Эхо Рио-2016. Время НЕмолодых. Резерв слабого командования

Подготовка резерва остается ахиллесовой пятой спортивной отрасли.

Каждый третий — ветеран

Четыре года назад, по окончании Игр-2012, в итоговом тексте “Просроченная ярмарка” (“ПБ”, 14.08.2012) довелось написать: “В итоге оказалось заваленным стратегическое направление — подготовка резерва. На пути к Лондону ставка делалась на возрастных титулованных атлетов (Е.Карстен, Н.Гелах, Д.Касперович, В.Самсонов, Вик. и Вер.Павлович, Ю.Нестеренко, А.Михневич, И.Хлюстова, А.Козак, Д.Лапкес, Р.Шейхов…). Посмотрите на призеров Лондона: к “новой волне” можно отнести лишь Азаренко, Шкерманкову, экипаж женской байдарки-четверки и трех гимнасток-“художниц”. Остальные — атлеты, близкие к финалу карьеры”.
А вот цитата из материала “Кризис золотого возраста” (“ПБ”, 26.09.2012): “За два года до Игр-2012 приходилось писать, что наши лидеры стареют, а новые звезды не спешат зажигаться. Увы, Лондон подтвердил опасения: медалей мы недобрали. Статистика указывает, что в Великобритании выступала самая возрастная сборная Беларуси за пять суверенных Олимпиад…”
С той поры Земля совершила четыре оборота вокруг Солнца. Есть ли принципиальные перемены в этом направлении? Пожалуй, негативную тенденцию переломить не удалось. Мало того, можно утверждать: еще никогда в олимпийской дружине Беларуси доля ветеранов (30 лет и старше) и сверхветеранов (35 и старше) не была так велика.
Важная оговорка: к ним, испытанным и заслуженным, битым и ломаным, многократно прославившим родину на аренах мира, — никаких претензий, наоборот — благодарность и восхищение уникальным талантом и выдающимися достижениями. Речь о том, что на общем фоне концентрация великовозрастных атлетов в нашей дружине аномально высока. Как следствие, падение спортивных результатов.
Обратимся к фактам. Екатерине Карстен — 44, Виталию Бубновичу — 41, Владимиру Самсонову, Ивану Тихону и Ивану Троцкому — по 40, Максу Мирному — 39, Виктории Павлович — 38, Татьяне Дроздовской и Наталье Трофимовой — по 37, Василию Кириенко, Татьяне Петрене и Татьяне Троиной — по 35. Добавим к ним несправедливо оставленную дома 47-летнюю всадницу Елену Телепушкину.
Ветераны в целом борозды не портили: Тихон стал серебряным призером, Самсонов впервые поднялся на четвертое место, Бубнович и Петреня заняли пятые позиции, самозабвенно сражались Павлович и Троина… Однако ждать от людей на излете их профессиональной карьеры пиковых результатов некорректно. Добились — молодцы! Но требовать нужно с молодых, здоровых и ретивых.
Взгляните на таблицу “Олимпийцы 30 лет и старше”. Поскольку количество участников наших олимпийских команд колеблется от 124 до 181, целесообразно сравнивать не абсолютные цифры, а проценты. Никогда прежде доля ветеранов-олимпийцев не была так высока. От Атланты-1996 до Пекина-2008 она находилась в пределах 21-26 процентов, в Лондоне-2012 выросла до 28, а в Рио процент 30-летних достиг 33. То есть каждый третий белорусский олимпиец — ветеран! Это видно и по абсолютным показателям: в Пекине-2008 среди 181 спортсмена было 40 ветеранов, в Рио-2016 из 124 — 41!
Известно, в некоторых партитурах Ференца Листа требовательно начертано: играть быстро, затем — еще быстрее, затем — быстро, как только можно! У нас получается: старше, еще старше, еще старее… В этом убеждает и подсчет сверхветеранов (35 лет и выше). Таковых сейчас больше 10 процентов — каждый десятый.

ОЛИМПИЙЦЫ 30 ЛЕТ И СТАРШЕ

ПРИМЕЧАНИЕ. У — общее число участников олимпийской команды, Вет — число ветеранов в возрасте 30 лет и старше, С/Вет — число сверхветеранов в возрасте 35 лет и старше.

Золотой возраст

Спортсмены-символы, те, кого называют живыми примерами, безусловно, нужны. Седьмая Олимпиада Карстен, шестая Самсонова, пятая Мирного и Павлович — это ориентиры, маяки. Но вряд ли кто станет отрицать, что физиологического расцвета человеческий организм достигает в диапазоне 20-30 лет. Красноречивое тому свидетельство — возраст наших медалистов Рио: Владиславу Гончарову — 20, Дарье Наумовой — 21, Марии Мамошук — 23, Ольге Худенко и Марине Махневой — по 24, Джавиду Гамзатову — 26, Надежде Лепешко — 27, Марине Литвинчук — 28, Александре Герасимене и Вадиму Стрельцову — по 30, Ибрагиму Саидову — 31 и лишь Ивану Тихону — 40. Статистика ясно указывает на наиболее эффективный возрастной спектр высших достижений.
В Атланте средний возраст 20 белорусских медалистов был равен 26,4 года. Причем 11 из 20 призеров (55 процентов) пребывали в возрасте 24-29 лет. Такие же средние цифры у 30 спортсменов, давших зачетные баллы за 4-8-е места — 26,4. В Сиднее-2000 средний возраст медалистов в точности повторил цифры Атланты. У финалистов он оказался чуть больше — 26,8.
Из таблицы “Возраст высших достижений олимпийцев Беларуси” видно: средние показатели призеров Игр колеблются от 24,9 года в Пекине-2008 до 27,1 в Афинах-2004. Но результат Рио и здесь самый высокий — 27,3. И опять же самый большой процент медалистов ветеранского возраста — 33. А средние годы атлетов, пробившихся в финальные восьмерки, примерно одинаковы на всех Играх. В частности, в Рио — 26,6.

ВОЗРАСТ ВЫСШИХ ДОСТИЖЕНИЙ ОЛИМПИЙЦЕВ БЕЛАРУСИ

ПРИМЕЧАНИЕ. Во второй колонке приведен средний возраст медалистов соответствующих ОИ, в третьей, четвертой и пятой — процентное соотношение медалистов трех возрастных категорий.

Напрашивается вывод: на минувшей Олимпиаде у нас недоставало атлетов 24-29 лет, самого продуктивного спортивного возраста. Их нехватка отразилась и на количественном составе олимпийской команды, который оказался минимальным за все суверенные годы — 124. Даже если добавить семерых гребцов на байдарках и каноэ, которых не пустила на Игры ICF, получится 131. То есть антирекорд по числу участников останется в силе. Тем, кому сейчас 24-27, в 2012-м было 20-23. Значит, в минувшее четырехлетие группа резерва снова не сработала должным образом. Из 27 финалистов Рио (не считая призеров) всего 18 в возрасте 27 лет и моложе. Однако и это число нужно уменьшить на треть, так как шесть гимнасток-“художниц” в силу специфики вида спорта, скорее всего, уступят места в команде своим преемницам.
Негативная тенденция, согласно которой у нас уменьшается число олимпийцев и олимпийских медалей (124 участника и 9 наград — антирекорды суверенного периода), будет нарастать, коли не займемся резервом на деле, а не на словах.

Бассейны — детям

Обойдем проблему “Кто виноват?” и приступим к более конструктивной теме “Что делать?”. В подготовке резерва накопилось много несуразиц, которые требуют корректировки либо полного пересмотра.
Начнем с детей. Подавляющее большинство тренируются девять месяцев — с сентября до июня. Те, кому повезло попасть во всевозможные сборные, выступают на спартакиадах школьников и первенствах ДЮСШ и СДЮШОР, которые обычно проходят в середине июня. После этого соревновательный сезон у детей закрыт. Это значит, самое теплое время года в соревновательной практике используется минимально. В Латвии и Польше дети соревнуются и в июле. Летом они должны выступать часто, желательно каждую неделю. И не только сильнейшие. Ведь для остальных пауза растягивается на три месяца — до сентября. Можно ли получить достойный результат при таком тренировочном процессе? Надо иметь в виду, что подростки растут и развиваются неравномерно. Акселераты быстро дают отдачу, но часто не способны на дальнейший прогресс. Потому соревновательный календарь для учащихся спортивных школ необходимо продлить до середины июля. А в августе их нужно обеспечить тренировками и отдыхом в спортивных лагерях. Иначе эффект окажется минимальным. В конце лета — неделя отдыха для подготовки к учебному году.
Нередко ДЮСШ слабо оснащены технически. Отсутствие или нехватка бассейнов — вообще бич всей спортивной системы. А ведь это лучшее средство восстановления и оздоровления.

Два года на прогресс

Большие претензии давно высказываются к училищам олимпийского резерва. УОРы работают малоэффективно, в том числе из-за нерационального государственного подхода. К чему раздувать группы до 10-12 спортсменов? В советскую эпоху они насчитывали пять-шесть человек, зато тренеры могли уделить каждому достаточно времени и внимания. Олимпийский спорт не может быть массовым, для этого существуют ДЮСШ. Если бы отбор в УОРы был более строгим и тщательным, во-первых, повысилось бы качество учебного и тренировочного процессов, во-вторых, сэкономили бы значительные бюджетные средства. Тогда и к наставникам можно было бы предъявить более высокие требования.
Суперпроблема: куда деваться выпускникам УОРов, не попавшим в центры олимпийской подготовки (РЦОПы) и центры олимпийского резерва (ЦОРы)? Туда в соответствии с нынешними нормативами принимают спортсменов с квалификацией не ниже кандидатов в мастера. Во многих видах спорта в 18-19 лет стать “камээсом” невероятно сложно. В итоге тысячи спортивно одаренных юношей и девушек, в которых вложены многие годы тренерского труда и миллиарды рублей, вынуждены бросать спорт в юниорском возрасте. Тренеры, чтобы не потерять ребят, идут на всяческие ухищрения, в том числе и такие, которые становятся тормозом дальнейшего развития. К примеру, форсируют подготовку: неоправданно увеличивают объемы и интенсивность нагрузок, работая не на развитие организма, а на его выхолащивание. Кто-то использует запрещенные препараты, кто-то фальсифицирует результаты. И все для того, чтобы сохранить ребят в спорте.
Покинув УОР и не попав в ЦОР или РЦОП, спортсмен лишается крыши над головой (места в общежитии) и довольства: жить негде и не на что. А выход из ситуации простой: принимать в РЦОПы и ЦОРы не только кандидатов в мастера, но и перворазрядников, и дать им еще два года на прогресс и выполнение нормативов. Нужно думать не только о спорте высших достижений, но и спорте среднего уровня. По-другому: между высшей и второй лигами обязательно должна быть первая! Иначе рушится вся пирамида спортивной подготовки и исчезает конкурентная среда, без которой невозможно растить атлетов международного класса. (Кстати, в группы спортивного совершенствования набирают и “камээсов”, и перворазрядников.) Решение только этой проблемы придаст работе с резервом гигантский импульс развития. Резервистов станет больше, а наставники получат время на достижение устойчивых результатов праведными средствами.

Союз тренера и врача

Для многих юношей спорт заканчивается с призывом в армию или поступлением на дневное отделение вуза. Фактически в этих важнейших государственных институтах нет условий для роста спортсменов первого разряда, они в этом не заинтересованы. Всем подавай готовых мастеров спорта! В большинстве стран существует практика создания армейских спортивных команд (так было и в СССР). А о развитии университетского спорта и говорить нечего — и в этом мы от Союза отстали.
Допинг-контроль обязан быть всепроникающим, начиная с ДЮСШ и УОРов и заканчивая национальными командами. Пока не переломим тенденцию употребления допинга, наших атлетов будут ловить на всех уровнях, и мы увязнем в судебных тяжбах. Собственно, это уже происходит.
Запрещая стимуляторы, важно одновременно обеспечить альтернативу: легальные средства восстановления, медицинское сопровождение тренировочного процесса и тренерское образование. Наши спортивные наставники в подавляющем большинстве лишены возможности обмена опытом с коллегами из других стран. Спортивные вузы, БГУФК в первую очередь, а также РЦОПы и ЦОРы могли бы стать локомотивами тренерского ликбеза. Нужны курсы, семинары, мастер-классы… Все это есть, но не в тех объемах, что диктует жизнь. Система должна стимулировать тренера к самообразованию. Для решения этой проблемы потребуются свежие управленческие идеи и некоторые средства.
Спортивные врачи должны работать не только в диспансерах спортивной медицины, но и при каждой ДЮСШ, СДЮШОР, в УОРах и центрах. Тогда специалисты будут годами наблюдать одних и тех же спортсменов, знать индивидуальные особенности каждого и способствовать их развитию. В таком случае возможен союз тренера и врача, без которого в современном спорте делать нечего.
Мы теряем спортивные таланты при переезде молодых людей из регионов в столицу. А ведь из нынешних медалистов Рио Минск представляет лишь Герасименя. Невозможно запретить людям менять место жительства и выбор вуза. Однако стоит ввести плату за переход спортсмена из одной спортивной организации в другую. Тогда столичные функционеры и наставники утратят привилегию неограниченного выбора. В игровых видах спорта плата за переход спортсмена в порядке вещей. Почему же этого нет в других дисциплинах?
Фактически требуется глобальная перестройка системы подготовки резерва. Необходимы решения на самом высоком уровне, правки в нормативных документах, в ряде случаев — кадровые перемены. Если, конечно, нас интересуют хотя бы мало-мальски приличные позиции на мировой спортивной арене.