно.

За чемпионатом мира по хоккею следили?

По возможности. К сожалению, не все трансляции удавалось найти.

Так ведь канал «Беларусь-2» показывал турнир целиком…

Ну, да… Однако предпочитаю смотреть матчи без русскоязычного комментария. О чем говорят в репортаже немцы, мне совершенно непонятно, поэтому ищу каналы именно с таким сопровождением — чтобы можно было составить неангажированное мнение об игре.

И это говорит комментатор!

Дело в том, что комментаторская работа — штука субъективная. Каждый, кто садится в кресло, имеет собственные представления о том, что нужно предложить зрителю. И не всегда получается интересно. Есть же специалисты, которые успевают за время спортивного репортажа выложить воз статистической информации, да еще и нарисовать полную картину того, что происходило в стране за последние дни. Одни скажут: что за пургу он несет? Других же рассказ о процентах уборки яровых с полей, наоборот, увлекает.

Вы предпочитаете, когда голос за кадром «гоняет мяч»?

Мне больше нравится слегка провокационная манера ребят с НТВ-Плюс. Особенно футбольных комментаторов. У них много идей на тоненького. Есть ощущение, что с тобой вступают в диалог. С ними хочется поспорить или сказать: «О, правильно заметил!» А описывать, что творится на поле: мяч налево, мяч направо… Я и так вижу, что происходит.

Зато фоновый репортаж не навязывает чужого мнения. И не нужно искать трансляции на немецких каналах.

По сути, верно. Однако комментаторский опыт подсказывает, что в какой бы манере ты не комментировал, всегда будет два лагеря. Просто они меняются по численности. Иногда — парадоксально. Кажется, хорошо отработал матч, а потом смотришь — многим не понравилось. Следующую встречу проведешь без настроения, голоса, эмоций, а народ говорит: нормально, не мешал.

Человеку творческой профессии гуманитарное образование вроде как больше к лицу. А вы, кажется, закончили факультет радиофизики в БГУ?

В школе учеба давалась мне легко: был круглым отличником. Поэтому конкретной мечтой, кем хочу стать, не обзавелся. В далеком 81-м году, как и другие абитуриенты, интересовался новыми перспективными специальностями, хотелось чего-нибудь необычного — поступил на радиофизику. И совершенно не жалею.

В университете были заводилой?

В общем да, но в узких спортивных вопросах. Например, перед началом поточной лекции вставал и делал объявление: завтра игра «Динамо», кто пойдет? 20-30 человек стабильно поднимали руки.

Чтобы пробраться на лучшие места с минимальными издержками, использовали небольшую хитрость. Если шли 20 человек, мы покупали пять билетов по рубль пятьдесят на центральную трибуну и еще пятнадцать квитков подешевле. Уже на территории стадиона первая пятерка проходила на центральный сектор. Затем кто-то выносил четыре билета, чтобы зашла следующая партия… В итоге на пяти оплаченных местах располагались 20 человек, с нетерпением ожидавших первого гола минчан. Ведь тогда стадион вскакивал с мест, и мы могли немного расширить свои владения.

В зависимости от исхода матча, ехали отмечать победу или грустно расходились по домам — переживать поражение.

А сами играли?

Конечно. Проводили кубки 1-2-х курсов, зимний кубок, осенний… Скучно не было! Физкультуру преподавал легендарный Виктор Викторович Жуков. Кроме прочего, он прославился тем, что давал совершенно бешеные нагрузки. Кроссы и лыжные гонки до сих пор вспоминаю с дрожью.

Прогуливали?

На факультете в основном учились мужики — и было просто стыдно, если ты не можешь пробежать пять километров на лыжах. Все рванули, а ты идешь, переставляя палки. Как-то неудобно…

Увлечение футболом помогало по жизни?

На этот счет есть интересная история. В первый год учебы поехали с друзьями в деревню Туча Клецкого района (первокурсников далеко не выпускали). Жили в школьном спортзале. Недалеко от учебного заведения обнаружился и стадион. Погоняли мяч в первый раз, возвращаемся на базу и вдруг из-за спины голос: «Эй, толстый, иди сюда». В тот момент опустилось многое. Оказалось, это была местная футбольная сборная. Мы сдружились — и никаких проблем на деревенских танцах и других мероприятиях не знали. Даже играли за них на первенстве района.

И так всю жизнь. Где бы ни оказался, футбол всегда служил средством коммуникации. Жизненный опыт научил, что если ты играешь более или менее сносно, то никогда не будешь изгоем, при желании всегда вольешься в коллектив.

Что больше объединяет: футбольный матч или совместная пьянка?

Наверное, футбол. А дальнейшее времяпрепровождение — это уже производная. Если во время игры было интересно, то остальное прикладывалось.

Ходят слухи, что вы можете затянуть тост минут на сорок.

Знаю, откуда они, но, на самом деле, было несколько не так. С университетскими товарищами отмечали чей-то день рождения. И была у нас фишка — говорить смешные тосты. Мой тост начался с каких-то воспоминаний, затем к нему подключились сидевшие за столом… В итоге рюмки мы действительно сдвинули через 40 минут. После этого закрепилось поверье, что Калине слово лучше не давать.

А верно, что одно время вы работали ди-джеем?

Было такое. Началось это увлечение еще в школе, а в университете — продолжилось. Профессионально я работал в клубе «Панорама» на 22-м этаже гостиницы «Беларусь». В середине 80-х «Панорама» была популярна — место высокое, красивое. Ну и благодаря нашей дискотеке, надеюсь, тоже.

Музыку я люблю, а делю ее не по жанрам, а по шкале «хорошая — плохая». Сегодня трудно получить удовольствие от посещения клуба. Может, это старческое брюзжание. Когда все вокруг стучит, собеседника не слышно — напрягаешься, орешь. И потом — очень мало мест, где есть возможность пригласить девушку на неторопливый танец.

Раньше было лучше?

Просто у такого рода заведений была иная функция. Туда приходили поговорить. Сейчас же в клубе общаться невозможно. Нужно как следует принять, а потом: «Эх, понеслась!» Или заниматься самовыражением в танцах. Но при таком количестве быстрых композиций, времени для чего-то интимно-близкого практически нет.

Помимо работы ди-джеем, вы ведь еще и в ансамбле пели?

Выступал в фольклорной группе «Неруш» (в переводе — «Целина») более десяти лет. Минувшей осенью, кстати, она справила юбилей — 30 лет. В фольклорных кругах «Неруш» — законодатель мод.

Однажды на наш концерт попал канадский бизнесмен. И так проникся, что решил свозить «Неруш» в Торонто. Там есть крупные белорусские и украинские землячества, так что на публику можно было рассчитывать. Лететь собирались в канун Нового года, однако на один рейс для всего ансамбля билетов не хватило. Первым заходом отправили пять человек, в том числе и меня, а остальные должны были присоединиться через пяток дней. Но концерт не состоялся — не удалось собрать аудиторию. Сказали, что поздно занялись рекламной кампанией, которую следовало открывать недели за три до приезда. Мы, уже приехавшие, побродили по Торонто четыре дня и благополучно вернулись обратно.

После института работали по специальности?

А как же! Меня распределили в научно-производственное объединение «Гранат». В коллектив влился быстро. Пришел на новое место в 86-м году, как раз перед началом чемпионата мира в Мексике. Местные ребята устроили что-то наподобие внутреннего тотализатора, и я сунулся со своим вариантиком. Мужики-активисты тогда позвали на футбол: играешь? Оказался не последним человеком на поле, начали чаще привлекать, включили в сборную «Граната».

Долго проработали в этой организации?

Года три. А потом опять вернулся на кафедру в качестве помощника преподавателя. Готовил лаборатории к занятиям, ну и прочие дела.

Почему ушли?

Бытовой вопрос. Я жил в Серебрянке, а работа находилась на Притыцкого — полтора часа в дороге и три пересадки. А на «Гранате» существовала очень строгая пропускная система. Если троллейбус задержался, нужно было звонить в отдел, искать там живого человека и просить, чтобы он спустил на проходную бумажку с предупреждением о получасовом опоздании. Потому что в восемь закрывали дверь — и пиши объяснительную.

Грешили опозданиями?

Не очень. Однако такая ситуация угнетала. Наш факультет расширялся, поступило предложение — и я перешел на кафедру.

Как же оказались на телевидении?

Однажды, сидя в баньке с друзьями, узнал о Сергее Гончарове, который открыл студию компьютерного дизайна «Валидия». Туда и пришел.

Позже у Гончарова родилась мысль применять разработки «Валидии» на практике — отитровывать прямые трансляции на телевидении. Бросили монетку, в каком направлении двигаться. Мы могли красиво оформлять или концерты, или спортивные события. Копеечка указала на спорт.

Тогда я связался с Владимиром Шпитальниковым, который возглавлял спортивную дирекцию первого канала («кнопка» тогда была одна). Шпитальников знал, как устроены дела на Западе и как обстоят у нас. Советские «цифровалки» были совершенно примитивные: на печатной машинке набирали названия команд и счет. А мы предложили красивую разноцветную графику с эмблемами, фотографиями… В общем, получилось гармоничное сотрудничество.

Однажды Шпитальников пожаловался на то, что испортилась хорошая передача — «Третий тайм». Ее еще Сергей Новиков делать начинал. Новые же ребята психовали, что-то требовали, говорили, мол, все сложно. Я возьми да и ляпни: «Что ваш «Третий тайм» делать? Взял — нарезал. Кто про футбол не знает? Все знают!» А Шпитальников: «Вот ты бы сделал?» Пришлось взяться.

Есть легенда, что Николай Ходасевич попал на СТВ по объявлению. Правда?

Почти. Каждый год на канал заглядывают студенты, которые проходят здесь производственную практику. Им предлагается заполнить анкету, где, в том числе, есть графа «интересы». Коля вписал туда «спорт». А девочка, которая распределяла студентов по отделам, отправила его к нам. Тогда еще, кстати, и Марта Скавинская попала в спортивную редакцию.

В тот самый момент, когда пришел Коля (здесь, наверное, что-то свыше), Шпитальников поддержал нашу идею о производстве футбольной программы. Первое рабочее название было «Футбол над Свислочью». Потом решили, что «Столичный футбол» будет правильнее и точнее. По-моему, 26 апреля 2004 года вышел первый выпуск.

Часто звонили руководители и тренеры клубов?

Иногда приходилось так отгребать, что, казалось, больше с человеком никогда общаться не будешь!

У наших тренеров и функционеров есть предубеждение, что любое высказывание с телеэкрана кем-то ангажировано. Доказать, что мы нейтральная программа и не отстаиваем ничьих интересов, было просто нереально. Все считали, что нам присылают левые деньги. Я же могу поклясться, что за жизнь «Столичного футбола» мы ни разу ни от кого не получили ни гроша. Единственное, каюсь, по поводу дня рождения или еще какого праздника нам иногда презентовали вымпел или майку. Такие подарки были.

А как вам нынешняя программа Ходасевича «Время футбола»?

Смотрю. Но сказал бы так: футбол нужно больше показывать. Может, я — старорежимщик, не исключаю. Те же ток-шоу на «НТВ-Плюс» абсолютно гармоничны. Собрались журналисты, на большом экране показали семь матчей тура, а только затем начинается обсуждение. Изначально же это именно картинка: чтобы зритель и те, кто в студии, были в равных условиях.

У вас на телевидении были ведь не только спортивные проекты…

Я был сценаристом передачи «Усе нармальна, мама!». Ее прародители — Вова Максимков и Егор Хрусталев. Егор в определенный момент пошел на повышение, на проект у него не осталось времени. Поэтому появился я. Мы созванивались с Ларисой Грибалевой, обсуждали, где и про что снимать… В процессе возникали отличные идеи.

Допустим, речь шла о съемках июльской передачи. Чем знаменит июль? В этом месяце родился Янка Купала! Может, съездим на родину писателя в Вязынку? Съездили, сняли замечательные местные пейзажи, вспомнили стихи, попытались их адаптировать к нынешним условиям. Это не было зарабатыванием денег, нами двигал неподдельный интерес. Может, поэтому передача и стала культовой?

Говорят, Грибалевой не очень нравилось вести передачу на белорусском языке, а вы на том настаивали.

Конечно, Ларисе было сложно. Она всю жизнь работала без телесуфлеров, которыми пользуются ведущие новостей в студии. Они никогда не говорят своими словами, они с выражением читают текст под камерой с большого экрана. Мы же съемки проводили на природе, и Лариса весь текст заучивала. Разумеется, были проблемы. Одно дело — сказать пару слов на языке, на котором ты думаешь, и совсем другое — говорить теми словами, которые мы находили в старинных словарях. Текст был непростой, длинный, приходилось делать много дублей. Но как-то справлялись.

Мне чрезвычайно нравилось для обычных русских слов находить замечательные обороты в старобелорусских словарях. Тогда, кстати, у меня пошли первые пробы в качестве комментатора. Вот вы знаете, например, что в белорусском языке нет такого понятия как «мяч», есть — «шпуляк» или «кочаука»? В общем, много занятного.

Почему передача закруглилась?

Основная причина в том, что Лариса в дуэте с Юрием Николаевым стала вести «Утреннюю почту». Появилась необходимость ездить в Москву, жуткий цейтнот… Вова Максимков зашился в административной работе на студии «Карамболь», которую возглавил… У программы по-прежнему оставались высокие рейтинги, однако исчез человеческий капитал.

Вам больше нравится вести передачи или комментировать?

Я не комментатор. Мне больше нравится постфактум пересмотреть игру, сконцентрировать внимание на том, что не было заметно в режиме «live».

Классический пример. Как-то отправились на футбол в Солигорск с очень хорошим оператором Колей Лашкевичем. Он лучше меня знал, что понадобится для сюжета. Но за полтора часа игры Коля нашел на трибунах столько занятного, что хотелось поставить в эфир все — не влезало! Идет борьба на поле, я ищу голы, моменты… А на трибунах сидят три мужичка и из узенькой фляжки разливают по стопарикам. Лашкевич все это снял, причем крупным планом. У этих хлопцев на лице было столько удовольствия — вот она, нирвана. Ну, как не поставить этот момент в обзор?

Или еще. Поехали в Сморгонь. Этот город отличается тем, что все поголовно едят семечки. Городская традиция что ли? Нет ни одного человека, который их не ел бы! Коля в течение матча делал перебивочки с кадрами, где зрители жуют семечки. После игры в пролетах между рядами были горы шелухи! Как такой смак не показать?

Поэтому обзоры интереснее. Складывается цельная картина событий.

«Столичный футбол» закрылся, работы стало меньше. Чем занимаетесь?

Работы хватает. Мы же, кроме прочего, делаем новости, ищем нечто новое, свежее. Вот с футбольными съемками пока затишье. Было дано негласное указание: игнорировать спортивные события под эгидой БФФ. А какие события проходят не под эгидой БФФ? Футзал, например. Вот — снимайте.

Генеральный продюсер телеканала Павел Кореневский как-то собрал нас, сказав, что нужно изменить концепцию «Столичного футбола», сделать передачу интереснее. Предложил сидеть в студии с интересными собеседниками, умными людьми. Но ведь сначала футбол нужно показать! Первое заседание по новой концепции закончилось обсуждением, какого цвета будет сетка, которой будут задрапированы ворота, элемент декора. Вся студия в серых тонах, а цвет сетки должен быть желтым или розовым? Мне стало неинтересно…

Может, у вас появилось время на вещи, которые раньше отодвигались в расписании из-за текучки?

Есть такое. Сейчас у меня вызревает одна, как мне кажется, интересная идея. Белорусскому футболу недавно исполнилось 100 лет. И я хочу сделать цикл программ, посвященных его истории. Вряд ли мы, конечно, как энциклопедия, детально охватим весь этот период, катастрофически мало видеоматериалов.

Чудом удалось съездить в архив видеодокументов, который находится в Заславле, и записать все, что имеет хоть какое-то отношение к футболу. Конечно, не с самого первого матча (до сих пор спорят, провели его в Гомеле или в Минске). Зато в выпуски новостей довоенных и послевоенных времен всегда входила двухминутная врезка о спорте.

Архивные съемки уже никуда не денутся, а вот адаптировать это дело для телевизионной передачи было бы неплохо. Хочется сделать что-то похожее на «Новыя падарожжы дылетанта» — только о белорусском футболе. Ждем, пока устаканится буря конфликта между БФФ и СТВ.

Недавно снял матч лидеров женского чемпионата Беларуси, однако в эфир не пустили — нельзя.

Кстати, вы ведь являетесь любителем женского футбола?

Да, у меня к нему хорошее отношение. В какой-то командировке мы до хрипоты спорили с оператором, который, узнав, что мы едем на женский футбол, сказал: «У-у-у, что это за вид вообще!» Слушай, говорю, мужчины и женщины бывают разными — каждый ищет себя на определенном поприще.

Но мужики же не лезут в синхронное плавание, стремясь что-то доказать женщинам.

Погоди. Проводятся всемирные игры гомосексуалистов, и в программу этих игр входит синхронное плавание. И что, закрывать на это глаза? Короче, и здесь есть предмет для дискуссии.

Тогда последний вопрос. У вас имеется любимый игрок?

Сильно нравился Лотар Маттеус. Матхаус — по-немецки. Всегда преклонялся перед его умением делать то, что больше никому не подвластно. Нельзя сказать, что его магия сродни магии Месси. Но когда Матхаус шел к воротам, а до цели оставалось еще метров 35-40, у меня всегда возникала абсолютная уверенность, что защитник забьет. Можно было сомневаться, что он ударит. Но если удар состоится — быть голу.

Я был очень взволнован, когда Матхаус приезжал к нам в качестве тренера сборной Болгарии. На пресс-конференции смотрел, как Штанге обменивается с ним рукопожатием, и думал: «О, счастливчик! Может пожать руку Матхаусу!»

Наши комментаторы. Павел Баранов: в футболе я не разбираюсь
Наши комментаторы. Александр Цвечковский: нельзя орать весь матч