Кто к нам пришел. Димитрие Пеянович: смотрю на карту

— Уже хорошо изучили город?
— За два месяца разобрался. Если есть время, стараюсь погулять. Мне в Минске нравится — очень красиво! Постоянно смотрю на карту, запоминаю улицы. Люблю ваш главный проспект. Такой широкий и чистый!

— Вы сейчас говорите, как типичный легионер из “Динамо” хоккейного…
— Так мне же есть с чем сравнивать. Девять лет жил и играл в Испании — там нет такой чистоты. Поверьте! Минск больше похож на города Северной Европы. Например, шведские. Все очень аккуратно, люди рослые. Раньше в Беларуси не бывал. И рад, что здесь так здорово.

— А вы родом из каких мест?
— Северная часть Сербии.

— Войводина?
— Да-да! Любите географию? Я тоже. Родился в городке под названием Црвенка. Это шестьдесят километров от Венгрии, да и Хорватия близко. Там хорошая гандбольная школа, а клуб пятьдесят лет выступал в высшей лиге чемпионата Югославии.

— Там и начинали?
— Ага, лет в десять. И на взрослом уровне тоже поиграл. Потом перешел в белградскую “Црвену Звезду”. Позже были два года в Греции, откуда перебрался в Испанию. Пять лет выступал за “Альмерию”, затем — за “Торревьеху”.

— Как оказались в “Динамо”?
— Позвонили из клуба, предложили контракт, и я согласился. Минский клуб — сильнейший в Беларуси, сыграет в Лиге чемпионов. А мои 38 лет — не так и много для голкипера. Если есть здоровье, можно выступать и до сорока. “Динамо” — хороший вариант, новый опыт. Ведь здесь другой стиль игры. У Беларуси богатое гандбольное прошлое. Но вижу, что здесь думают и о будущем.

— Что знали о команде раньше?
— Два года назад “Торревьеха” встречалась с “Динамо” на турнире в Испании. Играл тогда против белорусов. А еще был знаком с Денисом Рутенко, через его брата. Сергей — мой хороший друг. Когда решал, отправляться ли в Беларусь, спросил его совета. Рутенко-старший сказал, что в “Динамо” хорошая организация, высокие амбиции и задача каждый год выступать в Лиге чемпионов. Думаю, через несколько лет команда будет намного сильнее, чем сейчас.

— Сергей Бебешко тоже долго выступал в Испании. Вы были знакомы?
— Не очень. Но, конечно, я знал, кто это такой. Помнил и Андрея Паращенко.

— А из игроков, кроме Рутенко, с кем-то прежде общались?
— Нет. Хотя запомнил их лица по той встрече, о которой уже говорил. А еще знал Васко Шевальевича. Хотя не близко.

— С черногорцем вы можете поговорить на родном языке…
— Это здорово. Но скажу, что и сербский с русским похожи. Когда слышу вашу речь, понимаю процентов восемьдесят. Говорить труднее, мало опыта. Однако пытаюсь.

— В команде общаетесь на русском?
— Да. Если говорят не быстро, то мне все понятно. А Бебешко владеет испанским. Если хочу что-то уточнить, переспрашиваю его. Мне вообще нравится осваивать языки. Знаю английский, испанский, греческий. Добавить в этот список русский будет не очень сложно.

— А где выучили английский?
— В школе. Рос еще в единой Югославии. У меня приятные воспоминания о тех временах. Сейчас все по-другому: шесть республик стали независимыми государствами. Для некоторых из них, может, это и хорошо. Но для спорта — плохо. В союзную пору первенство Югославии было чем-то наподобие маленькой Лиги чемпионов. Сражались команды, представлявшие разные школы гандбола. Это помогало молодежи расти, развиваться, ставить большие цели.

— Что назовете главным достижением вашей карьеры?
— Я ведь вывел сборную Сербии на чемпионат мира 2009 года! В плей-фф мы победили чехов, а меня признали лучшим игроком матча. Вообще в те годы команда смотрелась неважно. У нее возникли проблемы с голкиперами: Штербик и Сарич играть за сборную прекратили. Позвонили мне и попросили приехать. Я уже и не ожидал. Когда-то в молодости выступал за сборную, но на видных ролях не был. И вот вызвали снова. Защищал ворота национальной команды на двух первенствах мира и одном — Европы.

— Однако на прошлогоднем чемпионате в Швеции вы покинули лагерь сборной прямо по ходу турнира…
— Верно. Это был мой личный выбор, обусловленный семейными обстоятельствами. Нашему ребенку на то время не было и года. А я из-за вызова в сборную полтора месяца не был дома. Жена тоже работала — весь день, утром и вечером. Малыша отдавали в детский сад, но он все время болел — грипп, еще что-то. Меня это тревожило. Пришлось выбирать: семья или национальная команда.

— И вы уехали.
— Да. Все равно нервничал и не мог сосредоточиться на гандболе. На том турнире первым номером не был. Когда настроение не очень, то и играешь неважно. Так и сказал: мне уже 36, продолжайте без меня, за клуб еще поиграю, но в сборной есть и другие вратари. Один из них был моим одноклубником, так что я его тоже кое-чему научил.

— Белорусский хоккейный голкипер-ветеран Андрей Мезин тоже самочинно покинул сборную в ходе первенства мира. И это привело к скандалу…
— Серьезно? Не знал. Но в случае со мной все было проще. У меня хорошие отношения с тренером сборной Веселином Вуковичем. Сказал ему: мол, я не в лучшей форме, с меня хватит, хочу сосредоточиться на выступлениях за клуб и больше времени уделять семье. С тех пор за национальную команду не выступаю.

— Зато вот готовитесь к дебюту в Лиге чемпионов…
— Не совсем так. Когда играл в Греции, мой “Панеллиниос” брал золото и однажды выступал на групповой стадии. Тогда лига была еще не такой организованной и форматной. Сейчас ЕГФ пытается копировать футбольную систему, и это хорошо.

— Какие впечатления оставили матчи с “Бешикташем”?
— Мы знали, что турки — не наш уровень. Оба матча получились легкими. Хотя в гандболе бывает всякое, сражаться надо в каждой игре. Порой и скромные команды могут удивить. Тот же “Бешикташ” — чемпион Турции. Мало знать, что ты сильнее. Надо доказать это на площадке.

— Но вам не было сложно?
— Когда у команды такая хорошая оборона, как у “Динамо”, то и голкиперу легко.

— Вратари играют, как правило, с постоянно поднятыми руками. А у вас они большей частью опущены…
— Хотите, раскрою секрет? Есть статистика: полусредние и разыгрывающие чаще всего бросают вниз. Это шестьдесят-семьдесят процентов всех бросков! И так во всех командах мира. Я все это изучаю, анализирую. Гандбол — моя страсть, важная часть жизни. Могу сказать, что лучший стиль у балканских вратарей. Хотя скандинавы мне тоже нравятся. Гандбол меняется, сейчас он быстрее, чем двадцать лет назад. И мы, голкиперы, должны приспосабливаться, не отставать от времени. Надо быть, как компьютер: перезагружаться каждый день.

— Как “Динамо” способно выступить в Лиге чемпионов?
— У нас хорошая группа. Явные фавориты — “Барселона” и “Берлин”. “Шаффхаузен” — тоже серьезная команда, каждый год играет на таком уровне. “Загреб” на бумаге победить проще, там состав изменился. Поживем — увидим. У нас есть шансы на плей-офф.

— Ожидаете, что будете основным вратарем?
— Это не так важно. Я в первую очередь командный игрок. Буду играть хорошо — что ж, окей. А если не заладится, то попытаюсь что-то изменить в себе. Если мне лучше будет отдохнуть или посидеть пять минут на скамейке — так и сделаю.

— Еще долго планируете выступать?
— На один-два сезона меня должно хватить, если обойдусь без травм. Знаете поговорку: вратари, как хорошее вино, с годами только крепчают? Это про меня. Главное — чувствовать себя молодым. Пока получается.

— Почему вы стали голкипером?
— В детстве сначала занимался футболом, как и отец. И мне нравилось играть в воротах. Потом перешел в гандбол, а амплуа менять не стал.

— Интерес к футболу не угас?
— Нет, по-прежнему люблю его. Как и все игровые виды. Из белорусских клубов знаю БАТЭ, каждый год выступающий в Лиге чемпионов. Говорят, это очень организованная команда, там в составе много молодежи. Если будет время, обязательно схожу на ее еврокубковые матчи.

— В БАТЭ тоже есть серб — Марко Симич. А в прошлом году цвета команды защищал Матея Кежман…
— Серьезно? Кежман играл в Беларуси? Я и не знал. Сейчас он работает в белградском “Партизане”. А о Симиче не слышал. Все-таки уже давно уехал из Сербии. У меня даже жена испанка.

— Она не приехала в Беларусь?
— Нет. Супруга беременна, поэтому осталась дома. А так точно была бы здесь. Но она отпустила меня без проблем.

— Ваш основной дом сейчас — Испания?
— Считаю себя сербом. Долго жил на Пиренеях, моя семья там. Но родители в Сербии, и в этой стране тоже мой дом. Испанским паспортом так и не обзавелся. У сына есть, у жены, понятно, тоже. А я не хочу менять гражданство. Даже не знаю, почему. Как будет по окончании карьеры — посмотрим. Я ведь амбициозен: хочу стать у руля сборной Сербии! Уже закончил тренерские курсы…

— Испания, несмотря на экономический кризис, все же явно богаче и благополучнее Беларуси. Разница чувствуется?
— Я бывал в Мадриде, Барселоне. Жил в этих городах, когда учился на курсах. Так вот, Минск красивее! Мадрид слишком мультикультурен. Там много выходцев из Южной Америки, Африки. Они приезжают и образуют своего рода гетто. Мне это не нравится.

— А наша страна чем-то напоминает Сербию?
— Минск похож на Белград. Размеры те же — два миллиона жителей. Но в белорусской столице все аккуратнее, люди дружелюбные, образованные.

— Кстати, натовские бомбежки вы пережили в Белграде?
— У нас как раз шел матч, когда все началось. В перерыве смотрим: зрители куда-то убегают. Спрашиваем у полиции: что такое? Говорят: ничего, играйте! Провели еще тайм, а затем сели в автобус и уехали.

— Страшно было?
— Честно? Нет. Может, потому что я год был в армии, в артиллерии. Мы, сербы, народ не из трусливых. А в Белграде до сих пор стоят здания с отметинами от бомб. Их не спешат реконструировать, чтобы люди помнили…

— Чем увлекаетесь, помимо гандбола?
— У меня немного досуга. Я здесь один, сам готовлю, много времени отнимают походы по магазинам. А еще тренировки — два раза в день. Иногда могу наведаться в какое-нибудь кафе. Большие рестораны не люблю. По кино и театрам в Минске не хожу. Хотя мне нравится балет. В Испании часто ходили на спектакли с женой. У вас ведь Большой театр, да? Надо будет выбраться.

— Вы очень эмоциональны. Это балканская черта?
— Может, на Балканах народ и впрямь экспрессивнее, чем здесь. Но обобщать сложно: каждый человек уникален. Думаю, сербы не очень отличаются от белорусов или русских. Мы очень близки. У меня на родине люди хорошо знают, что за страна Беларусь. Там много пишут о вашем гандболе, о командах, постоянно выступающих в Европе. Есть сайты, на которых обсуждаются “Динамо”, БГК…

— Для Кежмана, по его словам, имело важное значение, что Беларусь, как и Сербия, страна в основном православная. А для вас это что-то значит?
— Конечно! Моя жена — католичка, но сына мы крестили в сербском православном храме. У нас дома религиозных споров нет. Даже в Испании ездили в русскую церковь — это в Алтее, в ста километрах от Торревьехи. Ее построил какой-то богач с Урала. И здесь хожу в православные храмы. Для меня это важно.

— Вы привыкли к теплым странам. Наших холодов не боитесь?
— Пока погода хорошая. Дальше — ха, посмотрим! Кстати, зимой в Белграде тоже бывает и десять, и двадцать градусов мороза. Не три месяца, но один — запросто. Так что мне не привыкать.