Своими глазами. Как я снял королеву

“The Grandstand”

Главная трибуна ипподрома в Эскоте — что-то невероятное. Она не влезает ни в один фотоаппарат, она на глаз выше и больше и “Уэмбли”, и “Эмирейтс”, и нового Олимпийского стадиона в Лондоне. Впечатление, которое она производит, великое и ничем не перебиваемое. Громадная, как космические корабли в самой ненаучной фантастике, со стальными серыми крыльями, готовая бороздить любое межпланетное пространство.
Пять дней в конце каждого июня к этой гигантской трибуне съезжается народ со всех концов не то что Англии — мира. “Роял Эскот” — самые престижные скачки в Британии. За пять дней здесь можно выиграть или проиграть (кому что нравится) состояние, можно показать новый наряд, можно на эти наряды подивиться, можно напиться в компании настоящих леди и джентльменов. Популярность у события сумасшедшая.
Самое странное, что сумасшествию подвержены не только богачи. Для многих представителей среднего класса скачки — не жлобство буржуинов, а такой же вид спорта, как регби, например. Им интересуются, о нем читают в газетах, на него делают ставки. Я видал немало людей, которые в общем и целом к спорту относятся прохладно. Но есть семейная традиция: обязательно поставить на какую-нибудь лошадь на больших гонках “Роял Эскот”. И дед ставил, и отец, и теперь дочь их, простая домохозяйка из Дерби, тоже ставит, хотя ничего в этом деле не понимает.
Но выигрывает же не тот, кто понимает. А тот, кто везучий. На фаворитов ставят только дураки.
Чем ближе “Роял Эскот”, тем больше ему места в газетах, тем больше разговоров, что же будет в этом году. Вообще, конный спорт на страницах английской прессы — регулярный, но не крупногабаритный гость. Однако к большим дням начинается форменный терроризм. Даже серьезные издания им занимаются: один разворот представлений, второй, третий… Кому и этого мало, покупают “The Racing Post” — газету исключительно о лошадках.
Настоящий завсегдатай скачек обязательно должен иметь свежий номер. Еще он должен быть одет в костюм, рубашку, галстук, жилет, приличные туфли. Если он собирается сидеть в “Royal Enclosure” на главной трибуне, то обязателен головной убор, снимать который можно лишь в особо оговоренных местах.
Барышням и того хуже. Они должны быть в шляпке до конца дня. Без нее даже не пропустят через турникет. Таковы правила “The Grandstand”. Есть еще “The Silver Ring” — туда можно одеваться как хочешь. Нельзя только оголять торс, несмотря ни на какую жару.
Билет на “The Grandstand” — 71 фунт. На “The Silver Ring” — 30. Но знающие люди вам скажут уверенно: не экономьте. На “Серебряном Кольце” — всякие случайно зашедшие товарищи, которые в скачках не разбираются. Даже если вы и сам один в один такой, делать среди себе подобных вам нечего. Ехать на “Роял Эскот” и не побывать на “Грэндстэнде” — это не дело.
Зрителей разделяют уже на железнодорожной станции. “Серебряные” идут прямо, главнотрибунники — налево. Сортировать их по дресс-коду проще простого. Зрелище фантастическое. Вы представляете себе поезд, в котором все до одного пассажира — в парадной одежде? Где все дамы — в шляпках. Это даже не карнавал в Рио, это что-то из “Алисы в Стране чудес”. По крайней мере становится понятно, почему всех этих сумасшедших шляпников и кроликов в перчатках придумали здесь.

Дорогу Королеве!

Эскот — это микроскопический город в Беркшире с населением около пяти тысяч. В дни, когда скачек нет, здесь мало кто сойдет на старинной станции с резными узорами под крышей. Но когда ипподром открыт — народу тьма. Едут со всех концов Англии. Вернее, конца всего два. Один — в Лондоне, на вокзале Ватерлоо. Второй — в Рединге. На обоих концах “ряженых” аккуратно строят в колонны и запускают в спецпоезда. Поезда длины невероятной.
Некоторые сразу идут по форме. Некоторые одеваются на ходу. Завязывают галстуки, расчехляют новые шляпы. Стоит какой-то хмырь, а через пять минут смотришь — уже джентльмен, готовый к встрече с Ее Величеством.
Знатоки говорят: билет на “The Grandstand” окупается хотя бы потому, что можно вблизи посмотреть на королеву. Она на “Роял Эскот” обязательный гость (все-таки “роял” же) и участник — в смысле владелец участвующих лошадей.
Королевская процессия — первое событие каждого гоночного дня. Королева делает круг почета вокруг главной трибуны. Сначала в прицеле камер Би-би-си (прямая трансляция!) четыре кареты проходят с одной стороны, потом Ее Величество заезжает за “Грэндстенд” и делает круг по специальной площадке для победителей скачек. Затем чинно выходит из экипажа и отправляется в королевскую ложу.
Прибыть в Эскот можно всякими способами, включая вертолет (возле ипподрома есть специальная площадка). Но Ее Величество едет из дома. Виндзорский замок от трассы в считанных милях.
Перед процессией в толпе напряженное ожидание: едут или не едут? Места возле круга почета нужно занимать заранее. За двадцать минут до прибытия монарших экипажей упасть есть куда разве что яблоку.
Примерно в это же время появляется королевский глашатай и раздает листы с информацией о процессии: сколько карет, кто в которой сидит. Королева, разумеется, в первой.
Это тот редкий момент, когда можно посмотреть, насколько некоторые англичане любят свою самодержицу. Даже те, кто требует упразднения монархии, скорее делают это из-за всяких внучатых племянников семьи. Против Елизаветы II мало кто что-то имеет. К ней благоговеют. И благоговение это заразительно. К моменту, когда процессия выезжает на круг, ты уже тоже любишь эту чужую королеву. И начинаешь ее изо всех сил фотографировать, хотя зачем тебе, если подумать, фотография королевы? Пользы-то никакой. Но удержаться все равно невозможно.
И ты снимаешь, и снимаешь, волнуясь, чтобы хорошо вышло, а хорошо, конечно, не выходит, и, когда открытая карета проезжает мимо тебя, получается не в фокусе, потому что “мыльница” тоже волнуется вместе с тобой, и этот волшебный момент, когда Елизавета машет тебе рукой и смотрит прямо в глаза, потерян навсегда. И резкость появляется, только когда карета уже проехала вперед, и видна только королевская спина, и машет их величество уже другим шляпкам и цилиндрам. Что-то в этом есть, но что — непонятно. Очевидно только одно: этот волшебный момент почти затмевает все оставшиеся скачки. Простая шляпка королевы круче всех остальных чудес на блестящих головах.
А чудеса там первостатейные. Все мы смутно представляем, что такое “сбоку бантик”. Но чтобы этого было такое богатое разнообразие… И ноты, и фортепьянные клавиатуры, и ноты, и английские завтраки, и зонты, и что-то вообще не поддающееся анализу. Бедные дамы! Как тяжело им приходится каждый год в преддверии эскотского королевского форума! Попробуй здесь соригинальничай. Но у них, кажется, получается.

Ставка сделана

Скачки и ставки — это как чарка и шкварка. На ипподромах в разные стороны ходят косяками большие деньги. Букмекеров на “Роял Эскот”, наверное, сотня. Здесь есть и представители больших контор типа “William Hill”, и индивидуальные предприниматели. Одна букмекерская точка умещается на тележке и обслуживается одним-двумя представителями. Сверху — зонтик, котировки, реклама, посередине — кассовый аппарат и компьютер, снизу — колесики.
Эти стенды расположены на травке параллельно финишной прямой и образуют целые улицы. До старта к ним стоят очереди из ставящих, после — из выигравших. Выигравших значительно меньше.
“Роял Эскот” — это набор заездов разной престижности. Их примерно по пять в день, в каждом разыгрывается отдельный трофей. Степень престижности определяется древностью кубка и призовыми. Обычно они прямо пропорциональны.
Гоночный день построен так, чтобы гости Эскота постоянно ходили то на главную трибуну и зону перед ней (это там, где большинство букмекерских контор), то за трибуну — к общепиту и кругу почета, чтобы посмотреть награждение. На награждение выводят первую четверку лошадей. На победителя надевают золотого цвета попону и проводят по кругу почета. На специальном подиуме трофей получает владелец лошади, потом почести воздаются тренеру. Жокея чествуют в последнюю очередь.
Посмотрел награждение — назад на трибуну. Или на травку между трибуной и трассой. На травке хаотично разбросаны лавочки, но сидят не только на них, но и просто на полу. Выпивают и закусывают. С собой еду приносить нельзя, но можно купить специальный пикник-бокс на месте.
Ставки на лошадей — это значительно труднее, чем футбольные или хоккейные. Здесь очень мало коэффициентов 1,2 или там 1,5. Все гораздо сложнее. Фаворитом может быть лошадь с коэффициентом 4,5, например. Со стороны кажется, что здесь всегда угадайка. Но знатоки, разумеется, с этим не согласны. Те, кто дышит скачками, могут легко прочесть вам пятнадцатиминутную лекцию на тему “Почему именно этот скакун с коэффициентом 9 выиграет в следующем заезде”. Потом еще столько же будут объяснять, почему этого не произошло.
В помощь знатокам — программка. Есть официальная, попроще, за три с полтиной фунта. Есть независимая, за шесть. Там статистики еще больше. Есть и дата рождения, и рост в холке, и предыдущие выступления, и даже сколько дней назад лошадь принимала участие в последнем официальном старте. В общем, если вы на скачках впервые, проку от нее все равно никакого.
Ставить я не собирался. Но все, кому сказал, что еду на “Роял Эскот”, убеждали: поставить надо обязательно. Во-первых, новичкам (как и дуракам) везет, а во-вторых, съездить в Эскот и не поставить — это как свадьба без невесты. Из меня просто выбили обещание поставить один раз.
И я его выполнил. Пятый заезд, лошадь по имени Мухадрам, коэффициент — 8,5 в конторе седовласого дяденьки Питера О»Тула. Выбрать контору было легко: у мистера О»Тула минимальная ставка равнялась одному фунту. У остальных — больше. “Так вы не выиграете состояния, сэр”, — сказал мне букмекер. “Мне не нужно состояние. Мне только на фиш энд чипс”, — ответил я. “Тогда прекрасно, сэр!”
Выбрать лошадь было еще проще. Правило для “чайников” гласит: чем непонятнее имя, тем лучше. В самом деле, ну что за интерес ставить на какого-нибудь Энерджайзера? Что за пошлая кличка для лошади? К тому же оказалось, что этот Энерджайзер — немец. Фантазии у бундесвладельцев явно не хватило.
К старту коэффициент Мухадрама упал до 6,5. Видимо, люди на него грузили. Возможно, они что-то знали. А может, на них тоже действовала магия непонятного имени.
Снова старт, он взят — и нет пути назад. Комментатор в громкоговорителях начинает с жаром рассказывать о происходящем. Чем ближе финиш, тем быстрее он говорит. Это очень полезно: издалека ничего не разобрать.
Мухадрам выступил неплохо: четвертое место. В отличие от записного фаворита попал на церемонию награждения. Выиграл, конечно, Энерджайзер. Так что фиш энд чипс пришлось покупать за свои, а не за букмекерские. Семь с половиной фунтов.

Старые песни

Организация такого мегасобытия — дело сложное. Но порой кажется, что не до конца продуманное (хотя на королевском уровне быть такого вроде бы и не может). Не покидает ощущение, что билетов здесь продается больше, чем физически может вместить огромный комплекс. Внутри “Грэндстенда” не протолкнуться. У выходов на трибуну стоят стюарды со знаками-“леденцами” — как в Формуле-1 на пит-стопе. На одной стороне — зеленый цвет, на другой — красный: “Сектор заполнен, идите в другой”.
Красный зажигают, конечно, перед самым вашим носом. А идти можно только с минимальной скоростью: толпа. По футбольным меркам, ситуация ужасная. Уйма народу, стесненное пространство. Один дурак в состоянии аффекта от проигрыша (или выигрыша) или даже сломанный каблук — и давки с последствиями не избежать. Ведь почти все еще и употребили внутрь. И не только пиво: разливают здесь все — и “Pimms”, и даже “Smirnoff”. А если дождь, и все ринутся в подтрибунье?
Но начинается ливень, толпа бросается под крышу — и ничего. Вроде все целы. Хотя люди и стоят на трибунах, и зарезервированных мест нет: куда хочешь, туда и садись, а значит, для неразберихи еще больше поводов. Но почему-то ничего страшного не происходит. Люди подпрыгивают от побед своих лошадей, горюют по поражениям, но все это на высоком идейно-художественном уровне. Как это получается — непонятно. Особенно при том, что полиции, по нашим меркам, нет вообще.
Заканчивается день хоровым пением под аккомпанемент оркестра. Он сначала играет музыку из “Звездных войн” и “Индианы Джонса”, а потом заводит английские хиты на все времена. И “The saints go marching in”, и “Hey Jude”, и “My Bony lies over the Ocean”, и даже “You»ll never walk alone”. Кто не знает слов — тому бесплатные песенники. И только спев и похлопав, выигравшие и проигравшие отправляются домой.
По дороге от ипподрома до станции уже выстроились торговцы дешевыми китайскими шлепанцами. Находившиеся за день на высоченных каблуках барышни отрывают их с руками и немедленно переобуваются. Шляпки на их головах выглядят на контрасте еще более дико. У входа на станцию выстраивается километровая очередь из шляпок и цилиндров. Пора домой! Только в этот момент проходит ощущение, что на тебя все смотрят, потому что ты как-то не так одет.

С высоты

А я люблю манежи и арены, сколько бы миллионов на них ни меняли по рублю, доллару, фунту. Сам уж вон сколько разменял, а все никак не надоест. Люблю их совершенно отдельно от тех, кто на них играет. У меня сложные отношения с мадридским “Реалом”, но “Сантьяго Бернабеу” я уважаю. Не изменюсь в лице, если куда-нибудь сгинут “Милан” с “Интером”, но вот “Сан-Сиро” потерять будет жальче некуда. И “Амстердам-Арену” я люблю отдельно от “Аякса”. Тем более что на ней он в общем-то ничего и не выиграл пока.
Я люблю манежи и арены. Ведь только по ним и можно различать города, глядя на них сверху, из иллюминатора самолета. Как вы отличите Лидс от Манчестера без стадионов? Да никак: город и город. Но “Олд Траффорд” с “Элланд Роуд” вы уж никак не спутаете. А вокруг них — неизвестная науке Англия, великая и сказочная.
Что ж, сказке конец. То есть конец этой сказке. А есть и другие: об изумрудных кортах “Уимблдона” и “The British Open” для гольфистов, о гребле, о невероятных по престижу яхтенных регатах, о снукере, о дартсе, о неведомых никому футбольных жемчужинах, о регби, о крикете — обо всем, что называется выдуманным здесь словом “спорт”. И, конечно, об очередных Олимпийских играх в рекордно трехкратной их столице. Мы еще вернемся и обязательно дослушаем ее — великую историю великого острова в манежах и аренах, рассказанную ими самими.

РОЯЛ ЭСКОТ
Первый старт: 1711 по приказу королевы Анны.
Общая сумма призовых: 3 млн. фунтов.
Общая посещаемость за пять дней: более 300 тысяч зрителей.

БОЛЬШИЕ СКАЧКИ
Грэнд Нэшнл. Трехдневные соревнования на ипподроме в Эйнтри возле Ливерпуля — главное событие весеннего скакового сезона. Проводится с 1839 года. Центральным событием является стипль-чез на четыре мили и четыре фарлонга (7242 километра) — два круга по трассе с тридцатью препятствиями. Первые в Англии скачки, показанные телевидением в режиме HD. Участвуют лошади от семи лет с ограничениями по весу.
Эпсом. Программа скачек в Суррее включает две классические гонки — Дерби (именно отсюда в футбол пришло это понятие) и Оукс. Обе проводятся еще с восемнадцатого века. Оукс — 2423-метровая гладкая гонка для трехгодовалых кобыл. На Эпсом Дерби — та же дистанция, но по половому признаку деления нет. Единственное исключение: к гонке не допускаются мерины.
Cент-Леджер. Гонка в Донкастере — одна из старейших классических британских скачек. Ее дистанцию в 2937 метров (миля, шесть фарлонгов и 123 ярда) лошади впервые промчали в 1776 году. В сентябре прошлого года победитель получил 306 тысяч фунтов премиальных. Заявлять можно трехлеток. Кастрированным животным и здесь вход воспрещен.
2000 Гиней. Еще одна “классика” для трехлеток, проводящаяся в конце апреля — начале мая с 1809 года на ипподроме в Ньюмаркете. Дистанция — ровно миля. К шестидесятым годам прошлого века стала невероятно популярна в Англии, а затем и в Европе: есть ирландская, немецкая, французская и итальянская версии 2000 Гиней. Позже появились также австралийская и японская версии соревнований.