Уважаемая дурь

Подсознание не обманешь, ему не прикажешь. Могу лишь подчинить воле эмоции и не демонстрировать их, когда забивают своим. Но все равно, как ни крути, получается лицемерие — противно. Родное хоккейное “Динамо”, на котором вырос и за которым с особым пристрастием следил более тридцати лет, впервые и вдруг записало меня в стан отпетых врагов. Клуб отказал мне и еще семерым журналистам “Прессбола” в сезонной аккредитации. При том что заявки других СМИ, иные из которых не отвечают элементарным требованиям КХЛ и не имеют даже лицензии, удовлетворены стопроцентно, массово.
Зато накануне старта домашнего сезона я в очередной раз отвечал на вопросы следователей РУВД Московского района, которых вот уже третий месяц упорно заставляют завести на меня уголовное дело.
Напомним, в июне гендиректор базирующегося в Центральном районе столицы ЗАО “ХК “Динамо-Минск” Алексей Торбин обратился в прокуратуру Фрунзенского с заявлением, в котором потребовал привлечь меня к ответственности за интервью “Деньги застилают глаза”, вышедшее в конце мая в “БелГазете”. Редакция “Прессбола”, где мы беседовали по итогам провального для сборной Беларуси чемпионата мира, зарегистрирована также в Центральном районе, но интервьюируемого вызвали для дачи объяснений почему-то в РУВД… Московского. Этим странности не ограничились. Методом витиеватого самооговора Торбин обвинил меня в распространении заведомо ложной информации, клевете, которая по статье 188 ч. 2 Уголовного кодекса сулит срок до трех лет.
Упечь за решетку не удалось. Изложение причин, приведших к печальному результату на чемпионате мира в Хельсинки, а также диагноз, вынесенный белорусскому хоккею, при всех стараниях динамовцев на срок не потянул. Более того, после тщательной проверки, продлевавшейся по разрешению прокуратуры Московского района, доказательств оскорбительных высказываний в отношении руководителей ЗАО “ХК “Динамо-Минск”, его игроков, тренеров или других работников не обнаружено. “В действиях Бережкова В.П. отсутствует состав преступления, так как он не оскорблял кого-то конкретно, а высказал свое мнение на развитие хоккея в Республике Беларусь”, — констатировал в середине июля в своем постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела начальник Московского РУВД Минска Николай Назаров.
И вот с открытием нового хоккейного сезона очередной виток: спустя почти два месяца после выхода постановления его опротестовала прокуратура города Минска. Проверка возобновилась. Мы со следователем смотрели друг на друга, и, показалось, оба не понимали, чего же они от нас хотят. Как бы извиняющимся, точно вежливым тоном капитан милиции поинтересовался:
— Кто сообщил вам сведения о бюджете “Динамо”?
— А почему вас это интересует?
— Интерес не личный. Поступил протест городской прокуратуры на наше постановление. Требуют выяснить…
— Прокуратуры? Этот орган следит за соблюдением законности, а сам требует от вас закон нарушить.
— Какой закон?
— О СМИ. Он у меня, кстати, с собой. Вот, извольте, статья 34, пункт 4.5: “журналист обязан сохранять конфиденциальность информации и источники ее получения”. Статья 39, пункт 1: “Журналист… не вправе раскрывать данные о физическом или юридическом лице, предоставившем сведения, без согласия этого лица”. Вы хотите, чтобы я нарушил закон?
— Нет. Но я как следователь могу задать вам вопрос…
— Разумеется, согласно пункту 2 статьи 34: “по требованию органа уголовного преследования, суда”. Мы с вами в суде? Или на меня уже завели уголовное дело?
— Нет. Но мы с вами можем поговорить по согласию.
— Согласия нет. Лицо, предоставившее информацию, его не давало. Точка.
На этом наша беседа закончилась, я подписал очередной протокол и вслух порассуждал, как генеральский ресурс силен и смешон одновременно. Показалось, находившиеся в кабинете люди со мной согласились: смешного все-таки больше.
В самом деле, с какой целью правоохранительным органам понадобилось выяснить, кто именно предоставил журналисту сведения о бюджете хоккейного клуба? В конце концов, не государственная же это тайна, да и коммерческой ничуть не пахнет. Речь об эффективности использования наших с вами денег — о давальческих средствах государственных предприятий. В Америке, например, все бюджеты открыты, хотя наполняются они как раз исключительно за счет коммерческой деятельности. Так что тогда выясняли в милиции? Кому служит прокуратура?
Ответы на эти вопросы у каждого свои. Хотя мне очевидно: дело все-таки в дури. Чем выше ранг и сила самодурства, тем слабее разум и воля, которые оказываются не в состоянии подавлять инстинкты собственных комплексов.
Завидую Славе Федоренкову. Ему не придется лицемерить, и он напишет вполне себе то, что действительно думает о матче “Динамо” со “Слованом”. А мне лишь хватит ума принять его предложение и, несмотря ни на что, поставить рецензию на первую страницу. Хоккей и болельщики действительно здесь ни при чем. А лично главный редактор…
Вынужден признать: отбываю наказание. Какой срок? Пока не ведаю, но этим прокураторам хоккейной иудеи удалось то, чего ни при каких обстоятельствах и при всяких стараниях не могли сделать другие генералы, самодурственно рулившие минским “Динамо”!
Уважаемая дурь! Ты попала в самое сердце… Ты заставила меня болеть против. Я прошу: отпусти!