Аlex Гальченюк: 10 отличий. Гальченюк-младший: Беларуси я не нужен

Первый шаг на тернистом пути к всемирной славе уверенно сделан: на ежегодной ярмарке талантов НХЛ, что состоялась на прошлой неделе в Питтсбурге, легендарный “Монреаль Канадиенс” задрафтовал паренька под общим 3-м номером. Корреспондент “ПБ” попытался выяснить, почему одаренный юноша забыт на родине отца, и разыскал будущую звезду в Сарнии — 70-тысячном канадском городе в провинции Онтарио. Именно здесь, в местных “Стинг”, Гальченюк-младший провел два последних сезона.

— Алекс, принимай искренние поздравления! Какие чувства испытал, когда услышал свою фамилию из уст директора по развитию игроков “Монреаля” Тревора Тимминса?
— Спасибо! Самое интересное, что своего имени я так и не расслышал. Понял, что меня назвали, только по тому, что все заорали и прозвучало слово “Сарния”. Дело в том, что из нашего клуба выходили на драфт лишь двое. И не в первом раунде, а вообще. Так как Наиля Якупова предпочли первым, стало ясно, что имели в виду меня. Да и, признаться, знал о заинтересованности “Монреаля”. Так что выбор “Канадиенс” не оказался шоком.

— Выходит, твоя команда не очень успешна, коль скаутам приглянулись только пара игроков.
— Ни в коем случае! Просто многих драфтовали еще раньше. Мы же с Наилем еще молодые. Вообще наша команда выступает в хоккейной лиге Онтарио, а она, считаю, — сильнейшая из трех ведущих североамериканских юношеских лиг, настоящая кузница талантов. Посмотрите: уже который год в первом раунде преобладают игроки из OHL. Помню, два года назад очень хотел поехать именно в Онтарио.

— Дружишь с Якуповым?
— Конечно, ведь мы одноклубники! Постоянно общаемся. Почему он меня называет Бабаем? Да он всех так называет! А если серьезно, очень рад за него. Первый номер драфта — это круто!

— Первой тебя поздравила сексапильная блондинка в зеленом платье…
— Это моя старшая сестра Анна. Само собой, близкие родственники, агент Игорь Ларионов говорили теплые слова, но их суть помню смутно. Голова была занята другим — жутко хотел как можно быстрее надеть монреальский свитер.

— Почувствовал себя знаменитым, когда поднимался на подиум и позировал перед фотокамерами в обнимку с монреальской диаспорой?
— Да какая я знаменитость! Просто был горд, что меня выбрали под 3-м номером и тем более “Монреаль”. Сбылась ли моя мечта? Полностью — нет. Во-первых, надо еще заиграть в НХЛ. Во-вторых, хочется выиграть Кубок Стэнли. Прекрасно осознаю, что самое сложное впереди. В Америке умеют раскручивать будущих звезд, но далеко не каждый оправдывает надежды.

— Коленки тряслись?
— Когда сидел на трибуне, написал в твиттер, что чуть-чуть переживаю. Думаю, это нормально — волноваться в столь ответственный момент. Все-таки драфт НХЛ — событие, которого очень ждал. Самое важное в моей жизни. Накануне не сильно беспокоился, но как проснулся в “судный” день, почувствовал всю значимость момента. Тем более до конца не было ясно, куда в итоге попаду.

— Не жалеешь, что в “Монреаль”?
— Безумно рад оказаться в великом клубе с большой историей и отличной организацией. Знаю, что эта команда стояла у истоков НХЛ и чаще всех становилась обладательницей Кубка Стэнли. Неудивительно, что город буквально помешан на хоккее. На домашних матчах царит неповторимая атмосфера, болельщики просто сумасшедшие. Кроме того, Монреаль сам по себе очень красив, произвел благоприятное впечатление еще при первом знакомстве. Когда в июне проходил здесь “комбайн”, поймал себя на мысли, что с радостью вернулся бы сюда. Наслышан и о пристальном внимании со стороны СМИ. Убедился в этом, когда давал интервью. Сначала вроде отвечал на вопросы одному журналисту, а потом набежала уйма народу. Впрочем, не вижу здесь проблемы. Накручивать себя лишний раз по этому поводу неправильно.

— Не устал от журналистского внимания?
— Конечно, иногда хочется отдохнуть. Но в то же время прекрасно понимаю, что общение с прессой — часть работы, к которой к тому же быстро привыкаешь. Особенно когда за три месяца даешь множество интервью. Во время “комбайна” вообще не знал куда деваться: интервью, пауза двадцать минут, снова интервью… Интервал был слишком короткий, чтобы успеть перекусить между беседами. Ладно бы еще вопросы были разные, но все спрашивали в основном об одном и том же: слабые и сильные стороны и так далее. Это выматывало. В последний день также пришлось тяжело. Я был одним из первых, кто сдал физические тесты уже к восьми утра. Забавно, когда за тобой в “качалке” пристально наблюдают около сотни человек.

— Твой отец говорил, что в период “предвыборной кампании” ты похудел на 4 килограмма.
— Чистая правда. Хотя не сказал бы, что это нечто из ряда вон выходящее. С моими габаритами (рост 184 см, вес 98 кг. — “ПБ”.) наверстать потерянное легко.

— Сопоставимо ли прохождение “комбайна”, например, с энергозатратами в течение одной игры?
— По ходу матча также прилично выматываешься и физически, и психологически. Но вообще это разные вещи, их нельзя сравнивать.

— Какие клубы еще проявляли предметный интерес?
— “Торонто”, “Айлендерс”. Но они выбирали позже “Монреаля”, поэтому — не судьба. Какие были предпочтения? Если честно, просто хотел попасть в НХЛ, и не так важно — куда. Даже если бы угодил в “Коламбус”, не сильно огорчился бы, ведь в таком случае стал бы вообще вторым номером.

— В преддрафтовом рейтинге ты значился пятым, но ушел “с молотка” раньше. Не ожидал?
— В североамериканском списке я был четвертым. В первой десятке фигурировали в основном защитники, и зная, что “Монреалю” нужен нападающий, логично, что выбор пал на меня. Скорее был бы озадачен, если бы “Канадиенс” взяли другого. Приятно, что со мной связывают будущее клуба.

— В Монреале основной язык — французский…
— Придется учить. Хотя все в клубе разговаривают по-английски, но с заметным французским акцентом.

— С кем из игроков знаком?
— Со многими сошелся во время тренировочного лагеря, с которого только что вернулся. А из тех, с кем пересекался раньше, назову защитника Пи.Кей.Саббана. Плюс ребята, драфтовавшиеся вместе со мной. Тот же швед Себастьян Коллберг — мой хороший друг. Само собой, знаю и то, что в “Монреале” играли белорусы — братья Костицыны и Грабовский.

— Не настораживает, что они не задержались в канадском клубе?
— Нисколько. В курсе, что в команде в большем почете франкоговорящие хоккеисты, но не думаю, что это определяющий фактор. Если забиваешь голы и раздаешь передачи, никого не волнует, что ты не франкофон.

— Как полагаешь, если бы не обидная травма колена, шансы стать первым номером увеличились бы?
— Не знаю. Если откровенно, нет никакого желания вспоминать о том, как приключилась беда. Дело было еще в предсезонке, безобидная ситуация…
Когда выяснились подробности и стало ясно, что без операции не обойтись, ужасно расстроился. Но довольно быстро отошел. Понял, что игровой простой — не повод убиваться. Начал усердно работать, зачастил в тренажерный зал и привел себя в порядок. В конце сезона успел сыграть несколько матчей “регулярки” и плей-офф — состояние отличное. Полагаю, доказал всем и в первую очередь себе, что при должном старании сроки восстановления можно сократить. Так что, считаю, травма не сыграла никакой роли. Да, с сентября по март находился вне игры, но, как видите, это не помешало “Монреалю” выбрать меня под 3-м номером. Я счастлив!

— Некоторые заокеанские аналитики уверены, что драфт-2012 был слабейшим за последние лет десять.
— Догадываюсь, откуда у вас эта информация — читал заметку в “Toronto Sun”. Что сказать? Как эксперты могут делать выводы, если ни один из топ-проспектов не провел ни одной игры в НХЛ? Вот пройдет лет пять, тогда и можно будет судить об уровне нынешней генерации. Время покажет.

— Под 180-м номером “Нью-Джерси” задрафтовал белоруса Артура Гавруса. Знаком с ним?
— К сожалению, нет, даже на льду не пересекались. Он пришел в OHL только прошлым летом, а весь минувший сезон, как известно, у меня выпал из-за травмы.

— Вас кое-что объединяет.
— Любопытно, что?

— На драфте КХЛ вас выбрал один клуб — подмосковный “Атлант”.
— А, точно! Хотя, если честно, совсем забыл об этом.

— Когда рассчитываешь дебютировать в НХЛ?
— Очень хочу сделать это уже грядущей осенью. О готовности пока судить трудно: впереди два месяца лета, а перспективы станут проявляться ближе к сентябрю. Все зависит от того, насколько продуктивно поработаю в межсезонье. Я настроен решительно и верю, что все получится. На днях побывал в краткосрочном кэмпе и запасся сплошь положительными впечатлениями. Отличная организация, красивый каток, много народу. Почерпнул массу полезного. В первый день занимался в основном в тренажерном зале, потом шлифовал катание и работал над бросками. Встречался с самыми разными тренерами, дававшими ценные советы. Понял, над чем надо работать и к чему стремиться.

— Тебе выделили свитер с 27-м номером. Когда-то под ним в “Канадиенс” выступал Алексей Ковалев.
— Знаю, но не планирую играть под этим номером. Просто когда зашел в раздевалку, увидел свитер с фамилией Гальченюк и цифрой 27 на спине. Не интересовался, почему дали именно его. Не пойду же я к тренеру выяснять причины! Мой номер — 94, как в “Сарнии”.

— Видел твой комментарий по горячим следам телеканалу TSN. Отлично изъясняешься по-английски!
— Ха, ну так годы жизни за океаном не прошли даром. Каждое лето бывал в Америке, последние три с половиной года провел в Канаде, поэтому быстро освоил язык.

— В том небольшом интервью прозвучало русское слово “работа”. Это то, благодаря чему ты стал тем, кем ты есть?
— Безусловно. Отец постоянно твердит, что любая цель достижима только через труд. Ничто просто так в жизни не дается, если ты для этого ничего не сделал. Кстати, в “Сарнии” все знают слово “работа” и его значение. Это папина идея. Он уже второй год занимает должность ассистента главного тренера. Как-то зашел в раздевалку и произнес это слово — запомнилось быстро. Естественно, присутствие рядом родного человека помогло мне лучше адаптироваться к новому окружению. Прислушиваюсь к советам и замечаниям отца. При этом не пользуюсь служебным положением. Никаких поблажек нет. Наоборот, требования в два раза больше, чем с других! Спросите у одноклубников.

— Подходящий момент поведать о твоем хоккейном становлении.
— Спасибо отцу за то, что привил любовь к хоккею. Я появился на свет в Милуоки, когда он выступал за местную команду. Точно не помню, но вроде в год и восемь месяцев меня впервые поставили на коньки. Очень понравилось, и с тех пор не могу представить себя вне льда. Затем были Германия, Швейцария, Италия, Россия, Беларусь… Отчетливо помню, как отец играл за питерский СКА. Само собой, он и был моим кумиром.

— Специалисты сходятся во мнении, что по стилю ты схож с Анже Копитаром. Знаешь его?
— Естественно! Он же завоевал Кубок Стэнли с “Лос-Анджелесом” и стал первым словенцем в истории, кто достиг этой вершины. К слову, пример “королей” показал, что добиться успеха может любой. НХЛ — очень сбалансированная лига. Главное — пробиться в плей-офф, и неважно, с какого места. Вот “Лос-Анджелес” финишировал в регулярном чемпионате восьмым, но заслуженно стал лучшим по итогам плей- офф. А по поводу игрового стиля… Сложно судить о себе, со стороны виднее. Вот отец говорит, что действительно схожесть с Копитаром есть.

— Если выиграешь Кубок Стэнли, можно будет сказать, что Алекс Гальченюк — первый белорус, ставший обладателем главного трофея НХЛ?
— Думаю, это не совсем верно. Все-таки я родился в США. Правильнее сказать так: первый американец с белорусскими корнями. Не скрываю, что во мне белорусская кровь. Каждый год навещаю родину отца, чтобы восстановить силы, помочь бабушке с дедушкой на даче. Всегда с удовольствием приезжаю в Минск. Правда, не знаю, получится ли теперь проведать родню — очень много дел, связанных с подготовкой к следующему сезону.

— Твои родители — белорусы, но у тебя американское гражданство. Помимо этого, известно, что россияне хотели привлечь тебя под знамена их сборной. Не менее заинтересованная в тебе наша федерация могла бы предпринять аналогичную попытку...
— Начнем с того, что мне никто не предлагал играть за белорусскую сборную. За все время я не разговаривал ни с одним из руководителей вашей федерации. Признаться, такое отношение поразительно. Все знают, что провожу летом в Минске по полтора-два месяца, но тем не менее никто не удосужился хотя бы выйти на связь. Ну что ж, не надо так не надо. Тем же россиянам я не ответил отказом, просто дал согласие американцам. Ни с кем не советовался — сам принимал решение играть за Беларусь… ой, за США, конечно же. Все-таки Америка — моя родина.

— Прямо оговорка по Фрейду. Давай представим гипотетическую ситуацию: ФХРБ вышла на контакт и предложила защищать честь нашей сборной.
— Думаю, без белорусского гражданства, которого нет, у меня не было бы шансов. Насколько знаю, чтобы получить такую возможность, нужно провести в местном чемпионате не менее двух лет.

— Однако ты выступал лишь за сборную США U-17, а официально пока не заигран ни за одну из национальных дружин.
— Мог дебютировать за молодежную сборную на чемпионате мира, но помешала травма. А на юношеское первенство не поехал, поскольку состав восемнадцатилеток целенаправленно наигрывался на протяжении двух лет. Было бы некрасиво, если бы я вытеснил из основы кого-то из ребят, прошедших специальную программу подготовки. Поэтому нет обиды, что так и не стал чемпионом мира среди юношей. В принципе у меня был выбор: уехать в OHL или остаться в U-16, пройти отбор и оказаться среди кандидатов на поездку на ЧМ. Твердо решил ехать в “Сарнию”, о чем сейчас, как понимаете, не жалею.