ЧЕ-2012. С места событий. Красно-зеленый фургон. Кролик из шапки

Поражения чудовищного и несправедливого — ибо в послематчевой лотерее справедливости нет. Там всем заправляет Его величество случай. Его ничтожество случай.

Любить по-португальски

В среду Донецк проживал последний день EURO и требовал на прощание чего-нибудь экстраординарного. Чтоб дольше помнить июнь 2012-го — и дольше им гордиться. Новые — и в общем незабываемые — ощущения подарили суровому Донбассу португальские болельщики.
Их было совсем немного — тысяча-полторы. Они не скакали, не пели и не устраивали на улицах театрализованных представлений — они вели себя со спокойным и деловитым достоинством скваттеров, прибывших занимать новые территории. Донецк они заняли и покорили — улыбчивым добродушием, леопольдовским дружелюбием, широтой эмоциональной пиренейской натуры.
Наисильнейшее впечатление на местное народонаселение произвели, например, два прибывших за тридевять земель средства передвижения — микроавтобусы, на коих невеликая группа порту-фанов въехала в город шахтеров. Эти “Мерседесы” прокатили через всю Европу, их видели во Львове и Харькове — теперь они добрались до Донецка. Оба “буса” чрезвычайно функциональны — и в общем являют собой подлинные чудеса современной техники. Это стало ясно в тот момент, когда маленькая португальская кавалькада посреди бела дня припарковалась неподалеку от “Донбасс-Арены” — прямо на тротуаре проспекта Мира. А дальше случилось небольшое представление, заставившее донецких обывателей удивленно круглить глаза и отворять “варежку”.
Из фургонов, как из рога изобилия, пиренейские путешественники принялись извлекать многочисленные жизненные блага. Легкое движение руки — и подле темно-синего мерседесовского бока вырастает стол с белой скатертью. Еще одно усилие — и над столом простирается походный навес, защищающий путников от солнца и дождя. Дальше — больше. Из автомобильного чрева на свет божий извлекаются стулья, продукты-полуфабрикаты, и, надев поварские фартуки, португальцы начинают готовить обед. Откуда-то появляется походный примус, возвращается с добычей посланный за пивом гонец, из холодильничка водитель достает портвейн — бутыли немедленно покрываются благородной испариной…
Если внутри этой райской машины найдется даже маленький портативный биотуалет — никто, кажется, ничуть не удивится.
“Прикинь, как круто! Я б поездил на таком “Мерсе” по Европе!” — восхищенно говорит один “хохол” другому. И все изумленные зеваки полностью разделяют его нехитрое мнение.
Португальцы же ни на кого внимания не обращают. Становятся табором прямо там, на тротуаре, и начинают красиво любить жизнь. Медленно пьют пиво, еще медленнее — вино, заедают все это чем-то невозможно вкусным, крепко обнимают и целуют своих женщин, танцуют — и потихоньку настраивают себя на футбольную волну. Вскоре к ним начинают тянуться соотечественники, добравшиеся до Донецка менее экзотическими способами. Их привечают под навесом со всем португальским гостеприимством. Кажется, к началу матча не остается ни одного поклонника команды Паулу Бенту, кто не причастился у этого волшебного алтаря, кто не поставил разрешительную визу в этом посольстве…

Дерби без вражды

В конце концов к “Мерседесам” стали робко подходить даже те, чье сердце отдано испанцам. Но эти хотели не портвейна и не единения — просто сфотографироваться.
“Спэйн?!” — удивляется святотатственной просьбе молодой португальский мачо. “Спэйн…” — с виноватой улыбкой соглашается девушка-украинка, компрометирующая себя нарисованными на щеках испанскими флагами. “Ладно — иди сюда!” — явно впечатленные модельными формами просительницы веселые иностранцы охотно берут ее в свою компанию и с удовольствием позируют перед объективами.
Пиренейское дерби оно такое — если что-то проливается в пылу борьбы, то не кровь, а вино.
А фотография на EURO — важнейшее из искусств. И португальские “Мерседесы” в этом смысле — объекты невероятной притягательной силы. На них, как собаки на свист, сбегаются люди с фотокамерами — и запечатлевают себя на фоне раритетов.
Немудрено: один из автобусов вид имеет музейный. На его металлических боках, как в скрижалях, отображены вся история и вся слава национального футбола — чуть ли не с той поры, как путь в Индию искал легендарный Васко да Гама. “Много букаф” там нет — разве что на капоте начертано стандартное “Forca Portugal”. Все остальное — один огромный фотоальбом. Один огромный иконостас, в котором видное место занимает великий Эйсебио и где не теряется герой нашего времени Криштиану Роналду.
Культ уроженца острова Мадейра у португальской торсиды священен. Если у испанской паствы в этом плане в чести “многобожие” (перед матчем они расхаживали по Донецку в майках Хави, Иньесты, Фабрегаса, Касильяса и прочих-прочих), то их соперники истово блюдут каноны “монотеизма” — и ангельский нимб светится над напомаженной головой главного бомбардира.
Испанская торсида в среду, кстати, новых граней в себе не открыла. Те же песни, тот же маскарад, то же неистовое веселье через край. Хотя, кажется, я разгадал один из секретов этого коллективного счастья. В промежутках между традиционно страстным пением “инчада” смачивала горло отнюдь не только безобидным пивом. По рукам при полном попустительстве милиционеров ходила огромная бутыль виски “Джонни Уокер”, из которой отхлебывал всяк того желающий. Многие, как данелиевский Афоня, не чурались и “ерша” — подставляли под струю шотландского напитка стаканы с “Карлсбергом”…
Ну вот: а я, дурак, думал, что испанцев пьянит футбол родимой “Красной фурии”. Оказывается, не только. Оказывается, ничто человеческое им не чуждо. И перед игрой они разогреваются ровно так же, как и наши болельщики, — пацаны с Юго-Запада, Серебрянки или Чижовки.

Перекресток семи дорог

“У нас никто не работает, потому что все зарабатывают”, — это нечто вроде жизненного кредо донецких жителей времен EURO. Поправить за счет интуристов материальное положение старались не только хозяева гостиниц и таксисты. В ту же степь ринулись даже те, кто умеет держать в руках хоть какой-нибудь музыкальный инструмент.
В среду вечером живая музыка лилась чуть ли не из-под каждого дерева на подходах к “Донбасс-Арене”. Сморщенный дед, сидя на лавочке, играл на аккордеоне “Несе Галя воду”. Вокальную партию при нем исполняли трое мордатых украинцев в желтых майках. На аллее вдоль проспекта Мира девчушка школьнических лет лабала на скрипочке “Семь сорок”. Некая хмельная пара приплясывала рядом, выкидывая в такт коленца. На пересечении улицы с трамвайными путями работал целый “джаз-банд” — труба, баян и барабан. Музыканты играли “Машину времени” — “Перекресток семи дорог”. В роли Макаревича выступал багровый господин, похожий на Майкла Кейна. Он тянул мотив соло, вздувая жилы и выпучивая глаза, — и активно посылал сигналы окружающим: чтоб только не вмешивались, не подпевали, не ломали кайф… Ну а самым удивительным музыкальным номером была какая-то неопознанная песнь двух юных арфисток. Они заливались соловьем, перебирая струны, но зрительским спросом их творчество, увы, не пользовалось. Видать, не в струю попали барышни — не тот инструмент арфа, что способен увлечь суровую футбольную торсиду.
Однако в целом музыка пользовалась спросом — и “композиторы” продавали талант с очевидной выгодой. В выставленные коробочки и футляры благодарные зрители активно подавали гривны, а кто-то не жалел и зеленых долларов.
Подзарядившись музыкальной энергетикой, хотелось только одного — чтобы в завершение вечера высочайшие ноты взяли футболисты. Чтобы игру они показали достойную, эффектную, которая отвечала бы высоким требованиям полуфинала EURO. Надо полагать, с таким внутренним посылом заполняла трибуны почтенная публика, львиную долю которой снова составили украинцы, россияне и прочие выходцы с территорий бывшего Союза.
(Кстати, хватало оных и в ложе прессы — причем их “постсоветскость” не всегда было легко установить. Так, рядом со мной весь матч просидел смуглый парень, писавший в ноутбуке какой-то совершенно немыслимой вязью. Оказалось — армянин. Он скосил глаз на мою болтавшуюся на пузе аккредитацию и неожиданно сказал на великолепном русском: “О, “Прессбол”… Читаю иногда. Узнаю, как там наш Бадоян в БАТЭ. И Хачатурян в “Шахтере”…)

Это ж “бубльгум”

Игра, однако, красочной не получилась. Без малого пятьдесят тысяч болельщиков на трибунах — и миллионы телезрителей — глубоко разочаровались в качестве донецкого полуфинала. Они ожидали от матча волшебства — что выйдет на подмостки факир и достанет из-за уха огромный бриллиант. Факир-то вышел — только вынул не бриллиант, а всего лишь кролика из шапки. Примитивный замшелый трюк из провинциального репертуара.
Мне кажется, винить в том португальцев не пристало. Они, заметно уступая сопернику в классе, играли как могли — рвали изо всех сил, из всех сухожилий. И даже Криштиану Роналду, на коего сразу после матча стали навешивать старые недобрые ярлыки, бился как герой. А что красовался и невольно поглядывал на себя со стороны — так у него это в крови. Другое дело, что мяч от его чудодейственных ног в этот раз в ворота никак не шел. Что со штрафных, что в дальних ударах или в фирменных налетах на спинах соперников — во всех душещипательных случаях Криштиану силился вытащить для сборной билет в финал и для себя “Золотой мяч”. Но вместо финала и “Мяча” он всякий раз стяжал другую славу — славу петербургского нападающего Кержакова. Того самого, которого на EURO попутал бес и который так ни разу не попал в створ.
Ни разу не попал и Роналду — он бил невпопад, как и вся португальская команда, доблестно игравшая 120 минут, хотя бензина имевшая лишь на 90.
Именно за парней Паулу Бенту болели трибуны. Именно им сопереживали в каком-то едином отеческом порыве. Я не знаю, как бывает в европах, но на одной шестой части суши все происходит именно так: при прочих равных наш человек выступает за того, кто слабее. И соответственно — против тех, кто сильнее.
Вероятно, испанцы очень удивились, когда еще в первом тайме, беря мяч под фирменный контроль, стали слышать в собственный адрес оглушительный, презрительный, ненавистнический свист… Донецкие “уболивальныки” говорили “нет” футболу “Красной фурии” — приторному, надоевшему футболу команды, в которой с каждым матчем все меньше живых людей и все больше роботов на машинном масле.
Сергей Новиков сравнил игру испанцев с сырой картофелиной — склизкой и отвратительной, от вида которой воротит. У меня на это свой образ: футбол чемпионов мира и Европы — зажеванный “бубльгум”, давно исчерпавший все соки и превратившийся в резину. Ее бы выплюнуть — да пока некому. Французы били-били — не разбили. Португальцы — с тем же успехом. У меня нет никаких сомнений в том, за кого станут болеть киевские трибуны в воскресном финале. Правда, большая рефлексия на тот счет, будет ли выбракован этот формат футбола послезавтра — или все-таки новый виток эволюции еще годика два обождет.

Полуфинал и полуфэйсбук

Игра была настолько безоблачной и столь откровенно текла в сторону “додаткового часу”, что где-то в середине второго тайма ко мне неслышно подошла Юля Зенькович и поделилась шуткой: “Смотрю с высоты на ложу прессы — половина журналистов сидит в ”Фэйсбуке"!" Я оценил юмор, забрался на прессболовский форум и разделил всеобщее нервное негодование по поводу нулевой эстетики игры.
Трибуны тем временем также начинали скучать — и в какой-то момент запустили заезженную пластинку. Зрители то и дело стали скандировать “Рос-сия!” Или — “Ук-ра-и-на!” Такое уже было в том же Донецке — на игре испанцев с французами. А шутка, повторенная дважды, как известно, обращается в пошлость. Поэтому мне хотелось сказать в адрес скандировавших: “Ребята, зачем вы это кричите? Вы хотите выпендриться, показать, как вас много и какие вы крутые? Или вы тупо прикалываетесь? Но в Европе таких шуток не понимают. В Европе не принято надевать фату, идучи на чужую свадьбу. Тем более жениха у вас и нет — ваши женихи уже все проиграли и ныне бесславно греют кости в пятизвездочных отпусках…”
Ничего этого я, конечно, не сказал — хотя справа от меня сидела немалая часть таких крикунов. Им было скучно. Нам всем было скучно.
Хорошо хоть угадали с репертуаром те, кто отвечал за музыкальное заполнение пауз. Когда закончилось основное время, когда истек первый 15-минутный овертайм, а за ним канул и второй — над стадионом лились песни одного и того же гениального разлива. Пели — нет, спивали — “Вопли Видоплясова”. Украинский ответ нашему “Ляпису” — или наоборот, здесь музыкальным критикам виднее. Затосковавшие зрители могли насладиться хоть этим пением — ну и сходить заодно в стадионный общепит. Цены там, кстати, были вполне умеренные. Если кому любопытно — вот они: сэндвичи за 25 тысяч в белорусскорублевом эквиваленте, пицца или стакан попкорна — столько же, хот-дог — 24 тысячи, горсть картофеля фри в бумажном пакете — 22, пиво — 16, кофе — 13… Пожалуй, торговцы снедью — единственные, кому на руку скучный футбол. В созерцании такового у зрителя быстрее сводит живот, и в буфете он энергичнее, злее шевелит “мандибулами”, накачиваясь пенным напитком, чтобы хоть как-то скрасить унылое бытие.
Пока публика подъедалась, команды готовились к пенальти и составляли списки тех, кто готов рискнуть. Между своих футболистов на длинных ногах ходил Висенте Дель Боске. Маркиз очень сильно волновался — его лицо выхватывала камера, его серый цвет был виден с трибуны. Глядя на мэтра, становилось окончательно ясно: никто на этом EURO не доставил испанцам столько хлопот, как соперник по полуфиналу и пиренейскому дерби. Увы, только тем теперь и могут утешаться португальцы.
Когда бедняга Бруну Алвеш разнес над “Добнасс-Ареной” звон перекладины, а следом пенальти каталонской развалочкой отправился бить Фабрегас, стало окончательно ясно, кто выйдет в финал. Такие роботы, как Сеск, с “точки” не промахиваются. Даже если мяч попадает в штангу — он затем все равно отскакивает в сетку как намагниченный…
“Бубльгум” еще достаточно упруг для таких рикошетов. Но он уже слишком слаб для ярких побед.