Большой разговор. Александр Чивадзе: ГЕНий грузинского футбола

Пожалуй, такого краткого резюме для начала достаточно: к чему перечислять достижения защитника тбилисского “Динамо” и сборной СССР в формате досье, если в интернете вы в один момент получите эту информацию? Лучше привести теплые слова Юрия Пудышева: “Сашок — суперигрок! И добрейшей души человек, справедливый на поле и в жизни”.
Так и есть — пусть двухчасовое дежурство в холле гостиницы “Юбилейная” утром пятницы для меня обернулось “баранкой”. Чивадзе продолжал знакомство с недавно принятой им командой, посему не нашел времени для общения с журналистом. Однако предложил перенести встречу на поздний вечер и слово сдержал. А уж держать его пришлось так долго, что Александр Гаврилович даже удивился: “Вай мэ! Не много ли будет?”

Его богатство

— Стены “Юбилейной” наверняка знакомы вам давно: не здесь ли при Союзе останавливалось тбилисское “Динамо”?
— А вот и нет. Постоянно жили в другой гостинице, напротив стадиона “Динамо”. А в “Юбилейной” селился, когда динамовские ветераны приезжали в Минск — то есть совсем недавно.

— И какие впечатления остались от тех празднований?
— Да там же все мои друзья! Жаль только, не все были с нами. Рано ушли ребята из жизни: Прокопенко, Янушевский, Курненин, Василевский… Это большая трагедия.

— Теперь с приятелями по минскому “Динамо” хоть на минутку пересеклись?
— Да. Белова встретил, Сережу Боровского. Это мои сверстники, я с ними дружу и всегда очень рад видеть.

— Юрий Пудышев говорил: когда встречаюсь с Чивадзе, хочется петь “Расцветай под солнцем, Грузия моя!” А вам?
— Ха! “Песняров” Владимира Мулявина! Это великая группа — при Союзе их все знали наизусть.

— Может, напоете что-нибудь по-белорусски?
— Ой нет! Трудно… А про Юру скажу обязательно. Великолепный игрок и чудный парень! Помню, взял его Бесков в сборную СССР, когда мы тренировались в Новогорске. Зимой едем в манеж ЦСКА — и вдруг он останавливает автобус и говорит: “Константин Иванович, большое спасибо, что меня вызвали — я вам очень благодарен. Но чувствую, что не готов для сборной. Поэтому, извините, я ее покину”. И вышел из автобуса! Такой вот он, Пудышев… Я его очень уважаю. Это же надо — выйти на официальный матч в Беларуси в 56 лет!

— А в чемпионате СССР между Минском и Тбилиси были хорошие отношения?
— Конечно. Мы очень дружили с минчанами. И теперь я имею отличный шанс через вашу газету поздравить с 70-летием Малофеева. От всей души вам, Эдуард Васильевич, долголетия и здоровья! Кстати, и то, что мы недолюбливали Москву и Киев, сказки. С чего бы? Играть там всегда было в удовольствие. Я объездил весь мир, знаю чуть ли не каждый национальный чемпионат — и советский, по моему мнению, входил в тройку лучших в мире. Да и посмотри, что теперь происходит. “Барселона” и “Реал” в Испании отрываются от остальных на тридцать-сорок очков. Практически та же картина в Англии, где далеко впереди два “Манчестера”. А в наше время разве такие разрывы бывали? До последнего тура не знали, кто станет чемпионом!

— Что вам особо помнится из матчей с минским “Динамо”?
— В душу больше всего запали аншлаги. По посещаемости Тбилиси был на третьем месте в Европе. Рядовые матчи собирали в среднем по 50 тысяч. А когда приезжали минские динамовцы — практически всегда приходил полный стадион: от 70 тысяч и выше!

— Почему?
— Так ведь у вас какие футболисты были! Это я, допустим, больше старший возраст знал. А потом еще и молодежь пошла — Алейников, Зыгмантович, Кондратьев, Гоцманов тоже оставили серьезный след в советском футболе. Самобытная команда, играть с которой — одно удовольствие.

— Пудышев говорил, что в 1982 году проигранный вам выездной матч 3 апреля — кстати, в день его рождения — запомнился неординарным ходом Малофеева. На завтрак подали кефир, а главный тренер скомандовал: кефир убрать — вина всем! По словам Юрия Алексеевича, потом минское “Динамо” и “поперло”. А у вас в Тбилиси случались подобные нетрадиционные моменты?
— Вот не поверишь — нет!

— В вашу бытность игроком проблема с алкоголем сгубила кого-то из грузинских футболистов?
— Тоже нет. У нас всегда было море вина и водки, а пьяного человека на улицах Тбилиси не увидишь…

— Реваз Челебадзе вспоминал, что эта тема удивила его даже в сборной СССР. Мол, не мог понять, как из раздевалки после игры некоторые выходили навеселе — пока Сашка Чивадзе не показал, где ребята прячут бутылку… Приврал или нет?
— Ха! Ох уж этот Реваз — знатный рассказчик! Ну, наверное, что-то было… Но, скорее, из-за некоего гусарства. Вот скажи, куда нам спешить? Там же собирались великие игроки — всегда было время посидеть после матча…

— А вы сильно режимили?
— Очень. Другое дело, что есть победы, которые надо отметить всей командой. Но мы прекрасно знали, когда можно расслабиться, а когда нет. Вот случался большой перерыв или был сыгран важный матч, так почему потом немножко не развеяться? Без этого тоже нельзя. От стола, где ты всех знаешь и от души говоришь тост, положительный заряд и на поле переходит. И ты уже ответственен за свои слова. Такие застолья укрепляют мужской дух коллектива. Знаю, и в Англии, и в Германии чуть ли не после каждой игры идут в пабы — попить пивка всей командой. Разве это проблема, если все делать с умом? Совсем наоборот…

— Кажется, не зря тот же Челебадзе говорил, что из футболистов самый знатный тамада — Чивадзе. Может, произнесете любимый тост?
— Нет. Во-первых, у нас их очень много — и хороших. Во-вторых, тост зависит от ситуации. Вот что я теперь скажу, если мы с тобой в холле гостиницы сидим?

— Сильно ли молодое поколение грузинских футболистов отличается от вашего по уровню профессионализма?
— Я тебе так отвечу: нам поступало много предложений с Запада. Но мы даже не могли о них мечтать — это была закрытая тема. А сколько великих футболистов в чемпионате СССР играло: в Минске, Киеве, “Спартаке”! Если брать по современным меркам, нам не хватало рекламы, которую тоже нельзя было делать… Одно, что осталось нашему поколению, — радость, передающаяся от уважения и любви народа. Это и есть мое богатство. Куда бы ни поехал — в Минск, Киев, Москву, — везде узнают! Не говоря уже о Грузии.

Школа Нахаловки

— Но родились-то вы в Карачаевске, который тогда назывался Клухори…
— В то время это был регион Кутаисской губернии. Просто мой дядя — старший брат отца — когда возвратился из армии, стал там директором хлебопекарни. И послал письмо отцу. Тот тоже поехал работать в Клухори, познакомился там с мамой — она у меня была из горных грузин.

— То есть ваш отец из Тбилиси?
— Да. И меня родители увезли туда маленьким — в полтора года.

— Интернет дает два варианта отчества Александра Чивадзе. Как все-таки звали вашего отца?
— Габриэль.

— Выходит, ваше настоящее отчество Габриэлевич?
— Да. Гаврилович — это будет по-русски. Просто в Союзе, видимо, такое отчество не подходило под “стандарты”…

— А кем был ваш отец по профессии?
— Парикмахером.

— И как же вы стали футболистом?
— Я вырос в знаменитом тбилисском районе Нахаловка, откуда 70 процентов футболистов попадало в “Динамо”. С детства там играли, во дворе и в школе: конкуренция была сумасшедшая!

Сменщик Хинчагашвили

— Насколько знаю, вы начинали опорным хавбеком, а потом стали центральным защитником…
— Можно сказать, случайно переквалифицировался. В декабре 77-го года в 1/8 финала Кубка УЕФА соперничали с “Грассхоппером”. В Тбилиси победили 1:0, да и на выезде в Цюрихе я еще был полузащитником. Так вот: уступаем там 0:2, остается где-то минут пятнадцать до финального свистка. Выхожу один на один, обыгрываю вратаря, уже должен забить — и меня откровенно “косят” сзади! Чистейший пенальти, что там?! А судья был из Франции — Китабджан… И он ничего не назначил. А у нас центральным защитником играл Шота Хинчагашвили. Подошел к судье, начал что-то ему объяснять — а Китабджан в ответ: давай, мол, иди и продолжай игру! Вот Шота и плюнул в него…
Дали ему пять матчей дисквалификации. А на следующий год мы снова вышли в Кубок УЕФА, и Нодар Ахалкаци долго искал замену Хинчагашвили: начиная с подготовительного периода — и по всей Грузии! Но никто не справлялся. А потом тренер решил, да и Кипиани с Мачаидзе тоже его попросили: давайте Сашу сзади поставим… Один матч сыграл я в чемпионате Союза — и потом сразу дома против “Наполи”, когда мы победили 2:0. Вот так с 78-го года и пошло…

— Вы вспомнили о дисквалификации Хинчагашвили. А слышали о недавнем скандале в Германии, когда Кобиашвили ударил арбитра Вольфганга Штарка?
— Да.

— Может, вашим игрокам вредит излишняя эмоциональность?
— У Кобиашвили была нестандартная ситуация: переходный матч, народ выбежал на поле… Опять же не одного Левана по следам игры “Герты” с “Фортуной” дисквалифицировали. Но в любом случае виноват там футболист или нет — не припомню, чтобы в наше время мы били судей. Хотя вот всплывет, как сейчас, стопроцентный пенальти в Цюрихе — и внутри что-то зудит…

— Не задумывались, отчего так много трагических судеб у грузинских игроков и их родственников? Сын Месхи умер от наркотиков, Деметрадзе посадили в тюрьму, брата Каладзе похитили, легендарные Кипиани и Дараселия погибли в автокатастрофах. Что за злой рок?
— Даже не знаю. К сожалению, действительно много наших знаменитых футболистов погибло в автокатастрофах. Вспомнить того же Шота Яманидзе… А Виталику Дараселия 25 лет было — и такая участь! И я ничем не могу это объяснить…

Ошибочный триумвират

— Сергей Боровский говорил, что когда играл с Чивадзе — вы задним, а он передним центральным защитником, — то вы фактически начинали осваивать линейное построение: делили зоны, менялись местами…
— Позволь мне сразу сказать о другом: столь порядочного человека на поле и вне его, как Боровский, встретишь крайне редко. А по тактике в принципе могу подтвердить слова Сергея — мы очень легко понимали друг друга.

— Вместе с Боровским вы участвовали в чемпионате мира-82. Кстати, Сергей Владимирович не без доли юмора вспомнил, что в поединке с Шотландией вы могли закончить с футболом. Или все было серьезно?
— Серьезно! Уступили бразильцам, обыграли новозеландцев — и проводили последний матч в группе. С шотландцами для выхода во второй этап нам хватало ничьей. И вот ведь никогда в жизни не было такого, а тут перед игрой врач дал какую-то микстуру. Или сироп…

— Не допинг ли?
— Нет-нет. Это, по-моему, как на войне фронтовые сто граммов “за Родину, за Сталина” — вот и здесь нечто подобное. И я стал какой-то не такой — чуть голову поднял. Выхожу на поле, а с ориентацией дело обстоит неважно. И вот в начале матча летит простой мяч — в иной ситуации сто раз из ста спокойно бы принял! А здесь настройки оказались маленько нарушены — вот и поскользнулся. Шотландец Джордан мяч подхватил, вышел один на один с Дасаевым — и забил…
Счет 0:1, перерыв. Захожу в раздевалку, а там мертвая тишина! Бесков, Лобановский, Ахалкаци — все молчат! А я ведь очень редко так ошибался. Ну что они мне сделают — “пихать” начнут, что ли? И тогда я как капитан команды вышел и сказал: “Ребята, ну, случилась вот такая… И я всех прошу, чтобы за эти сорок пять минут каждый сыграл матч своей жизни! А если мы не выйдем в следующий круг и результата не будет — я, наверное, закончу играть в футбол!” И вдруг все бросились меня успокаивать: Бесков, Лобановский, Ахалкаци, ребята! Мол, Сашенька, ты чего?! Да выйдем мы сейчас и все сделаем!
Огромное спасибо партнерам, что поддержали. Я тогда сказал Бессонову, который играл опорным: Володя, может, часто придется меня страховать — вперед пойду… Короче, сам я сквитал этот гол, а Рамаз Шенгелия забил второй. Потом Саунесс счет сравнял, но ничья нас устроила.

— Любопытно, а триумвират Бесков — Лобановский — Ахалкаци во главе сборной крутил интересное “кино”?
— Это было огромной ошибкой. Знаешь, что получилось? После Олимпиады-80, когда мы, к сожалению, в полуфинале проиграли сборной ГДР и стали только бронзовыми призерами, Константин Иванович Бесков был колоссальной персоной. А после Игр нам предстоял отбор на чемпионат мира. И руководство Спорткомитета предложило Бескову следующее: раз в команде, помимо московских спартаковцев, очень много динамовцев Киева и Тбилиси, то мы вас снимать не будем, но Ахалкаци и Лобановский станут старшими тренерами. И что Константин Иванович мог сказать? Дал согласие…
Я был в очень близких отношениях с Бесковым, и как-то он признался мне: мол, не хотел ни Лобановского, ни Ахалкаци в помощники. Да и мы хотели, чтобы он руководил один. Не разрешили…

— И что случилось потом?
— Вот представь, готовимся мы в Испании к матчам в режиме двухразовых тренировок. Утреннюю проводит Лобановский — Бесков ничего не говорит или вообще не выходит! Вечером занятие проводит Бесков — Лобановский ничего не говорит! А Ахалкаци там ни во что даже не вмешивался…

— О Нодаре Парсадановиче мы еще вспомним. А вывод по тому чемпионату мира, похоже, напрашивается: футболистам нужно единоначалие…
— Обязательно! Бесков и Лобановский — великие тренеры. Оба по-своему понимали футбол — и оба были правы! Но есть метод Бескова, а есть — Лобановского. Киевляне знают свою манеру, спартаковцы — свою: вот и получилась непонятная солянка… А ведь в той сборной выступали классные игроки. И из-за этой ошибки во многом не смогли добиться успеха, к которому были готовы.

— Что было дальше?
— После испанского чемпионата главным тренером назначили Лобановского. И тогда мы почти вышли на Евро-84 во Франции. Играли последний матч в Португалии — и там рефери придумал пенальти: Серега Боровский сыграл за метр до штрафной, а судья просто “занес” в нее нарушение! Не очень-то любили арбитры Советский Союз… А ведь в Москве в том отборе обыграли эту Португалию 5:0! А уж известную историю про то, как она тогда побеждала в гостях Польшу, вообще не хочу рассказывать!

Мексиканский крест

— На чемпионате мира в Мексике вы не сыграли из-за травмы.
— Вот что там получилось? Зимой 1986 года начали подготовку — на Канарские острова нас повез уже Малофеев. И вот приезжаю в Тбилиси после сборной в январе — и на ровном месте получаю серьезнейшую травму в конце первой же тренировки! Это самое обидное в моей карьере — через две недели уже опять должны были лететь на сборы…
А на товарищеские матчи в Мексику в феврале я поехал. Но просто был там с ребятами — индивидуально бегал…
Весной снова стал играть при Эдуарде Васильевиче. Но прошло немного времени — и Малофеева сняли, а поставили Лобановского. И уже в Мексике за четыре дня до матча с Венгрией Валерий Васильевич дает контрольную игру с каким-то слабым клубом. И говорит: давай выходи, чтобы я знал, могу ли рассчитывать на тебя в полной мере. И скорость включай, как в официальной встрече! Выхожу — и буквально на десятой минуте усугубляю травму! Честно говоря, сразу хотел уехать — что мне там делать, если так получилось прямо перед стартом? Но Лобановский не отпустил.
В группе мы победили венгров и канадцев, сыграли вничью с французами — и вышли в четвертьфинал. С момента моей травмы прошло три недели. И вот приезжает к нам легендарный комментатор Котэ Махарадзе. Я тогда уже вылечился и начал готовиться вместе с командой к Бельгии. А Константин Иванович заходит ко мне и говорит: “Сашенька, я сейчас с Лобановским разговаривал — он тебя завтра ставит”. Ну что я? Обрадовался, конечно! А Котэ позвонил в Тбилиси — мол, Чивадзе завтра сыграет…
В общем, настраиваюсь. И вот утром заходит Никита Павлович Симонян: “Саша, мы очень много говорили — целую ночь сидели. Понимаешь, сейчас все-таки не группа, а четвертьфинал. Может, ты в запасик сядешь?” Что за вопросы? Конечно, сел!
А драматичную игру с Бельгией все знают — что ее вспоминать? Разве что судейство Фредрикссона…

— Для вас было неожиданностью, что сборную СССР в Мексику вывел Малофеев, а повез ее туда Лобановский?
— Да. Просто динамовцы Киева тогда второй раз взяли Кубок кубков, обыграв в финале мадридский “Атлетико” со счетом 3:0. Вот они приехали на сборы и пошли к руководству все решать…

— Методы Малофеева сильно отличались от других?
— Не без этого. К примеру, приезжаем на сборы в 85-м году — и у нас трехразовые тренировки! Видно, Васильич тогда соскучился по большому делу, а мы же каждую неделю играли — чемпионат СССР никто не отменял… Ну, подошли к нему с Блохиным, и говорим: может, не надо трехразовые? Мы же профессионалы — и так все нормально сделаем… Короче, на отборочный матч в Данию мы с Олегом не поехали, когда наша сборная уступила 2:4. А потом вернулись в состав — и в оставшихся играх отбора взяли максимум очков под началом Малофеева. Эдуард Васильевич был очень своеобразным тренером. Но я знаю одно: он фанатично влюблен в футбол, и этого у него никогда не отнять!

Отказ Рехагелю

— Вы вспомнили про выигрыши Кубка обладателей кубков киевским “Динамо”. А если взять матч вашей жизни, это будет финал того же турнира в 1981 году в Дюссельдорфе, когда тбилисское “Динамо” одолело немецкий “Карл Цейсс”?
— Конечно! Финал есть финал, тем более мы уступали, но все же победили 2:1! Можно сказать, шли к этому успеху с 76-го года, когда “Динамо” возглавил Ахалкаци. В команде тогда были вратарь Давид Гогия, Пируз Канцеладзе, Шота Хинчагашвили, Нодар Хизанишвили, Володя Гуцаев, Давид Кипиани, братья Мачаидзе… И тут пошло наше поколение: Дараселия, Чивадзе, Челебадзе, Костава, Сулаквелидзе, Шенгелия, Чилая… Вот с бронзы 76-го года тот этап и стартовал. Потом взяли серебро, золото и Кубок СССР, а в 80-м начали выступление в Кубке кубков — и в результате завоевали его. То есть как раз накопился богатый опыт. За те шесть лет мы соперничали с клубами калибра “Интера”, “Наполи”, “Ливерпуля”, “Гамбурга”. И выросли так, что нам было все равно, играть по ветру или против ветра!

— Что для вас значила фигура Ахалкаци?
— Очень многое. Он радикально все поменял в структуре клуба и организации его подготовки. Этот умнейший человек проделал громадную работу, которая пошла “Динамо” только на пользу.

— Нодару Парсадановичу УЕФА посмертно присвоил высшую награду — орден Чести. А вы кавалер Рубинового ордена “За заслуги”. Кто и где его вручал?
— Тогдашний президент организации Леннарт Юханссон. В 2002 году УЕФА представил к орденам пятерых: Лобановского, Франца Беккенбауэра, Ринуса Михелса, меня и еще одного человека, занимавшегося вопросами строительства стадионов. Не помню фамилии — кажется, он из Шотландии. А вручение состоялось в столице Швеции Стокгольме, но я заболел и не смог туда полететь. А через некоторое время Юханссон сам наведался в Тбилиси и таким вот образом передал орден мне. Кстати, он предлагал мне работать в УЕФА. Но я отказался. Хотел и хочу быть с живым футболом…

— У нас только у Малофеева есть Изумрудный орден. Кстати, а что скажете о минском “Динамо” чемпионского образца в целом?
— Только добрые слова! Что еще можно говорить про таких футболистов, как Вергеенко, Курбыко, Боровский, Пудышев, Прокопенко, Гоцманов, Алейников, Зыгмантович, Курненин, Гуринович! Извини, если кого забыл — вся команда была самобытной! Причем в каждой линии. Минское “Динамо” тогда поймало свою игру и отличалось от всех. Основное достоинство как раз и заключалось в том, что ребята ИГРАЛИ! А как держали мяч! Вот как сейчас “Барселона”, так и ваше “Динамо” образца 82-го года — дома и на выезде действовало одинаково, не примеряя роль второго номера.

— На клубном уровне судьбу игрока вы связали только с тбилисским “Динамо”. Тренерскую карьеру тоже начали в Грузии, став первым рулевым национальной сборной времен суверенитета — и до сих пор трудитесь на родной земле. Всему “виной” патриотизм?
— Наверное, так. Я еще мог продолжить карьеру в сборной СССР, но в начале 87-го года практически являлся играющим тренером “Динамо”, а это большая нагрузка. Плюс ко всему мы могли вылететь из высшей лиги — это же немыслимо! А ведь такая угроза реально висела… Да и на международной арене сложилось не так, как хотелось: во второй половине года в Кубке УЕФА обыграли софийский “Локомотив” и румынскую “Викторию” из Бухареста, а вот “Вердер” не одолели. В Германии проиграли 2:1, а дома вели 1:0, но не удержали устраивавший нас счет — немцы его сравняли и пошли дальше. А раз уж закончили путь в еврокубках, сказал: “Все, ребята, и я заканчиваю”. Хотя и в 32 года были варианты: после встреч с бременцами их главный тренер Отто Рехагель предложил мне и Сулаквелидзе перейти в его команду. Но я в тот момент так устал от футбола… Повторюсь, ответственность в играх за “Динамо” была огромной.

Двигайте своих!

— Не могу не обратиться и к грузинскому клубному футболу суверенной поры. На стыке веков “Динамо” потеряло в нем гегемонию. Отчего так произошло?
— “Динамо” есть “Динамо”. В любом случае это флагман нашего футбола. И кто бы ни был президентом клуба, ему надо очень тонко подходить к делу, вдумчиво решать кадровые вопросы — кого брать главным тренером, каких игроков приглашать. Сейчас команда даже не попала в еврокубки! Это трагедия…

— На мой взгляд, зажигательное “Динамо” у вас было в 2004 году, когда оно стало обладателем Кубка чемпионов Содружества — со сверкавшим в составе Виталием Дараселия-младшим. Кстати, где он сейчас?
— Закончил с футболом.

— А почему та команда блеснула — и потерялась?
— Ох, это долгая история, на которую нам не хватит времени. Наверное, у футболистов на первом месте был индивидуальный расчет — все хотели играть в знаменитых зарубежных клубах…

— Кстати, почему вам, легенде “Динамо” и его многолетнему капитану, ни разу не довелось принять команду?
— Однажды мне это предлагали. Я был главным тренером сборной Грузии, когда миллиардер Бадри Патаркацишвили — друг Березовского — в начале 2000-х годов приехал в Грузию и купил “Динамо”. Он хотел дать клубу новый виток славы. Меня позвали на беседу — и министр МВД сказал: “Патаркацишвили хочет, чтобы ты стал главным тренером”. Потом встретился с Бадри, царство ему небесное, — и он предложил мне то же. Я спросил: что ты конкретно хочешь сделать? Он: у меня есть деньги — хочу, чтобы мы снова шумели в Европе. Отвечаю: я амбициозный человек, но с футболистами, которые сейчас есть в “Динамо”, в Европе ты ничего не добьешься — можешь с ними стать чемпионом Грузии. Он сказал: нет, чемпионат меня не интересует — куплю сильных игроков и привезу сюда. Я ему: сильные игроки в чемпионат Грузии не поедут! Разве что те, кому уже за тридцать — и скоро заканчивать пора… Короче, отказался я. И, к сожалению, тогда говорил Бадри правду.

— В прошлом розыгрыше Лиги Европы “Динамо” чуть-чуть не хватило до группы. Дома, при 40 тысячах болельщиков, забили греческому АЕКу на первой минуте и сравняли счет по сумме двух матчей. А потом уступили в дополнительное время…
— Жалко, конечно. Хотя тогда испанец Алекс Гарсия понавозил каких-то средненьких легионеров… Сомнительный был проект.

— До Гарсии с “Динамо” работали голландец Боскамп, хорват Шушак, чех Угрин и немец Цобель. А сборную возглавляли те же Боскамп и Шушак, француз Жиресс, немец Топмеллер, аргентинец Купер! Вы уже отказались от зарубежного вектора?
— Федерация сделала ставку на своих. И вот сейчас 17-летние юноши только в полуфинале чемпионата Европы уступили будущим победителям — голландцам. А тренирует наших ребят Василий Майсурадзе.

— Ясно, что свой лучше поймет своего. Но было ли продуктивным привлечение иностранцев?
— Нет. И никоим образом.

— То есть в Грузии они только зарабатывали деньги?
— Да. И на этом все.

— Значит, вы наверняка считаете, что у нас назначение Георгия Кондратьева вместо немца Бернда Штанге — большой позитив?
— Безусловно! Кондратьев вывел вашу сборную на Олимпиаду. Своих надо двигать — у вас их хватает!

— На Олимпиаду наши парни поедут впервые в футбольной истории Беларуси. Дадите им совет бывалого?
— Пусть не вбивают в голову олимпийский принцип “Главное — участие”: думаю, Беларуси там надо играть со всеми. И я желаю успехов Георгию Петровичу. А потом ждем его в Тбилиси — уже с вашей национальной сборной…

— Порадовались, что команды Грузии и Беларуси попали в одну отборочную группу чемпионата мира?
— В смысле очередной встречи с друзьями — да. А в соревновательном плане обольщаться нечего: Беларусь — сильный соперник. Не говоря уже про Испанию и Францию…

— Грузинская сборная — как, впрочем, и наша — ни разу не выходила на топ-турниры. Вы можете судить о причинах не со стороны: были первым ее тренером, потом работали с главной командой на заре нового века. Чего не хватало в начале 90-х и 2000-х?
— Когда начинали отборочный цикл чемпионата Европы-96, у нас были очень одаренные ребята. Но они играли в Грузии — по-моему, только Цхададзе и Кецбая за границей. И если бы Кинкладзе, Арвеладзе, Джамараули, Немсадзе, Шелия уже тогда имели высокий уровень клубной практики — уверен, мы заняли бы как минимум второе место в группе. В компании с Германией, Болгарией, Уэльсом и Албанией набрали 15 очков и заняли третью позицию. А два поражения я потерпел от Молдовы! Представляешь, какие очки потеряли из-за неопытности? А дай-ка их нам — боролись бы даже за первое место с Германией!

— С недостатком игр на высоком уровне у той обоймы все понятно. А что происходило в команде в начале этого столетия?
— Смена поколений — такие трудные моменты бывают у всех… Зато теперь растет очень хорошая молодежь. Вот прилетел из Хорватии, где наша сборная U-19 выступала в элитном раунде и заняла второе место в группе: нас только на очко опередили хозяева, а обыграли мы Боснию и Герцеговину и Австрию. Из ребят 1992-93 годов рождения уже почти половину рассматриваю на толковую перспективу. Вот и в нынешнем составе национальной сборной у Кецбая закончили играть очень опытные футболисты: Каладзе, Кобиашвили, Иашвили… Наверное, в грядущем цикле Темури начнет омоложение с прицелом на отбор к чемпионату Европы-2016. Теперь, думаю, и его задача — создать команду будущего.

— Но как быть с настоящим? Вас злит не старая еще загадка про футбол: родился в Англии, вырос в Бразилии, умер в Грузии?
— Ха-ха-ха! Она уже неактуальна. Когда страна идет к возрождению, и когда все потихоньку успокоится — все у нас будет. Я верю в ген грузинского футбола. Пока есть Грузия, там каждый год будут одаренные футболисты, играющие на высшем уровне.

— Но пока и чемпионат, и инфраструктура у вас слабоваты?
— В последние два года государство очень помогает футболу. Строит стадионы, хочет поднять инфраструктуру в регионах. И я хотел бы поблагодарить руководство страны за то, что оно сильно захотело все это улучшить.

— А как в Грузии живут люди?
— Свободно. Вот 27 мая был многотысячный митинг в Тбилиси…

— В связи с чем оппозиция устраивает такие акции?
— Как и везде — требует, чтобы выборы прошли без нарушений.

— То есть к Саакашвили в Грузии неоднозначное отношение?
— Так жизнь во всем мире такая! Вот Саркози во Франции проиграл… Это все нормально, если идет демократическим путем. А вот гражданскую войну в Грузии не хочется вспоминать — это самое страшное. У нас маленькая страна. И я желаю, чтобы в ней всегда было спокойствие. И чтобы в Грузию вернулось то, что у нее отняли после 2008 года — Абхазия и Южная Осетия. Мы веками жили вместе! Выиграли мы у “Карл Цейсса” — один гол забил осетин Гуцаев, а второй абхазец Дараселия. И все ликовали! И никто не думал, что может произойти такое…

— Вахтанг Кикабидзе отказался от российского ордена Дружбы в 2008 году: мол, какая дружба, если идет война.
— А что, ему надо было реагировать как-то по-другому?

Блиц на посошок

— Кто в Грузии популярнее: БАТЭ или минское “Динамо”?
— Наверное, уже БАТЭ.

— Лучший белорусский футболист всех времен?
— Для меня это очень трудный вопрос. Может, наведешь на мысль?

— Если судить по опросу, когда-то инициированному УЕФА и проведенному “Прессболом”, тройка лучших белорусских футболистов ХХ века выглядит так: Алейников, Прокопенко, Малофеев.
— С удовольствием соглашусь. Алейникова очень уважаю — и подтверждаю такой выбор. Серега очень солидно играл!

— А кого назовете лучшим грузинским футболистом?
— Ох… У нас было столько великих мастеров! Миша Месхи, Слава Метревели, Муртаз Хурцилава, Давид Кипиани… Одного не выделю.

— Вы любите шумную и веселую жизнь или приверженец домоседства?
— Люблю тишину, но вокруг меня все время крутится веселье — из-за уймы друзей! Вот сейчас в Хорватии и Беларуси чувствовал себя спокойно — это редкий случай. Но даже здесь, пока с тобой сидим, трое уже подходили!

— Ваша семья?
— Жена, трое детей — два мальчика и девочка. Три внука. А в сентябре жду четвертого. Так что я дед…

— Правда, что ваше прозвище было Генерал?
— Это англичане меня так назвали, когда в 84-м году победили их 2:0 на “Уэмбли” в товарищеском матче. Кстати, Малофеев нас тренировал, а Гоцманов тогда счет открыл… У меня сохранился английский журнал с большим фото, а под ним подпись: “Генерал русской обороны”.

— А я грешным делом подумал, что вас так назвали из-за усов. Сколько лет подряд их носите?
— Да с тех пор, как выросли!

Наговорить с таким колоритным собеседником можно было еще с три короба. Но время неумолимо приближалось к полуночи — и спекулировать им больше не имел права. Напоследок Чивадзе попросил: “Ты называй меня Гавриловичем в интервью — просто так всем давно привычнее. И давай там особо в политику не углубляйся, а то у меня в Грузии везде друзья”… В ответ уже я попросил легендарного футболиста черкануть пожелание нашим читателям. Чивадзе надел очки — вмиг приобрел профессорский вид — и аккуратно законспектировал первое предложение. А второе выдал без шпаргалки. “Ты же смотри, чтобы я без ошибок написал!” — предупредил он…
Извините, Александр Гаврилович, схитрил я. Так ведь интереснее, правда?