По душам. Марек Сикора: Кулакову надо сменить команду

Кое-что приходилось повторять, кое-где — переформулировать. Но это — только поначалу. На общем эмоциональном фоне рандеву язык развязался быстро. Кажется, наставник был рад встрече не меньше нашего.

— Не устали, не раздражены ли нашим вниманием? Никак вам не дают забыть о Беларуси.
— Так это здорово, что не дают. Даже несмотря на то, что последние три года — один в Екатеринбурге и два в Минске — были очень тяжелыми. Да и с вами, журналистами, поначалу приходилось непросто.

— Так вам докучали?
— Дело не в том. Просто не привык, что интервью нужно давать ежедневно. Но постепенно втянулся, пусть лицо при этом было и не всегда улыбающимся. Однако расстались ведь мы как друзья, верно…

— Тем не менее ваша популярность среди СМИ даже после отставки легко объяснима. Вы — человек, определенно излучающий позитив. Правда, едва ли ошибусь, сказав, что вам не раз хотелось его поуменьшить. Явно же периодически мешал.
— Мне — нет. А вот руководству клубов, с которыми приходилось работать, — вполне допускаю. От них часто слышал: “Марек, надо бы пожестче”. В Минске — в том числе. В ответ не уставал повторять: “Друзья, мне уже за шестьдесят, меня не переделать. Работаю как работаю и говорю что говорю”. При этом, смею считать, работал я скорее удачно.

— С работой понятно. А о “говорю что говорю” часто доводилось сожалеть?
— Всегда старался быть откровенным. Да, тренер в определенной мере должен быть дипломатом. Но не до такой степени, чтобы в ответ на вопрос тех же журналистов говорить много ни о чем. Хотя случались ситуации, после которых жена возмущалась: “Лучше бы ты этого не говорил”. Конкретных уже и не припомню.

— Я помогу. Уверен: за высказывания о белорусах, выступающих в КХЛ, но не в “Динамо”, руководство вас пожурило.
— В общем, да. Хотя позже понял, что вопрос не такой простой: здесь и сумма контрактов, и нежелание самих сборников по какой-то причине выступать в Минске. Это для меня и было странным. Вот Ягр, вернувшись из-за океана, не будет играть нигде, кроме родного Кладно. Так же как и Страка предпочтет Пльзень. Почему белорусов не тянет на родину — это и казалось удивительным.

— Чем вы симпатичны белорусским болельщикам и журналистам — разобрались. А чем они для вас?
— Два с половиной года назад, когда приехал договариваться о контракте с клубом, — главным образом близостью к Праге. А потом сильных впечатлений было достаточно, чтобы сейчас у нас дома на компьютере появилась отдельная папка с минскими фотографиями. Периодически и с удовольствием их пересматриваем. Особенно фото второго года, когда мы переселились от арены в центр, много гуляли. И вот тогда я понял, что действительно популярен у белорусов. Думал: большой город, вряд ли буду в нем узнаваемым. Как бы не так: чем дальше, тем больше доводилось откликаться на улицах на приветствия прохожих. Такое запоминается надолго. А вот попроси меня вспомнить о чем-то негативном за время работы в “Динамо”, даже затруднюсь.

— А если чуть напрячься?
— Наверное, кризис первого года, когда накануне плей-офф мы не слишком блистали. У руководства были все основания отправить меня, как говорится, “на мороз”. И, знаю, разговоры такие шли. Исходили они не от руководства клуба, а от окружения, разного рода советников. Но Бородич тогда меня поддержал, я это очень оценил. А вот второй сезон был уже полегче. Кроме плей-офф, само собой.

— Но и перед ним “Динамо”, скажем так, не блистало. Похоже на закономерность.
— Закономерность скорее в том, что, когда команда выступала удачно, проблем со слаженностью не возникало. Но стоило наступить черной полосе, начиналось разбиение по группам по национальному и языковому признаку. И отыграть назад бывало очень сложно. А вот в методике тренировок ошибок, продолжаю считать, не было. Брендон Бови работал на совесть, как и все остальные. Ну и с вратарями, вы помните, имелись проблемы. Никак не мог нащупать на стыке “регулярки” и плей-офф первого.

— И нашли его в итоге в лице третьего.
— Это уже был ва-банк… Кстати, как там Андрей (Мезин. — “ПБ.”)? Закончил?

— Надеюсь, что нет. После почти детективной истории разошлись с клубом полюбовно. Варианты как будто есть. Интересуетесь?
— А как иначе? Правда, обо всех событиях и на чемпионате мира, и в клубе знаю только из интернета. Поэтому углубляться в тему в нашем разговоре, наверное, будет не вполне корректно.

— Закончим неприятную тему кризисов. Вы же с Наумовым не пересекались?
— Нет.

— Я к тому, что в обстоятельствах, вроде минувшего февраля, он определенно не санкционировал бы отправку команды в Эмираты, а организовал бы сборы на базе. Причем — спецназа.
— Слышал о таких акциях. Но не думаю, что от них был бы больший толк. За полгода сезона хоккеисты и так успевают надоесть друг другу. Ужесточать это запиранием команды на базе совершенно ни к чему. Было бы только хуже.

— Ну так и от Эмиратов лучше не стало.
— Здесь нельзя не согласиться, не сработало. Логику своих планов уже объяснял: с “Магниткой” подобный ход принес успех.

— Так, может, дело просто в том, что там была “Магнитка”, а здесь “Динамо”? В сумме — разный уровень исполнителей.
— Наверное, вы правы. Хотя, знаете, сейчас сложно вот так с ходу анализировать. Все-таки за эти месяцы несколько отошел от полной боевой тренерской готовности.

— Определите самый счастливый период двух минских лет.
— Плей-офф первого сезона, пожалуй. Прекрасная партия против “Локомотива” была тем приятнее, что произошла как раз после кризиса. Это были десять счастливых дней.

— Здорово вас подвели, не сохранив, вопреки просьбе, костяк той команды?
— Трудно сказать. Я тренер, который старается не лезть в работу директората и менеджмента. Предпочитаю работать с материалом, который обеспечили ответственные за это люди.

— Припомните в деталях последний день в Минске?
— Накануне попрощался с командой, тепло посидели где-то в пригороде. На следующий день — вылет. С утра нужно было сдать квартиру и выезжать к полудню в аэропорт. Туда меня приехали провожать Бородич с женой, Торбин, еще кто-то… Когда сейчас спрашивают, как я закончил карьеру, отвечаю: “Очень даже приятно — с коньячком и теплыми словами”.

— Заканчивать в любом случае грустно…
— Возможно, и так, но мне было легче. Уже потому, что границу определил для себя сам задолго до того, как ее переступил. Просто предпочитал об этом не распространяться. Но продолжать уже действительно не собирался. Хотя бы из-за колена, которое все настойчивее сообщало: “Пора!” Может, из-за этого в последнем сезоне со мной и игрокам было легче. Понятно, успеха хотел как всегда, но знал: чем бы ни закончился год — провалом или триумфом, я ухожу.

— Но, уже очевидно, интерес продолжаете проявлять.
— Естественно. Хотя и не ныряя в тему слишком глубоко, слежу за результатами межсезонья в основном по счетам спаррингов. Прочитал на каком-то чешском сайте, что команда вроде бы усилилась. Стэплтон, Фрегрен — мало знаю о них. И подбор белорусов пока сложно оценивать. Вот начнут сезон — посмотрим.

— Белорусов, полагаю, выделили не случайно?
— Не случайно. Михалев остался — неплохо. Кулаков — тоже?

— Да. Правда, судя по всему, на не слишком пышных условиях двустороннего контракта.
— Вот так, да?.. Со мной же “Магнитка” советовалась по поводу его приобретения. Дал Саше хорошие рекомендации.

— Приятно, хотя и немного странно: под занавес сезона-2011/12 вы его не раз адресно критиковали.
— Но критиковал же игру в конкретных матчах, а не потенциал хоккеиста. Вернее, зная его немалый потенциал, и критиковал именно за несоответствие. Просто Кулакову нужно было сменить команду. На прощание я ему это и посоветовал.

— Неожиданно… Но он, выходит, вас не послушал. Или не смог по какой-то причине. Ошибся?
— Говорю же, посмотрим, что будет в сезоне. Многих белорусских ребят действительно приятно вспомнить. Вот Стась, например. Не скажу, что он был моим любимчиком. Но, по крайней мере, с ним мне, как тренеру, работалось хорошо. Он восприимчив к требованиям и коммуникабелен. А ведь бывает, что из хоккеиста не то что улыбки — слова не вытянешь. Кроме того, Андрей за последний год явно прибавил. Наставнику всегда приятно это видеть. Или взять Денисова: это же у меня впервые возникла идея, что из Володи получится неплохой капитан. Как-то полчаса с ним неформально пообщался и понял это. В сборной, знаю, так в итоге и сделали. Посмотрим, как будет в “Динамо”.

— Может, кому-то еще из белорусов, кроме Кулакова, стоило бы сменить клуб?
— Хм… Мелешко и Михалеву, наверное, уже не стоит. Стась — молодой. Китаров?.. У него есть потенциал, в межсезонье уже начал забрасывать… Вообще все эти рассуждения — о моей команде, которая уже не со мной. Может, у моего преемника получится лучше. И как-то по-другому.

— Что думаете о контракте Коробова с “Тампой”? Правильный ход?
— Читал об этом. Пусть попробует. В идеале было бы здорово, договорись клубы о его аренде в КХЛ в случае, если в НХЛ у Димы что-то не заладится. Правда, договариваться уже, наверное, нужно будет “Локомотиву”, а не “Динамо”. Тонкостей не знаю.

— Хватит о прошлом, пусть и недавнем — давайте о настоящем. И заодно актуальном. Ходите бодро. Все в порядке?
— Как сказать… Думал, будет лучше. Со времени операции прошло уже четыре месяца, но в порядке еще не на сто процентов. Хожу вроде нормально. Но стоит немного посидеть, и первые шаги даются с трудом. Хотя понимаю: операция серьезная, нужно терпение. Вот в двадцатых числах собираюсь на специализированный курорт под Пардубице. На три недели. Говорят, здорово помогает.

— Где оперировались?
— Здесь, в Пльзени. У нас хорошие специалисты по таким операциям, так что был спокоен. И в сознании.

— Иногда пациенту при таком варианте даже предлагают и монитор для слежения за процессом.
— Вот от этого отказался. И старый сустав на память брать не стал, он мне успел надоесть (Смеется.) Но все прошло на удивление легко.

— И для вашей семьи сейчас, полагаю, счастливое время. Сын, муж, отец, дед располагает неограниченным временем.
— К этому тоже необходимо привыкнуть. Даже с женой нужно научиться жить в новом режиме, а не “слетелись-разлетелись”, как было до недавнего времени и к чему приспособились. К роли деда несколько дней кряду тоже надо адаптироваться. Они же непоседы и послушанием не всегда отличаются. Это не команда, на которую можно в конце концов прикрикнуть, и она утихомирится. Жена уже спрашивает: “Обратно на работу не хочешь?”

— Как отвечаете?
— Что пока… не знаю. В чем уверен абсолютно, так это в том, что моему колену еще понадобится пара месяцев пристального внимания. Вот придет ноябрь — посмотрим. Одно скажу: вариант работы в Пльзени с детьми с некоторых пор мне явно не по нутру — внучек хватает. А там… Может, опять позвонят из России.

— Ага… Значит, не все так однозначно, и Сикора еще может вернуться в большой хоккей.
— Не спешите с выводами. Пока мне это неинтересно. Хотя и не исключаю, что, когда начнется сезон, настроение изменится.

— Что-то мне подсказывает: не исключен звонок и из Беларуси. Готовы?
— Вы прямо как мой агент. Тот тоже постоянно спрашивает: “Марек, ты готов?”

— Кто агент?
— Владимир Гудачек. Бывший вратарь, когда-то работал под моим началом.

— Раз спрашивает у вас, значит, спрашивают и у него.
— Ох, не знаю, стоит ли говорить… Месяц назад было предложение из “Автомобилиста”. Но тогда, увидев меня на костылях, их президент Слава Потехин понял, что пока разговор точно беспредметный.

— Рискнули бы опять окунуться в вечный кризис?
— В Екатеринбурге заверяют, что сейчас все будет иначе.

— А ныне уже пражский “Лев” под вас не подкатывался?
— Зимой, когда “Динамо” играло в Попраде, разговоры велись. Но тогда я уже знал срок операции. Сейчас, может, и согласился бы на роль тренера-консультанта. Все-таки КХЛ изучил неплохо за эти годы. Но таких предложений не поступало. Может, и к лучшему: “Льву” подобрали хороших чешских тренеров. И чья-то тень за спиной им может только мешать.

— Судя по вашим санаторным планам на август, намерение посетить в качестве гостя мемориал Салея осуществлено не будет?
— Сейчас — увы, нужно действительно еще подлечиться. Но в Минск, уже обсудили это с Матушкиным, позже обязательно приеду. Подберем какую-нибудь домашнюю серию матчей. Мне на самом деле будет очень приятно.

— Посмотреть на работу преемника-самоубийцы?
— Простите?

— Ну это же вы как-то обронили: “Чтобы принять сборную Беларуси, мне нужно было бы быть самоубийцей”. Хейккиля рискнул пойти на совмещение.
— Ну, я-то про себя говорил. Он — другой тренер, может, у него и получится. Тем более сказал это в первый год работы в “Динамо”, когда еще толком не осмотрелся в белорусском хоккее. У Кари уже есть база — один чемпионат мира.

— От него у нас едва ли остались приятные воспоминания. Результат на грани плюс история с Мезиным…
— Сложно сказать, как оно будет дальше. Плюс на клубном уровне у него очевидный опыт — он не один год поработал в России, знает КХЛовскую кухню. Так понял, что был разговор с Крикуновым, который сейчас в Казахстане тоже согласился совмещать посты. Не знаю… По-моему, это все-таки не лучший вариант. Как это говорится, одним местом сложно усидеть на двух стульях. Разве что Попихин с Андриевским смогут его успешно заменять во время отлучек в сборную.

— Не скажу “диктатор”, но финн, это очевидно, куда менее демократичен, чем вы. Это хорошо или не очень?
— Здесь нет однозначного ответа. Это же команда. Кому-то нужен диктатор, кому-то — наоборот. Да и не думаю, что Кари такой уж жесткий. Хотя, если честно, знаю его в основном на уровне рукопожатий на пресс-конференциях.

— Каков ваш примерный распорядок дня сейчас?
— Вне зависимости от других планов стараюсь работать со своим квадрицепсем. Колено доставляло проблемы давно, а за время реабилитации после операции еще и мышцы атрофировались. Это — из обязательной программы, закачиваю. А в остальном — уже говорил: навещаю отца, вожусь с внучками, уделяю время жене. По дому что-то делаю: подкрасить, за деревьями поухаживать — работы перед зимой хватает. С друзьями вижусь раз-два в неделю, что-то поджарим на гриле, поболтаем. В общем, ищу то, что нужно мужчине.

— То есть?
— Опытные пенсионеры говорят, что нужно найти себе какой-то источник постоянной занятости, тогда буду чувствовать себя лучше. Читать, мастерить, тренироваться или что-то еще. Вот пока никак не могу определиться…