ЧЕ-2012. С места событий. Испанская коррида, французская панихида и чисто английское самоубийство

Смокинг для Васи

Но пока праздник на марше — и солнечная Украина продолжает сходить с ума по чемпионату Европы. В хорошем смысле и в не очень хорошем.
Многие не очень хорошие смыслы лежат, увы, в пределах Донбасса.
Я уже понуро рапортовал о жилищном вопросе, который грозит испортить впечатления о футбольном Донецке. Так вот: вопрос сей к концу прошлой недели заострился, как бритва. Цветочки превратились в ягодки — и даже понаехавшие испанцы морщили носы, прицениваясь в койко-местам в здешних хостелах (“150 евро за ночь, о-о-о?!!”).
Сами же хостелы зачастую являют собой обыкновенные общаги, грубовато подогнанные под минимальные EUROстандарты.
Оказывается, чтобы общежитию стать “гостевым домом”, достаточно напичкать комнаты двухъярусными кроватями-шконками, оросить туалеты и души освежителем воздуха, нарядить уборщиц в яркие передники да развесить по коридорам грозную надпись “No smoking!”.
Над табачным “эмбарго” постояльцы смачно шутят — и гнусно попирают его на каждой лестничной клетке. По крайней мере именно так обстояло дело там, где выпало счастье бросить якорь вашему покорному корреспонденту. “Вася, у тебя есть смокинг?” — “Нема, Петя, гы-гы…” — “Жаль, Вася, тебе он был бы к лицу. Как Джонни Деппу. Дай прикурить…”
Васи и Пети — это вовсе не болельщики. Это пролетарии физического труда, мыкающие общажную жизнь круглый год. На копях Донбасса сравнительно неплохие заработки, стараются не обижать рабочего человека и в донецкой металлургии — парубки из серой украинской глубинки с удовольствием приезжают в город и устраиваются по специальности.
До EURO им никакого дела нет. Ежеутренне, когда фанат-капиталист сопит в две дырки в своих “апартаментах”, выдыхая на свет божий праведный футбольный перегар, эти мозолистые люди выходят на порог общежития — с классовым чувством в мутноватых глазах и “ссобойками” в полиэтиленовых пакетах. Их уже ждут невеличкие автобусы, готовые доставить туда, где совершаются трудовые подвиги. Перегар у них тоже имеется — свой, пролетарский. Эти донецкие мужики настолько суровы, что дуют каждый вечер по два литра пива — и ничуть от того не толстеют. Когда общага на проспекте Мира смотрит в холле футбольные трансляции в полсотни интернациональных пар глаз, жилистые труженики безучастно коротают недолгие июньские вечера на лавочках за житейскими разговорами. Их даже не колышет вылет сборной Украины по итогам драматичного матча с англичанами. Они благородно безразличны к незасчитанному голу Девича — а равно к самому Девичу и даже к Блохину с Шевченко. Оно и хорошо: у жизни много граней и футбольная — лишь одна из них. Нечего совать туда свой не слишком любопытный нос. А то вон Верховная Рада на днях скатилась в чистый идиотизм, когда устами некоего недалекого депутата подняла на щит идею привлечения к уголовной ответственности судей того украинско-английского матча. А заодно — до кучи — и Мишеля Платини.
Перед такой талантливой инициативой меркнет даже газпромовское предложение о немедленной депортации из России Аршавина — главного, по мнению многих, виновника провала команды Адвокаата.

Шарфик для Кобзона

В ходе EURO Харьков заполонили солнечные голландцы. Киев — суровые шведы. Во Львове прохода не было от немцев и датчан. Про польские Варшаву, Вроцлав, Гданьск и Познань говорить вообще не приходится — там случился истинный, феерический Вавилон.
В Донецке Вавилона не было. Никакого. Ни вчера, ни сегодня — и завтра он тоже не предвидится. Не едут, увы, чужестранцы в сердце Донбасса в подобающих количествах. Явление пары тысяч англичан в прошлый вторник — мизер для города-миллионника. Субботний наезд такого же числа испанцев и унизительной горстки французов — аналогичная ганьба старосветского чемпионата.
“Ты еще спрашиваешь, почему?” — отхлебывая “Оболонь” из банки, усмехается Николай, пожилой болельщик из города Артемовска Донецкой области. — “Так напугали же иностранцев! Нарисовали картинку — будто бы режут в Донецке приезжих, как свиней! Будто бы здесь медведи по улицам ходят, а Тимошенко пытают на дыбе прямо на площади Ленина! Вот никто и не приехал…” “Если бы к вам сюда еще поезда ходили исправно, если бы гостиниц в городе понастроили…” — пытаюсь наставить собеседника на путь самокритики. Кажется, удается: “Э-э, поезда… Знал бы ты, сколько бардака у нас на Украине… Все политики козлы — Янукович, Тимошенко, этот как его, бывший… Ющенко! Тоже козел! Как и коммунисты. Никто о простом человеке не думает. Чем больше живу, тем больше в этом убеждаюсь…”
Площадь Ленина — главная в Донецке. Огромная территория, обрамленная квадратом улиц. Даже в субботу днем, за несколько часов до матча испанцев с французами, болельщиков здесь гуляло меньше, чем голубей. Вождь мировой революции наблюдал за этим безобразием сквозь знаменитый калмыцкий прищур.
Памятник Ленину в центре Донецка — безусловный шедевр монументального искусства. Вождь мирового пролетариата как живой — как живой человек с хорошим аппетитом. Наш минский Ильич раза в полтора худее и приземистее. На фоне могучего донецкого собрата кажется жалкой пародией.
Зато никем не кажется Кобзон. Из бронзы он отлит почти в натуральную величину. Стильный, подтянутый человечище с нетленной прической. Он стоит на улице Челюскинцев, вернее — он идет по улице Челюскинцев. Изваян на бодром марше, шагающим аккурат в сторону “Донбасс-Арены”.
Кто-то из умных утверждал, что прижизненный памятник — это посмертная выгребная яма. Но Кобзону это не грозит: народный любимец — о нем еще в 90-х распевала хвалебную песню даже панк-группа “Бригадный подряд”. А в субботу ироничные донецкие болельщики развлекались тем, что повязывали знаменитому земляку на шею футбольные шарфики — и фотографировались, фамильярно наваливаясь на бронзовое плечо. Иосиф Давыдыч как будто хмурился и как будто умолял: я прошу — хоть ненадолго…

Жертва для матадора

Да, оглушительного футбольного столпотворения в субботу в Донецке не произошло. Но! Это совсем не значит, что четвертьфинальная встреча испанцев с французами была обставлена в духе серой провинциальной драмы. Атмосфера соответствовала высокому статусу матча, его декорации пестрели красками и вдохновляли на тонкие переживания. Несмотря на позорные проплешины на трибунах и прямой, как оглобля, сюжет игры.
Не перестаю удивляться испанцам. Уже писал, но повторюсь: эти люди делают праздник на ровном месте. Плевать, что в Донецк их нагрянуло мало. Плевать, что городские пейзажи не пробуждают души прекрасные порывы. Плевать, что дома кризис, а в гостях все дорого. Плевать, что кантоваться приходится в антисанитарных условиях. На все — плевать. Но если есть в кармане билет на футбол, а рядом пивные банки раскупоривает пара верных товарищей — значит, все не так уж плохо на сегодняшний день. Значит, фиеста гарантирована — и нет силы, способной нарушить этот вековой распорядок.
Сеньоры и сеньориты отрывались на славу. Да так, что о существовании французов можно было не вспоминать. Веселье по-испански — это не напиться, покричать и поблевать под кустом. Веселье по-испански — это песни и карнавал.
В субботу на фоне хрущевских пятиэтажек восторженные пиренейцы ставили все больше классические сюжеты. Гремел бутафорскими доспехами конкистадор. Расхаживал на длиннющих костлявых ногах Дон Кихот Ламанчский. Боевой танец угрожающе исполняли матадоры в потешных шляпах и шитых золотыми нитками кафтанах. Местами им на расправу даже находился “бык” — специально обученный человек в меховой шапке с изогнутыми рогами. Он талантливо исполнял роль жертвы. Сначала ловко изворачивался, а потом подставлялся под удар — и красиво, с конвульсиями, изображал трагическую смерть на донецкой улице Челюскинцев.
Во время игры корриды в “красном” секторе уже не было. Испанцы пели, били в барабаны — и в общем создавали эффект. Во втором тайме даже устроили перформанс. Я не рассмотрел издалека, что за зеленое существо летало поверх их голов, подбрасываемое под всеобщий гогот. Но по закону жанра это должна была быть лягушка — плюшевая или надувная. Уж во всяком случае, стюарды в салатовых манишках переполошились, углядели в том колкую иронию в адрес французов — и долго носились по рядам, силясь отобрать у экстатичной “инчады” непотребную игрушку.

Искусство для всех

“47 тысяч глядачив!” — о стольких зрителях на трибунах объявил незадолго до финального свистка приятный женский голос. Из этого вытекало два вывода. Первый: за испанско-французским боданием наблюдали без малого пять тысяч пустых кресел. И второй: подавляющее большинство мест были заполнены нейтральной публикой.
Впрочем, нейтральность в нашем случае — понятие условное. Матчи вроде субботнего давно перестали быть битвой двух футбольных держав. Они превратились в культурное событие если не мирового, то континентального масштаба. В эдакий светский раут. Или великую тусовку для подлинный ценителей высокого искусства.
Это как концерты Элтона Джона. Или “Роллинг Стоунз”. Где бы они ни происходили — на огонек и первые аккорды одержимо слетаются поклонники из разных стран. Так и с нашим матчем. Поглядеть на Хави, Иньесту и Рибери откуда только не спешили. Флаги в гости к нам — вполне можно было сказать, пробежавшись взглядом по овалу трибун. Кроме собственно испанских и французских, в воздухе гордо реяли государственные полотнища Украины, России, Турции, Израиля, Польши, Казахстана, Армении… Еще, кажется, Сирии. Еще, кажется, Алжира. И еще точно — Беларуси.
Эти стяги идентифицировали, конечно, национальную принадлежность людей, но мало говорили об их футбольных пристрастиях. Пристрастие к Элтону Джону не имеет границ. Оно имеет лишь ментальные оттенки.
В борьбе за симпатии сторонней публики верх снова взяли испанцы. Два кряду триумфа на топ-турнирах сделали их культовой, священной сборной. Красные майки “фурии” с успехом продаются не только в Наварре и Андалусии — они в ходу в любом городе, уважающем себя и футбол.
Донецк город самодостаточный. И когда в субботу тебе навстречу шли люди, густо экипированные “падеспань”, это не означало, что они настоящие “инчас”. Это могло означать все что угодно. В том числе и такой диалог. “Viva Espana!” — скакал один молодой человек перед носом другого. “Да ладно, парень, успокойся. Я же вижу, что ты из России…” — отвечали ему. И в продолжение темы: “А где ж ты так загорел? Я думал в Испании…” — “Ага… Картошку у тещи копал!”

Украина для украинцев

Играли французы с испанцами, конечно, так себе. Плохонько играли, без красок. “Не особо,” — как шмыгнул носом один коллега в пресс-ложе. Если совсем без обиняков — это был один из самых пресных матчей EURO. Немудрено, что трибуны время от времени выражали этому язвительный протест. Иногда молчаливый, а подчас — унизительно громкий.
Когда игра становилась совсем уж безрадостной, заполненные аборигенами центральные секторы заводили саркастическое “Ук-ра-и-на!” Народ подхватывал — и вскоре над стадионом несся клич во славу дружины Олега Блохина. Дальше — ширше: “Рос-си-я!” — зычно перебивали местных гости с загадочного Востока. Русских в субботнем Донецке было много — рябило в глазах. Хотя рябить бы не должно: от того же Ростова до “Донбасс-Арены” — как от Минска до Солигорска. Границ нет — сел и приехал. Машин с российскими номерами в городе полным-полно.
Испанцы могут играть весело, могут тянуть резину — но побеждают всегда. И когда Хаби Алонсо, размахнувшись буйной головой, впечатал мяч в правый от Лориса “низ”, французские цвета в конце тоннеля враз погасли. “Ничого не буде,” — разочарованно вздохнул коллега в пресс-ложе. Когда в концовке Алонсо вколотил с пенальти второй мяч, народ резво подхватился с мест и двинул на выход. Все было кончено.
“Как же задолбали эти испанцы! — говорил мне мужик в серой майке на выходе со стадиона. — “Когда уже им надают по мослам — а то надоели со своим футболом!” Игру “Красной фурии” болевший за французов дядька характеризовал емко: “Г… в ступе толкут — смотреть невозможно!” Мне захотелось поддакнуть расстроенному человеку, и я сказал: “Ага, и без нападающих играют…” Получилось не в такт. Мужик в серой майке еще больше скис: “Лучше вообще без нападающих, чем с таким, как Бензема. Ты видел? Ну дерево же — настоящий Буратино! Наш Милевский и то лучше играет…”
Я ничего не имею против сборной Испании. И даже не считаю, будто она толчет в ступе то, на что авторитетно указал вышеозначенный собеседник. Однако скажу правду: хочу, чтобы команда Дель Боске проиграла — если не в полуфинале, то в финале. Не потому что опротивела вконец и охота видеть на мировом футбольном престоле кого-то иного. Дело в другом: хочется посмотреть, как ведут себя испанские болельщики в дни поражений. Хватает ли им запала и артистизма, чтобы оставаться красивыми в горе? Или все их жизнелюбие сходит на нет при виде невыгодного счета на табло? Разумеется, это риторические вопросы. Но я за их новую постановку. Потому что вспоминать старое нет сил — последний раз испанцы проигрывали бог знает когда. Триста лет тому назад — как пела черепаха Тортила, подруга Карима Бензема.

Шакира для Пике

Оставаясь самим собой, почтенный Донецк не устает делать вид, что он — еще и глубоко интернациональный город. Того требуют правила приличия и нормы EURO. Волонтеры в узловых точках щебечут по-английски, вся донецкая топонимика дублирована на языке Уильяма нашего Шекспира, а вдобавок на инглише повторяются названия трамвайных остановок. Выходит мило — учитывая старорежимные наименования здешних улиц. Особенно славно звучит объявление по салону женским голоском: “The next stopping — во-сем-над-ца-то-го парт-съез-да street!” Слыша инородную мову, донецкие бабушки едва слышно чертыхаются.
Но вообще, конечно, английский нынешнему Донецку ни к чему. Уже ни к чему — подданные королевы Елизаветы сюда, на берега реки Кальмиус, уже не вернутся ни при каких раскладах. А тем же испанцам, кои продолжают квартировать в городе и которым здесь играть полуфинальное дерби против португальцев, все чужие языки до сиреневой звезды.
“Красная фурия”, кстати, проживает нынче прямо в центре Донецка. В пятизвездочной гостинице “Виктория” на проспекте Мира, 14-а. До “Донбасс-Арены” из этого оазиса роскошной жизни добраться — минутное дело. Метров двести или даже меньше.
Асьенда дружины дель Боске не оснащена никакими кордонами безопасности, и очевидцы утверждают, что изредка кажущие нос на улицу Пике и К° отнюдь не чураются контактов с местными поклонниками. Пике, впрочем, как раз чурается — по городу доныне гуляет слух, что со дня на день к здешним терриконам нагрянет его знаменитая муза. Местные журналисты, гонясь за сенсацией, даже не ленятся обзванивать роскошные донецкие отели и прямо спрашивать: “Шакиру ждете?” Гостиничные администраторы секретов не выдают — держатся как партизаны.
А “Викторию” испанская сборная зафрахтовала, как судачат, в том числе и из соображений футбольного фарта. Туточки, мол, бросали якорь англичане — и блестяще, ни разу не проиграв, дошли до четвертьфинала. Разумеется, настоящие болельщики “Красной фурии” в это категорически не верят. Вот еще: станет лучшая команда мира равняться на каких-то британских неучей. Она давно живет собственным умом, и ума того — палата.

Билеты не для всех

Еще в четверг мы с ним стояли у вокзального окошка и смотрели в чистые, как янтарь, глаза кассирши. Вопрос у нас был один на двоих. Задавал его не я, а мой тезка — сорокалетний москвич с растрепанной бородой: “Как доехать в воскресенье до Киева?” Кассирша держалась бойко — ложилась на амбразуру арбузной грудью: “Где ж я вам найду билеты, если их давно раскупили?!” “Ну, может, есть хоть что-нибудь: электричка, дополнительный поезд?” — с характерной “белокаменной” требовательностью настаивал мой новый приятель. Тетка вздыхала, куда-то звонила, уточняла — и все лишь для того, чтобы уподобиться домкому Швондеру: “Дополнительного поезда нет. И не предвидится”.
Мы отошли от никчемной кассы ни с чем. “Это катастрофа… — с интонацией Бернда Штанге сказал московский гость и почесал в бороде. — Хоть дрезину ищи…” “А, может, твоя борода нам поможет? — родил надежду я. — Вдруг она волшебная, как у Хоттабыча”. “Многогрешная она, а не волшебная…” — заржал товарищ по дорожному несчастью.
Вокруг озабоченно сновали люди, с перронов приходили и уходили составы, металлический голос предупреждал, что пассажиры должны быть внимательны и осторожны. Киевского маршрута не было. Планы летели в тартарары. Шелудивому псу под хвост.
Вот она — беда Украины эпохи EURO»2012. Нормально добраться из одного города в другой порой просто невозможно.
Вот в Польше с транспортом все “бардзо добже”. Юркие не то дизеля, не то электрички курсируют меж Варшавами и Гданьсками с пугающей частотой. Пятьсот километров за шесть часов пути — и здравствуй, новая жизнь. Украине до таких стандартов еще грести и грести.
Ведь можно же — нужно! — было предугадать ажиотажный спрос на рейс Донецк — Киев в воскресные ночь или утро. Ведь даже дурак понимал, что, посмотрев матч испанцев с французами, настоящий болельщик немедленно потянется в столицу, чтобы с интервалом в день созерцать априори эпическую битву англичан с итальянцами. Неужели трудно было внедрить в расписание добавочный экспресс — в дополнение к “Хюндаю”, квитки на который, как горячие пончики, расхватали еще до старта еврофорума? Оказалось — трудно.
Вот и мотались люди по вокзалам, кляня принимающую сторону, — за неимением билетов на поезд готовые в сердцах выбросить в урну билеты на футбол…

Дом для своих

До столицы в итоге добирались кто как. Кто-то ловил попутку — благо люди на Донбассе отзывчивые. Кто-то, проявив совсем уж изощренную смекалку, в последний момент таки изыскал железнодорожный рейс из городка с женским названием Ясиноватая — благо от Донецка туда десять минут на такси. Кто-то, как мой москвич Сергей, методом проб и ошибок нашел неофициальную “маршрутку” — благо спрос всегда рождает спонтанное предложение. Мне даже пришло с российского номера недвусмысленное SMS-предложение: “50 долларов с носа. Едешь?” Я отказался — потому как на тот момент уже имел чудесный выход из стрессовой ситуации.
Выход, прочитав пятничный “Прессбол”, подсказали замечательные люди в Минске. А мир тесен — и по сердечной наводке мне посчастливилось встретить в Донецке участливых земляков. Их звали Саша и Игорь — и история их чемпионата кажется мне любопытной до той степени, чтобы отмерить ей жирный газетный абзац.
Такую побывку на чужбине можно называть — “На EURO дикарями”. Дикарями — это когда придумываешь себе отпуск без оглядки на гостиницы и расписание поездов. Это когда романтика свободы дороже обывательского комфорта. Это когда у тебя имеется выносливый микроавтобус “Фольксваген”, заводящийся “с полутыка” и оборудованный по последнему слову бытовой техники.
“Наш дом на колесах”, — говорили минские друзья, показывая, как легким движением руки сиденья превращаются в “плацкарту”, как из подлокотников сооружается стол, как функционирует откидной потолочный DVD-проигрыватель. Путешествие по “зоне EURO” таким способом — достойный ответ любым рамкам и любым кризисам. Путешествие по “зоне EURO” таким способом — это непредвзятые впечатления не только от футбола, но и от страны.
Одно из главных впечатлений Саши и Игоря я разделил, стоило нам выехать за пределы Донецка и затрястись на рытвинах. Дороги здешние, мягко говоря, не очень — лучше всего это не умом понимать, не с чужих рассказов знать, а почувствовать седалищным нервом. Мы ехали не быстро, тряслись, как в лихорадке, и я вспоминал, как еще утром по телевизору некий авторитетный эксперт рассказывал: “Польша вложила в чемпионат Европы втрое больше нашего — так там сейчас дороги, как в Германии. А у нас что? Деньги разворовали, ничего, кроме стадионов, не построили, и радуемся…”
По правде, дороги в Польше не везде немецкие. Хватает и там развязок-долгостроев, застывших немым укором нерадивым деятелям. Но с Украиной, конечно, не сравнить. Впрочем, Украина — она разная. И у Львова с Донецком не больше общего, чем у белки с енотом.
О “жовто-блакитных” городах EURO, их достоинствах и недостатках, их жителях и стадионах мы проговорили полночи. Я, признаюсь, больше слушал, ибо в отличие от собеседников, скажем, в Харькове так и не побывал. Мы успели разобрать по косточкам россиян и голландцев, украинцев и французов — и даже успели иронично обсудить поражение минского “Динамо” в Бобруйске.
В солнечный воскресный полдень два друга-путешественника высадили меня в центре Киева — у станции метро “Арсенальная”. Мое застенчивое предложение дать сколь-нибудь денег “на бензин” они восприняли почти как личное оскорбление.
Я всегда думал, а теперь просто уверен, что белорусы — лучшие люди на земле.

Крещатик для англичан

А в воскресном Киеве лучшими из людей были англичане — в исконно футбольном смысле и в никаком другом. Они не столь поэтичны, как испанцы, не столь веселы и легки на контакт, но в этом их британская прелесть, и о них также можно рассказывать бесконечно и с упоением.
Киев выглядит много выигрышнее Донецка, не только оттого, что столица — с широкими улицами, куполами древних храмов и печатью великой истории на каждом достопримечательном углу. Матерь городов русских гораздо лучше приспособлена собственно для футбола — для приема тысяч гостей и их приятного досуга и самочувствия.
Там, где в Донецке пыльный тротуар, — в Киеве кафе. Где в Донецке душная маршрутка — в Киеве прохладное метро. Где в Донецке хостел за тысячу гривен в день матча — в Киеве квартира в спальном районе втрое дешевле и с безлимитным Wi-Fi. В общем, столица страны от столицы Донбасса разнится всем тем, что отличает постиндустриальный город от индустриального. Оттого “интуристов” на днепровских берегах в разы больше — и футбольный шарм здесь крепче, проникновеннее.
Так вот англичане. Эти Джоны, Джеймсы и Биллы — эти юноши, мужи и деды, долетевшие до Восточной Европы через всю Западную. В воскресенье вечером они наделали в Киеве много шума — и в прямом смысле, и в переносном.
Буквальный ор начался, едва солнце опустилось за массивные киевские дома. Бритты громко тусовались на перекрытых по случаю футбола центральных улицах, а наибольшая их часть сошлась на углу Красноармейской и Льва Толстого. Они как знали, что здесь, в прямой видимости стадиона, расположено злачное заведение с характерным наименованием “Lucky Pub” и соответствующим ассортиментом. Сюда же позавчера можно было переносить английское посольство, ибо другой такой британской территории не было на всей огромной Украине.
В двухэтажном, с просторными верхними террасами, пабе гости с Туманного Альбиона устроили то, что герой “Осеннего марафона” называл — маленький раскардаш. Пиво рекой, летающие в воздухе пластиковые стаканы, песни, свешивающиеся с перил флаги и тела — и все кругом английское, как у барона Врангеля. И все гремит в течение нескольких часов — и имеет масштаб дружеской попойки с элементами вакханалии.
Киевлян и досужих гостей столицы песнопения англичан влекли, как магнит. Разномастный “пипл” толпился возле паба и не успевал фотографировать все новые ракурсы. Воздетый на отцовские плечи совсем юный “бой” с размалеванной в красно-белые цвета физиономией — объективы щелк-щелк- щелк… Конопатый подросток а ля Джим Хокинс со стаканом светлого в руке, стягом “Бирмингем Сити” вокруг торса и с песней на устах — щелк-щелк-щелк… Массивный, обрюзгший Билли Бонс с бурым от пьянства лицом и в пиратской бандане — щелк-щелк-щелк… И так далее, и им подобные — поистине то был остров сокровищ посреди патриархальных киевских кварталов.
Итальянцев в украинской столице было совсем мало — примерно как французов в субботнем Донецке. И в то время как в “Lucky Pub” рекой лилось британское веселье — неподалеку, на той же Красноармейской улице, отчаянно пустовал ресторан итальянской кухни по названием “Al Faro”. На его пороге стоял лишь одинокий зазывала в белом колпаке с фальшивым черпаком через плечо…

Песни для “Трех львов”

А потом был матч — грандиозная битва двух футбольных культур. Она была великолепна уже тем, что протекала в равной и обоюдоострой борьбе. Да-да, в равной и обоюдоострой. Не удивляйтесь — смотрите шире. Естественно, на поле итальянцы переигрывали соперника — за счет гения Пирло и размаха крыльев Буффона. Но на трибунах за явным преимуществом верховодили англичане — и соперника там они в упор не видели. Как и всех остальных.
Британская торсида с ходу настроила всех против себя. Она демонстративно игнорировала катившуюся по овалу волну — и вызывала на себя огонь оглушительного неприятия. “Фууууу!!!” — неслось со смежных и всех остальных секторов в адрес английского “анклава” — а тот будто только того и хотел.
Или не хотел — какая разница? Невнимание к окружающим было у “родоначальственной” публики подчеркнутым, почти вызывающим. Не обращая ни на кого внимания, она била в барабан и пела, пела, пела… Она гнула свою линию настолько последовательно, уверенно и красиво, что в какой-то момент заворожила весь “Олимпийский”. Ее песнопения стали достигать не только ушей, но и души нейтрального зрителя. И вскоре всякие “Фууу” прекратились, а кое-где британцам даже стали подпевать. Благо это не требовало знания “инглиша” — большинство мелодий англичане тянули без слов, лишь бесконечным хоровым звуком “э-э-э”. Включая и ту, главную, свою арию — от которой, признаюсь, во втором тайме мурашки побежали по коже и которая оказывала на слушателей магическое воздействие сродни мантре сектантов в фильме “С широко закрытыми глазами”.
Это было потрясающе. Это был эталон футбольного боления, не подразумевающий, что характерно, ни едких баннеров, ни зажигания поганых фаеров, пронесенных на трибуны в трусах.
Я сидел на верхотуре посреди тонкоголосых корейцев и думал, что жалко будет это терять. Что одно из двух. Либо бесподобных английских болельщиков, либо боевитых итальянских футболистов. Но время неотвратимо приближалось к развязке. Миновало 90 минут, потом еще 30 — когда пришла пора бить послематчевые пенальти, на календаре начались следующие сутки…
Послематчевая лотерея — стародавний бич родоначальников. И, видимо, чувствуя над собой власть зловещего фатума, английские фанаты перестали петь. Напряглись и футболисты — камеры выхватывали их встревоженные лица. Растерянным выглядел даже Рой Ходжсон, вдруг показавшийся совсем уж дряхлым стариком. Один лишь голкипер Харт кривлялся и лыбился, как Мел Гибсон в комедийной роли. Его капитуляция началась с бронебойного заряда от одноклубника Балотелли. А потом рухнула и вся сборная Англии…
После того как маху дали два слабонервных Эшли — Янг и Коул, британские журналисты громко захлопнули ноутбуки, как опротивевшую книгу. Но потом все же отворили заново — и стали строчить на далекую родину донесения об очередной самоубийственной развязке в истории национального футбола.
И лишь торсида, печально отмолчавшись, взорвалась снова — и принялась горячо благодарить футболистов, которые много лет не могут выковать свое счастье. Вот в них, болельщиках, мне кажется, и скрыт секрет спасения. Они любят своих “Трех львов” беззаветно — со всеми их комплексами и уродствами. Пока жива эта любовь — жива надежда, что настоящий футбол на Британских островах не переведется.